Клэр никогда никуда не выбиралась одна, если не считать посещений дома Эви, да и то в сопровождении горничной. Она доехала в экипаже до дома Эви, а затем отослала его обратно домой, чтобы родители смогли воспользоваться им вечером. А затем проехала несколько улиц в наемном экипаже и, выйдя заранее, прошлась немного пешком до харчевни. Адрес она на всякий случай положила в сумочку.

Первые несколько улиц привели ее в изумление. Клэр оказалась в гуще людей из рабочего класса, вокруг витали незнакомые запахи, звучала иностранная речь. Население состояло в основном из эмигрантов, проживающих в этой части Лондона. Вечерело, и люди возвращались домой после дневной рабочей смены. Толпы сновали по улице мимо нее, люди заканчивали свои дела и спешили по домам на ужин. Сохо славился своим интернациональным привкусом, и здесь это было очевидно. Она уловила французскую, итальянскую и немецкую речь. Здесь все так и кипело жизнью, сильно отличаясь от степенной и размеренной жизни в Мейфэре, с его особняками и флегматичными англичанами.

Но, почти дойдя до харчевни, она вдруг заметила, что ее преследуют. Группа молодых мужчин, которым на вид было не больше двадцати, следовала за ней по пятам. Парни свистели и выкрикивали непристойные предложения. Клэр не обращала на них внимания; глядя вперед, она шла довольно быстро, но старалась не ускорять шаг, чтобы еще сильнее не привлечь их внимание. Она понимала, что не должна показывать страх, ничего, что заставило бы их попытаться догнать ее.

Так продолжалось до тех пор, пока один из них не схватил ее за руку и грубо дернул, заставив остановиться. С этого места она уже видела харчевню на другой стороне улицы.

– Она считает себя слишком гордой и недоступной, чтобы провести время с нами, парни. – У главаря компании были сальные черные волосы и холодный взгляд. Когда она попыталась отдернуть руку, он изо всех сил стиснул ее и толкнул Клэр спиной к шершавой стене кирпичного здания. – А в ней что-то есть, парни, вот она и зазнается. Корчит из себя леди. – Клэр почувствовала, как он окинул взглядом ее фигуру, и по ее коже побежали мурашки. Мысли бешено метались в голове. Ее бравада могла сделать его опасным. Возможно, он не причинил бы ей вреда своими насмешками и непристойными замечаниями, но он мог действительно сделать что-нибудь плохое, если ему пришлось бы спасать авторитет перед своими приятелями.

– Не знаю, Джонси, она ведь может оказаться настоящей леди. – Другой молодой парень, мускулистый и крупный, сплюнул на тротуар. – У нее дорогое платье. Моей сестре понравилось бы такое. Как думаешь, она отдаст его нам и пойдет домой в одном белье? – Клэр принялась отчаянно вырываться, пытаясь отвесить ему несколько хороших пинков, но он был слишком проворным и слишком сильным для нее.

– А я больше хочу поцеловать ее и немного пощупать, как вы на это смотрите, ребята? – Главарь, прижимавший ее к стене, смотрел на нее с вожделением, насмехаясь над ее попытками вырваться. – Поцелуй для каждого из нас, леди, и немного ласк. Не каждый день нам, бедным парням, доводится пощупать сиськи настоящей леди. А потом мы тебя отпустим. По-моему, вполне справедливо?

– Думаю, ты отпустишь ее сейчас.

Услышав низкий угрожающий голос, парни отскочили на почтительное расстояние, но не разбежались, ожидая, что будет дальше. Джонатан приблизился к главарю, его синие глаза угрожающе сверкали, в руке блеснуло серебристое лезвие кинжала. Их было пятеро на одного, но Джонатана, похоже, это нисколько не волновало.

– Отпусти ее или пожалеешь. – Его голос звучал спокойно и уверенно, словно ему каждый день приходилось иметь дело с уличными хулиганами. – Она не для таких типов, как вы.

Парни попятились назад, и Джонатан остался один на один с главарем. Именно этого Клэр и боялась – того момента, когда главарь забудет об опасности и станет защищать свою гордость. Но он был безоружен. Ему следовало уйти, но это означало бы потерять лицо. Его шайка этого не забудет… Клэр ощутила, как он отпустил ее руку, она глубоко вздохнула и кинулась к Джонатану. Он спас ее от позора. Не будет им ни поцелуев, ни ласк.

Но главарь был не готов признать поражение. Он опустил руки.

