Дина Лампитт - Ускользающие тени

— Как чудесно вас видеть! — повторяла она, сжимая его руки. — Здесь очень скучно, особенно если все общество — две маленькие подопечные. Для разнообразия я была бы рада поговорить со взрослым человеком.

— Значит, сегодня вы поужинаете со мной? Я снял квартиру неподалеку от вашей.

— Луиза не с вами?

— Я оставил ее в Дублине — похоже, ей там нравится.

— Тогда я охотно приму ваше приглашение, если моя хозяйка согласится присмотреть за Мэри.

— А разве ваша Луиза не с вами? — Нет, она развлекается в Лондоне.

— Тогда будем надеяться, что ее мать также станет развлекаться и что я смогу развеять ее скуку.

Они как будто не расставались, продолжая длинный апрельский вечер, в который познакомились.

— Неужели со времени нашей последней встречи прошел целый год? — спросил Донни, когда они возвращались домой.

— Не верится, — подтвердила Сара, не желая объяснять капитану, что прошедшие двенадцать месяцев показались ей столетием — никогда еще со времен ее изгнания из общества часы не тянулись столь медленно.

— Тогда нам необходимо наверстать упущенное, — заявил Донни Напье, сжал ее руки и поднес их к губам.

Сумев найти компаньонку Мэри, они наняли карету, отправились в Брайтельмстоун и поужинали там, в маленьком, пустынном увеселительном саду. Но его запустение ничего не значило для пары, ибо Сара и Донни смеялись не переставая, и все ужасные события, которые им довелось пережить, исчезли в потоке их дружбы.

Каждый из них выпил слишком много, чтобы преодолеть нервозность, но именно Донни, вспыхнув, наконец произнес:

— Вы даже не представляете себе, какие дьявольские усилия я прилагал, чтобы приблизить этот момент.

— Что вы имеете в виду?

— То, что я старался получить чин капитана не только для того, чтобы обеспечить будущее Луизы, но и чтобы повидаться с вами.

— Но вы могли бы навестить меня в любом случае, независимо от своего положения.

Донни накрыл руку Сары своей ладонью.

— Вы позволите вам кое в чем признаться, миледи?

— Конечно.

— Когда мы впервые встретились несколько лет назад, я был женатым человеком.

— Да, я помню.

— И в то время был часто вынужден напоминать себе об этом.

Сара почувствовала, как медленно румянец заливает ей щеки и шею. Испытав потрясение, она нерешительно проговорила:

— Но… я не преследовала вас…

— Я был совершенно очарован вами с первого взгляда, леди Сара. Я считал вас самой прекрасной, образованной, живой женщиной, которую когда-либо видел, но в моем положении мне было не на что надеяться.

Сара молча подняла глаза, ее сердце ускорило ритм. — Будь я одиноким, — продолжал Донни, изливаясь перед ней, — я бы влюбился в вас. Я очень любил Элизабет, но понимал, что мои чувства к ней — это нечто иное. Она была теплым камином, а вы — ослепительным фейерверком. Вы понимаете, что я говорю?

— Думаю, да.

— Но теперь мое положение изменилось. Я могу, наконец, сказать то, что думаю.

— Неужели вы приехали в Англию для того, чтобы побеседовать со мной?

— Боже мой, конечно, да! Оказавшись на волосок от смерти, я понял, как мало драгоценного времени нам отпущено. Я ждал только, пока смогу достигнуть некоторого положения в жизни. Но теперь нельзя терять ни минуты. Я здесь, леди Сара, и имею намерение объясниться.

— Тогда обещайте мне одну вещь. Умоляю вас.

— Какую же?

— Получше узнать меня прежде, чем делать признание. Я — женщина с прошлым, капитан Напье, разведенная женщина. Прежде, чем вы скажете еще хотя бы слово, я хочу, чтобы вы хорошенько подумали об этом.

Донни дотянулся через стол и поцеловал Сару в губы:

— Я твердо обещаю вам подумать.

— Значит, несколько дней мы проведем как друзья?

— Друзья или влюбленные, — ответил капитан Напье, — неважно: мне достаточно просто быть рядом с вами.

Едва ли можно было поверить тому, что Род Риз собирается жениться, но приглашение недвусмысленно гласило: «Крессида Картрайт и Родрик Риз приглашают вас посетить церемонию их бракосочетания в регистрационной службе Кенсингтона и впоследствии в квартире Рода». Далее следовали адреса и дата.

«Да, по всей стране это вызовет недоумение у множества людей», — подумала Сидония, подняла трубку и набрала номер своего агента.

