– Нет, – повторила она.

– Нет?! Ты дура или прикидываешься?! – негодовал босс, от эмоций переходя на «ты». Синие глаза девушки наполнились слезами. Именно такой реакции он и хотел от неё добиться, а потому, заметив это, сбавил обороты. Довольно ахнув, он спросил чуть менее напористо. – Я запамятовал, ты на каком курсе учишься?

– На че-четвёртый перешла…

– Вот оно что. Это меняет дело. Значит, ещё не поздно всё исправить.

– Правда?..

– Конечно. Немедленно вали оттуда и запишись лучше в кружок кройки и шитья. Не теряй зря времени, бухгалтер из тебя херовый!

– Но… Но я же…

Ох, честное слово, лучше бы она просто промолчала. На слово «но» Саша реагировал прямо как бык на красную тряпку. Пытаться с ним спорить сотрудникам категорически воспрещалось, а если они на такое решались, то в большинстве случаев это заканчивалось для них фатально. Вот и сейчас взгляд Алекса моментально загорелся жаждой крови:

– Забирай это дерьмо! – сквозь зубы прорычал он и взбешённо швырнул веер листов прямо Танечке в лицо. Мои собственные челюсти в этот момент ощутимо сжались от злости, я еле сдержался, чтобы в ответку ему не вмазать, но к счастью вовремя остановил себя, потому что Коршунов и так рассердился не на шутку. – Через час я жду у себя на столе либо адекватную декларацию, либо твоё заявление об увольнении!

Теряя интерес к побледневшей девушке, он отвернулся от неё и перекинулся на главбуха:

– Теперь вы. Какого чёрта вы доверили этой курице заполнять НДС?!

– Простите, Александр Константинович! Это была непозволительная оплошность с моей стороны! Я бы обязательно всё исправила за ней, если бы успела проверить этот документ…

– А почему, – шипел глава компании, – вы его до сих пор не проверили, если дедлайн11 был вчера?!

– Александр Константинович, такого больше не повторится! – она встала из-за стола, придерживаясь за беременный живот – будто бы апеллируя к своему уязвимому положению.

– Я бы и вас тоже уволил, – пообещал Алекс. Впрочем, его голос уже немного смягчился, – да у вас декрет на носу. Так и быть, живите. Если сможете прожить на свою белую зарплату, потому что никакие премии вам больше не светят. И хватит на меня пялиться, работайте!

С этими словами он покинул бухгалтерию, не забыв громко хлопнуть дверью, а мы остались стоять как вкопанные, в полном ошеломлении переглядываясь между собой. Через мгновенье Танечка присела, пытаясь трясущимися, непослушными руками собрать бумаги с пола. Я опустился на колено с ней рядом, чтобы помочь. Слов у меня по-прежнему не было, Коршунов добился своего – полностью лишил меня дара речи.

– Я даже не понимаю, чего он от меня хочет, – обиженно всхлипнула девушка, нарушая тишину. – Я же всё правильно рассчитала, несколько раз перепроверила…

– Татьяна, ты не волнуйся, сейчас мы сами быстренько всё поправим, – поспешно успокоили её коллеги, в отличие от неё прекрасно уяснившие суть проблемы.

– Ты ни в чём не виновата, – добавил я. – Просто он такой человек. Работа нервная.

– А если он меня уволит? – ныла Танечка. – Как я тогда за универ заплачу?!.. Родители машину купили в кредит, когда узнали, что я пошла работать. Им теперь не до моей учёбы. Только и делают, что на дачу гоняют. Ну и правильно, дочка уже взрослая, должна сама себя обеспечивать. А я… я… никогда ничего не делаю нормально!..

– Чепуха. Просто документ специфический, – вставила главбух. – Ничего страшного, мы скоро тебя научим.

Слушая, как её активно, со всех сторон жалеют, девушка ещё сильнее раскисла. Продолжая сидеть на полу, она закрыла лицо руками и расплакалась навзрыд. Две другие бухгалтерши с надеждой взглянули на меня. Интересно, чем они думали, когда давали новой сотруднице – честной студентке, к тому же – подобное тёмное поручение? Как всегда: сами наворотили дел, а Максу отдуваться.

