Сюзанна Энок - Уроки плохих манер

— Прости, — перебил Терезу Толли, схватив ее за плечо, прежде чем она успела отстраниться. — Я не подумал.

Стало быть, она ошиблась?

— В следующий раз думай дважды, прежде чем сказать мне что-либо, — крикнула Тереза, вырываясь из объятий Бартоломью.

— Именно поэтому я попросил прощения, — пояснил Толли, перехватывая руку Терезы. — Делать столь важное… предложение мое было так неловко, что ты даже не поняла, о чем речь. Что ты должна была подумать!

Тесс гневно взирала на стоящего перед ней мужчину.

— Так что же вы хотели мне сказать, милорд? — спросила она, стараясь не обращать внимания на отчаянно колотящееся в груди сердце.

— Я не могу встать на колено, — тихо молвил Бартоломью, бросая трость и беря руки Терезы в свои.

— Это не важно.

— Да? — пробормотал Толли, и его взгляд показался Терезе завораживающим даже в тусклом свете садовых фонарей. — Но я вынужден поставить одно условие, — продолжал он, помолчав немного. — Если мои старания не увенчаются успехом и я окажусь в тюрьме, мне не хотелось бы, чтобы ты оставалась связанной со мной каким-либо обещанием. Я знаю твое отношение к светским условностям.

— Я уже не та, — перебила Толли Тереза, которой начало казаться, что тот пытается отговорить себя от принятия решения.

— Вернувшись в Англию, — медленно начал Бартоломью, — я поставил на себе крест. Ты мое чудо, и я не представляю в своей жизни рассвета без тебя. — Он откашлялся. — Ты окажешь мне огромную честь, согласившись стать моей женой, Тереза?

Наконец-то решился!

— До того как я встретила тебя, — ответила девушка, — мужчины ухаживали за мной, потому что я богата и обладаю безупречными манерами. Но я не могла выйти замуж ни за одного из них, так как им была нужна та, которой я на самом деле никогда не являлась.

— И что же? — спросил Бартоломью.

— А потом появился ты, Толли, и перевернул всю мою жизнь. Я люблю… Я люблю тебя. Для меня честь и радость выйти за тебя замуж.

Несколько минут Толли просто стоял и смотрел на Терезу. А потом обнял за талию и приподнял от земли.

— Спасибо, — прошептал он, целуя ее. — Огромное спасибо. Сегодня счастливейший день в моей жизни. Ради него стоило возвратиться практически с того света.

Тереза обвила руками его шею. Она хотела поблагодарить Бартоломью в ответ, но не могла вставить ни слова между поцелуями и взрывами смеха. А потом она вдруг начала опускаться на землю. Толли выругался и развернулся так, чтобы упасть первым и поймать Терезу.

— Прости, — пробормотал он и поморщился, хотя и продолжал улыбаться.

Тереза устроилась поудобнее на бедрах Толли, все еще держась за его плечи. Пока надо все держать в тайне. Так много людей злилось на него, что не было необходимости прибавлять к этому количеству еще и дюжину отвергнутых женихов.

— Нам не стоит никому об этом рассказывать, еще не время.

Толли посмотрел на Терезу.

— Если ты так думаешь сейчас, то имей в виду: следующие несколько недель и вовсе будут невыносимыми, — осторожно произнес он, и взгляд его глаз стал вдруг каким-то чужим. — Возможно, тебе еще не поздно изменить свое решение.

— Да я не о том, — возразила она. — Монтроуз, Лайонел Хэмфриз, Генри Камден — все мои поклонники будут очень разочарованы. А тебе не нужны лишние враги.

— А… — Морщины на лбу Бартоломью заметно разгладились. — Ты права. — Пошарив рукой по траве, Толли нащупал трость. — Тогда помоги мне встать. А свою тайну мы сохраним. До поры до времени. — Высвободив одну руку и положив ее Терезе на затылок, Бартоломью снова поцеловал ее. — Но я буду тебе напоминать о ней при каждом удобном случае.

Слава Богу!

— Очень на это надеюсь.

Поднявшись с земли, Тереза оправила подол платья, а потом подала Толли руку. Он едва не повалил ее снова, но на помощь пришли трость и ствол растущего рядом дерева.

— С кем ты сегодня встречаешься?

