Бронвин Скотт - Уроки обольщения

Клэр остановилась перед большим окном. Небо по-прежнему было серым, и вот-вот мог хлынуть дождь, как два дня назад. Она прижалась лбом к прохладному стеклу. Неужели она только вчера получила эту записку? Приглашение в Сохо. Сколько бы ни прошло лет, она никогда не забудет, как Джонатан дрался на улице. За нее. И что она сделала? Она отпустила его.

Никаких сожалений. Так она себе сказала. Она все сделала правильно. Он рожден для великих дел, а ей уготована участь старой девы. Она внушила себе эту мысль несколько лет назад с таким же упорством, с каким он внушил себе стремление к своей цели. Она лишь стала бы для него обузой, и он возненавидел бы ее за это.

Если бы она только знала, что попытки заполучить Джонатана так все осложнят, она ни за что не согласилась бы участвовать в авантюре, придуманной Беатрис. Авантюре, благодаря которой они все надеялись обрести свое счастье. Ей следовало быть осторожнее со своими желаниями, но она сомневалась, что это ей удастся. Подруги стали бы ее ругать, узнав, о чем она думает. Она почти слышала голос Беатрис:

– Итак, ты заполучила Джонатана Лэшли, и что ты собираешься с ним делать?

Ей отчаянно хотелось отправиться к подругам и поделиться с ними своим душевным бременем, но она не могла. Это были ее отношения, и лишь она могла их уладить. Эта новая, обожающая приключения Клэр, ожившая в ее душе, сама возьмет на себя ответственность за все, что с ней происходит. Клэр слегка улыбнулась самой себе. Она изменилась. Снова вернулась к жизни. Не потому, что встретила мужчину, – она по-прежнему не желала быть женщиной, интересы которой ограничиваются лишь мужчинами, – а потому, что снова обрела себя.

Какое облегчение снова обрести себя, сбросить с себя защитный покров тихой и незаметной женщины, которая предпочла спрятаться от мира, запереться в темной, пыльной комнате, вместо того чтобы жить яркой, насыщенной событиями жизнью. И ей помог в этом не Джонатан и даже не ее подруги. На самом деле решение измениться приняла она сама, Джонатан лишь дал ей возможность сделать шаг навстречу переменам, и она ухватилась за эту возможность. Джонатана не испугали ее образование и ум. Наоборот, он восхищался ее умом, уважал ее, он поверил в нее, и эта вера дала ей силы расправить крылья и стать самой собой. Возможно, это самый ценный подарок, который один человек может сделать другому. И ей следовало призадуматься, почему он выбрал именно ее.

Ничто не происходит случайно. Лишь глубокие чувства способны творить такие чудеса. Клэр тихо вскрикнула.

Джонатан полюбил ее.

О, святые небеса, что она натворила? В ее памяти возникло его напряженное лицо в ту ночь, когда он пробрался в ее спальню, боль на его лице прошлым вечером, когда она порвала с ним. Перед ее мысленным взором пронеслись и другие образы: его запрокинутая в экстазе голова, когда она ласкала его, нежный и восторженный взгляд перед тем, как он собирался ее поцеловать. Она причинила ему огромную боль. Он был готов сражаться за нее, не только на улицах, но и в светских салонах и на балах.

Клэр, ты стоишь того, чтобы за тебя сражаться.

И он готов был пойти на риск, а она нет. Она заставила его поверить, что он не стоит того, чтобы бороться за него, хотя это было совсем не так. Она всегда считала, что слова «правильный» и «лучший» были синонимами. Теперь она в этом сильно сомневалась. Возможно ли, что правильное решение не всегда лучшее? Она совершила ужасную ошибку. Она должна найти Джонатана и сказать ему об этом.

Все происходило словно в замедленном движении, в то время как она торопилась изо всех сил. Ей казалось, что все происходит недостаточно быстро. Она с нетерпением ждала, когда подадут экипаж, а затем не находила себе места от беспокойства, пока экипаж медленно пробирался по запруженным транспортом улицам Лондона. За три улицы до Олбани Клэр потеряла остатки терпения и, остановив экипаж, выскочила наружу. Пешком она могла пройти остаток пути гораздо быстрее. И вот наконец она стоит перед дверью Джонатана, тяжело дыша и умирая от волнения. Собравшись с духом, Клэр постучала в дверь.

Она услышала шаги и глубоко вздохнула, готовясь начать свою речь. Дверь распахнулась.

– Джонатан, я совершила ошибку, прости меня. – Слова вырвались до того, как она успела осознать, что происходит. Это был не Джонатан. Это был… – Престон! Что ты здесь делаешь? – Она ничего не понимала. Ведь это дверь Джонатана. Она пришла к Джонатану. Здесь должен быть он, а не брат Мэй.

