Маргарита Южина - Усыновлю мужчину с ребенком

– Какой подъезд в «Командоре»? – опять влез Каратов.

– Мне вот здесь, спасибо… – ненадолго оторвалась от телефона женщина и полезла в сумочку. – Сколько я вам должна?

– Нисколько, – смотрел перед собой Каратов. – У таксистов нынче акция – провези двух пассажиров, третий бесплатно. Так что…

– А, ну хорошо, – не слишком вникала женщина, кивнула, выскочила из авто и снова продолжала в чем-то убеждать свою подругу.

Каратов долго смотрел ей вслед. Надо же… Такая скандальная тетка, а… получается, и не скандальная никакая, а просто несчастная. Одинокая. Тоже одна ребенка тянет. A вот если бы они вдвоем… Да боже упаси! Мымра какая-то! Как с ней жить-то? Тощая, длинная, волосы в какую-то старушечью фрикадельку закручены, зато пальто по последней моде! И красное, как стручковый перец, ни вкуса, ни стиля… а вроде как хозяйка какого-то бизнеса.

Каратов вздохнул и направил машину к дому.

Подходя к подъезду, Глеб увидел у себя в окнах свет.

– Ага… стало быть, не спим, – качнул он головой. – Вот и как ее одну оставлять?

Анфиска действительно не спала, сидела на диване, пялилась в телевизор и грызла сухарики.

– Пап! – испуганно подскочила она, завидев отца. – Ты себе только представь! Сплю я, значит, по всем правилам, а тут – бац! Звонок!

– Анфиска, нет тебе больше веры. Все, – вздохнул печально отец. – Буду теперь тебя каждую ночь сторожить.

– Пап, но…

– Конечно, сейчас ты еще не понимаешь, какое это страшное наказание, а вот когда тебе будет лет семна-а-адцать!

Девчонка фыркнула и влезла отцу на руки.

– Да ладно тебе, па, сторожи, я и в семнадцать лет буду только рада… Только тебя к тому времени кто-нибудь охомутает, точно тебе говорю.

– Спи иди, ясновидящая!

Лера и сегодня возвращалась домой поздно. У нее как-то неудачно промокли ноги – сапоги, что ли, протекли? И она весь день проходила в мокрых сапогах. Да еще и промерзла. Хотелось домой, в теплую ванну и в кровать. Но не получалось. Никак не хотят ее работнички работать. Мало того что она содержит этого Кукушкина, которого ей подруга Оленька сосватала, так еще и Зоенька Свиридова, как выяснилось, беременна! Ее и так далеко не посылали, так теперь она заявляет, что ее в транспорте укачивает, и просится в декрет. A ей ведь еще пять месяцев ходить! Еще и Аркаша до сих пор не вернулся… Этого только отправь! Поехал с документами в Канск, клиент еще вчера отзвонился, что документы прибыли, а самого Аркашу когда еще дождешься – гуляет мужик по полной. Вот и приходится самой мотаться…

Лера поднялась на свой этаж, открыла дверь, и к ней на шею кинулся Вадька.

– Вадик! – схватила его на руки уставшая мать. – Ты чего ж не спишь-то? Сейчас же нас с тобой Мария Никитична заругает!

– A вот и не заругает! – блестел глазами Вадик. – Она уехала! К своим!

К своим – это значит к отцу.

– Погоди, Вадик, а чего ж она мне не позвонила? – насторожилась Лера. – У них что-то случилось?

– Не-а! – не мог скрыть радости сын. – Они поехали в Турцию! A вещи сторожить некому! Вот Мария Никитична и рванула! A тебе, сказала, потом позвонит.

– A давно она уехала? – растерянно моргала Лера.

– Ну да! Утром еще! – радовался сын.

– Погоди… так ты же… ты же ничего не ел!

– Она меня научила лапшу китайскую заваривать! – гордо выпятил худенькую грудь мальчишка. – A потом она мне продиктует, как надо пельмени варить.

– Пельмени? – подняла брови мать. – Я сама продиктую, как тебе варить пельмени. Пойдем, что-нибудь с едой придумаем!

Придумать чего-нибудь с едой было крайне затруднительно – было ощущение, что бабушка не поленилась все продукты забрать с собой.

– М-да… – рассматривала Лера пустые полки. – Даже сосисок нет.

– A можно зато блинов настряпать. У нас мука есть! – предложил сынок.

Лере уже было не до блинов. Даже есть не хотелось. Совсем. Но рядом был голодный сын.

– Вот что, Вадька, – решила Лера. – Ты смотри в окошко, вон там видишь – ларек? Я сейчас туда сбегаю и всего накуплю. Тебе же еще и завтра надо что-то есть. Так что… Я быстро…

Она накупила два пакета еды. И главное – пельменей. Сейчас их быстренько Вадьке сварит, и… и спать…

– Мама! Ничего себе! Вот это да! И конфеты! Это мне, да? Правда, мне?

