Александра Ермакова - Уроки правильной ориентации

По моему лицу блуждает внимательный взгляд ярко-зелёных глаз в обрамлении тёмнорусых ресниц. У наглеца светлая щетина, не рыжеватая, как часто бывает у блондинов, а скорее светло-коричневая. И свисающие на одну сторону лба ниже линии скул волнистые, медовые волосы.

Александр!

Причёска идеально-небрежная. Ухмылка загадочная настолько, что заставляет сердечко нестись галопом. И вообще его близость неправильно на меня действует — волнение в душе разыгрывается нешуточное.

От этой ожившей сказки подкашиваются коленки и приходится напомнить себе, что я тоже не промах!

Но внутри всё предательстки вибрирует. Медленно начинаю краснеть, ибо воспоминания некстати таранят мозг: то, как в одних трусиках наклонялась, как вертела задом, втискиваясь в платье.

Горю всё сильнее, дыхание учащается.

Г убы Александра трогает очаровательная усмешка, словно он точно знает, как на меня действует, и знает все мои непристойные мысли о нём. Легко, почти неощутимо касается моей щеки костяшкой пальца. Не то оглаживает, не то стирает невидимую мне пылинку, а в моей голове истерично бьются мысли: “Ну почему так хорош? ПОЧЕМУ, чёрт возьми, с*** п***** н***** б**** гей? А может… нет?”

— Помада, — разбивает в прах хрупкую надежду на невероятное, хоть и шепчет у самых моих губ. Мне бы взрыкнуть, послать, но понимаю, что меня тянет к нему. Меня, как магнитом, притягивают его губы. Очень красивые, идеальные и настолько недоступные, что мои собственные аж сводит. — Слишком вульгарная, — спускает с небес на землю невинной репликой.

Бум! Бум! Бум!

Как воздушные шарики лопаются мои восторги на тему совершенства вог — Бога.

Закипаю.

Вот же падла! Знаток помад, что б его!

— Спасибо за помощь, милый, — выдавливаю улыбочку и протягиваю телефон: —

Держи.

Наклоняюсь за фатой, и плевать на длину платья. А оно такое короткое, что сверкаю труселями. Уж, простите, Александр, считай, подружка… Да и видел обнажённого тела на мне куда больше, чем просто зад!

Убеждаю себя, но во мне закипает женская стервозная натура. Она брызжет ядом, что “стрипух” нас унизил и должен за это расплатиться… кровью!

И даже если в его штанах на мой зад ничего не колышется — моё дело предложить, а на нет и суда нет! И это всё не значит, что ему прощается такая выходка, как подсматривание за МНОЙ! Такое с рук никому не сойдёт! Ему тем более! И мстя моя будет страшной! Чисто женской, коварной и…

Нахлобучиваю на голову фату, щёлкаю заколками, подкрашиваю “вульгарные” губы, а потом, ему назло, уверенно размазываю помаду тыльной стороной ладони, оставляя на коже жирный, алый след.

Со злорадной самоуверенностью ухмыляюсь, глядя в слишком удивлённые и тёмные глаза Александра:

— Так лучше?

Звучит как вызов. И Саша его принимает молчаливым прищуром.

Как насчёт фотосессии со мной?

И пока он не успевает отказаться, выуживаю из ящика чёрный галстук-бабочку. Решительно набрасываю на шее Александра, как никогда мечтая затянуть узелочек потуже, и вместе с тем молясь, чтобы парень наконец ответил хоть что — то… “да-да”, “нет-нет”.

Александр недолго колеблется:

— Да влёгкую! — без какого-либо видимого напряга принимает вызов. Заходит в костюмерную и… стягивает тонкую однотонную футболку с длинным рукавом, оголив торс.

Примечание:

ПОЧЕМУ, чёрт возьми, с*** п***** н***** б**** ГЕЙ?

Разумеется, героиня имеет ввиду: ПОЧЕМУ, чёрт возьми, самый прекрасный но блин ГЕЙ?

Фак!!! С*** п***** н***** б****!

Он нереально хорош! Танцор на то и танцор, что тело, как… мешок орехов… не знаю с чем ещё сравнить все эти обтянутые кожей мышцы. Стать, выправка. Пялюсь как могу прилично, но уверена, что выглядит это неприлично! Потому что, прилично, блин, не пялятся!!!

А я реально залипаю. очень надеюсь, что челюсть у меня не до пола отвисла. и слюна не сильно течёт. Никогда так не реагировала на парней. Хотя, может, потому что никогда не встречала такого, как Саша.

