— Что же, мне спокойно смотреть на эти твои синяки? Ждать, когда ты снова пойдешь к Борису, и гадать, что у вас случится в этот раз?

— Ничего не случится.

— Если он тебя обидел, хочешь, я набью ему морду?

— Нет, ни в коем случае. И никто меня не обидел. Просто оставьте меня в покое.

— Вот именно этого я и не могу понять! Что же тогда случилось, что и он не виноват, и я не прав? В чем дело?

— Я сделала Борису больно, когда ушла к тебе. Он теперь пьет, и я очень за него переживаю. Ведь до того, как мы с тобой стали встречаться, у него в жизни все было хорошо.

— Но это не дает ему оснований мучить тебя.

— Так и ты не мучай меня, пожалуйста! — попросила Полина.

— Скажи, чем я тебя обидел?

— Не знаю, Витя, что тебе сказать. Я совсем измоталась. Иногда мне кажется, что мы с тобой совершили большую ошибку, когда решили жить вместе. Никто из детей не поддержал нашего решения, а о настроении наших «половин» я и не говорю.

— Но ты же сама говорила, что со временем они успокоятся, — напомнил Буравин.

— Может быть. Но больше меня пугает то, что мы с тобой совсем не понимаем друг друга.

— Наверное, для этого нужно время.

— Сколько?

— Не знаю. Но все это время я готов быть рядом с тобой. Давай начнем все заново: будем учиться понимать и любить друг друга.

— А не поздно учиться? Мы ведь уже не молоды.

— Зато снова вместе. Ты же хочешь стать моей женой? Правда? — в голосе Буравина звучала надежда.

— Теперь уже не знаю. Всю жизнь я выбирала между тобой и Борисом. Мне казалось, что у этой задачи, всего два решения. Но теперь иногда я думаю, что есть и третье.

— Какое же?

— Остаться одной: забыть и тебя, и его. Вот этого Буравин не ожидал!

* * *

Несмотря на отсутствие опыта, Костя все-таки довольно уверенно доплыл к обломкам катера. Ему повезло, потому что сундук оказался лежащим на виду. Правда, он был придавлен каким-то куском железа, и Косте пришлось его освобождать. На Костину беду как раз возле сундука на обломки катера намоталась рыболовная сеть. Костя не обратил на нее внимания. Он достал ключ и попытался открыть сундук. Крышка была тяжелой, он никак не мог ее поднять. Разворачиваясь, Костя зацепил сеть и оказался в западне.

Смотритель ждал его, поглядывая на часы и разговаривая сам с собой:

— Надеюсь, Костя, ты справился. Потому что тебе пора уже плыть обратно. Да что ты, в самом деле! Не хватало тебе утонуть!

А Костя был в плену рыболовной сети — она зацепилась за баллоны. Он тщетно пытался освободиться. Ключ выпал из его руки. Времени на всплытие оставалось все меньше и меньше.

— Ну что же ты, Костя? — нервничал смотритель. — Неужели напутал со временем?

Наконец смотритель не выдержал, спустился по трапу и прыгнул в лодку. Он сел на весла, но грести ему было безумно тяжело, потому что рана снова стала кровоточить. Он плыл к тому месту, где, по его предположению, должен был вынырнуть Костя.

Костя все-таки сумел освободиться от сети, но вынырнул полностью обессиленный.

— Держись! Сейчас вытащу! — крикнул ему смотритель. — Подожди, я тебе весло подам!

Костя уцепился за весло и стал карабкаться в лодку. Лодка накренилась, и смотритель вывалился за борт. Теперь они оба, и Костя, и смотритель, плавали рядом с лодкой, причем Костя стал цепляться за смотрителя. Тот схватил Костю за волосы и ударил головой о борт лодки. Костя потерял сознание. Смотритель, держась одной рукой за борт лодки, выловил потерявшего сознание Костю и подтянул к себе. Перевалив его через борт лодки, чертыхаясь, тяжело забрался в нее и сам.

Костя пришел в себя, откашлял воду, потер ушибленную голову.

— Ты что, с ума сошел? — спросил он у смотрителя. — Ты же чуть не убил меня!

— Дурачок! Если бы я тебя не вырубил, ты бы в панике и меня на дно утянул.

— Зачем же бить? Сказал бы или крикнул! — не унимался Костя.

— До тебя докричишься! Я вот тебе еще в доке русским языком говорил: «Смотри на часы!». Почему ты меня не послушал? Мы же можем так засветиться! — смотритель показал на берег, с которого их хорошо было видно.

— Сундук завалило камнями. Я пытался его освободить, но не смог, — стал рассказывать Костя. — А тут еще кусок сети рыболовной!