– Так нечестно, у тебя нож, а я абсолютно безоружен. Ни одна девчонка не стоит того, чтобы из-за нее получить перо в бок. Но она хорошенькая, и в ней что-то есть, а ты не дал нам позабавиться, урод. Думаю, ты должен нам небольшое состязание в качестве компенсации. Поборись со мной на кулаках. За нее. Кто первый упадет, тот проиграл. Ты проигрываешь – я целую ее. Ты побеждаешь, и вы можете дальше наслаждаться вечером. Вам в любом случае придется как-то выбираться из моего квартала. – Парень ухмыльнулся и ехидно добавил: – Только если ты проиграешь, всю жизнь будешь гадать, чьи поцелуи ей понравились больше. – Он вскинул брови. – Знаешь, возможно, леди любят парней погорячее.

Джонатан убрал нож и принялся снимать пальто.

– Подержи это, Клэр. – В это мгновение она вдруг поняла, что он собирается сделать.

– Нет, я не позволю устроить из-за меня кровопролитие, – запротестовала она.

Поцеловать одного лучше, чем пятерых, и потом еще неизвестно, что им взбредет в голову.

– Я поцелую его. Это всего лишь поцелуй.

– Черта с два, Клэр! – прорычал Джонатан, уставившись на Сальные Волосы. – А теперь отойди в сторону и дай мне разобраться с этим грубияном. – Он вытащил золотые запонки из манжет и закатал рукава, а один из членов шайки нарисовал мелом круг, в котором стояли бойцы.

– Проигрывает тот, кто падает первым. Нельзя заступать за черту. За заступ полагается штраф. – Крупный парень, который положил глаз на ее платье, объяснял правила. – Никакого оружия, только кулаки. Кровь не считается. Пока оба человека стоят на ногах, бой продолжается.

Нарисованный круг показался Клэр невероятно маленьким. И как Джонатан сможет победить? Он не уличный боец. Она начинала понимать, в каком невыгодном положении он оказался, ведь это были их правила, их улица. Но она думала об этом всего пять секунд, пока крупный парень не прокричал: «Начали!» и Джонатан нанес главарю молниеносный удар в челюсть и продолжил и дальше наносить удары, сначала левой, потом правой рукой, а затем Сальные Волосы ударил его в живот, и Джонатан зашатался и попятился назад, опасно приблизившись к меловой черте.

– Берегись, Джонатан! Бей его! – Эти слова сорвались с ее губ, когда она неожиданно ощутила азарт сражения, адреналин захлестнул ее.

В этот момент Джонатан выпрямился и снова ринулся в бой, нанося быстрые беспощадные удары. Один удар пришелся Сальным Волосам в нос. Брызнула кровь, но Джонатан не останавливался. Он снова бросился на Сальные Волосы. Он был полон решимости победить. Джонатан источал первобытную, неистовую силу, энергичную грацию атлета, когда продолжал изо всех сил молотить Сальные Волосы. Именно молотить, иначе и не скажешь.

Наконец Джонатан нанес финальный удар, и его противник рухнул на мостовую. Бой был окончен. Джонатан не стал дожидаться объявления победы. Он мрачно взглянул на шайку парней, молча приглашая сразиться с ним. Желающих не оказалось. Джонатан подошел к Клэр, обнял за плечи и увел с места битвы.

Они не останавливались, пока не вошли в харчевню. Даже здесь, когда они оказались в безопасности, на его лице по-прежнему оставалось мрачное выражение бойца. Он схватил ее за руки, оглядывая ее в поисках синяков.

– Клэр, ты в порядке?

– Да, – с трудом произнесла она. – Он просто был груб, только и всего. – Клэр не сомневалась, что, скажи она еще хоть слово, Джонатан вышел бы из харчевни и добил грубияна.

Джонатан провел рукой по своим темным волосам, пригладил непослушный завиток и облегченно перевел дух.

– Мне так жаль, Клэр. Это я виноват. Я не должен был отпускать тебя одну. Не знаю, о чем я только думал. Ты простишь меня?

– Здесь нечего прощать, – заверила его Клэр, пристально глядя ему в глаза, чтобы убедить его в своей искренности.

Но она еще долго не могла прийти в себя после пережитого шока. Мысли взбунтовались в ее голове. В любой момент ее чувства могли выплеснуться наружу. Она пристально смотрела на Джонатана, пытаясь понять, что произошло. Ее благородный джентльмен, дивный танцор прямо у нее на глазах превратился в уличного бойца, мужчину, обладавшего огромной силой и отвагой. Почему ей было так сложно в это поверить? Неужели она не поняла, на что способен Джонатан, когда тот прошлой ночью ворвался в ее спальню?

– Святые небеса, Джонатан, ты сломал ему нос за меня. – Клэр охватила дрожь. Еще никогда она не была так близка к опасности. И от этого у нее кружилась голова. Но Джонатан знал, что это такое. Теперь это было очевидно.

