— Прекрасное свидание, — ответила я, и тут же громко чихнула, неожиданно даже для себя.

— Дела-а, — протянул Тони, обнимая меня и прижимая к себе. Его ладонь быстро-быстро пробежалась по моей спине, растирая и согревая. — Нам срочно нужно согреть мою прекрасную няню!

Я засмеялась и снова чихнула, упираясь носом в ключицу Энтони.

— Ты просто не привык иметь дело с городскими фифами, — сообщила противным голосом, после чего тихо хихикнула, — иммунитета никакого, как и воображения, собственно.

— Это точно, — без тени смущения, согласился Тони. — Но, я тебя перевоспитаю, дай только время!

О, бери сколько пожелаешь! Этого добра у меня – вся оставшаяся жизнь…

Мне даже на мгновение стало страшно, от того, как легко я это сказала, пусть даже и про себя. И это я-то — одиночка по жизни, которая давно смирилась с таким положением вещей.

От грустных мыслей меня отвлек голос Тони.

— Кажется, просвет, Элли, — он крепче сжал мою ладонь, возвращая в реальность, напоенную запахом дождя и мокрой травы. — Бежим в дом. Тебе срочно нужно согреться!

И, снова, пробежка. Моя рука тонет в крепкой ладони, а сердце поет от счастья. Никогда не думала, что могу быть такой романтичной дурочкой, но поди ж ты – позови он меня сейчас прыгать с утеса, согласилась бы не задумываясь.

В доме нас встретили Диего и только что заваренный чай с малиновыми веточками. Но, сначала меня отправили в душ, а после отпаивали, рассказывая байки о местных работягах. Спустя час я окончательно оттаяла душой, жмурясь, как кошка в кресле у камина, и наслаждаясь теплом... А еще через полчаса Тони проводил меня до комнаты и предложил обязательно повторить свидание, но с меньшим размахом. На водокачку обещал больше не звать, да и продумать все собирался гораздо более тщательно. На десерт, перед самым сном, снова был поцелуй, затяжной и настойчивый… Но, я сбежала и после долго прижималась спиной к двери, пытаясь успокоить дыхание.

Стоит ли говорить, что засыпала я, паря в розовых небесах?

Только вот, пробуждение принесло новые сюрпризы и вовсе не те, что обещал Тони.

Само по себе утро было вполне обычным: мы с Хло проснулись, поели и, переодевшись, выскочили во двор, где и появилось нечто сильно выбивающееся из окружающей картины. Точнее, некто.

Крупный черный джип с опознавательным знаком “Форд”, подъехал к шлагбауму, перегораживающему проезд к дому, и остановился, громко натужно сигналя. Когда мы с Хлоей выбежали на звук, к авто уже подходил один из работников Тони. Он что-то спросил, не торопясь поднимать преграду, а из машины вышел здоровяк. Явно городской, лощеный, в дорогом костюме не по погоде и не для фермы.

Мое сердце пропустило удар. Затем еще один. Неужели меня нашли? И мне бы бежать, без оглядки, но… я словно приросла к земле, застыв на месте с беспокойно суетящейся малышкой на руках. Тут же рядом нарисовался Пуся, пропадавший где-то последние сутки. Пес громко залаял на чужаков, тем самым привлекая к нам ненужное внимание. Я шикнула на него и заметила, насколько сильно он похудел, местами на нем появились проплешины от липких репейников – видимо, выдирал сам, зубами. Одичал совсем, бедолажка.

В следующий миг двери форда вновь распахнулись, на этот раз со стороны пассажира. И оттуда выскочило нечто… невероятное. Девушка. Примерно моего роста, примерно моего телосложения, но гораздо более ухоженная и манерная. Стоило ей показаться нам на глаза, как я открыла рот, да так и забыла его закрыть. Коротчайшая, розовенькая юбочка едва прикрывала место, откуда мама родила, а миниатюрная треугольная тряпочка сверху вроде как прикрывала часть груди. Я поняла, кто это за миг до того, как Элеонора Ридли – моя полная тезка – пискляво закричала:

— Бумбумбусик мой! Пусик – лапусик! Мимишечка, иди к мамочке, малы-ы-ыш!

Пес шевельнул ушами, перебрал передними лапками и вдруг рванул вперед на всех парах. Только вот, стоило ему подобраться к хозяйке на расстояние в пару футов, как та отшатнулась, отдернула протянутые было вперед руки и завизжала во все горло.

— Кто это?! Где мой Пу-пусик?!

Мы с Хло переглянулись, и малышка, решительно набрав полные легкие воздуха, поддержала приезжую собственным криком. Вышло эпичненько. Я бы даже прониклась и повеселилась, как Карлос, все еще стоявший у шлагбаума, если бы смотрела со стороны, а не лично бросилась успокаивать обоих одновременно.