Бартоломью искоса посмотрел на девушку, прежде чем подать ей руку.

— Скажу завтра, если смогу. Все это очень непросто.

— Ты же знаешь, что можешь мне доверять.

— Конечно. Но это не моя тайна.

— О… — Тереза взяла Толли под руку, и они направились назад, в сторону террасы. — Дело чести?

— В некотором роде. Я обязан этому человеку.

— Это у него ты жил после возвращения в Лондон?

Бартоломью напрягся.

— Мне очень импонирует твоя проницательность, но будь терпеливой. И перестань донимать меня расспросами. Я только что сделал кое-кому предложение и пребываю в некотором замешательстве.

Тереза рассмеялась:

— Это хорошо. А я уже начала считать тебя Ахиллесом, у которого уязвима не пятка, а колено.

— Вот как? — с улыбкой спросил Бартоломью. — Мне это нравится.

Как только они вошли в зал, на Терезу обрушилась волна звуков, запахов и образов. По сравнению со всем этим сад казался настоящим раем. Партнер Терезы по котильону расхаживал вдоль стены, и девушка, сжав напоследок руку Толли, покинула его.

— Так вот вы где, — недовольно произнес Лайонел, взглянув на Толли поверх плеча Терезы. — Все выслушиваете бредни этого идиота? Слышали, что о нем говорят? Будто бы он завел своих людей в глушь, а потом бросил их на произвол судьбы.

Тереза наградила Лайонела самой очаровательной улыбкой, на какую только была способна.

— Вы не перестаете меня веселить, Лайонел. Хотя не уверена, что смерть восьми солдат от удушья и пулевых ранений можно считать предметом для шуток. Уверена, их семьям совсем не смешно.

— Его людей нашли? — заикаясь, спросил Лайонел.

— Конечно. Разве вы не читали об этом в газетах, когда он вернулся в Англию? Командир полковника Джеймса высоко оценил его смелость и ум. Очень жаль, что его геройские поступки помешали Ост-Индской компании набивать кошельки.

— Да, — неуверенно протянул Лайонел, выводя Терезу на середину танцевального зала. — Действительно жаль.

Поворачиваясь, приседая и подпрыгивая в такт музыке, Тесс краем глаза следила за Толли. Большинство проходящих мимо гостей игнорировали его или даже сворачивали в сторону, чтобы только не оказаться с ним рядом. Его присутствие бросалось в глаза и мешало. Но на этот раз у Терезы было преимущество. Она много лет потратила на то, чтобы научиться быть очаровательной. А ведь всем известно, что самая ядовитая змея внешне выглядит вполне безобидной. Однако мысль об этом волновала ее лишь в том случае, если дело касалось Толли. Он был слишком горд и слишком много пережил, чтобы быть легким в общении с людьми. И если этот таинственный человек, с которым Толли собирался встретиться, был таким же, дело может принять очень опасный оборот.

Слуге не слишком понравилось, что его разбудили посреди ночи и отправили седлать Сумеру. Но если Соммерсет хотел, чтобы их встреча прошла тайно, то и Бартоломью не собирался брать наемный экипаж, рискуя тем самым привлечь внимание к себе и своей хромоте. Кто знает, возможно, слухи о назревающем скандале уже просочились за пределы светского общества.

Кожаная манжета, которую Толли надел на больное колено, выглядела не слишком эстетично, но внешний вид никогда не заботил его. Более важно было то, что нога под манжетой больше не болела так сильно, как раньше. Он даже смог затянуть ее потуже. Это означало, что опухоль спала, а кость начала наконец срастаться.

Возможно, в скором времени он сможет ходить нормально, а в отдаленном будущем и вовсе танцевать вальс со своей женой. Звучит впечатляюще. Бартоломью до сих пор не верил, что Тереза дала согласие на брак с ним. Вообще-то он не собирался делать ей предложения до тех пор, пока не разберется со своими проблемами. Но там, в саду, одетая в восхитительное зеленое платье, с глазами, мерцающими точно звезды, она показалась ему настолько неотразимой, что он не смог устоять. И Тереза сказала «да».