Скрестив на груди руки, Престон окинул ее внимательным взглядом.

– Что ты здесь делаешь? – Он схватил ее за руку и затащил в комнату, захлопнув дверь. – Господи, Клэр, это же пансион для холостяков. Кто-нибудь видел тебя? – Он выглядел искренне озабоченным.

– Не думаю.

Но она не была уверена. Большинство джентльменов в столь ранний час еще были в постелях или отправились по своим делам. Она никого не заметила в холле, но на самом деле ее голова была забита совершенно другими мыслями, и она не слишком задумывалась о последствиях своих действий. Она лишь хотела отыскать Джонатана.

– Я должен увести тебя отсюда. – Престон расхаживал по комнате, пытаясь что-то найти.

Она уставилась на него, а затем перевела взгляд на дверь, ведущую в другую комнату.

– Я пришла к Джонатану. Он здесь? – Она ожидала, что он появится в любой момент. Он наверняка уже услышал ее голос и шум в комнате.

Престон остановился.

– Нет, его здесь нет. Он уехал в Дувр по поручению сэра Оуэна Дэнверса.

– Что? – Клэр ощутила, как все у нее внутри сжалось и вихрь мыслей в голове резко остановился. Джонатана не просто не было в комнате, он уехал. Она пришла сказать, что любит его, а он уехал. Это была самая большая в мире несправедливость. – Зачем? И что это за поручение? Надолго? Когда он вернется? Он ничего не рассказывал.

– Мне жаль, Клэр. Но я больше ничего не могу тебе рассказать. Это его личное дело. И я не имею права рассказывать.

Престон улыбнулся ей доброй улыбкой старшего брата.

– Если тебя это утешит, все произошло внезапно. Его не предупредили заранее. – Он коснулся ее руки. – Позволь мне отвезти тебя домой, Клэр.

– Нет. – Клэр с ледяной решимостью уставилась на Престона, давая понять, что не примет возражений. – Мне необходимо поговорить с Джонатаном. Отвези меня в Дувр.

Отель «Антверпен» был самой шикарной гостиницей, какую только можно было отыскать в Дувре, и Джонатан был с радостью готов погрузиться в его роскошь. Ему потребовалось чуть более двух дней, чтобы добраться до портового города, выполнив по дороге дополнительное поручение Оуэна. Кроме того, дороги развезло от недавних дождей, что тоже затрудняло движение. Так что путешествие выдалось не из легких, и он сильно волновался, что мог опоздать на встречу из-за лишних проволочек.

– Для вас приготовили седьмой номер.

Служащий за стойкой улыбнулся ему особенной, теплой улыбкой, в его глазах Джонатан заметил что-то похожее на симпатию. Джонатан не мог понять, в чем дело. Этот служащий совсем его не знал, чтобы испытывать к нему дружеские чувства.

– Скоро подадут ужин.

И снова этот озорной блеск в глазах. Джонатан кивнул. Он в очередной раз удивился столь благожелательному отношению персонала. Взяв саквояж, он направился к лестнице. Горячая еда придаст ему сил. Он слишком много времени провел наедине со своими мыслями. Не доверяя погоде, он отправился в Дувр в экипаже, вместо того чтобы ехать верхом. Долгие часы размышлений вконец измотали его. Он думал то о Томасе, которого, возможно, удалось найти, то о Клэр, которую он потерял. Все эти мысли, перепутываясь между собой в плотный клубок, лишали его сил. Он остановился перед своим номером, вставил ключ в замок и распахнул дверь. Джонатан шагнул вперед, а затем обернулся, вспомнив о ключе.

– Джонатан, наконец-то ты здесь!

Боже, он окончательно спятил. Он так долго думал о Клэр, что теперь ему начал мерещиться ее голос. Он поднял взгляд и замер. Это было не наваждение. Это действительно была она. Клэр поднялась с кресла, в ее ласковых янтарных глазах отражался огонь камина, на ее губах расцвела радостная улыбка, будто она встречала его дома после долгого путешествия. Ему понравилось ощущение, которое вызвал в нем этот образ. Он хотел броситься к ней, крепко обнять, но два дня назад она отвергла его. Что все это значит, почему она здесь, так далеко от Лондона?

– Клэр, что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?

Он окинул ее внимательным взглядом. На ней было дорожное платье из голубого индийского муслина. На подлокотнике кресла висел плащ – к удивлению Джонатана, его собственный, на полу стоял нераспакованный саквояж. Клэр появилась здесь совсем недавно. Теперь ему стала понятна улыбка служащего за конторкой. Она не скрывала цель своего приезда.

