Филиппа разбудил звук бьющегося стекла. Он открыл глаза и, быстро поднявшись с постели, огляделся по сторонам. Свечи догорели почти до конца — значит, он проспал более двух часов. Его охватила паника. Решив выяснить, вернулся ли Арман, Филипп вышел из комнаты и тут неожиданно услышал, что из комнаты в конце коридора раздаются громкие ругательства. Он подошел к закрытой двери, из-под которой выбивалась полоска света, и постучал в нее.

— Пошел прочь, — говоривший, судя по всему, был сильно пьян.

Филипп не знал, что делать дальше. Он мог поклясться, что слышал голос Армана, но ему совершенно не хотелось разговаривать с пьяным.

— Это Филипп Мерсье, и мне нужно вам кое-что сообщить.

Мальчик терпеливо ждал под дверью, пока из-за нее раздался тот же голос:

— Это она послала тебя?

— Нет, месье. Она не знает, что я здесь.

Некоторое время из-за двери не доносилось ни звука. Филипп даже засомневался, что его вообще услышали, и снова постучал.

— Да входи ты, черт тебя побери! — крикнул Арман заплетающимся языком.

Филипп нерешительно открыл дверь. Тяжелый запах виски ударил ему в нос. Почти вся мебель в комнате была перевернута, на полу валялись пустые бутылки и битое стекло. Арман сидел в кресле перед камином с полупустой бутылкой к руке и тупо смотрел на давно погасшие угли. Его куртка, жилет и галстук валялись на полу, волосы рассыпались по плечам, рубашка на груди была расстегнута. Он выглядел как пьяница из парижского кафе — на таких Филипп насмотрелся вдоволь за свою недолгую жизнь.

Арман поднял голову и попытался сосредоточить свой взгляд на неожиданном госте. Он не знал, сколько времени провел в этой комнате; единственное, что сохранила его память, это боль, которую можно заглушить только с помощью виски. Один стакан, большего он не желал. Потом еще, еще… Но виски не дало свободы: наоборот, оно загнало его в ловушку гнева. Арман злился на Жаклин, на себя, на Францию и на весь мир в придачу. Он был неудачником, проклятым ублюдком, плохим сыном, плохим мужем и плохим отцом. Он не смог защитить свою семью и намеренно соблазнил Жаклин, а потом отверг ее. Она была вынуждена броситься в объятия маркиза — ведь у де Бире имелся титул. Что до него, то ему придется и дальше расплачиваться за свои грехи. Он снова поедет во Францию, не задумываясь о том, выживет или умрет. Ему уже все равно…

Филипп медленно пробирался через разбросанные по полу вещи. Теперь он знал, что Арман все это время был дома, но дворецкий не решился побеспокоить его в таком состоянии.

— Иди сюда и выпей со мной, — вяло махнул рукой Арман.

— Я не пью, — ответил мальчик.

— Я тоже не пью, — произнес Арман глухим голосом. Он поднял бутылку и отпил из горлышка. Янтарная жидкость стекала по его подбородку.

— Месье Сент-Джеймс, Жаклин требуется ваша помощь, — сказал Филипп. Он не был уверен в том, что Арман поймет смысл его слов.

— Да ну? И что же на этот раз — пора спасать еще одного воздыхателя?

— Я подслушал их разговор с маркизом…

— О, маркиз, — перебил Арман. — Это должно быть серьезно. — Он сделал еще один большой глоток.

— Да, и он сказал ей, что получил известие о ее брате. Брат жив, и Жаклин решила вернуться…

— Мне нужно было убить его.

— Кого? — удивился Филипп. — Брата Жаклин?

— Он дотрагивался до нее, — яростно прохрипел Арман. — Этот ублюдок прижимал ее к себе, целовал и рассказывал, как они поженятся, а она ему это разрешала, черт побери их обоих!

— Заткнитесь! — выкрикнул Филипп, чувствуя, как сжимаются его кулаки.

— Сначала она думала, что я ниже ее, — продолжал бормотать Арман. — Как же, дочь герцога слишком хороша для таких, как я. Но стоило ей оказаться в моей постели, как она с готовностью вытянула свои аристократические ножки…

Маленький кулачок Филиппа с такой силой врезался в челюсть Армана, что тот откинулся назад и клацнул зубами.

— Какого черта…

— Закрой свой поганый рот, проклятый ублюдок! — Филипп дрожал от ярости. — Ты ничего не знаешь о ней и недостоин даже стирать пыль с ее ботинок, понятно? — Мальчик стоял перед хозяином дома, сжимая кулаки, готовый в любой момент ударить еще раз. — Она всем рисковала ради тебя — своей жизнью, своим будущим. Ей было не важно, что произойдет с ней, лишь бы ты оказался на свободе.

