— Шампанское.

Марк посмотрел ей в глаза, ясно давая понять, что предпочел бы продолжить любовную игру. Потом, вздохнув, опустил руки и отошел к дивану, рядом с которым стоял телефон. Набирая номер, он снова взглянул на нее, и Шерил, зачарованно смотревшая на очевидное доказательство его желания, смущенно отвернулась.

К счастью, ее желание не выражало себя столь явно. Именно это обстоятельство и позволяло рассчитывать на успех задуманного. Если только Марк догадается, что сделал с ней…

Она схватила сумочку и метнулась в ванную. Заперла за собой дверь, прислонилась к стене и лишь затем вспомнила, что надо еще и дышать.

Невероятно. Такого с ней еще не случалось. Хотя, надо признать, у нее и не было большого опыта. Она встречалась за свою жизнь лишь с несколькими мужчинами. Мужчинами, в которых не была влюблена. Когда-то, давным-давно, Шерил пришла к соглашению со своим либидо. Ей нравилось, когда все происходило быстро, решительно, жестко и без осложнений. Но сейчас…

То, что произошло за эти минуты, перевернуло ее представления о том, чего она хочет от мужчины. В ней пробудились неведомые прежде ощущения. Волнующие. Дразнящие. Непередаваемо эротичные.

Шерил посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы и макияж, почистила зубы. Сердце понемногу замедляло бешеный бег, и она уже могла рассчитать свои ближайшие действия.

Принесут шампанское. Они поговорят. Сидя на безопасном расстоянии друг от друга. Ей нужно, чтобы он вел себя сдержанно, послушно.

Потом она начнет свою партию. Она сделает все так, что они оба никогда не забудут этот вечер. И все последующие вечера, если они будут.

Когда Шерил возвратилась в гостиную, Марк стоял у окна, разглядывая проползавшие далеко внизу машины. Он ослабил галстук, но не стал его снимать.

Увидев застывший в его глазах вопрос, она на мгновение отвела взгляд.

— Я думаю о нас, — просто сказал он.

— Продолжайте…

— Странно, но я действительно могу говорить с вами о том, что думаю. Казалось бы… — Он пожал плечами. — Мы ведь едва знакомы. Даже не знаем имен друг друга. Вы можете быть…

— Кем угодно. Да.

— Не совсем так. Мы можем быть только теми, кто мы есть на самом деле.

Она прошла через всю комнату и остановилась в шаге от него.

— И здесь невольно возникает вопрос, — продолжал он, — кто мы на самом деле. Остаемся ли мы теми же, когда гаснет свет? Остаемся ли мы собой наедине с незнакомым человеком в номере отеля на пятнадцатом этаже?

— У меня нет ответа.

— У меня тоже. Что ж, тем интереснее будет узнать.

Он внимательно посмотрел на нее, переводя взгляд со лба на щеки, со щек на губы, подбородок, будто хотел отложить в памяти каждую черточку ее лица, каждую деталь.

— Думаю, человеческая личность многогранна. В нас есть и светлые стороны, и темные. Просто мы не всегда хотим это признавать.

Она кивнула, соглашаясь, потом поднесла руку к его лицу, провела пальцем по подбородку. Кожа была теплой и гладкой. Должно быть, он недавно побрился. Прикосновение доставило ей удовольствие, но вместе с тем пробудило более глубокое желание. Ей хотелось продолжить это заманчивое исследование, ощутить вкус его кожи, почувствовать силу его рук.

— Почему вы улыбаетесь?

— Шальные мысли, — ответила она. — Думаю, что вы правы. Темные стороны, конечно, они есть в каждом. Это не обязательно что-то злое, хотя зло, вероятно, тоже кроется в этих темных сторонах. Но есть и другое. Нечто дикое, необузданное. Какие-то желания, признаться в существовании которых мы боимся, опасаясь, что от нас в ужасе отвернутся даже самые близкие люди. Я бы, например, не хотела, чтобы меня перестали приглашать на вечеринки.

Улыбка, скользнувшая по лицу Марка, изменила его, сделала гораздо мягче, доступнее. Но уже в следующую секунду оно опять стало серьезным.

— А если бы можно было доверить кому-то свои мысли? Если бы знать, что твоя откровенность не вызовет нежелательных последствий? Что тебя не станут сторониться, что не примут за сумасшедшего, не будут относиться, как к прокаженному? Если бы все воспринималось естественно?

Шерил вздохнула.

— Наверное, это было бы очень интересно. Захватывающе интересно.

Он кивнул.