— Ты сразил меня наповал. Род, кто такая Крессида Картрайт?

— Моя невеста.

— Это понятно. Я хочу спросить, где вы познакомились и сколько времени ты знаешь ее?

— Познакомились в супермаркете, три месяца назад.

— Господи помилуй!

— Наши взгляды встретились поверх упаковок филе, когда мы терпеливо ждали очереди у прилавка рыбного отдела, мы разговорились. После этого все полетело, как с горы.

— Она музыкантша?

— Боже упаси! Она юрист, точнее, адвокат. Очень добродушная австралийка.

«Еще бы!» — подумала Сидония, но воздержалась высказывать это замечание вслух.

— Не могу дождаться дня, когда увижу. ее. Ты приведешь ее ко мне на ленч в следующее воскресенье?

— Мы должны посоветоваться.

— Хорошо. Я приглашу еще Финнана.

— Ты уже сделала ему предложение?

— Нет.

— Тогда поторопись.

— Крессида-красотка — для Рода находка, вот как! — прошептала Сидония врачу через пять минут после прибытия австралийки.

— Она покорила его.

— Пожалуй.

Адвокат оказалась крупной, добродушной и приветливой дамой лет сорока. Она избрала себе тактику не замечать пристального взгляда Рода, буквально ни разу не поворачиваться к нему, и казалась свежей, как маргаритка, в циничной атмосфере Лондона.

— Какая прелестная у вас квартира! — с энтузиазмом воскликнула она, делая ознакомительный тур. — Послушай, Род, мы должны поселиться где-нибудь в подобном месте. Это просто фантастика! Сидония, если вы когда-нибудь соберетесь переезжать, вы сообщите нам в первую очередь — идет?

— Я обязательно сообщу.

— И так близко к Холленд-Парку! — продолжала восхищаться Крессида. — Просто идеальный вариант!

— Что плохого в моей квартире? — слегка обиженно поинтересовался ее жених.

— Она достаточно хороша для одного, милый. Но вдвоем мы будем постоянно сталкиваться в ванной, и, хотя это довольно забавно, как в таком случае мы будем успевать на работу?

— Какое краткое объяснение! — заметил Финнан.

— Я схожу с ума от вашего голоса, — немедленно обернулась к нему Крессида. — Так бы и слушала его весь вечер! Хотя, если задуматься, в конце концов это может наскучить.

— Вы способны поднять настроение у любого, — заметила Сидония и была искренней в своих словах.

После ленча они отправились на прогулку — Род с явной неохотой, а Крессида — с восторгом любуясь парком и развалинами Холленд-Хауса.

— Клянусь, в свое время это было нечто!

— О, да. У этого особняка очень интересная история.

Крессида широко и дружелюбно улыбнулась.

— Как и у меня. Я никогда не была замужем, зато ребенок у меня есть — десятилетняя дочь!

— Она сейчас живет с вами?

— Да. Мои родственники могли бы забрать ее к себе, но я слишком беспокоюсь о малышке, чтобы отпускать ее. Приходится платить нянькам, но все это пустяки.

— Род уже познакомился с ней?

— Да, он считает ее настоящим сорванцом.

— Мне казалось, что он недолюбливает детей.

— Так и есть, а с ней уже успел подружиться.

— Вы способны сотворить с этим мужчиной настоящее чудо! — убежденно воскликнула Сидония.

— Думаю, да, — бесхитростно призналась Крессида.

После того, как они ушли и постепенно стемнело, Сидония подложила дров в камин, который она успела соорудить в гостиной, и растянулась на диване, размышляя о том, что в эти дни ей удается расслабиться полностью только в присутствии Финнана.

— Думаю, Род нашел свою половину, — обратилась она к ирландцу, который готовил коктейль.

— Пожалуй. Это забавно, но может быть опасным.

— Что?

— Искать свою половину. Знаешь, я недавно тоже встретил такую женщину, которая мне нужна.

Сидония почувствовала такую слабость, как перед обмороком, но взяла себя в руки и издала неопределенное восклицание.

— Это случилось около трех недель назад, — продолжал Финнан.

— На конференции?

— Нет.

Думая о том, что весь этот разговор похож на глупую игру в загадки, Сидония произнесла:

— Тогда, полагаю, она устроилась на работу в твою больницу.

— Нет, просто она ворвалась ко мне в квартиру посреди ночи с исцарапанным и опухшим лицом, в разорванной рубашке, и только тут я первый раз сумел по-настоящему ее разглядеть.

Сидония ошеломленно уставилась на него.