Лера смотрела на сына и удивлялась все больше. Она – успешная женщина… во всяком случае, в деньгах ее семья никогда нужды не испытывала, а ее сын радуется конфетам, как будто век их не видел! С ума сойти!.. Когда ж она последний раз ходила в магазин?.. Да вот же, в выходные! Привезла полную машину продуктов. И конфеты там были… Правда, она тут же унеслась на работу – надо было срочно перевезти документы клиенту в пригород…

– Вадик, а в воскресенье ты разве не ел конфеты? Тебе Мария Никитична не давала?

– A они разве были? – хлопал огромными ресницами ее сын.

– Не было, – прижала его голову к себе Лера. – Я перепутала дни.

Она накормила Вадика, хотела расспросить его про школу, про друзей, но у мальчишки слипались глаза. Сразу же после пельменей он направился в спальню, едва передвигая ноги.

– Мам, а это же хорошо, что Марии Никитичны с нами нет, да? – сонно пролепетал Вадька. – Давай будем жить одни. Я уже большой. Я справлюсь.

– Давай, – кивнула Лера, пряча глаза.

Казалось, стоит ей только дойти до кровати, и она сразу провалится в сон, но уснуть она смогла не сразу. В голову лезли всякие думы, мысли, обиды… и больше всех Лера злилась на себя. Ну почему она такая размазня? Зачем она держит у себя этого Кукушкина? Лентяйку Зоеньку? Аркашу-пьяницу? Пнуть их под зад коленом, а на эти деньги нанять Вадьке хорошую няню! И на порог больше не пускать эту Марию Никитичну! Это же надо – побежала сторожить тряпки, а мальчишку даже покормить не удосужилась! И ведь попробуй ей скажи, чтобы съезжала, такой крик поднимет… Да и как уволить Кукушкина? Аркашу?.. Не умеет она руководить! A ведь сама все придумала! Сама это дело начинала. Правда, тогда с ней рядом был папин друг, Афанасий Петрович. Вот мужик был – всех в железном кулаке держал. Директор был от бога. Но вот уже полгода, как он уехал к сыну в другой город, и Лера осталась со своими работниками. Нет, есть у нее и надежные люди, но у них более ответственные поручения, в других городах, а здесь остаются самые ненадежные. Вот за них самой и приходится пахать… да еще и дома эта Мария Никитична… A Ольга – тоже… И в школе…

Сразу же после планерки в кабинет к Каратову снова заявилась Милочка.

– Карати-ик, а чего мы такие все сердитые? Твое потомство плохо себя ведет?

– Мила, я ж тебя триста раз просил, не называй Анфису…

– Каратик, я сегодня посмотрела в календарик, оказывается, у Юльки завтра день рождения, ты представляешь? Ну и она, конечно же, позовет нас в субботу в ресторан, – играла глазками прелестница. – Поэтому сегодня ты уйдешь пораньше с работы… я тоже, естественно, и мы поедем выбирать Юльке подарок!

Каратов смотрел на Милу с легкой улыбкой. Удивительное свойство у его подруги – вчера прилюдно целовать какого-то хряка, а сегодня с чистыми глазами липнуть к Каратову.

– Мила, а с чего ты решила, что я вообще собираюсь идти к этой Юльке? – искренне удивился Каратов.

– Милый, это даже не обсуждается, – отмахнулась от него Милочка, закинула ногу на ногу и мечтательно закатила глазки. – Каратик, мы с Юлькой видели такое платьице – отпад! Здесь вот так открытенько, здесь вот так вот, а тут так… В общем, тебе понравится. Юлька так хотела себе купить, она даже мерила – ей хорошо. Вот мы сегодня поедем и купим. Когда меня Юлька в нем увидит, она весь хрусталь в ресторане сгрызет от зависти!

Каратов ничего не понял.

– То есть… ты себе это платье купишь? Не Юльке?

– Ты сдурел, Каратик?! – вытаращилась Милочка. – Конечно, себе! A ты хотел, чтобы я хрусталь от зависти грызла?

– Точно! – вдруг блеснул глазами Глеб. – A если ты еще к Юльке и с новым хахалем придешь, она вообще – окислится!

Милочка наморщила носик.

– Каратов, ну где я буду искать новых хахалей? Ресторан-то уже в эту субботу!

– Ну и что? A ты своего вчерашнего возьми… с толстыми ухами… Юлька его как увидит, сразу подумает, что он си-и-ильно богатый. Потому что страшный до ужаса.

Ноги Милочки быстренько приняли самое пристойное положение, и вся она вытянулась в струнку.

– Глеб… что ты такое говоришь? На меня, как всегда, наговаривают, а ты…

– Я вчера приезжал в «Лягушку», хотел тебе сюрприз сделать. A сделала ты, – тепло улыбнулся Каратов. – Мне твой новый друг очень понравился. У вас такие нежные отношения.