— Что это за чудище? — вопрошала блондинка, тыча длинным красным ногтем в Пусика, улегшегося перед ней на спину, поджавшего лапы и вывалившего язык набок. — Что вы сделали с моим малышом?! Ненормальные! Так изуродовать моего золотого призера!

Качая на руках Хлою, я пыталась вклиниться в поток обвинений и причитаний, но терпела одну неудачу за другой, пока Карлос не пустил-таки мужика, привезшего на ферму хозяйку розового чемодана.

— Мисс, что случилось? — громко и уверенно спросил тот, встав рядом и грозно посматривая на окружающих. Взгляд цепного пса остановился на мне. — Она не отдает вещи?

— Она испортила Пусика! — всхлипнула девица, после чего с ненавистью уставилась на меня. — Это же ты?

— Возможно, — ответила я, с негодованием и опаской поглядывая на спутника Элеоноры. — И ваши вещи в полном порядке. Они наверху, я на них не претендую.

— Вещи? Вещи?! — взвизгнула Нора. — Произведения искусства! Да мы с Джеком сутки торчали в каком-то конченом Уичито, пока Мусик искал через своих людей недавно прилетевшую девку с моим именем! А до этого я несколько недель не находила покоя! Пуся нам с Мусиком как сын!

— Этого говнюка я в тачку не посажу, — спокойно проговорил мужик, называемый Джеком. Видимо, сам “Мусик” не прилетел за “сыном”. — Босс велел брать шмотки и возвращаться.

— Не будь таким бессердечным! — Нора снова всхлипнула и посмотрела на Пусика, как на безнадежно больного заразного инопланетянина. Осторожно ткнув “почти сына” мыском босоножки, она передернула плечами и, брезгливо поджав пальчики ног, отошла, констатируя: — Кажется, ему и правда уже не помочь. Мы опоздали.

— Доброе утро! — голос Энтони из-за моей спины заставил вздрогнуть и затаить дыхание. — Насколько я понимаю, приехала хозяйка розового чемодана?

— Да! — вздернув подбородок, блондинка поджала губы и с вызовом уставилась на хозяина фермы. — И я проверю, все ли на месте. Если пропала хоть…

— Элли не носит чужого, мисс, — перебил ее Тони. — Сейчас мы с ней сходим в дом, и я вынесу ваши вещи. А вы пока передайте ее чемодан. Надеюсь, там тоже ничего не пропало.

— Да я даже прикасаться не стала к тому, что там увидела! — возмутилась Нора.

— Забирайте. — Спутник блондинки выставил перед нами мой родной чемодан. Большой коричневый и сильно потрепанный жизнью. И тут я, наконец, отмерла.

— Боже! Неужели?! Как вам это удалось? Найти меня здесь и вернуть его!

— Это все Муся, — отмахнулась блондинка. — Я не могла спать и есть, зная, что новые летние коллекции FURLA, JIMMY CHOO, Balenciaga и Александра Маккуина носит какая-то дрянь, нагло стащившая мой чемодан! И потом, Пуся, мой маленький чемпион… — Она бросила тоскующий взгляд на пса, теперь усиленно чешущего свое ухо задней лапой.

— Элли, пойдем покажешь мне, где хранишь чемодан, и я принесу его этой милой леди. Хлое незачем присутствовать при всех этих высокоинтеллектуальных разговорах. Ждите здесь. Карлос не даст вам скучать.

— Я буду в тачке, — сообщил спутник блондинки, совершенно не настроенный спорить или ругаться. Увидев его реакцию, она тоже как-то поутихла, сникла и согласилась ждать, даже не глядя на Пусика, потрусившего за нами.

Пес, которому я было посочувствовала, выглядел вполне себе счастливым и даже сопроводил нас до собственной миски в доме. Уж не знаю, какие отношения связывали Пусика и его Нору, но простились они как-то равнодушно и практически без эмоций. Зато Хлоя, спущенная мною на пол, была вылизана собакой. Малышка радостно смеялась и тискала Пусика, безжалостно дергая то за хвост, то за уши.

Мы с Тони переглянулись и как-то без слов поняли, что он приютит Пусика насовсем. Я отдала розовый чемоданчик, вздохнув с сожалением. Некоторые вещи в нем все-таки были очень даже неплохими, недаром Нора перечисляла столько имен дизайнеров… Прощаться с незваными гостями Тони вышел сам. А вооружившись знаниями о полном имени собаки “Пусикэт Нолсон фор Милински”, озвучил он кличку ушастого ужаса, и я не смогла сдержать улыбку. Выяснилось, что пес был родовитее всех нас вместе взятых и имел три награды в каких-то конкурсах, название которых ни о чем мне не говорило.