— И полезно. Но и страшновато.

— В том-то все и дело, да?

Шерил не успела ответить, потому что в дверь постучали. Она остановила Марка движением руки и сама открыла официанту. Тот, получив деньги, поспешно удалился, и они снова остались вдвоем.

Марк взял у нее из рук поднос с шампанским и двумя хрустальными бокалами, отнес его на столик и, умело открыв бутылку, разлил искрящееся вино.

— За наши желания.

— За желания.

Они чокнулись, и Шерил сделала глоток.

— Хорошо? — спросил он.

— О да.

Самое необычное во всем этом, понял вдруг Марк, было то, что, несмотря на переполнявшее его желание, он все же твердо держал в руке бокал. Смеялся. Говорил полными предложениями.

Но это не могло длиться вечно. Все в нем требовало действий. Поцелуй разбудил желание, достигшее теперь опасного предела и грозившее прорваться самым непредсказуемым образом. Вместе с тем он понимал, что Шерил этого не хочет. По крайней мере пока. В этом танце вела она, это причиняло ему некоторое беспокойство и одновременно еще больше распаляло. Никогда еще за все тридцать с лишним лет своей жизни у него не было женщины, похожей на Шерил. Теперь, проведя с ней около получаса наедине, Марк уже точно знал, что его первое впечатление о ней оказалось верным. От нее веяло силой и богатством не одного поколения. Уверенность в себе делала ее еще более сексуальной, решительность и искренность усиливали ее привлекательность, а игра глаз, ресниц, губ, игра, обещавшая новые возможности, терзала его воображение.

Что она задумала? Раздеть его? Привязать к кровати? Сыграть в наездницу? Черт возьми, этого он еще не пробовал. Многие из его клиентов имели склонность к подчинению. Люди, достигшие больших успехов в бизнесе, политике или искусстве, хотели, чтобы кто-то другой взял на себя контроль над ситуацией в постели. Марк знал немало таких историй, да его и самого пару раз посещали фантазии, в которых роль доминатора играли женщины.

Что ж, если она нацелилась именно на такую роль, то у нее неплохо получится. Марк представил Шерил закованной в черную кожу. Развевающиеся светлые волосы. Хлыст. Нет, пожалуй, это уж слишком. Он посмотрел на нее и скрипнул зубами. Роскошная женщина. Платье, облегающее фигуру и подчеркивающее соблазнительные изгибы и выпуклости. Туфли на высоких каблуках, удлиняющие и без того длинные ноги.

Поймав его взгляд, Шерил забрала у Марка бокал с недопитым шампанским, поставила оба, его и свой, на столик и направилась в спальню. Он послушно последовал за ней. Ему понравилась кровать. Просторная, с железным изголовьем. Сейчас, сейчас…

— Ложись, — прошептала Шерил.

Марк потянулся к галстуку, но она остановила его.

— Как есть.

Он не стал противиться. Наверное, если бы Шерил попросила его сейчас встать на кровать и спеть национальный гимн, Марк сделал бы это.

Шерил выключила верхний свет, и Марк лег на спину, заложив руки за голову.

Теперь комнату освещала только настольная лампа, стоявшая в дальнем углу. Этого вполне хватало. Он видел Шерил, видел выражение ее лица, видел блеск ее глаз. В следующий раз все будет так, как захочется ему. При полном свете. Чтобы видеть все. Но сегодня пусть все будет так, как хочет она.

Шерил подошла к кровати, сняла с него туфли и аккуратно поставила их на пол. Боже, хотя бы она побыстрее занялась брюками, с отчаянием подумал он, боясь, что молния на брюках вот-вот не выдержит напряжения и лопнет.

Некоторое время — ему показалось, что прошло по меньшей мере минут пять, — она молча смотрела на него.

— Подвинься на середину.

— На середину?

Она кивнула.

Марк подчинился. На середине кровати он чувствовал себя так, как будто оказался посреди пустыни. Беззащитным.

Ее это, похоже, устраивало. Тем не менее она осталась на месте, не давая и намека на то, что собирается раздеться или раздеть его.

— Ты знаешь настоящую историю Шахерезады? — спросила Шерил, и Марк подумал, что, наверное, таким же голосом сирены зазывали несчастных моряков.

— Знаю. Тысяча и одна ночь и все такое… Приключения мореходов, джинны, лампы…

— А, это детская версия.

— Вот как, — сказал он, не понимая, куда она клонит. Что это? Ролевая игра? С этим можно было бы справиться. Конечно, в зависимости от того, какая роль отведена в ее планах ему.

— На самом деле, — продолжала Шерил, — Шахерезада рассказывала вовсе не о волшебных лампах или хитроумных моряках. По крайней мере, не все ее истории об этом. Некоторые были значительно более… эротичны.

Она наклонилась над кроватью и коснулась губами его губ. Он тут же подался ей навстречу, чтобы ответить на ее поцелуй, но не успел.

Шерил отстранилась и укоризненно покачала головой.

Марк застонал от отчаяния, но ее, похоже, не интересовали его чувства. Она снова наклонилась и повторила тот же легкий, дразнящий поцелуй. Он вдохнул ее аромат, опасный, пьянящий, волнующий. Когда Шерил стала развязывать его галстук, Марк не удержался и прикоснулся к ее щеке. Его рука невольно скользнула ниже: ему хотелось притянуть Шерил к себе, раздеть, увидеть, как рассыплются по подушке ее волосы.

И опять ничего не вышло. Шерил выпрямилась, погрозила ему пальцем и, вздохнув, отошла к столику. Но вместо того, чтобы положить галстук, она повесила его на руку и открыла сумочку. Что у нее там? — подумал Марк, но, как ни старался, разглядеть не мог.

Шерил вернулась к кровати.

— По-моему, тебе нужна моя помощь.

Он посмотрел туда же, куда смотрела она, — на натянутые желанием брюки. Да, есть вещи, которые мужчине трудно скрыть.

Заметив его взгляд, она усмехнулась.

— Но еще рано.

Марк пожал плечами.

— Время у меня есть.

Шерил взяла его руку, повернула ладонью вверх и по очереди поцеловала каждый палец. Мило, приятно, но… Он затаил дыхание, когда она провела языком по запястью. Черт возьми, сколько же еще терпеть эту муку и делать вид, что ничего не происходит?

Что-то шелковистое обвило его руку, затянуло и… Боже, она действительно собирается привязать его к кровати! Марк напрягся, как футболист, проведший первую половину матча на скамейке запасных и вдруг получивший команду тренера выйти на поле. Вместе с сигналом готовности прозвучал и сигнал тревоги, но Марк не хотел к нему прислушиваться. Конечно, игра только началась и руки ему еще пригодились бы, но… сегодня ее вечер.

Беспокойство рассеялось окончательно, когда он осторожно дернул руку и понял, что может освободиться в любой момент — узел был слишком слаб. Значит, Шерил хочет, чтобы у него оставался выбор. Хочет ли он остаться беспомощным? Подчиниться ее правилам? Последовать за ней в придуманный ею мир?

Через несколько секунд Шерил привязала к изголовью и вторую его руку. Скосив глаза, Марк увидел, что она воспользовалась шарфиком. Теперь, когда подготовительная стадия подошла к концу, он почувствовал странное облегчение. По крайней мере, ему удалось понять часть ее игры. Ему нельзя двигаться. Пока она не разрешит.

Шерил стала на колени рядом с ним, и Марк на секунду закрыл глаза, а когда открыл их, она, высоко подобрав платье, уже перекинула через него свою восхитительную ногу в тонком чулке.

— Теперь можно начинать.

Марк зажмурился, понимая, что сейчас все кончится.

У него просто не было сил выдержать эту пытку. Жар ее почти обнаженных бедер опалял его, и он знал, что, как только она опустится, напряжение превысит все возможные пределы и мир лопнет вместе с ним.

Глава 4

Он был полностью в ее власти, и она могла делать с ним все, что угодно. Шерил чувствовала себя ребенком, подобравшим ключик к запертому шкафу с закупленными к празднеству лакомствами. Отпирай и бери.

С чего же начать? Расстегнуть рубашку? Ей хотелось увидеть его грудь. С другой стороны, может быть, оставить рубашку в покое и перейти непосредственно к брюкам? О, она хотела бы увидеть…

Ее руки тем временем скользили по его плечам, груди, животу, с упоением ощупывая и лаская мужское тело. Марк напрягся, но не шевелился. Судя по всему, нынешняя роль была ему непривычна. Любит командовать сам.

Шерил усмехнулась.

Потом — да… Только не сегодня. И, чтобы подкрепить этот факт, она подвигала бедрами, чувствуя под собой его рвущуюся из брюк плоть. Марк застонал и закрыл глаза. Ей доставляло огромное наслаждение ощущать его пока еще сдерживаемое желание, наблюдать за его окаменевшим лицом. Власть над мужчиной — это так ново, так волнующе…