В это время из погреба раздался новый хлопок.

— Слышали? Кажется, стреляют где-то! — сказал Сан Саныч, подняв указательный палец.

— Саш, знаешь что! На юбилей свой будешь компот пить! Понятно? — заявила Зинаида. Она отвела Машу в комнату, уложила на кровать и укрыла пледом.

— Бабушка, ты со мной прямо как с маленькой, — сказала Маша, натягивая на себя плед.

— Маша, я же тебя с пеленок вырастила. И всегда буду заботиться о тебе.

— А у тебя много со мной хлопот было? — спросила Маша. — Я, наверное, в детстве часто капризничала.

— Что ты! Спокойнее ребенка ни у кого из моих знакомых не было. Мне все завидовали.

— Зато сейчас у тебя слишком много поводов для беспокойства, — грустно вздохнула Маша.

— Знаешь, я часто сама бываю виновата. Все никак не могу себе признаться в том, что ты уже выросла, и чересчур тебя опекаю.

— А я вижу, что тебе без меня тяжело. Поэтому и не хочу никуда уезжать. Ты для меня самый близкий человек на земле, — призналась Маша.

— Да, я и за папу, и за маму, и за братика с сестренкой, — подхватила Зинаида. — Ну, все! Давай закрывай глазки и спи.

— А знаешь, бабушка, мне бы очень хотелось, чтобы у меня была маленькая сестренка. Я бы ее любила и никому не дала бы в обиду, — сказала Маша засыпая.

* * *

Катя сидела на диване и напевала что-то очень грустное, про неразделенную любовь. Но тут пришла Таисия, и Катя сразу же замолчала.

— Ну что, дочка, приходил Костя? — спросила мать.

— Да, приходил.

— Все прошло как надо?

— Я уже и не знаю, как было надо, мама. Если ты хочешь узнать, оставался ли он у меня на ночь, то да, оставался.

— Но ты недовольна?

— Сначала все было хорошо. Но утром… — тут Катя вздохнула и замолчала.

— Так что произошло утром? — переспросила Таисия.

— Он вел себя со мной грубо. Как будто я его перестала интересовать.

— А что, если эта грубость напускная? Он понял, что не может без тебя и боится, что ты это заметишь, — предположила мама.

— А мне показалось, я ему больше не нужна. Ну, по крайней мере, не так, как раньше.

— Знаешь, мужчинам свойственна такая реакция. Они хотят чувствовать себя хозяевами положения. Быть уверенными, свободными и контролировать ситуацию, — поделилась своим опытом Таисия.

— Если я буду потакать таким взглядам на наши отношения, то скоро он начнет вытирать об меня ноги. И можно будет распрощаться с желанием выйти за него замуж, — снова вздохнула Катя.

— Нет, ты не права. Твоя задача — убедить его в том, что он станет настоящим мужчиной, когда женится. На тебе.

— Как же его убедить, если он меня даже слушать не хочет? Я пыталась ему сказать, что люблю его, а он… даже не стал слушать меня, ему позвонили — и он сразу убежал, — Катя явно была разочарована.

— И ты из-за этого переживаешь? Если мужчина озадачен делами — это правильно. Ты же этого хотела?

— Я хотела и хочу, чтобы его самым важным делом была я! — Катя с вызовом посмотрела на Таисию.

Таисия присела на диван рядом с Катей.

— Знаешь, дочка, в жизни редко бывает так, что мужчина ради своей женщины готов забросить все остальные дела.

— А я хочу именно такого к себе отношения.

— Но ты помнишь, когда Костя бегал за тобой и готов был выполнить любую твою прихоть, он тебя раздражал.

— Мам, я не хочу, чтобы он за мной бегал. Мне просто нужно чувствовать, что он меня любит, — объяснила Катя.

— Сейчас — да. Но когда ты родишь, этого будет мало. Ему придется зарабатывать, чтобы обеспечить и тебя, и ребенка. Ради этого можно стерпеть некоторое невнимание с его стороны.

— Если я буду терпеть и молчать, то он уйдет от меня, как ушел от тебя папа, — жестко сказала Катя.

— Не усложняй! У тебя совсем другая ситуация. Виктор только того и ждал, чтобы уйти к Полине. А Костя тебя любит.

— После того как он вел себя сегодня, я в этом все больше и больше сомневаюсь. И… я очень боюсь, что он узнает о том, что этот ребенок от Алеши.

— Не узнает, если ты ему об этом не расскажешь! Тебе надо еще совсем немного потерпеть. Выйдешь за Костю, родишь, он признает ребенка, и потом можешь с ним развестись.