— Все равно на часы надо было смотреть. Увидел, что не успеваешь, сразу надо было назад поворачивать. Вместе что-нибудь придумали бы, — хрипло говорил смотритель.

— Я хотел за один раз все успеть. Сам же говорил, что времени у нас в обрез и сокровища надо быстрее поднимать!

— Ну ты даешь! Еще азартнее, чем я! — довольным голосом заметил смотритель. — Но в следующий раз не надо так рисковать. Жизнь все-таки дороже! Тем более твоя — молодая!

Неожиданно смотритель застонал.

— Что такое? — бросился к нему Костя.

— В рану вода попала! Греби, я уже не смогу. Надо побыстрее в док уходить: нам лишние глаза ни к чему.

Костя сел на весла и стал грести к доку. А между тем Марукин с берега наблюдал за ними в бинокль. Он был весьма доволен увиденным.

— Ах вы мои молодцы! Ну спасибо! Показали, где сокровища спрятаны. Теперь-то я без труда твои богатства, Миша, подниму со дна морского! — бормотал он себе под нос.

Костя завел смотрителя в док.

— Все, спасибо, — сказал смотритель. — Тут уж я сам как-нибудь. Да и болит уже меньше.

— Михаил Макарыч, к чему геройствовать? Я помогу!

— Говорю же, сам! Значит — сам! Ты лучше лодку привяжи и посмотри повнимательней, не следил ли кто за нами.

— Успею еще! Надо рану обработать, а то загноится.

— Иди, тебе говорят! Пока мы тут с тобой над этой царапиной охать будем, какой-нибудь ловкач наше золотишко подымет. Иди!

Смотритель оттолкнул Костю, сделал несколько шагов и упал без сознания.

— Михаил Макарыч! — кинулся к нему Костя, но смотритель не подавал признаков жизни.

* * *

Самойлов посмотрел на чисто убранную Алешей кухню и решил продолжить разговор о тендере:

— Сынок, я думаю, что у нас с тобой очень высокие шансы на победу в тендере.

— Почему? — спросил его Алеша, завершая уборку.

— Мое предложение самое выгодное.

— Лучше, чем у Буравина? — с надеждой спросил сын.

— Гораздо лучше! Буравин, как всегда, жадничает, а я готов делиться, и в этом мое преимущество.

— Делиться с кем?

— С нужными людьми. С теми, от кого зависит решение вопроса, — объяснил Самойлов.

— А от кого оно зависит? — удивился Алеша.

— От вице-мэра, Кирилла Леонидовича Токарева, кстати моего давнего друга.

— Подожди, ты хочешь дать ему взятку? — понял сын.

— Сынок, зачем так грубо? Ну сам посуди, он больше всех заинтересован в благополучном исходе этого дела. Вот я и хочу, чтобы он мог контролировать проект наравне со мной.

— Что-то я не пойму тебя.

— Сейчас! Вот, оцени этот документ! — Самойлов достал из папки листок и протянул его Алеше.

Тот прочитал текст и поднял на отца непонимающий взгляд.

— Ты хочешь отдать ему половину прибыли?

— Что, здорово придумано? Буравин теперь может сдать свой проект в макулатуру! — весело сказал Самойлов.

— А как же мы? Неужели ты не понимаешь, что продаешь наше будущее?

— Алеша, пойми, мы должны получить этот проект. А возьмем мы его только в том случае, если по-настоящему заинтересуем власти.

— Но ты говорил, что создаешь фирму для того, чтобы обеспечить будущее мне и Косте. А сам отдаешь половину прибыли этому Кириллу Леонидовичу, — неодобрительно заметил Алеша.

— Не жадничай!

— Пап, жадность тут ни при чем! Я просто о том, как вести бизнес в будущем. Пятьдесят процентов прибыли — это очень много!

— Когда мы получим этот контракт, наша фирма станет самым крупным грузоперевозчиком в регионе, — Самойлов снова достал бутылку и рюмку. — Потеряв немного сейчас, со временем мы с лихвой окупим эти потери. Вот Буравин, в отличие от тебя, это прекрасно понимает. Видел бы ты, как он злится!

— Знаешь, мне кажется, что тебе не столько важно получить этот проект, сколько то, чтобы он не достался Буравину, — упрекнул отца Алеша.

— Да, я не хочу, чтобы этот заказ ушел к Буравину, — согласился Самойлов и снова опрокинул рюмку. — Потому что тот из нас, кто его получит, станет сильнее всех и сможет диктовать другим свои условия.

— Но не такими методами. Я против, — серьезно сказал Алеша. — Надо придумать другой способ, как победить в тендере.

— Нет, в этом случае хороши все средства. Поверь, будь у Буравина такая возможность, он бы ее не упустил.

— И все-таки я думаю, что ты совершаешь ошибку.

