Зато Олег Иванович от нашей “кинопары” пришёл в восторг и заявил, что это будет самая яркая проходка.

— Будете закрывать выступление!. Ты, — в меня пальцем тыкает, — появишься из-за сцены с муляжом сигареты. Потом бросаешь под ноги и топчешь его как Сэнди, — входит в роль предпод, словно не я, а он будет это выполнять. — Александр встанет перед тобой на колени, как Дэнни Зукко. И вместе пойдёте дальше, исполняя коронные движения, где к нам выйдут все остальные. на поклон.

Саша мысль Олежки воспринимает спокойно, а я. не знаю, пугает меня такой расклад, или наполняет злорадством. А что, фееричное будет шоу со мной в главной роли. Альбина позеленеет. Ха-ха-ха, три раза!

Только вот я вангую, что две подлые стервы мне что — то устроят “эдакое”, чтобы испортить идеальный план.

Универ покинули так и не дождавшись Саши. Он ещё из танцкласса выбежал, со словами: “Я быстро”, — после того как СМС на его телефоне, оборвало разговор о том, как планирует провести день дальше.

Ни ответа, ни привета. Это обидело, разозлило, уязвило…

Вместе с девчонками едем ко мне домой, и всю дорогу толкаемся в переполненной спешащими с работы людьми, так что начать разговор удаётся только дома.

Ну как удаётся… мы тут же натыкаемся на маму.

Она сидит с вином и злится. Это видно по её красивому лицу. Помимо бокала на столе ноутбук, мама смотрит “Красотку” и заедает сухое красное сервелатом.

А это значит. капец!

— Ма? — осторожно зову. Она поднимает на меня печальные глазки, замечает девочек:

— Бокалы себе доставайте, — кивает на кухонный шкафчик, а потом начинает выть: — Он переезжае-е-ет! — кусает сервелат прямо от палки.

Мама стройняшка! Сладкое не ест, но есть у неё другая проблема. сервелаты. Именно этот наркотик она употребляет всякий раз, когда грядёт душевная беда.

— Куда? Он же и так в Америке, — сажусь рядом, наполняю бокалы.

— Да в Россию, бог ты мой! — бурчит мама с набитым ртом. — Он переезжает сюда! Говорит: “Всё! Жить больше без тебя не могу! Один я там, на чужбине, остался. Никому не нужен!” А мне как будто ну-у-ужен. Вера, — причитает она, цепляясь за мою футболку. — Он же точно заставит меня переехать!

— Мам, ты же сама хотела на пенсию. — напоминаю мягко.

— НЕ произноси! — пьяно машет колбасой мам, и сервелат плавно качается из сторону в сторону. — НЕ пенсия! Отдых! Отпуск! Я просто ухожу в отпуск навсегда, — теперь мотает головой. — Так вот. он сказал, что я в отпуск. — звучит истерично, словно не “отдых”, а “в утиль”. — Навсегда! — в тоне столько отчаянья, что даже страшно. — А значит, я к нему больше не прилечу.

— Мам. Ма-ам, — осторожно придерживая маму за плечи, легонько встряхиваю. — Расслабься. Он же тебя не свяжет и не увезёт к себе в логово.

— Не увезёт? — сглатывает мама.

— Не увезёт, — обнадёживаю её, понимаю, что зря.

Очень может быть, что скоро она польстится на совместную жизнь. Захочет сменить обстановку, потому что “отпуск” её перестанет устраивать.

Она начнёт смотреть дурацкие сериалы вроде “Пан Американ” и очень много грустить. Любая смена обстановки её всколыхнёт и заставит уйти из дома, даже если в другой дом.

Мама вообще от любого изменения в жизни приходит в ужас и творит, что попало.

— Успокоилась?

Мама кивает, опять кусает сервелат, втыкает в уши наушники и включает “Красотку”.

— Ладно, оставим её… — вздыхаю, глазами указав девчонкам на дверь моей комнаты.

Секс вам к лицу

Подруги занимают свои привычные места: Ника падает в кресло-мешок, Роня в шпагат, а я в бешенство.

— Роня, милая, как я всю эту чушню станцую? — наконец выговариваю наболевшее.

— Ой, да не парься. Пойдём по плану “Грязные танцы” — 2017, они пересняли этот шедевр и там Эбигейл Бреслин, а она девочка. — кривит лицо, — не танцовщица точно. Дёргается просто элементарно. Два притопа — три прихлопа. А парнишка пляшет как надо. Вот это мы и соорудим! Я всё устрою! — заверяет с улыбочкой.

— А Сэнди и Дэнни Зукко? Ты видела этот наряд? — я открываю фото, где Сэнди стоит в косухе с сигаретой в зубах, и в очередной раз прихожу в ужас.