– Каратик… Глеб! – вскочила Милочка. – Ты ничего не понял! Виктор Павлович… он оказался там совершенно случайно! Это и вообще… мой учитель истории, и я…

– И ты сдавала ему экзамен, – догадался Каратов. – Мила, успокойся. На твоей работе наш разрыв никак не отразится, а…

– Какой разрыв?! – округлились кукольные глаза Милочки. – Ты что, сдурел?! Чтобы я по собственной воле согласилась на разрыв со своим боссом?! Да ни за что!

– Но я-то – запросто! – все так же улыбался Каратов. – И… ступай на свое рабочее место, у меня дела.

– Каратик, я никуда…

На столе зазвонил телефон.

– Да? – с радостью схватил трубку Каратов. – Да, это я… Арина… Венедиктовна?.. Да-да, конечно, я вас помню… Когда? Сегодня?… Нет, не говорила… То есть она говорила, конечно, но я… Непременно… И что? Все хотят меня видеть? Непременно! Да-да, буду.

Звонила учительница Анфиски и требовала появиться на родительском собрании. Да еще и как требовала!.. Опять начнутся жалобы всякие… Ох, и когда дочь уже подрастет?

– Кто звонил? – вытаращила глаза Милочка. – Женщина?

Каратов уставился на нее с явным непониманием. Похоже, девушка немного забылась.

– Каратов! Я спрашиваю, кто тебе звонил? Меня интересует, кто эта…

– Меня тоже интересует, и весьма давненько – вы почему не на своем рабочем месте? И, знаете ли, хочу вам сообщить, на вас очень жалуются ваши коллеги. Говорят, вас на рабочем месте застать невозможно. В чем дело, Людмила Ивановна? Я жутко обеспокоен.

Людмила Ивановна теперь хлопала глазами, уголки губ поползли вниз, видимо, жизнь предстала перед ней не в самом радужном свете.

– Но… Кара… Глеб… Антоно… Глеб Антонович… Но я… я только сегодня немножко опоздала. На пять минут всего… на пятнадцать… на часик, а потом… вот так и не сходила с сра… кх… с рабочего места. Только вот еще… бегала… ну, я кофе попить сбегала, потом еще в туа… кх… потом еще… опять на рабочее место прибежала…

– Боюсь, в этом месяце мне придется лишить вас премии, – ледяным голосом произнес Каратов и пододвинул к себе бумаги.

– Но, Кара… Глеб Ан…

– Вам что-то еще?

Милочка вдруг звучно всхлипнула и вылетела из кабинета Каратова, запрокинув голову.

– Как в немом кино… – с интересом наблюдал за ней Каратов. – Топиться побежала… Как Катерина в «Грозе»…

Потом вздохнул, на секундочку закручинился над поломанной судьбой Милочки и тут же про все забыл. Надо было заниматься делами.

Домой Каратов заехал только на минутку – надо было проверить, чем занимается его взрослая, самостоятельная дочь, быстренько пролистать дневник и отправляться в школу, на родительское собрание.

– Анфис, где твой дневник? – прямо из прихожей крикнул отец.

– Чего это с тобой? – вышла дочурка с накрашенными до самых бровей глазами.

– О господи… – тихонько охнул отец. – Это… чего?

Анфиска тут же глянула на себя в зеркало, которое висело в прихожей.

– Да это я макияж пробовала… по-моему, классно, а?

– Классно? Это ужас, Анфиска! Поверь мне как мужику! Смой немедленно, и чтобы я… В общем, приду – поговорим… Кстати, милая дочь, а почему ты меня не пригласила к себе на собрание? Я бы…

– Ты бы сказал, что у тебя работа, освободишься поздно, и никто тебя до девяти вечера ждать не будет, – спокойно пожала плечами дочь. – A чего – пойдешь?

– Да вот, дочь моя, пойду! A вот когда приду… Ты никуда не уходи. Сиди и жди меня дома, ясно? Я думаю, мне надо будет с тобой серьезно… Ох, уже опаздываю! Баба Таня не звонила?

– Беги, потом расскажу.

Каратов выскочил из дома и направился к машине. Только подъехав к школе, он вдруг вытащил телефон и стал набирать номер.

– Анфиса? У вас какой кабинет-то? Так… понятно… все, жди меня злого!

В Анфискином классе уже сидело довольно много народу. Перед столом стояла Арина Венедиктовна, пышная дама в вязаном платье, и нервно поглядывала на часы.

– Товарищи, еще подождем минут пять и будем начинать… Проходите, товарищ, – обратилась она к Каратову, который не знал, куда сесть. – Вы чей папаша будете?

– Я – Каратов. Моя дочь…

– Анфиса! Отец Анфисы!.. Мать-то не пришла! Хорошо, что отец пришел! – послышался родительский ропот.