Казалось, выбора у меня не было. Разговор в любом случае отменился, а нескончаемый поток слёз нужно было как-то унять. Вздохнув, я крепко обнял Танечку и зашептал ей на ухо:

– Успокойся, милая, это не стоит твоих слёз. Не уволит он тебя, вот увидишь. Просто попытался так мотивировать. Да даже если уволит – я оплачу обучение, не переживай об этом. Всё будет хорошо. Я же рядом…

Она притихла, только изредка всхлипывала, а я, гладя её по голове, мысленно аплодировал Алексу. Какой замечательный спектакль он только что разыграл, а всё ради того, чтобы отговорить меня уходить от Танечки. Ну конечно, кто же бросит такую милую и беззащитную девочку в беде. Лично я точно не смогу.

– Макс, я тебя люблю, – пискнула она, прижимаясь ко мне.

«Ненавижу Коршунова!» – почти одновременно прозвучало в моей черепной коробке.

А ответить ей вслух я, кажется, позабыл.


В директорскую приёмную я вломился без стука и приглашения. Мои руки просили драки, стиснутые зубы скрежетали, красная пелена застилала глаза. Я готовился больно проучить товарища за бестактное вторжение в мою личную жизнь – ничего другого, кроме как устроить ему мордобой, мне попросту не оставалось.

– Александр Константинович попросил его не беспокоить! – поспешно предупредила Ксюша, едва увидев меня.

– Всё нормально, – ответил я, ставя коробку с разноцветными пончиками на её стол. Мой голос подрагивал от плохо скрываемой злобы. – Он меня ждёт. А это вам с Машей к чаю, угощайтесь.

– Ой, Макс! Спасибо, конечно, но…

Не дослушав её, я направился прямиком к руководительскому кабинету.

– Алекс, чёрт тебя дери, это уже перебор! – дверь, резко открытая с ноги, шумно врезалась в стену. – Ты вообще нормальный?! Ты её ударил!!!

– О, явился, не запылился, – пробормотал он, поворачиваясь ко мне. – Перебор, говоришь?

Посмотрев на него, я осёкся и поспешно закрыл кабинет на замок. Он выглядел очень плохо: его лицо осунулось и теперь было не просто бледным, а буквально позеленело. Глаза потухли, под ними угадывались тёмные круги, взгляд бесцельно блуждал, переходя с одного предмета на другой.

– Она ужасно рыдала, – пояснил я чуть тише, уже без надрыва. – Я целых полчаса её успокаивал, прежде чем она смогла вернуться к работе.

– Полчаса всего лишь? А теперь представь, идиота кусок, сколько часов или дней она бы прорыдала, если бы ты сказал ей то, что хотел?.. Да она бы мне к концу года актив с пассивом не свела.

Его голос звучал глухо и безэмоционально, будто он произносил заранее заготовленную речь, одновременно тревожась о чём-то более важном.

– Что происходит? – спросил я прямо. – Тебе плохо?

Вместо ответа он вдруг резко отвернулся, высунулся на улицу из открытого окна, и по звуку я понял, что его вырвало.

– Мне зашибись, – буркнул он, наспех вытирая рот рукой, а потом его скрутило снова.

– Вот так раз, – промямлил я. Только сейчас я увидел на столе упаковку бумажных платков (видимо, сегодня его уже не первый раз тошнило) и передал их товарищу. – Саша, послушай… Заканчивай трепать нервы себе и окружающим. Наверняка есть какой-то более мирный способ управлять компанией. Если тебе не жалко других, то пожалей хотя бы себя. Посмотри, до чего ты докатился. Эта ругань с подчинёнными явно до добра не доведёт.

Присев с ним рядом на подоконник, я коснулся его плеча. Со стороны это выглядело просто дружеским жестом поддержки, но на самом деле я втайне занимался целительством. Из центра моей ладони струилась, входя в его тело, жизненная энергия. И хотя я по-прежнему не видел Сашиной ауры, я знал, что эта мудрая сила сама потечёт туда, куда нужно – словно вылитая на землю вода, она заполнит все выбоины, ямы и овраги, напоит, напитает собой, утолит духовную жажду…

Кстати, о жажде. Прервавшись, я передал Алексу бутылку с минеральной водой, а потом моя рука снова легла на его ссутулившееся плечо.