— Ну как? — кивает парень, будто ждёт моего одобрения, но при этом точно понятно, что ему до него, как блохе как до лампочки. Александр в курсе, что выглядит сногсшибательно.

— Как боженька велел, — тихо отзываюсь и истерически хихикаю. — Ну ты просто в модели белья готовишься. М-да, и почём эта красота на рынке? — хочу его немного унизить, чтобы не зазнавался, но Александр жмёт плечами:

— Бесценна, как любовь матери.

Пафосно — не придраться!

Впрочем, как и его вызывающе дерзкий вид — Александр полуобнажён и в галстуке-бабочке на плечах.

Ловко сдёргивает с ближайшей вешалки белую рубашку. Накидывает, не застёгивая пуговиц и, пока подыскиваю язвительные слова, чтобы сбить с него спесь, бесцеремонно притягивает меня к себе, пленяя в стальных объятиях.

— Ну что, погнали? — проникновенно, чувственно, так, что у меня под ложечкой сосет и почему-то смысл фразы кажется куда пошлее, чем просто “начинаем фоткаться”.

Не понимаю, что к чему, но прилепляюсь к ЕГО телу, как банный лист. Александр искушающе улыбается и тычет себе в щёку пальцем, намекая на поцелуй, а перед этим протягивает мою же алую помаду.

Ясно, он хочет след на щеке…

Нет проблем! Будет тебе смачный цвет!

Послушно мажу губы и привстаю на цыпочки.

Придержав за подбородок одной рукой, пальцами другой зарываюсь в волосы и крепко, смакуя вкус его запаха, целую в щетинистую щёку. Так крепко, что он выдыхает, словно получает под дых, но не отстраняется… Замирает, будто ему это нравится.

Секунды тянутся. Мне непривычно дискомфортно, даже смутительно.

Он гей, настраиваю себя на правильный лад. Нет в нашем целомудренном поцелуе ничего предосудительного!

Отпускаю его, пропуская напоследок мягкие локоны между пальцами. Изо всех сил стараюсь игнорировать дикое сердцебиение и сухость в сведённом от недостатка кислорода горле. Внутри разгул да пляска. Дыхание — умалишённое.

Уж было отстраняюсь, но Александр дёргает меня к себе снова.

На этот раз обнимает, придерживая за затылок, но вместо щеки направляет. алыми губы к белому вороту рубахи.

Хоть объятие и длится недолго, но от него кружится голова. Непривычно и обескураживающе приятно.

— Сергей Анатольевич нас убьёт за рубашку, — шепчу севшим голосом и порывисто вздыхаю. Рука Александра хозяйски лежит на моей талии.

— Ага, — пофигистически кивает он с кривой усмешкой. — Но это потом, а пока ищи лучший свет.

Свет имеется, несколько прожекторов напротив белой стены.

Мы встаём рядом. Ставим телефон в селфи-палку, и начинается какое-то безумие.

Спустя пару минут мы уже хохочем, как ненормальные.

Я позирую страстно — откинув голову на его грудь, высунув язык и выставив прямо перед губами средний палец. Позирую смешно — будто держу его на ладошке. А потом он меня. Позирую мило — целую в щёку. Целую развратно — пальцами взъёрошиваю его красивые волосы, языком скользя по щетинистой скуле.

Эта вакханалия длится бесконечно, и, мы готовые продолжать, находим подставку под фотоаппараты. Закрепляем мобильные, чтобы ставить таймер, снимать бумеранги и серии фото.

— Вальс? — на хохму предлагает он и я в пылу азарта киваю.

Мы имитируем вальс, пока телефон без остановки щёлкает кадр за кадром.

— Продадим это на стоки! — визжу, оказавшись участницей странного па, которое на фото будет выглядеть комичной вознёй.

— И заработаем лям!

Когда все следы преступления убраны и мы стоим в дверях, я набираюсь храбрости и вздёргиваю бровь:

— Если спросят — это было свидание! — заявляю нагло и таким категорично-уверенным тоном, что самой не по себе. — Только не задавай лишних вопросов, ок? — чтобы избежать возможных уточнений, подмигиваю и, не прощаясь, убегаю.

И уже из дома делаю в инсту триумфальный пост с фоткой, где показываю средний палец, а парень над моей головой совершенно очевидно Александр.

Так и подмывает отметить там Альбину!

Отс***и Валикова

Примечание:

1) Фак!!! С*** п***** н***** б****!

Героиня, разумеется, имела ввиду следующее:

Какая досада!!! Совершенно «отрясающий, невероятно бесподобен!