— Именно в этот момент, дорогая, я понял, что в самом деле люблю тебя, и, если бы мы жили в другом веке, я бы просто застрелил твоего жирного приятеля и посмеялся. Но ничего не вышло. Мне потребовался почти год и нападение, чтобы понять, каким глупцом я был, что прошлое — это прошлое, а нам надо думать о будущем. Сидония, неужели для тебя имеет значение только твоя карьера?

— Нет, глупый мальчишка, — крикнула она, смеясь над ним, — я жадная, и мне нужно все сразу: ты, дети, музыка, и все прочее. Финнан! — Она упала на колено. — Ты согласен жениться на мне?

— Боже и все святые на небесах! — вздрогнул он. — Я думал, ты никогда не спросишь об этом!

Эта неделя в Хоув, насколько позволяло присутствие маленькой Мэри, стала настоящим временем подавляемой страсти. Двое людей, одна из которых была несчастна много лет подряд, а другой всего несколько, в конце концов смогли быть вместе в последнюю ночь. Все произошло так чудесно, так удивительно, что оба поняли: они никогда не смогут расстаться, их связало нечто большее, чем даже волшебное заклятие.

— О Сара! — произнес Донни, вытягиваясь рядом с ней с удовлетворенным вздохом. — Я, наивный человек, никогда и не подозревал, что такое возможно!

— Честно говоря, я почти все позабыла, — ответила Сара, чувствуя, как все ее тело изнывает от радости долгожданного наслаждения.

— Может быть, сейчас неподходящее время для признаний, но я просто не могу удержаться. Сара, я любил тебя все эти годы как друга, а теперь наконец люблю как свою любовницу. Ты удостоишь меня величайшей милости — позволишь любить тебя как жену?

Сара смущенно взглянула на него. — Донни, я на семь лет старше тебя. Когда тебе исполнится пятьдесят, мне будет уже почти шестьдесят.

— Ты выглядишь моложе меня, и всегда будешь такой — в этом я твердо уверен.

— Но ни у кого из нас нет ни гроша, мы бедны, как церковные мыши.

— Я уже познал, что такое бедность. Во второй раз испытать это будет легче.

— Но ты меня плохо знаешь. За нами всего десяток встреч…

— Немного больше — я считал каждое свидание. Во время них я успел достаточно хорошо узнать тебя, чтобы иметь представление о твоем характере. Ты — честная, открытая, любящая и добрая женщина. Чего еще я могу пожелать?

— А что ты скажешь о моем постыдном прошлом?

— Что оно значит по сравнению с нашим божественным будущим!

— Послушай меня, — твердо произнесла Сара, — ты совершаешь жизненно важный шаг. Подумай хорошенько.

— Я задам тебе один вопрос, — Донни приподнялся на локте, чтобы лучше видеть ее лицо. — Вы любите меня, леди Сара?

— Всем сердцем, дорогой.

— Если так, я ничуть не сомневаюсь, что мы будем счастливы, несмотря на бедность, возраст и все другие препятствия, которые ты пытаешься поставить на нашем пути.

— Но…

— Никаких «но». Я обожаю тебя, глупышка. Я никогда не пожалею о том, что женился на тебе — этого я хочу больше всего в жизни. Знаешь, эта мысль пришла ко мне уже давно — ты снилась мне много лет подряд. А что касается твоего прошлого, пусть оно катится к черту. Ну, теперь ты выйдешь за меня замуж?

— Да! — ответила она, прижимаясь к нему и ощущая блаженную теплоту его тела. — Да, да, да — тысячу раз да! Мой брат будет против, Сьюзен тоже, но мне все равно!

— Это речи маленькой проказницы, которая теперь превратилась в самую совершенную женщину, чья ножка когда-либо касалась земли.

— Донни Напье, клянусь всеми святыми, вы становитесь настоящим льстецом-искусителем, прямо-таки библейским змием!

— Поэтому лучше сразу отведать яблоко, — ответил капитан и привлек к себе любимую женщину, зная, что каждый из них наконец-то нашел свою тихую пристань.

Хорошенько поразмыслив, герцог Ричмондский пришел в волнение от всей этой связи. Не удовлетворившись просто словами о том, что капитан Напье слишком молод для Сары, он продолжал перечислять все недостатки такого неудачного брака, из которых главным считал то, что Саре придется покинуть дом, который он, герцог, построил именно для нее, причем покинуть не ради кого-нибудь, а ради неизвестного нищего солдата. Наставленная должным образом Сьюзен написала письмо почти в таких же выражениях, чем окончательно исчерпала терпение Сары. К своей чести, Сара ответила самыми разумными объяснениями: