— Шахерезада.

— Вы шутите.

— Я серьезна.

— Вас действительно зовут Шахерезада?

Женщина пожала плечами, и этот жест привлек его внимание к шали, лежавшей на них. Сразу он почему-то ее не заметил. Темно-серая и — ему даже не надо было проверять на ощупь, — конечно, из нежнейшего и весьма дорогостоящего пашмина. Похоже, прекрасная незнакомка выбирает только самое лучшее.

— И кем же в таком случае должен быть я? Синдбадом? Алладином?

Незнакомка придвинулась, вторгаясь в его личное пространство. Чудесно, кто спорит, но ему отчего-то стало трудно дышать.

— А кем вы хотите быть?

— В данный момент я предпочел бы остаться тем, кто я есть. Самим собой.

— Прекрасный ответ.

— А как вас называют знакомые? Шер?

— Нет. Но вы можете.

Марк собирался прокомментировать ее реплику, но она приложила к его губам палец. Невероятно! Абсолютно интимный жест, позволительный разве что в отношении любовника. А ведь она всего лишь незнакомка, скрывающаяся под именем сказочной героини. Нет, не только. Еще и ослепительно красивая женщина.

Она медленно наклонилась к самому его уху и прошептала:

— Почему бы нам не поговорить об этом в среду вечером? В баре отеля «Шератон». В восемь.

Его щека уже горела от ее дыхания, но то, что она сделала потом, выходило за все рамки. Ее губы коснулись мочки его уха. А потом и зубы. Нет, она не укусила. Прикосновение длилось не более секунды. Но никогда в жизни с ним не случалось ничего подобного. Ничего столь же эротичного. А когда Марк наконец пришел в себя и вспомнил, что так и не успел выдохнуть, незнакомка уже исчезла. Он обернулся и увидел закрывающуюся за ней дверь.

Какого дьявола? Что это было? Уж не сон ли?

На вечер среды у него был запланирован обед с друзьями, Стэном и Дженнифер. Ему нравилась их компания. Обеды с ними стали приятным ритуалом, главным событием недели. Он ни разу не подвел их.

Марк посмотрел на пашминовую шаль, которую все еще держал в руке.

Ничего, друзья переживут.


Отойдя на пару кварталов от бутика, Шерил свернула в кафе, где ей удалось отыскать свободную кабинку. Сердце колотилось, подстегнутое адреналином, щеки горели. Что же это такое с ней творится? Что она наделала?

Хорошо, этот нерешительный покупатель оказался очень симпатичным. Но в Далласе полным-полно симпатичных мужчин. Так что его привлекательность никак не может объяснить ее возмутительного поведения. Да, была еще нижняя губа… Полная. Сочная. Чувственная. Созданная исключительно для поцелуев. И еще глаза. Карие, с зеленоватыми вкраплениями. Глаза, которые могут присниться. Глаза повидавшего жизнь человека. Взгляд, выдававший желание… И еще руки — крупные руки с длинными, тонкими пальцами…

Нет. Внешность, конечно, послужила дополнительным стимулом, но не была причиной. Выразить словами, что было мотивом ее безрассудного поступка, Шерил не могла. Было что-то. Не просто чувство. Какой-то толчок. Едва посмотрев на него, она ощутила… нечто.

Подошедшая официантка — как можно носить такие скрипучие туфли! — приняла заказ: кофе и булочка, без сыра, без масла. Оставшись одна, Шерил огляделась и заметила телефон на полочке в углу зала. Надо позвонить. Захватив сумочку, она подошла к телефону и набрала номер.

— Алло?

— Вивьен, это я.

— Привет.

Шерил открыла рот, чтобы поведать подруге о происшествии в магазине, но слова застряли в горле.

— Шерил?

Почему она молчит? Они ведь всегда рассказывали друг другу обо всем. В деталях. В чем проблема? Какой-то сумасшедший день.

— Шерил, с тобой все в порядке?

Беспокойство, отчетливо прозвучавшее в голосе Вивьен, вывело ее из комы.

— Да. Все хорошо. Меня просто отвлекли. Извини. Как ты себя чувствуешь?

— Как воздушный шар.

— Это пройдет.

Вивьен вздохнула.

— Да? Когда?

— Через месяц-полтора.

— Шерил, что с тобой? Ты говоришь как-то странно. Я с трудом тебя узнаю…

— Я только что прошла мимо пары потрясающих туфель. Даже не примерила.

— Уф. Теперь все ясно. Ты совершила мужественный поступок. Это очень…

— Вот именно. Очень. Я тоже не нахожу слов. Эти туфли как раз подошли бы к моему итальянскому платью.

— Если все так плохо, вернись.

— Нет, нельзя. Надо быть сильной.

— Какая ты молодец.

Официантка уже принесла кофе и искала взглядом исчезнувшую посетительницу.

— Извини, я в кафе. Принесли заказ. Позвоню позже.

— О'кей. Пока.

Шерил положила трубку и вернулась на место. Что же с ней творится? Почему она ничего не рассказала Вивьен? Неужели этот мужчина, встреченный ею в бутике, так сильно на нее подействовал?

Высокий, широкоплечий, с густыми каштановыми волосами, к которым хотелось прикоснуться…

Она поднесла к губам чашку, сделала глоток и чуть не захлебнулась, вспомнив, как едва не укусила его ухо.

Боже!

Абсолютный незнакомец. Не любовник. Даже не друг. И она допустила такую немыслимую вольность. Должно быть, он принял ее за сумасшедшую. Или за проститутку. В любом случае получилось глупо.

Первой заговорила. Затеяла глупую игру. Назначила свидание. Можно сказать, преподнесла себя на блюдечке. Ну не смешно ли? О том, чтобы идти в среду в «Шератон», не может быть и речи. Такие игры не для нее. Она не умеет разделять секс и любовь. Стоит ей переспать с мужчиной, как этот сукин сын втирается к ней в доверие, а потом все заканчивается разбитым сердцем. Печальный опыт немногочисленных прошлых связей — достаточное основание для того, чтобы не затевать очередную авантюру.

В конце концов, он незнакомец. Привлекательный. Но все же незнакомец. Может быть, грабитель или наемный убийца. Или русский шпион. Или коммивояжер.

Шерил улыбнулась, подумав о том, как он, наверное, удивился, когда она представилась Шахерезадой. Разноцветные шарфики и шали. Сказочная музыка в книжном магазине. Шутка. Причуда.

И все же, надо признать, идея выдать себя за кого-то другого пришлась ей по вкусу. Это открывало новые возможности и могло уберечь ее от очередной ошибки. Стал бы Роджер так целеустремленно и настойчиво ухаживать за ней, если бы не знал, что она Шерил Андервуд, наследница состояния Андервудов? Вероятно, нет. Определенно нет.

Тот факт, что Шерил являлась наследницей огромного состояния, самым негативным образом сказывался на всех ее отношениях со времен колледжа. Даже когда она встречалась с богатыми мужчинами, вопрос о деньгах становился проблемой. Это был ее персональный альбатрос, вестник несчастья. Стоило кому-то заговорить о деньгах, как Шерил начинало казаться, что она слышит похоронный звон. Вечеринки и приемы отпугивали ее как чума. Как только новый знакомый узнавал ее имя, все шло насмарку. Они лезли вон из кожи, чтобы произвести на нее впечатление. Вели себя так, словно им наплевать на ее богатство, но выходило как раз наоборот. В конце концов от этих зеленых бумажек у них начиналось помутнение рассудка.

Ей удавалось преодолеть горечь и разочарование, но восприятие жизни пропиталось цинизмом.

Самое плохое заключалось в том, что она не могла никому пожаловаться. Кто бы стал ее слушать? Ведь у нее было все, о чем можно мечтать. Только вот из-за всего этого она чувствовала себя не такой, как другие. Своей Шерил была только в компании друзей. Они любили ее ради нее самой. С ними ей ничто не угрожало. Поэтому-то она испытывала к ним огромную благодарность.

Но Джек в конце концов женился на Лауре, Шон на Вивьен. А Ричи, будучи геем, из числа кандидатов в супруги автоматически выпадал. Так что внутри этого узкого круга друзей надежды на счастливое будущее не осталось. Конечно, друзья пытались устроить ее счастье. Особенно Лаура и Джек. Но что-то не срабатывало.

Вот так и получилось, что в двадцать восемь лет у нее не было никаких перспектив. Совершенно никаких. Она могла до посинения покупать туфли от Гуччи и платья от Дольче и Габбана, но результат все равно оставался тем же.

Однажды Вивьен задала ей вопрос: почему, если деньги — такая большая проблема, она не откажется от них. Шерил дала какой-то уклончивый ответ, а потом быстренько сменила тему. Правда крылась в том, что деньги были и ее благословением, и ее проклятием. Кем бы она была без денег? Этого Шерил не знала. Откровенно говоря, возможность лишиться богатства пугала ее.

Она вскинула голову. Ну хватит загонять себя в угол. Хватит оплакивать бедную, несчастную Шерил Андервуд. Богатые тоже женятся и выходят замуж. В прессе об этом пишут каждую неделю. У них тоже рождаются дети, как и у всех нормальных людей.

Шерил попыталась вспомнить счастливые богатые пары. Должна же быть хотя бы одна, верно? Официантка принесла булочку и еще одну чашку кофе, а Шерил все рылась в памяти и никак не могла найти пример, на который можно было бы равняться. Те браки, о которых она знала, больше напоминали слияние двух компаний. И еще от них попахивало кровосмешением, потому что в узком кругу всегда заканчивают тем, что выбирают партнеров из этого же круга.

Мужчина в бутике был посторонним. Чужаком. Это очень хорошо. Он понятия не имел, кто она такая. Это тоже очень хорошо.

Шерил улыбнулась. А почему он должен узнать, с кем имеет дело? Почему бы ей не остаться Шахерезадой? Хотя бы на одну ночь. И, может быть, подобно женщине из сказки, она сможет рассказать ему захватывающую историю, очаровать и заинтриговать.

Но главное — ей хотелось увидеть его еще раз. Она не желала знать, чем он зарабатывает на жизнь, кто его родители. Много ли у него денег. Он был нужен ей таким, каким она увидела его в бутике.

Когда незнакомец коснулся ее пальцев, она испытала сильное сексуальное возбуждение.

Но, может быть, он и не придет. Сочтет ее чокнутой.

Она закусила губу и пожала плечами. Кто знает? Может быть, они оба придут.

Глава 2

Войдя рано утром в офис, Марк поставил кейс на стол и повернулся к секретарше. Дороти работала у него уже пятый год, и за все это время он ни разу не пожалел о том, что выбрал из четырех претенденток именно ее. Его секретарша была расторопна, прилежна, организованна и обладала чувством юмора. Кроме того, она умела держать язык за зубами, что имело первостепенное значение в работе с богатыми, известными и нередко капризными клиентами.

— Кто у нас сегодня? — бодро спросил Марк, усаживаясь за письменный стол.

— Мистера Трессильмена пришлось отодвинуть на две недели. Он улетает в Европу. На одиннадцать записан мистер Джессап, в час у вас ланч с сестрой, а на три назначено миссис Деверо.

— Отлично. Я буду занят около получаса, а потом немного подиктую. Хорошо?

— Конечно. Кофе?

— Да, спасибо.

Дороти с улыбкой вышла из кабинета, а он, оставшись один, сразу пододвинул к себе телефон и набрал номер Стэна. Трубку никто не снимал, а когда Марк позвонил Дженнифер, то попал на автоответчик. Он облегченно вздохнул и продиктовал короткое сообщение. Врать не хотелось, но придумывать какое-то объяснение все равно бы пришлось. Можно представить выражение лица Стэна, когда тот услышал бы, что друг не может прийти на давно запланированный обед из-за свидания с незнакомой женщиной.

Дороти принесла кофе и незаметно ретировалась. В этом году ей исполнилось сорок восемь лет, но выглядела она намного моложе. Возможно, все дело было в темных вьющихся волосах, не утративших здорового блеска и волнами ниспадавших на плечи. А может быть, Дороти казалась моложе, потому что обладала отменным чувством стиля. Всегда собранная, сдержанно-приветливая, она оказывала успокоительный эффект даже на самых неспокойных клиентов, среди которых попадались очень известные личности.

Марк до сих пор не вполне ясно понимал, как ему удалось привлечь так много знаменитостей. Все началось около трех лет назад с одной телеведущей. Та порекомендовала его своему знакомому, знаменитому актеру, и покатилось…

Что ж, Марк не возражал. Ему было интересно вникать в проблемы людей, обремененных славой и богатством. Неприятности проистекали только от пронырливых репортеров, постоянно шнырявших поблизости и пристававших к нему с бесконечными вопросами, не отличавшимися, впрочем, разнообразием. Иногда они досаждали и Дороти, но секретарша умело отгоняла их на безопасное расстояние.

Потягивая горячий кофе, он поднялся со стула и подошел к окну. Вид с высоты двадцатого этажа открывался великолепный, и Марк вдруг поймал себя на том, что из-за занятости делами совсем забыл о наступающей весне.

Взгляд скользнул дальше, к высокому прямоугольнику «Шератона». Он никогда не бывал там… Неужто они действительно встретятся? Два незнакомых человека. А если она репортер и цель свидания — выудить информацию о ком-то из его клиентов?