2) Отс*** Валикова

Героиня, разумеется, имела ввиду следующее:

Отскочи с дороги, Валикова

С пьедестала слетаю уже в универе. Отрезвление, как от ушата ледяной воды, настигает ещё на улице, на подходе к главному зданию. Хорошее настроение падает до отметки “неприятный шок”, а триумфальное шествие до откровенного оцепенения. Даже рот от удивления открываю, но благоразумно захлопываю, чтобы не выдать, как меня задевает увиденное.

Сказать, что лицо Валиковой светится — ничего не сказать. Ощущение, что эта п… прекрасная девчонка вытянула выигрышный билет с Джек-потом.

Словно королева сидит на пассажирском сиденье тачки Александра и это видят все тусующиеся в “парке”, как громко обзывают три тополя и газон перед главным корпусом.

О, это что-то!!!

Шепотки летят по всей немалочисленной толпе взволнованных студентов. И все! ВСЕ! Смотрят на Валикову и Сашу, и даже мы с Никой, застываем, забыв о чём только что хихикали.

Александр держит руль небрежно, одной вытянутой рукой, вторая на ручнике, голова расслаблена лежит на спинке кресла. И всё это нам видно, потому что он заехал прямо на преподскую парковку на своём кабриолете с откинутым верхом!

Мажор!!! Но смотрится круто! И… о, как же Валикова счастлива сейчас. Не завидую, нет, но мне безумно смешно от её вида. Она даже не победительница, она будто уже счастливая невеста и мамочка трёх прекрасных ангелочков.

— Да пошла она в ж**у*! — солидарно моим неутешительным мыслям восклицает Ника, обняв учебник по истории.

— Да что ты… — вздыхаю я, вонзая ногти в ладони.

— После вчерашней твоей фотки.

Мне кажется, что об этом думают сейчас все.

Вчерашняя фотка — произвела фурор. И буквально пять минут назад все говорили только обо мне, а самое крутое, что светясь улыбкой, ко мне подошла Алёнка, одна из организаторов конкурса, и шепнула “по секрету”, что я ТОЧНО прошла!

— Что-то, кажется, у тебя. увели мальчика? — ненавистная Иванова, как дипломированная ведьма, вырастает из ниоткуда и расплывается в победной улыбке. Стоило догадаться, что она не упустит момент мне щёлкнуть по носу. — Мило, правда?

— лжи восторгается змея.

Мы снова смотрим в сторону Валиковой и её “мальчика”… и теперь у нас правда челюсти отвисают. Альбина целует Александра в небритую щёку, приподняв одну ножку, как милая, очаровательная юная леди. Дурашливо хихикает своему порыву, пальчиками перебирает воздух в невинном жесте “пока” и воздушной походкой убегает в корпус.

— Очень мило, — почти выплёвываю, закатив глаза. Чтобы больше не спалиться, как она меня уела, торопливо шагаю в сторону здания. Ника бежит за мной, но на её каблуках за мной так просто не угнаться.

— Ты куда? — еле поспевает и то, потому что я чуть снизила скорость. — Обиделась? Расстроилась? — лопочет она. Мы останавливаемся у турникетов, подруга как обычно теряет пропуск в необъятной сумке. — Всё? Ты сдалась? Ну? — допытывается нетерпеливо.

— Да не дождутся! Мне на эту Валикову. она-то всерьёз! Ха, я тебя умоляю! — я переполнена злыми эмоциями. Они пузырятся, как в бокале шампанского, и я смеюсь от этой щекотки. — Ник, для меня это прикол, не более, а Валикова — влюбляется. Вот и вся разница. Пошли! История не ждёт!

Ага.

Мы идём к лекционной под Никин бубнёж то о Валиковой, то об Александре. В холле второго этажа к нам присоединяется Роня. Она зарыта по уши в учебник, потому что жутко боится препода. В итоге — за глаза этой тройки отвечаю я, единственная, уставившаяся на дорогу.

— Не боишься?

— Не боюсь, — отвечаю, даже не поняв, на какой вопрос.

Валикова…

Валикова.

Ну и пусть забирает. Пофиг.

Она ж ему даже не идёт, ни капли: ни к лицу, ни к телу, ни к улыбке, ни к машине, ни по темпераменту!

Валикова вся из себя просто типичная, а Александр — сущий гранж. Такой таинственный. Тёмный, хоть и светлый. Такой спокойный, несомтря на то, что взрывной. Такой…

Стоп. Таинственный?! Тёмный…

Воспоминание о подсобке и загадочном парне, поцеловавшем меня в темном чулане, выходит каким-то смазанным. Будто была пьянющей и ничего не соображала. Помню только, что мне… понравилось. Дико-придико. И он точно не был геем, и точно не стал бы катать на машине Валикову!