Большинство балов и званых обедов заканчивалось именно в это время, и теперь улицы переполнял цокот копыт по мостовой и скрип рессор. Бартоломью глубоко вздохнул. С тех пор как он переехал жить в Джеймс-Хаус, в одиночестве ему удавалось побыть лишь ночью, во время сна. Впрочем, и во сне он не оставался один, мучимый кошмарами.

И все же, несмотря на это, Бартоломью чувствовал себя ужасно одиноким. За исключением тех мгновений, когда рядом с ним находилась Тереза. Очевидно, служа в Индии и прожигая жизнь до переезда в эту восточную страну, он все же сделал что-то хорошее. А иначе как объяснить появление в его жизни чуда по имени Тесс?

Должно быть, Соммерсет предупредил слуг о приезде запоздалого гостя, потому что Харлоу показался из-за угла дома в тот самый момент, когда копыта Сумеру застучали по камням подъездной аллеи.

— Полковник, я помогу вам, — произнес он, обходя коня, чтобы помочь Бартоломью спешиться. Однако Толли протестующе поднял руку.

— Хочу попытаться сделать это самостоятельно, — пояснил Бартоломью, опуская на землю правую ногу. К счастью, Сумеру уже привык к выходкам хозяина и даже не шелохнулся, когда Бартоломью схватил его за холку, чтобы устоять. Ну вот. Впервые за целый год ему удалось соскочить с коня без посторонней помощи.

— Отлично справились, сэр, — с улыбкой заметил грум. Толли склонил голову, вынимая трость из притачанных к седлу ножен.

— Благодарю вас.

Сначала Толли хотел постучать в главную дверь, потому что в столь поздний час его личные проблемы занимали хозяина дома гораздо больше, нежели «Клуб искателей приключений». Однако герцог оказал ему неоценимую помощь, найдя еще одного свидетеля событий, и если Толли разозлит его теперь без какой-то видимой причины, это будет выглядеть не слишком разумно. А Бартоломью очень старался играть по правилам.

Вытащив из кармана свой личный ключ, Толли, прихрамывая, добрался до невидимой постороннему глазу двери и отпер ее. Сегодня в клубе было людно. В зале находились девять человек, четверо из которых играли в карты.

— Добро пожаловать, полковник, — поприветствовал Толли Гиббс. — Стаканчик виски?

— Нет, благодарю вас. А где Соммерсет?

— Спустится через минуту. Сядьте здесь, если хотите.

Да, эта дверь действительно вела в личные покои герцога.

Бартоломью не приходилось бывать там с того самого дня, как он присоединился к странной компании, собравшейся под крышей клуба, основанного Соммерсетом. Коротко кивнув слуге, Бартоломью похромал в дальний конец комнаты.

— За девять месяцев существования этого клуба, — раздался у него за спиной голос Томаса Истона, — ни одного из нас не попросили его покинуть. Что думаете об этом, полковник?

Однако Бартоломью пропустил вопрос мимо ушей. Это место помогло ему выжить, когда он вернулся в Лондон из Индии, и будет ужасно стыдно, если герцог решит, что Толли больше недостоин того, чтобы искать утешения в его стенах. Однако у него были заботы поважнее, да и не получится свернуть с выбранного пути без потерь. Более того — он может потерять все, но совсем недавно у него появилась причина, заставляющая его попытать счастья.

Дверь, ведущая из покоев герцога в клуб, отворилась. Соммерсет оглядел присутствующих, а потом указал головой в глубь дома.

— Войдите, — произнес он, не глядя на Бартоломью.

— До свидания, полковник Джеймс! — посмеиваясь, выкрикнул Истон.

— Идиот, — пробормотал Соммерсет, запирая за Толли дверь.

Бартоломью набрал полную грудь воздуха, напомнив себе о том, что нужно держать эмоции под контролем.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной и…

— Неужели вы могли поверить, что я дам вам слово, а потом его не сдержу? — перебил герцог.

— Я просто подумал, что с Ост-Индской компанией вас связывает нечто большее, нежели с беспокойным членом вашего клуба.

Герцог гневно взглянул на Бартоломью.

— «Беспокойный» — чертовски подходящий эпитет. Я знал, какую сумму денег потеряю, прежде чем предложить вам свою помощь. А теперь прекратите ставить под сомнение мою честь и сядьте, пока не упали, — произнес герцог, проводя Бартоломью в маленькую гостиную.