– Он прикасался к тебе. За это ему следовало сломать не только нос. – Голос Джонатана сделался низким и хриплым. Он наклонился к ней над столом в закутке небольшой харчевни. – Поверь мне, Клэр, ты стоишь того, чтобы за тебя сражаться. – Он застонал. – Боже, Клэр, я хотел убить его голыми руками.

– И я тоже этого хотела, – страстно откликнулась она, а затем Джонатан впился в ее губы в жарком и неистовом поцелуе. Они оба оказались в удивительной власти совершенно новых чувств.

Глава 17

Клэр в порыве страсти яростно вцепилась в лацканы его жилета и притянула к себе, не желая отпускать. Она стремилась прижаться к Джонатану всем телом, ощутить его жар, томясь по его близости. Она жаждала слиться с ним в единое целое. Клэр наслаждалась этой новой игрой: неистовыми поцелуями, ощущением грубых неотесанных камней стены, к которой он прижал ее изо всех сил, его нарастающим возбуждением, невероятной силой его страсти.

– Клэр, – выдохнул Джонатан ее имя, и от этого хриплого от возбуждения голоса она окончательно потеряла голову. Он запустил ладони в волосы Клэр, откинув назад ее голову, принялся неистово целовать ее шею, даря ей изысканное, томительное наслаждение. Он еще ни разу ее так не целовал, даже их поцелуи в книжной лавке не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Она и представить себе не могла, что поцелуи могут быть столь дикими, столь безумными, но она хотела большего, хотела познать необузданность этой страсти до самых ее пределов.

Клэр потянула на себя его шейный платок, освобождая его шею для поцелуев, желая целовать его повсюду.

– Джонатан, я не хочу ужинать. – Ее голос был таким же хриплым и страстным, как и у него.

Его экипаж – большая городская коляска с закрытым верхом – стояла на улице около харчевни. Она не помнила, как они добрались до экипажа. Ее губы, ее руки и ее мысли были слишком заняты, чтобы обращать внимание на столь незначительные детали. Джонатан приказал кучеру ехать вперед, и экипаж тронулся. Ей было все равно, куда они направляются. Она устроилась на коленях у Джонатана, оседлав его в совершенно неприличной для леди позе, но вполне удобной для того, чего она так желала. Чего он желал. И судя по ее откровенной позе, их желания совпадали. Схватка невероятно возбудила их, обострив ощущения до предела.

Клэр распутала его шейный платок и стянула его в сторону, а затем быстро отстегнула воротничок, обнажив наконец его кожу. Она прижалась губами к ложбинке на его шее, чувствуя, как бешено бьется под ее настойчивыми губами жилка пульса. Но этого было мало. Святые небеса, как же она его хотела! Ее тело без труда вспомнило о сладком томлении, о существовании которого она уже хорошо знала. Но существовало наслаждение гораздо более могущественное и волшебное!

Клэр инстинктивно терлась бедрами о его бедра, моля об утолении этой сладкой пытки. Он обхватил ее за талию.

– Ты сведешь меня с ума, Клэр, если не остановишься, – предупредил Джонатан, однако в его хриплом голосе слышалось одобрение. Исчез вежливый, культурный тон, к которому она привыкла. – Я знаю, чего ты хочешь, любовь моя.

Его рука проскользнула под ее юбку, его горячие пальцы прошлись по ее бедру, безошибочно продвигаясь к ее лону – средоточию сладкой боли. Возможно, позже она ощутит смущение или стыд при мысли о том, что его пальцы дразнили ее влажные складки, а затем проскользнули внутрь, ощутив влажный жар ее желания. И все это происходило в экипаже, а не в постели. Но сейчас, в это мгновение, это было самое восхитительное ощущение на свете. Его палец нежно теребил ее клитор, и ее охватила знакомая дрожь. Только сейчас она знала, что это всего лишь начало.

– Тебе так нравится, правда? – Джонатан впился в нее долгим и медленным поцелуем, слегка прикусив ее нижнюю губу, а его палец продолжал медленные круговые движения между ее набухшими от сладкой неги складками, и она вскрикивала, чувствуя себя беззащитной перед наслаждением, которое он ей дарил.

– Двигайся вдоль моей ладони, Клэр. Да, вот так. Еще, еще…

И она подчинилась, ее дыхание сделалось прерывистым, удивительное ощущение нарастало с каждым ее движением, с каждым прикосновением его пальца, с каждым поцелуем. Их поцелуи сделались неистовыми, стремясь попасть в темп с движениями его ладони и его пальца… о, святые небеса, этого волшебного пальца!