— Но я не хочу с ним разводиться! — воскликнула Катя.

— Почему?

— Потому что я его люблю!

— Катя, послушай, это уже анекдот какой-то напоминает: то ты Костю любишь, то Алешу, то снова Костю. Может, определишься, наконец?

— Костю! — сказала Катя и разрыдалась.

— Ага! А завтра опять Алешу! — с иронией сказала Таисия.

— Нет! Теперь я точно знаю, что люблю только его!

— А сколько ты над ним издевалась? Сколько унижала его? По-моему, эти эмоции не очень похожи на влюбленность, и ты опять себя обманываешь.

— Мне кажется теперь, что я просто не отдавала себе отчета, что хочу быть с ним. Сомневалась и проверяла его чувства.

— Хороша проверка! — покачала головой Таисия.

— Вместо того чтобы смеяться, посоветуй лучше, как мне теперь быть, — попросила дочь.

— Просто постарайся не делать ему таких откровенных признаний, как сейчас мне. А то он и вправду почувствует себя хозяином положения.

— Но ты же сама говоришь, что это хорошо, когда мужчина считает, что все у него под контролем, — напомнила Катя.

— Это большая разница: считать, что контролируешь, и контролировать на самом деле. Мужчина должен зарабатывать. Все остальные дела женщина обязана взять в свои руки.

— Мама, Костя уже понял, что я привязалась к нему. Если я буду зависеть от него еще и в финансовом плане, он поймет, что я от него никуда не денусь. А я этого не потерплю!

— Но не можешь же ты зарабатывать больше Кости! — напомнила мама.

— А почему нет? Я просто еще не пробовала!

— А кто вместо тебя будет воспитывать ребенка и следить за домом? Костя ведь "вряд ли согласится взять на себя эти обязанности.

— А этого и не потребуется. Я сама справлюсь со всеми домашними хлопотами, а зарабатывать смогу гораздо больше, чем Костя.

— Может быть, поделишься своими планами? — с иронией спросила Таисия.

— Я стану певицей, — очень серьезно сказала Катя.

— Ты серьезно?

— Как никогда! Ты же говоришь, что у меня хороший голос. Да и внешними данными я вроде бы не обижена.

— Но ты беременна! — воскликнула удивленная Таисия. — И поверь, скоро это будет заметно.

— Мам, я уже все обдумала. К тому времени я уже стану достаточно известной, и беременность будет мне только на руку. Это ведь так трогательно. С выступлениями на сцене, конечно, придется повременить, но запись новых альбомов, думаю, будет мне вполне по силам.

— По-моему, ты не очень хорошо представляешь, насколько тяжел этот труд.

— А вот и неправда! Я уже записала одну песню. И многие ее похвалили. Что же касается трудностей, то я их не боюсь, — вид у Кати был решительный.

— Ну ладно, не буду тебя отговаривать. Ты сама все увидишь. Кать, а спой мне еще раз ту песню, что пела, когда я зашла.

— Извини, мама, не могу. Лучше я подарю тебе ее на кассете. Тогда и слушай, сколько душе угодно. А голос мне надо поберечь до завтра.

— Ты что, решила уже завтра начать карьеру певицы?

— А зачем откладывать? Прямо с утра и пойду на радио. Не волнуйся, мамочка! Вот увидишь, завтрашний день круто переменит всю мою жизнь.

* * *

Следователь пришел к Андрею для серьезного разговора. Андрей обрадовался Буряку. Он понимал, что у следователя есть для него новости.

— Григорий Тимофеевич, что вы узнали о том рюкзаке, что я нашел? Он точно принадлежал Сомову?

— Андрей, вы не могли бы еще раз показать, где вы нашли этот рюкзак? — попросил следователь.

— Вот здесь, — Андрей показал место, где обнаружил тайник.

— А больше там ничего не было? — подозрительно спросил следователь.

— Вы ведь уже спрашивали меня об этом, — напомнил Андрей.

— А как получилось, что вы, впервые оказавшись в незнакомом месте, тут же обнаружили тайник, который мы не смогли найти в ходе обыска?

— Может, в тот день для вас звезды не так были расположены? — улыбнулся Андрей.

— Вполне. Но возможно и другое. Например, вы заранее знали, где находится этот тайник, — следователь стал внимательно наблюдать за ответной реакцией собеседника.

— Ну, знаете! Это вы хватили!

— Почему? Я же не видел, как вы его доставали.

— Но, тем не менее, взяли его и использовали как улику. Хотя и пришли сюда, если мне не изменяет память, неофициально.