— Да ладно тебе! — фыркает Роня. — Ты красотка. Очень стройная. Это не пошло. Нормально! Всё будет нор-маль-но! — Роня начинает тянуться, а я поворачиваюсь к Нике.

— Ты говорила с Ивановой?

Роня вздрагивает от этой фамилии, но лицом продолжает лежать в ковёр, и я не могу понять насколько всё плохо.

Новость о Егоре Ивановиче и Ивановой уже везде обсуждается, дошла даже до “Дамских Угод”.

— Да-а, и у Альбины свидание, — нехотя тянет подруга.

Я замираю. Знать не хочу с кем… Нет, чёрт возьми, хочу:

— И? — ещё деланно спокойна.

— И-и-и, — нагнетая момент, пропевает нехотя Ника, — позвал её наш Великий.

— И?.. — моя выдержка начинает давать сбой.

— Но ты у него ночевала! — Ника разводит руки в стороны, мол, спокойно, всё под контролем. — И этому есть неопровержимое доказательство! — белозубо улыбается. — Фото! Сделанное нашей умницей-Роней!

— Ты серьёзно? — уставляюсь на рыжую макушку, но она безмолвна. Продолжает тянуться и на меня не смотрит.

— Не вини её, она интриганка, — пожимает плечами Ника. — Итак. Мы сошлись на том, что у вас… что-то типа один-один. Ждём поцелуя! — играет бровями подруга. У меня сердце биться перестало.

— Слушай… — сглатываю недовольство. — Я хотела с тобой поговорить на тему поцелуев, — отодвигаюсь подальше, чтобы в случае чего не оказаться под ударом. — Я. не смогу, — звучит невнятно и сразу попахивает оправданием. — Вампир… в общем у нас было свидание. И сегодня. мы целовались. И это было так. — закатываю глаза, расплываясь в улыбке. По телу горячие потоки бегут, в груди сердечно заполошено стучится и так блаженно, что убивай не замечу. — Блин, кайфово! Правда, Ник, я не могу,

— признаюсь виновато и на выдохе. — Я… влюбилась в него, наверное. И тема с Великим мне уже совсем не нравится. ОН мне. не нравится.

— Ты с ним ночью обжималась! — восклицает Ника.

— Ночью! И. я пьяная была.

— Ты с ним танцуешь! — строго напоминает подруга. — Он сам захотел, — добавляет значимо. — Наверняка, что-то, но выйдет!

— Но я не хочу! — капризно и надув губы. — Пусть Валикова забирает своего Аполлона, правда!

— Ты. ты. Вампира даже не видела, — пыхтит возмущённо Ника. Умолкаем: у неё нет слов, а мне становится стыдно. Девчонки мне помогают! Они всё для меня стараются. Возятся, советуют, придумывают. Столько времени убивают на мой конкурс и вообще. я задолжала.

Но что теперь делать-то?

Я неуверенно жму плечами.

— Ник. Только до первого поцелуя, ладно? — сдаюсь, кленя себя за покладистость. — А потом я с ним просто буду дружить. Просто. дружить! Ок? Без всякого. — поясняю свою позицию. — Один раз поцелую.

— Ну вообще, поцеловать тебя должен он, — смущённо кривится Ника. На моё немое негодование, разводит руками: — Что? Иначе это было бы слишком просто!

— А-р-р, — вою и падаю на ковёр.

Ладно. Спокойно. Мы теперь будем очень много времени проводить вместе. Как-нибудь, да вывезем.

В этот момент оживает чат.

Стюардесса Маша: как успехи?

Вера: никак. Пока. Нужно его развести на поцелуй любви.

Причём подарить поцелуй должен он! И желательно

не Антохе и не Валиковой

Стюардесса Маша: а в чём проблема? Поцелуе его сама, шепни что-нибудь страстное. А потом игнорь! Если ему понравится, в следующий раз целовать будет он.

Вера: как-то топорно. И вообще, хотелось бы отделаться одним…

Клара Кораллова: почему одним?

Ника: потому что наша несмеяна влюбилась в другого!

Вера: Ни-а-ака!

(А в живую пинаю ногу подруги. Вампир — не секрет, но с тех пор, как я решила, что влюблена, общественное — стало личным!)

Клара Кораллова: правда?

И кто этот смертный?

Вера: почему смертный?

(Озадачиваюсь, как-то странно было по незнанию Вампира назвать смертником.)

Клара Кораллова: кто может быть круче Великого?

Вера: я зову его вампир.

Стюардесса Маша: как мило, наконец-то! Кладовочные делишки!