– Подчинённые тут не при чём, – он с жадностью присосался к горлышку и после долгой паузы пояснил. – Мне на них побоку. Просто в последнее время что-то совсем неважно себя чувствую.

– Тебе нужно больше отдыхать.

– Да. Скоро я этим займусь. Пожалуй, в августе тоже возьму себе небольшой отпуск. Спасибо тебе, Макс. Да, и… Прости меня. Поверь, я правда хотел как лучше. Ты в последнее время находишься где угодно, только не в реальном мире. А если рядом с тобой не будет Татьяны, то я боюсь, что этот астрал совсем тебя поглотит. Действительность часто бывает жестока, я тебя прекрасно понимаю. Мне и самому иногда хочется всё бросить и смотаться отсюда. Уехать куда-нибудь в Тибет, скрыться от повседневных трудностей и забот в вечной медитации. Большой город, с его порядками и бешеным ритмом, чертовски утомляет. Но, подумай, глупая твоя башка, зачем же тогда мы родились именно здесь и сейчас? Типа, Бог по ошибке нас сюда засунул? Почему-то мне слабо верится в то, что настолько крутой руководитель – создавший, между прочим, мегакорпорацию, аналогов которой нет во всей Солнечной системе – мог неправильно распорядиться трудовыми ресурсами. Тебе здесь доверена исключительно важная должность, и никто кроме тебя с ней столь же виртуозно не справится. Ты нужен этому миру. Именно этому, и никакому другому. Останься с нами…

Он прервался, чтобы перевести дыхание, и резко втянул в себя воздух. Я же убрал руку с его плеча и теперь украдкой растирал пальцами замёрзшую, практически онемевшую ладонь.

– Да, Алекс, – ответил я устало. – Ты прав. Постараюсь.

* * *

Я действительно был благодарен другу за его искренние, заботливые слова, но жить по-другому уже не мог. Что-то в моём сознании безвозвратно изменилось, и взаимодействие с реальными людьми всё сильнее меня тяготило. По вечерам, возвращаясь с работы, я чувствовал себя севшим «в ноль» аккумулятором.

В течение дня человеческое общение полностью забирало все мои силы, и только наши с Мариной чувственные астральные переживания могли зарядить меня снова, наполняя по самую макушку бурлящей, сверкающей жизненной энергией.

Человеку необходимо место, где его полностью понимают и принимают. Где его всегда ждут, где он чувствует себя, как дома. Для меня таким местом стали сны.

Каждый раз мы с Мариной встречались так, будто не виделись целую вечность. Словно одежду, мы оставляли свои тела внизу и, расправив крылья, устремлялись ввысь. Мы обнажались друг перед другом, а потом наши души сплетались в особых, невесомых объятиях и оставались вместе до самого утра. Эта близость была для нас в высшей степени интимной. Гораздо более интимной, чем просто секс.


Я перестал бояться стычек с потусторонними существами. Во-первых, я понял, что люди по сравнению с ними могут представлять гораздо большую опасность, а во-вторых, я носил в кобуре собственноручно созданное средство самообороны – матово блестящий «дезерт игл»12 – заветную мечту моего детства. Огнестрельное оружие казалось мне более практичным, чем холодное: если на горизонте вдруг появлялся озлобленный гость из нижнего астрала, я даже не приближался к нему, а просто издалека всаживал пулю в его звериную голову. Марина в такие моменты смотрела на меня с особым обожанием. Ещё бы – наверное, она порядочно устала защищать себя сама (а заодно и спасать от опасности «зелёного» парня вроде меня). Сейчас же, когда я полностью освоился, она наконец-то могла расслабиться и забыть о своём тяжеленном мече. Не скажу, что нам приходилось воевать с нечистью очень уж часто, но изредка всё же случались нежелательные встречи.