Арман недоуменно уставился на него.

— Ты видел ее дом? — продолжал Филипп. — Он в несколько раз больше твоего. Они отняли его и разрушили, она шла по своему дому как королева и не плакала, потому что ей нужно было взять драгоценности, чтобы спасти тебя. Теперь она плачет каждую ночь. — Мальчик с презрением посмотрел на Армана. — И она не собирается выходить замуж за маркиза. Он недостаточно хорош для нее… и ты тоже, — добавил он после паузы.

Арман был в недоумении. Уличный бродяга, который должен всем сердцем ненавидеть аристократов, с пеной у рта защищает Жаклин. А почему бы и нет? Он спасла ему жизнь, вытащила из нищеты, привезла в Англию, где у него появилась надежда на будущее. Но она сделала не только это. Она стала его другом и с первого же дня дала ему понять, что он не слуга, а член ее семьи.

Преданность Филиппа до некоторой степени отрезвила молодого человека.

— Ты прав, — неохотно признался он, — я действительно недостаточно хорош для нее.

— Я думал, ты сможешь помочь, — в отчаянии сказал Филипп, — остановишь ее или отправишься вместе с ней. Посмотри на себя, — мальчик с отвращением поморщился, — ты и до конюшни-то не доберешься, не то что до Франции. Лучше бы я не приходил сюда, а сразу отправился за ней. — Он повернулся и направился к двери.

— Стой, — скомандовал Арман, пытаясь осознать услышанное. — Так она возвращается во Францию?

— Она уже в Дувре. — Говоря это, Филипп даже не обернулся.

— Одна? — Арман, пытаясь сохранить равновесие, поднялся с кресла.

— Нет, с маркизом.

Арман сдвинул брови и наморщил лоб, чтобы легче думалось. Франсуа-Луи отправляется с Жаклин во Францию? Интересно зачем? Филипп что-то говорил о брате Жаклин. Но разве маркиз тот человек, который готов рисковать своей жизнью ради других? Если он поехал во Францию, значит, не сомневался в собственной безопасности. Получалась какая-то полнейшая глупость. Почему если он действительно хотел по мочь Жаклин, то не отправился во Францию один и не привез ее брата?

Неожиданная догадка подействовала на Армана как ушат ледяной воды.

— Господи, да это же снова ловушка! — Стены комнаты начали кружиться вокруг него.

— Откуда ты знаешь? — испуганно спросил Филипп. Арман нетерпеливо замотал головой — он был не в состоянии что-либо объяснять.

— Позови дворецкого, пусть принесет кофе и чего-нибудь поесть; да скажи, чтобы приготовил экипаж. Мы должны ехать немедленно и попытаться остановить ее, пока она не угодила в лапы национальных гвардейцев. Ну же, скорее поворачивайся!

— Да, месье, — торопливо произнес Филипп, пораженный столь резкой переменой. Может быть, этот человек вовсе не так уж пьян?

Мальчик повернулся, собираясь выполнить приказание, как вдруг хриплый стон остановил его. Он обернулся и увидел, как Арман, закатив глаза, плашмя падает на пол.

Глава 16

Капли ледяного дождя стекали по щекам Жаклин, когда она, стоя на палубе корабля, смотрела, как вдали выступает из тумана побережье. Ее страна казалась такой мирной и спокойной, но Жаклин знала: впечатление обманчиво. Перед ней расстилалась жестокая и кровавая Франция, и ей оставалось лишь молиться о том, чтобы ее брат не стал жертвой во второй раз.

Жаклин не сомневалась, что он жив. С того самого момента, как Франсуа-Луи рассказал ей об Антуане, надежда, которую она прятала глубоко в душе, прорвалась наружу и наполнила ее жизнь новым смыслом. Она обязательно найдет его и поможет ему — третьего не дано.

Как обрадуются Сюзанна и Серафина, когда они с Антуаном вернутся. Может быть, Серафина снова начнет говорить, а Сюзанна наконец перестанет ревновать ее к Филиппу.

Но что скажет Арман? Он наверняка придет в ярость, узнав, что она снова возвращалась во Францию; и еще его разозлит то, что она отправилась туда с Франсуа-Луи.

Удивительно, но ее бывший жених оказался на редкость расторопным и очень быстро уладил все детали путешествия: нанял экипаж, доставивший их в Дувр, нашел корабль, на котором они пересекли пролив, и даже где-то раздобыл все необходимые документы. Он был так заботлив и предусмотрителен, что Жаклин пришлось признать: она неверно судила о нем.