Убедившись, что теперь все в порядке, Энтони снова ушел, подарив мне ободряющий взгляд. А я, сидя на своем родном чемодане, смотрела ему вслед и с горечью думала лишь об одном – если Нора со своим “Мусиком” нашла меня здесь, то что помешает проделать тоже самое бандитам? Господи, неужели снова нужно бежать?

А мне не хотелось… лишь Бог знает, как мне не хотелось.

Хлоя сегодня меня порадовала, довольно быстро уснув. Осторожно положив девочку в кроватку, я зашла в свою комнату и прикрыв за собой дверь, уставилась на чемодан. Это странное чувство, но он сейчас был для меня словно призрак из прошлой жизни. Даже, пожалуй, “прошлЫХ” жизней… сколько имен я сменила за эти месяцы?

Этот потертый, побитый жизнью чемодан, набитый мелочами, сейчас казался очень похожим на меня саму. Все время, проведенное на ферме Тони, я тосковала без своего “содержания”, своей привычной скорлупы и знакомых до скола, до последнего оттенка вещиц. Мне было без них неуютно, отчаянно хотелось вернуть обратно, так как тропически-яркое “оперение” Норы было чуждым.

И что сейчас? Вот она, моя старая шкура, и я не горю желанием снова в нее влезать. Потому что в ней по карманам рассовано все то, без чего я не мыслила прежней жизни. Там мои сомнения, мои комплексы, мои взгляды на мир и на людей. Когда я ходила в ней, то вокруг были или враги, или соперники.

Я осторожно, словно касаясь бомбы замедленного действия, провела ладонью по молнии и потянула за собачку. Внутри все и правда оказалось на месте. Планшет, диктофон в карманчике и мои вещи, сложенные аккуратной стопкой. Повинуясь порыву, я нервно соскочила с постели и сбегала к туалетному столику заманикюрными ножницами, а после безжалостно покромсала ими внутреннюю обивку чемодана. Пальцы дрожали от нетерпения, а в уголках глаз почему-то щипало, словно туда песка сыпанули.

Через несколько мгновений я нащупала то, что искала, и вытащила на свет Божий небольшой конверт, а из него фотографии. Некоторые старые и выцветшие, а другие довольно свежие.

Их было мало, очень мало… свидетельств жизни девушки по имени Клара Кант.

Служба маршалов запрещает сохранять фото. Человек должен исчезнуть, словно его никогда не существовало, но я нарушила этот запрет. И сейчас перебирала цветные карточки, пока не нашла нужную. На ней стройная, красивая женщина смеялась и обнимала маленькую девочку, с такими же длинными волосами и голубыми глазами.

Я не знаю почему сохранила именно это фото, ведь здесь не я и не моя мать. В семь лет я наклеила на фото случайной женщины свое, и представляла, что вот она – моя семья. Моя мама. И однажды она вспомнит про меня и заберет домой...

Да, в то время я была слабой, наивной и верящей в чудеса. А потом меня перевели в другой приют, чтобы следующие десять лет выбивать любые проблески слабости. Жестко, долго и весьма изощренно. Перекрывая кислород, топя в океане безнадеги, швыряя от одного причала чужой семьи к другому.

Приют — это страшно. Приют — это выживание, каждый день, каждый час, ломая ногти о гранитные скалы равнодушия взрослых… для того, чтобы самой стать точно такой же.

Я потрясла головой, стараясь выбить из нее странные мысли. Кроме рефлексии, у меня были и другие дела. И другие проблемы.

Я нервно мерила комнату шагами и крутила в руках телефон, который дал мне маршал на прощание, размышляя о том, достаточно ли уважительная причина для звонка. Ладно, нервных клеток у него много, а жизнь у меня всего одна!

Решительно набрав нужный номер и переждав гудки, я, наконец-то, услышала полузабытый голос:

— Элеонора? — недовольство в тоне маршала ощущалось на физическом уровне.

— Здравствуйте, маршал Пастерс, — вежливо поздоровалась я.

— Надеюсь, что у вас и правда что-то случилось, а не как обычно.

Ну, обалдеть, какие мы вежливые! Решив не отставать о служителя порядка, я ответила:

— Да, случилось. На ферме нарисовалась хозяйка собаки и розового чемодана. Если не ошибаюсь, та самая, которой вы обещали заняться, и что она забудет о том, что у нее когда либо были эти вещи.

Маршал промолчал, а я только понимающе хмыкнула. Ага, то есть даже особо не искали? Потому как служба федеральных маршалов, если она и правда что-то ищет, даже йети с гор достанет, наплевав, что науке о них ничего не известно!