— Леш, успокойся. Сегодня у Токарева день рождения. Мы пойдем вместе, я вас познакомлю, и ты увидишь, что он нормальный деловой человек. Не волнуйся, я держу все под контролем.

— А к которому часу мы должны быть у Токарева?

— Гости собираются к семи, но мы с тобой подойдем пораньше. Обсудим все деловые вопросы, а потом расслабимся.

— А ты можешь пойти один?

— Леш, это важно в первую очередь для тебя. Ты мой младший партнер и должен быть в курсе всех дел. К тому же, это знакомство не повредит тебе в будущем.

— Но я могу не успеть. У меня в это время одно важное дело, — признался Алеша.

— Какое еще дело? Что может быть важнее нашей работы?

— Мне надо встретиться с мамой.

— Это она тебя попросила?

— Нет, я должен передать ей одну вещь. Пап, я давно хотел с тобой поговорить о маме. Она в последнее время стала часто приходить к нам. Как ты думаешь, может, она хочет вернуться?

— Не знаю. Думаю, нет, — Самойлов стал мрачным и отвернулся.

— А мне хочется в это верить. Знаешь, давай я с ней поговорю. Попрошу прийти как-нибудь вечером. Мы вместе поужинаем…

— Нет, не надо ей ничего говорить! Такой вечер мы устроим позже. А пока отдай ей то, что обещал, и сразу иди к Токареву. И — никаких разговоров с мамой!

— Ну вот, ты теперь меня к маме ревнуешь.

— Нет, сынок. Просто нам необходимо пойти вместе. Это важно. Я буду ждать тебя у него.

— Извини, я хотел как лучше. Если тебе больно говорить о маме…

— Алеша, пожалуйста, не вмешивайся в наши с мамой отношения. Мы сами во всем разберемся. А сейчас я, пожалуй, лучше пойду посплю.

Самойлов взял рюмку, бутылку и вышел из кухни.

* * *

Зинаида спустилась в погреб и увидела лопнувшие бутыли с вином.

— Да что же это такое? Как же они попадали? Я ведь все бутылки закрепила на полках и проверила, хорошо ли держатся!

— Бабушка, пожалуйста, не расстраивайся, — сказала вошедшая следом Маша. — Наверное, они расшатались, или веревка попалась гнилая.

— Да как же не расстраиваться? Это ведь мой единственный доход!

— Бабушка, деньги у нас будут. Я опять в больницу устроилась. Не пропадем! — успокоила Маша.

— Много ты там заработаешь! — махнула рукой Зинаида.

— Не очень много, но, думаю, нам хватит.

— Сейчас ты молодая и тебе кажется, что деньги не так важны. Но когда-нибудь ты вспомнишь мои слова и, может, пожалеешь, что не поехала с Андреем!

— Бабушка, ты опять?

Как только Маша произнесла эти слова, с полки полетела еще одна бутылка с вином. Она упала и разбилась.

— Бабушка, только не волнуйся! Кажется, ты и вправду плохо их закрепила. Давай я сейчас все уберу и проверю остальные бутылки, — сказала Маша и потянулась к бутылке. Но и эта бутыль упала. Зинаида стала кое-что понимать. Это Машина энергия проявляла себя так необычно.

— Нет, нет, Машенька. Не надо, — остановила внучку Зинаида. — Думаю, тебе лучше отдохнуть. Пойдем в твою комнату, я тебя уложу поспать.

— Средь бела дня? — изумилась Маша. — Не надо, я совсем не устала. И прошу тебя больше не заводить разговоров о моем будущем.

— Хорошо, — быстро согласилась Зинаида.

— А как же осколки? — напомнила Маша.

— Я сама потом все уберу. Пойдем! — и Зинаида вывела Машу из погреба.

Уже в кухне она спросила Машу:

— А как ты себя чувствуешь?

— По-моему, я действительно немного устала, — призналась внучка. — Ты извини, бабушка, я в последнее время какая-то злая, срываюсь на всех подряд.

— Ничего, я сейчас тебя уложу. Отдохнешь, а завтра снова веселая будешь.

Но тут пришел Сан Саныч и сообщил:

— Маш, я только что видел этого писателя! Грустный такой! Прошел мимо, даже не поздоровался. Под ноги все смотрит. Сочиняет, наверное?

Зинаида за спиной Маши "жестами попыталась дать ему понять, чтобы он не продолжал эту тему, но Сан Саныч ничего не понял:

— Зинаида, ты чего дразнишься?

— Хватит к девочке приставать, вот чего! У тебя что, нет других тем для разговоров?

— Да я не пристаю. Просто, если все время под ноги смотреть, можно в столб въехать и шишку набить. Не пойму, как он по своей Москве ходит? Маш, он не рассказывал?