– Ага, давно не виделись, – саркастично отшутился в ответ друг.

– Извини, что отвлёк. Я на минуточку. Просто хотел тебя попросить, чтобы ты Таню не штрафовал за курение, ладно?

– Я и не планировал. Во-первых, я доподлинно не видел, чтобы она курила…

– Спасибо!

– А во-вторых, зря она, что ли, с тобой спит? К яду Коршуна у неё теперь иммунитет.

– Ты скажешь тоже.

– Как есть. Кстати, Макс, ты очень вовремя позвонил. Поведай-ка мне такую вещь: ты случайно не надумал наконец-то стать начальником отдела? Толян реально задолбал, совсем за идиота меня держит! Ещё пару таких косяков, и он полетит в бессрочный отпуск на йух. Прямым рейсом.

– Пока нет, Алекс. Извини, я уже говорил, я морально не готов. Да и Анатолий Викторович не виноват, что у нас план не выполняется. Просто кризис в стране, доллар поднимается, компании разоряются, спрос на недвижимость падает…

– И это я слышу от менеджера, который ежемесячно бьёт свои же собственные рекорды по продажам! Хватит его отмазывать, лучше скажи, как тебе одному из всей команды это удаётся?

– Не могу тебе раскрыть этот секрет. Тайная риэлторская магия, – отшутился я, а в следующую секунду, видя, как открывается офисная дверь, поспешно попрощался. – Ну, пора браться за дела. До вечера, Саш!

Сорокатрёхлетний начальник отдела продаж после разбора полётов у Алекса был не на шутку зол. Выслушав и терпеливо впитав в себя ругань вышестоящего руководства, он заметно раскраснелся, вспотел, а из его ушей буквально пёр пар как из закипающего чайника. С присвистыванием, бурля и шипя, он бешено завопил на подчинённых:

– Какого чёрта вы все здесь сидите как истуканы?! Почему не на встречах?! Чем вы вообще целыми днями занимаетесь, если общий план даже наполовину не выполнен?! Вы тут хернёй страдаете ежедневно, а я потом за вас нагоняй получаю!

Менеджеры словно по команде опустили головы в бумаги, усердно делая вид, что заняты сверхважной офисной работой. Некоторые даже схватились за трубки, имитируя телефонный разговор. Мне же прикрыться было нечем – мало того, что я до сих пор не распечатал свежие договоры, так ещё к тому же и не включил компьютер. Просто сидел перед погашенным монитором с кружкой из-под кофе. Разумеется, Анатолий не мог мне такого простить:

– А ты, – процедил он сквозь зубы, поравнявшись с моим столом, – ты думаешь, что если с самим Коршуном закорешился, то всё можно, да? Приходить на работу к двенадцати и кофеёк попивать?!.. Здесь тебе не кафе!!! – с этими словами он поднял кружку и перевернул её в воздухе над моей головой. Наверное, хотел вылить на меня горячее содержимое, но к счастью у него ничего не получилось – сам кофе я уже давно выпил, а размазанная по дну гуща стекала по стенкам не очень охотно. Вовремя отдёрнув в сторону его руку, я поднялся, чтобы поравняться с ним взглядом, и проговорил глухо:

– Анатолий Викторович, больше никогда так не делайте.

– Ишь ты, – клокотал руководитель, – приказывать он мне будет! Знаю, что ты уже давно на моё место метишь, но губу не раскатывай, ничего у тебя не выйдет! Силёнок не хватит тянуть на себе отдел!

– Поймите, пожалуйста, если вы ещё раз так поступите, я могу, не сдержавшись, в свою очередь проявить грубость. Возможно, у меня действительно не хватит сил, чтобы руководить отделом, но для того, чтобы дать вам отпор силы у меня найдутся. И, вы же сами прекрасно знаете, мне за это ничего не будет. Я ведь скорешился с самим Коршуновым!..

Бормоча себе под нос ругательства, он обогнул меня и быстрым шагом устремился в свой кабинет, а я пожал плечами и, наконец, включил компьютер.

– Макс, у тебя железные нервы! – раздался из-за перегородки потрясённый голос коллеги. – Как ты это терпишь?!

– Пустяки, – ответил я, а про себя добавил, отдавая Анатолию должное:

«Нет, всё же он незаменимый начальник. Подумать только – взбодрил меня быстрее, чем две кружки чёрного кофе!..»


Остаток рабочего дня, вплоть до позднего вечера, я провел в разъездах. Домой вернулся только к одиннадцати – уставший, но довольный собой. Мне удалось, несмотря на неотъемлемые трудности, успешно заключить три сделки, тем самым оправдав своё звание риэлторского мага.