– Мне помог Престон. – Вероятно, ему надо переговорить с Престоном, но это могло подождать. Клэр торопливо рассказывала ему о том, как все происходило, путаясь в подробностях. – Престон помог мне нанять почтовый дилижанс. Я приехала сюда полчаса назад. Я приходила к тебе в Лондоне, но ты уже уехал. – Она бросилась к нему, схватила его ладони и крепко их стиснула. – Я совершила ужасную ошибку, и я должна поговорить с тобой прямо сейчас.

– Ошибку? – На него свалилось сразу столько информации, что Джонатан не мог сразу все понять. – Какую ошибку?

– Когда ты осознаешь, что любишь кого-то, Джонатан, а этот человек любит тебя настолько сильно, что готов бороться за тебя, ты хочешь сразу же ему об этом сказать. Ты не хочешь ждать, когда этот человек вернется из Дувра. – Джонатан ощутил нарастающее волнение. Клэр говорила о нем. Она перевела дух и продолжила свою гипнотическую речь. Ее янтарные глаза сияли. – Я люблю тебя, Джонатан Лэшли, и люблю себя, когда я с тобой. Я люблю себя такой, какой стала только благодаря тебе.

Клэр любит его. Джонатан был ошеломлен, до глубины души поражен, что кто-то способен испытывать к нему столь глубокие чувства, он не мог поверить, что Клэр проделала такой долгий путь, чтобы рассказать ему о своей любви. Это было очень непросто. Он о таком и мечтать не мог. Он целый день ломал голову, как вернуть ее, убедить ее остаться с ним, и вот она здесь, вернулась к нему по собственному желанию. Это была самая сладкая победа на свете.

Джонатан поднес ее ладони к губам и принялся их целовать.

– Ты лишила меня дара речи, Клэр. Я не знаю, что сказать, и надеюсь, мои поцелуи все скажут за меня. – И он приник к ее губам долгим и нежным поцелуем, впитывая всем своим телом волшебство ее слов, которое пока еще не мог воспринять его разум. И это продолжалось до тех пор, пока служанки не подали ужин.

Джонатан быстро взглянул на Клэр, когда служанки торопливо накрывали на маленький стол у камина.

– Всего за полчаса до меня? Ты мчалась как ветер.

Энергичная служанка с каштановыми кудряшками оторвалась от своей работы.

– Ваша жена – потрясающая женщина. Первым делом она заказала вам ужин. Она отдала распоряжение, едва войдя в номер.

– Моя жена, – удовлетворенно протянул Джонатан, глядя, как Клэр краснеет под его взглядом, – и в самом деле потрясающая женщина. – Как и ужин. У него потекли слюнки, когда стол был накрыт, а служанки удалились. Здесь было множество незамысловатых, но вкусных угощений: блюдо с тушеным кроликом, свежая зелень и молодая морковь, приготовленная на пару, свежий хлеб и нежное деревенское масло с маленьком горшочке. В центре стола стояла бутылка красного вина. – Моя жена обо всем позаботилась. – Джонатан хитро улыбнулся ей.

– Мне пришлось сказать, что я твоя жена. – Клэр уселась, расправляя салфетку и стараясь не смотреть на него. – А иначе служащий не пустил бы меня в твой номер.

– Отлично. И это мне льстит. – Джонатан устроился напротив нее и принялся наполнять их тарелки едой. – Я очень рад, что ты здесь. – Он положил кусок кролика на ее тарелку. Продолжит ли он неловкий разговор между ними или просто насладится едой и ее обществом? Джонатан предпочел второе. Так было безопаснее. Он предоставит ей решать самой, когда и о чем им говорить.

Они рассказывали друг другу о путешествиях и о дорогах. Они допили вино, а свечи догорели. Ужин был восхитительным, и все же Джонатан ощутил знакомое напряжение, когда трапеза неизбежно подошла к концу. Несмотря на их признания, многое еще было недосказано, но это едва ли помешает тому, что произойдет сегодня ночью.

Клэр встала из-за стола, ее голос выдавал охватившее ее волнение. Она по-прежнему избегала его взгляда.

– Ты не можешь ненадолго выйти?

Джонатан понял намек.

– Схожу вниз. Мне необходимо кое-что обсудить с владельцем гостиницы.

Он даст ей двадцать минут, решил Джонатан в баре. Двадцать минут, необходимых, чтобы переодеться и сделать все, что ей нужно. Но, черт подери, это были самые долгие двадцать минут в его жизни. Ему потребовалось всего три минуты, чтобы переговорить с владельцем и узнать, что его осведомитель еще не приехал. Возможно, завтра.