— Андрей, смена статуса для меня не является проблемой. Достаю удостоверение — и вот я уже следователь. А вам превратиться в задержанного, наверное, не очень хочется.

— Так, значит, вы меня подозреваете?! В чем, позвольте поинтересоваться?

— Подозреваю ли я вас вообще, и насколько, зависит от того, как вы ответите на мои вопросы.

— Тогда задавайте. Я TOTQB! — Андрей посерьезнел.

— Расскажите мне еще раз о цели вашего визита в наш город.

— Хорошо. В тысяча девятьсот девяносто девятом году в этих местах пропал без вести профессор Сомов. После вашего запроса я понял, что у вас появилась новая информация о нем, и решил пообщаться с вами лично. Поэтому и приехал.

— Вы его ученик?

— Да. Я вам говорил об этом. Что-то не так?

— Нет, я навел справки. Все правильно. Но вы не были участником той экспедиции.

— Да, я не смог поехать.

— Почему? — у следователя было много вопросов.

— Я принимал тогда участие в международных соревнованиях.

— Выиграли? — спросил Буряк.

— Да, получил золото. Что-то еще?

Чтобы ответить на мой запрос, вы могли бы ограничиться телефонным звонком или письмом, но предпочли приехать сюда лично. Причем именно вы, а не кто-нибудь из участников экспедиции. Почему?

— Те ребята вообще повели себя очень странно. Они вышли из нашего исторического клуба и прекратили с нами все контакты. Они выглядели запуганными, хотя я уже не один год их знаю и думаю, что запугать их нелегко.

— Вас тоже?

— И меня! Профессор Сомов был моим учителем, и я считаю своим долгом расследовать обстоятельства его гибели, даже если мне будет угрожать опасность. Поэтому, если вас еще что-то интересует, спрашивайте.

— Скажите, когда вы поселились на маяке, вы знали, что здесь до вас жил человек, возможно причастный к исчезновению Сомова?

— Да, я догадывался, что бывший смотритель маяка причастен к исчезновению моего учителя, — признался Андрей.

— Объясните, как вы догадались? А то как-то странно получается: вы по собственной инициативе приехали сюда, поселились там, где жил единственный подозреваемый, и тут же нашли очень важную улику.

— Прежде чем ехать к вам, я запросил и внимательно прочитал всю местную прессу. Об этом смотрителе много писали. А когда пришел ваш запрос, я предположил, что именно его вы подозреваете.

— Поэтому и решили подбросить улику? — резко спросил следователь.

— Да нет. Я понимаю, что у вас есть сомнения в моей искренности. Но на самом деле, я решил провести собственное расследование параллельно с вашим.

— И только прибавили мне хлопот! Если, подозревая вас, я иду по ложному следу, то невольно даю настоящим преступникам возможность скрыться или замести следы преступления.

— Каюсь, я не предполагал, что дело примет такой оборот, — расстроился Андрей.

— Хорошо, что, по крайней мере, сейчас вы это осознали. Надеюсь, у вас больше не возникнет желания поиграть в Шерлока Холмса?

— Готов быть Ватсоном, если вы позволите, конечно! Следователь невольно улыбнулся:

— Посмотрим. Кстати, я все еще подозреваю вас. И как видите, вы сами в этом виноваты.

— Тогда задавайте следующий вопрос. Может быть, ответ снимет ваши подозрения.

— Надеюсь. Вы знаете, что смотритель сбежал во время следственного эксперимента, здесь, на маяке?

— Да, ваши коллеги сказали мне об этом.

— А где вы были в это время?

— У Полины Самойловой. Помните, я говорил вам, что знаком с ней.

— Хорошо, я проверю это. Спасибо, что ответили на мои вопросы. Надеюсь, вы ничего больше не предпримете, не предупредив меня? И, пожалуйста, будьте осторожны. Смотритель в любой момент может объявиться на маяке. Он очень опасен.

— Кстати, то, что я был у Самойловой во время побега смотрителя, может подтвердить еще один человек.

— Кто? — почему-то насторожился следователь.

— Одна девушка, Маша Никитенко.

— Вы знакомы с Машей? — удивился Буряк.

— К сожалению, не очень близко. Пока, —г сказал Андрей, грустно улыбаясь.

Следователь ушел от Андрея озадаченным. Вопросов у него по-прежнему было намного больше, чем ответов.

* * *

Что должен сделать мужчина, если женщина не права? Французы считают, что он должен извиниться. Возможно, это единственный правильный ход, если, конечно, вы не собираетесь навсегда расстаться с этой женщиной.