Если быть честным, то я сам до конца не понимал, как мне это удаётся. Я не обучался никаким приёмам внушения, не приукрашивал и не искажал фактов, да и вообще не особенно настаивал на приобретении недвижимости именно у нашей компании. Советы я давал всегда искренние и никогда не цеплялся за покупателей. Чаще именно они перезванивали мне, а вовсе не я им. Во внешности моей тоже не было ничего очаровательного, напротив, я смотрелся, что уж там говорить, не очень презентабельно. Высокий и при этом худощавый – я с трудом мог подобрать хорошо сидящий костюм: в основном пиджак либо висел на мне в районе груди, либо был мал по рукавам. Из-за близорукости, достигшей в студенческие годы шести с половиной диоптрий, я не выходил из дома без очков с толстыми стёклами, и, вдобавок ко всему, частенько не успевал вовремя подстричься. Немного сутулящийся, нескладный очкарик с растрёпанной отросшей шевелюрой – вот кого я видел перед собой, когда в конце трудового дня подходил к большому зеркалу в прихожей. Впрочем, взгляд у меня всегда был открытый и добрый, даже если я устал как собака.

Положив ключи от машины на полку, я разулся и направился на кухню, чтобы перед сном немного почаёвничать в одиночестве. Пока шумел чайник, я снял рубашку, закинул её на быструю стирку и, опустившись на табурет, меланхолично задумался. Что-то этим вечером шло не так, как всегда, я ощущал себя каким-то другим. Обычно, приходя после работы домой, я включал телевизор и смотрел новости или ещё какую-нибудь передачу, полностью поглощённый сюжетом. Сегодня же делать этого мне категорически не хотелось.

Сидя за столом, я снова изучал свои руки – сейчас они были ничем не примечательными и полностью неподвижными, но их странное поведение во сне по-прежнему не выходило из моей головы. Да и вообще я до сих пор досконально помнил про свои ночные приключения, и это добавляло какой-то новой, неописуемой эйфории к моим привычным однообразным эмоциям. Реальный мир с его ежедневными проблемами теперь казался мне менее интересным, чем то, что я ощущал внутри. Меня тянуло помечтать, повоображать, нарисовать перед своим взором что-нибудь приятное. Чай остывал, а я с каждой секундой уходил всё глубже и глубже в себя, погружаясь в несвойственное для меня оцепенение.

Из омута грёз меня нахально вытащил за уши неожиданный звонок в дверь. Вздрогнув, я вынырнул из забытья и, любопытствуя, кто бы мог нагрянуть ко мне в столь поздний час, пошёл открывать.

– Максимчик, наконец-то ты приехал!!! – Танечка прямо с порога кинулась ко мне на шею, не выпуская своих покупок из рук. В левой она держала коробку с тортом, а в правой – бутылку шампанского, которой по неосторожности чуть было меня не прибила. – Я тебя уже час жду во дворе!

– Да? – мне чудом удалось увернуться от удара стеклом по виску. – Прости, милая, не заметил тебя. А почему ты мне не позвонила перед выездом?

– Хотела сделать сюрприз! Я не знала, что ты так поздно возвращаешься, – она с нескрываемым обожанием смотрела на мой обнажённый торс.

– Сегодня навалилось много дел. Давай-ка, солнышко, проходи. Ты не замёрзла? Как раз пью чай, сейчас быстро согреемся. Только шампанское, если ты не против, оставим на потом. Я немного устал и хотел бы лечь отдыхать.

– Так рано? – присев ко мне на колени, девушка отхлебнула из моей кружки. – Ой, какой холодный!

– Завтра планировал приехать на работу вовремя, – подливая ей горячей воды, оправдался я. – У нас в отделе небольшая напряжёнка…

– А у меня всё хорошо, – радостно перебила Танечка. – Коршун, ой, то есть Александр Константинович меня не оштрафовал. Твоё предсказание сбылось!

– Здорово, – я улыбнулся, нарезая на кусочки торт. – Угощайся.

– А ты?

– Я покушал недавно, – сходу сочинил я, облизывая палец, испачканный в креме. – С утра попробую.

Пока она с аппетитом лопала угощение, прихлёбывая его чаем из той самой большой кружки с сердечками, я искоса любовался ей. Такой жизнерадостной, всегда бодрой, активной. Её округлая грудь, выглядывающая из белой блузки, с высокой амплитудой поднималась вверх на каждом вдохе, заметно натягивая на себе ткань. Я невольно удивился про себя: и как только эти крохотные пуговки на её кофточке выдерживали давление настолько сочного бюста. Впрочем, это было единственное, что меня в тот момент волновало относительно её форм. Я внезапно понял, что на сей раз не испытывал ни грамма сексуального влечения, не хотел как обычно поскорее затащить Танечку в кровать и освободить её от этой тугой одежды. В который раз я удивился своему до неузнаваемости изменённому состоянию сознания. Отторжения я, разумеется, тоже не чувствовал. Мне нравилось смотреть на неё, ощущать её попку, ёрзающую на своих коленях, но на этом, пожалуй, всё.