И чат на несколько секунд заполняет однообразными ми-ми фразочками и плюшевыми мишками\сердечками всех видов от всех “онлайн”.

Клара Кораллова: тогда может спор уже не актуален?

Вера: актуален. Я не отступила

Клара Кораллова: Ок, тогда отправь Великому фото в белье и потом удали, как только прочитает. Мол “ой, случайно, не тебе!”. Вроде такое работает…

Я нервно сглатываю. Роня с Никой тоже уже прочитали. Смотрят сначала в телефоны, потом на меня. Переглядываются, с лицами “и как мы сами не догадались”, а это значит — я пропала!

Старый добрый Никин метод!

Я н-не…

Ника заверяет со знанием дела:

— Это всё равно, что купальник!

Роня бросается к моему шкафу.

Из соседней комнаты бежит мама и тычет в меня покусанной палкой сервелата, призывая раздеваться!

Трагическая эротодрама ”Шишки на севере”

Александр

Когда фотография пришла я. заревновал.

Кроме шуток, это истинная правда!

Увидев, что Вера это сделала — внутри что-то взревело. Нечто хищное и страшное!

Ревновать к самому себе — так себе идея, но, увы, ничего поделать с собой не мог. Пялился на фото, пялился, пока она его не удалила. Еле успел сделать скрин экрана.

Как и стоило ожидать:

Вера: прости-и, я случайной. Л Л

Саша: ничего страшного, красивое бельё!

Вера: правда нравится? Я с девчонками хотела посоветоваться…

Саша: тебе идёт этот цвет!

— К глазам, блин, подходит. Слепит, что б его. И липнет… — шиплю я и встаю с кровати. Вера, блин, сама простота.

Что? Уже забыла Вампира своего? Как же так. повелась на Клару Кораллову?..

Ммм… дурочка!

Тебя учить и учить.

Гляжу на стол и не могу не рассмеяться. Я — больной, официально!

Три, мать их, телефона. Не перепутать бы…

На одном брякает чат “Дамские угоды”, куда Вера кидает скрин переписки… со мной! Клиника!

Нужно отвлечься и срочно!

Беру мобильный “Вампира” и пишу:

“Привет”, а потом считаю секунды.

Прочитано…

Набирает сообщение…

Вера: Привет!

Вампир: Я думал о тебе.

Вера: Что думал?

Вампир: Что устал смотреть на тебя в темноте.

Вера: Я-то как устала!

Вампир: А ты терпи! Так нужно, красотка.

Вера: Кому?

Вампир: мне. Потом поймёшь…

Вера: такой страшный?

Вампир: Скорее таинственный…

Улыбаюсь.

Вера: Заметила. И даже начала привыкать к твоей мрачной загадочности.

Вампир: А я вот устал… смотреть на тебя в темноте.

Вера: и что мне делать?

Пфффффффф!

Вампир: дразнить меня своими откровенными фото!

В сети зависает тишина. Курсив, предупреждающий, что тебе отвечают, не двигается. На миг сомневаюсь, что зря вот так ляпнул, но вдруг точечки появляются и мигают.

Вера: фу! Не буду этого делать!

Да ну на?!

Даже опешиваю.

Вампир: почему?

Вера: не знаю… я тебя не знаю!

Ржу, сдавленно так, словно под дых ударяют.

Вампир: я ближе к тебе, чем ты думаешь…

Вера: ты за мной следишь?

Вампир: нисколько. Просто понимаю тебя.

А ты меня. И, камон, мы целовались! Трижды.

Вера: ага, но я была одета.

Вампир: моя недоработка.

Как тебя сподвигнуть?

Вера: на что? на ню фото?

Уже скриплю зубами.

Вампир: да.

Вера: никак

Шумно выдыхаю. Думал, она… быстрее на контакт пойдёт. Отказ, конечно, делает ей чести, если бы я не знал об одном “но”!

Вампир: да ладно?!.

А если я тоже это сделаю?

Вера: ты меня разводишь, и это тупо.

Вампир: я тебя хочу, и это прекрасно.

Вера: фото!

Аж щёлкает в башке не то от радости, не то от окончательного отупения.

Вампир: фото-доказательтво, как я тебя хочу?

Да легко!..

По венам давно уже яд от перевозбуждения фигачит.

Вера: НЕТ! НЕ-Е-ЕТ! Я ухожу!

Вампир: поздняк метаться, красотка.

Фото крутое и красноречивое! Во всей красе!

Я если это не всколыхнёт душевные порывы Веры, то что вообще всколыхнёт? Тут либо “кролики”, либо… даже ВиаГру в утиль!

Нет-нет, никакой обнажёнки!

Я даже не разделся, но всё равно эффектно получилось.