Корабль бросил якорь в двух километрах от берега, куда они должны были добраться на лодке. Франсуа-Луи, являя собой образец галантности, помог ей спуститься в лодку, следя за ее удобством и безопасностью. Жаклин невольно сравнила его с Арманом, который никогда не обращался с ней как с хрупкой и слабой женщиной.

Еще находясь на корабле, они переоделись в простую одежду из грубой шерсти. Франсуа-Луи снял свой парик, и теперь из-под его шляпы на плечи спадали густые каштановые волосы. Жаклин удивило то, что под париком он прятал такую роскошную шевелюру; живя в Англии, она привыкла видеть мужчин и женщин без париков и даже стала находить эту французскую моду весьма странной.

Лодка доставила их к северной окраине города Кале, избавив тем самым от необходимости проходить паспортный контроль в порту. Оказавшись на берегу, они пешком направились и сторону города, чтобы там нанять экипаж и ехать дальше на юго-восток. Там, у самой границы с Австрией, находился Антуан. Франсуа-Луи узнал точное местонахождение той фермы, где его прятали, и они рассчитывали добраться туда через три или четыре часа.

Кале находился далеко от Парижа, но революционные настроения в нем проявлялись с такой же силой, как и в столице. По его улицам расхаживали люди в грубой одежде и засаленных красных колпаках, украшенных трехцветными кокардами. Все были настороже и постоянно оглядывались, словно боялись чего-то. Жаклин чувствовала, что достаточно одного нескромного взгляда или жеста, чтобы ее объявили шпионкой, поэтому она, опустив глаза, торопливо шла вслед за Франсуа-Луи по узким улочкам, стремясь как можно скорее укрыться в относительной безопасности экипажа.

Они подошли к постоялому двору, напротив которого стояло несколько экипажей. Жаклин надвинула шляпу поглубже, когда они вошли внутрь помещения, в котором стоял тяжелый запах дешевого вина, давно немытых тел и подгоревшей пищи. Франсуа-Луи усадил ее за маленький столик, поверхность которого была покрыта жирными пятнами, и попросил подождать его, пока он будет договариваться об экипаже. Он тоже нервничал, потому что раньше никогда не бывал в подобных местах.

Жаклин с тревогой наблюдала, как Франсуа-Луи подошел к стойке и заговорил с мужчиной, занятым мытьем грязных стаканов. Казалось, мужчина не обращал на него никакого внимания и только изредка кивал, желая показать, что он не глухой. Неожиданно Жаклин поняла, что слишком пристально смотрит на них, и отвела взгляд. Так как ей очень хотелось есть, она решила заказать себе что-нибудь.

— Добро пожаловать, мадам, — раздался у нее над ухом хриплый голос.

Жаклин почувствовала, что от звука этого голоса ее начинает бросать то в жар, то в холод. Ей хотелось повернуться, но тело отказывалось повиноваться. Потом в ее пылающем мозгу родилась безумная идея притвориться, будто она не узнает его.

— Ну, что ты молчишь? Неужели не хочешь поздороваться со мной?

Она медленно подняла глаза и взглянула на говорившего. Шрам казался еще ярче и безобразнее на его белой коже. Ей захотелось кричать, но в этом не было смысла. Оставалось только сидеть и делать вид, что все происходящее ее нисколько не волнует.

— Твое молчание просто непривычно. — Никола взял стул и подсел к ней. — Я надеялся, что ты хотя бы удивишься, увидев меня. Скажи, ты и правда поверила, что я позволю тебе бежать?

— По крайней мере я не собиралась больше встречаться с тобой, — сказала она, пытаясь унять дрожь в голосе.

Никола покачал головой:

— Не ожидал, что ты так наивна: зная меня, ты могла бы понять, что я не тот чедйвек, который легко сдается. После твоего последнего побега Комитет национальной безопасности приказал мне любой ценой доставить тебя для исполнения приговора — только на таких условиях они согласились снять с меня подозрения в предательстве.

Жаклин смотрела на Никола, все еще не веря в то, что он сидит перед ней. Откуда он узнал, что она должна приехать, каким образом нашел ее в этот час на постоялом дворе? Как ни боялась она признаться себе, но всему этому существовало только одно объяснение.

— А вот и наш драгоценный маркиз. — Никола улыбнулся.

Жаклин увидела, что к ним приближается де Вире в сопровождении двух гвардейцев. Выражение лица маркиза было совершенно спокойным.

У нее упало сердце.

— Почему? — спросила она, словно все еще не веря. — Почему ты предал меня?