А может быть, я просто устал на работе…

Вскоре мы легли в постель и я, извинившись, отвернулся к стенке, делая вид, что собираюсь спать. На самом же деле я втайне размышлял о нашем совместном отпуске, о том, куда мы бы могли отправиться в августе. Я продумывал, чем можно было бы её порадовать, чтобы тем самым в который раз загладить свою несмываемую вину перед ней. Перебирая в уме известные мне курортные города и заморские пейзажи, я прикидывал, где именно Танечке понравилось бы больше всего. При этом я старался ориентироваться не на цены или ещё на какие-то сухие детали, а довериться исключительно внутреннему чутью. Я точно знал, что всё остальное сложится само собой.

Где-то давно я слышал, что самое главное – это чётко увидеть свою мечту во всех красках, услышать её звуки, кожей прочувствовать её прикосновение, и тогда она непременно сбудется. Наперекор всем возможным материальным препятствиям. Стоит только представить себя там – внутри желаемой сказки, и она в тот же миг оживёт…

Глава 4. Миллион оттенков синего моря

Прозрачные волны Адриатики, переливаясь в лучах жаркого полуденного солнца, накатывали на пустынный каменный пляж и нежно целовали мелкую гальку. С тихим шорохом скатывались обратно в бирюзовую пучину, собирались с силами и снова поднимались над берегом. Их колебания завораживали, расслабляли, усыпляли. Всё-таки интуиция меня не подвела, не зря я в итоге выбрал именно Хорватию. Здесь было безумно красиво.

Мы с Танечкой сидели в шезлонгах, а перед нами плескалось ласковое море. Едва ощутимые брызги пены долетали до наших лиц, оставляя на губах солоноватый привкус. На девушке была широкая светло-розовая шляпа, прячущая от голодных дневных лучей не только голову, но и белые, пока ещё не успевшие загореть плечи. Кончик белой атласной ленты развивался на ветру и буквально гипнотизировал меня своим движением. Долгое время мы молчали, наслаждаясь этой убаюкивающей тёплой негой, а потом она обхватила колени руками и проговорила тихо:

– Здесь прекрасно, Макс. Спасибо, что забросил нас сюда.

– Рад, что тебе нравится, родная.

– Я всегда любила Средиземноморье. Удивительно, и как только ты угадал!

– Всегда любила? Ты же впервые заграницей.

– С чего ты взял?

И правда, с чего это я так решил?..

– Ну, кажется, ты рассказывала, что у твоего папы не было средств, чтобы вывезти вас за рубеж, и поэтому каждое лето вы отдыхали на даче… Может быть, я что-то перепутал?

– Наверное, – девушка повернулась ко мне и сняла шляпу. Её короткое белокурое каре тут же взъерошил игривый ветер, глубокий голубой взгляд сверкнул отблеском зенитного солнца. Этот блик был настолько ослепительным, что на мгновенье он полностью лишил меня зрения, а когда ко мне вновь вернулась способность видеть, я ахнул, не веря собственным глазам.

Стеснительно приподняв худощавые плечи, на меня смотрела уже вовсе не Танечка, а рыжая незнакомка из утреннего сна. Её тонкие пальцы застенчиво сминали поля шляпы, которой она поспешно прикрыла свою аккуратную маленькую грудь. Несмотря на быстроту, с которой она спрятала от меня интимную часть своего тела, я всё равно успел приметить ту самую кружевную татуировку – на этот раз я увидел этот круг почти полностью, он заканчивался там, где проходила верёвочка, связывающая чашечки открытого чёрного купальника.

– Так, значит я снова сплю. Понятно… – пробормотал я, растирая лоб. Я почувствовал себя не менее смущённо, чем она. – Привет.

– Привет, – она скромно улыбнулась. – Макс, ты помнишь, о чём мы с тобой вчера разговаривали?

– Да, в общих чертах. Ты предупреждала меня о каком-то времени, но, честно говоря, я забыл эти цифры.

– Семь ноль две.

– Точно! Теперь запомню. Значит, ты умеешь видеть будущее. А что конкретно ты там видишь?

– Подробнее я сказать не могу. Будущее никогда не открывается полностью, только урывками. Но этой информации должно хватить. Тем более что ты теперь даже во сне носишь часы.