Неделя, которую Молли провела в компании Роквеллов, не дала никаких результатов. Последняя ее стычка с Хэрленом не улучшила дела, он и так своим развязным языком мог отпугнуть кого угодно. Шелдон подумал, что сомнения его не развеются пока она там, в горах. А ведь когда он сажал ее в поезд, ему казалось, что камень свалился с плеч.

Он еще решит, что делать с ней, с этой женщиной. — Возможно, они просто не заплатят ей. Или… отправят на тот свет.

Хэрлен Роквелл не дочитал до конца убористые буковки на плотной кремовой бумаге.

— Что это еще за конское дерьмо? — возопил он, обращаясь к брату.

Шелдон густо намазывал кусок ростбифа горчицей, с удовольствием смакуя реакцию Хэрлена.

— Я думал, брат, что ты хорошо понимаешь и все предугадал, — Хэрлен швырнул письмо на стол и в бешенстве моргая глазами.

— А я думал, что ты все очень хорошо объяснил этой шлюхе.

В этот момент в дверь бесшумно прошмыгнул Фигаро, кот Шелдона. Увидев Хэрлена, он остановился, выставил передние лапы, потянулся, горделиво развернулся к Хэрлену задом и также бесшумно удалился.

Шелдон, потянувшийся было за вторым куском ростбифа, швырнул его обратно и бросил вилку с ножом. Аппетит окончательно был испорчен.

— Может, нам просто прикончить их двоих?!

Леонг вошел в столовую, чтобы убрать со стола. Налив братьям по чашке чая, он вышел из столовой.

— А он хорош! — проводил Хэрлен взглядом китайца, цинично улыбаясь.

— Да, меня он устраивает, — отозвался Шелдон, словно не услышав подтекста в реплике брата. — Тебе положить сахару?

Шелдон встал из-за стола и принес из бара бутылку коньяка.

— Конечно, она с ним переспала, такая не упустит возможности порыться в штанах брата Уинслоу.

— И после этого он нанял ее преподавать в школе? Ты что забыл, кем был его папаша?

Хэрлен плеснул себе коньяку в чашку.

— Я нанял ее шпионить за ним… — причина злости Хэрлена стала доходить до Шелдона.

— Ты нанял школьную учительницу! Ты вытащил со сцены полураздетую профурсетку, нарядил ее в приличное платье, наказал ей избегать речи бордельного жаргона и ходить, не виляя задом, посадил ее в поезд и отправил в горы учить маленьких недоносков алфавиту. И будь уверен эта шлюха только тем и занимается!

— Она должна переспать с кузеном! — он снова швырнул Шелдону послание от Молли.

— Что же она тебе об этом не сообщает?

— Ходжес видел ее с ним в комнате поздно вечером…

— Может, они только и делали, что обсуждали результаты пожара. Вокруг нее обязательно что-то горит!

— Ходжес сообщил Марку, что он провел в ее комнате больше часа.

— Ходжес — пьяница и болван! Этой ненасытной шлюхе часа будет маловато!

— Прекрати, меня тошнит!

Хэрлен продолжал ехидно лыбиться.

— Что-то ты неважно выглядишь, бледный с лица, похудел… Я несколько раз заходил к тебе за эти две недели, и каждый раз Леонг останавливал меня в парадном, сообщая, что ты отдыхаешь. А вид у тебя нездоровый. Может, ты заболел китайской лихорадкой?

— Я в порядке, давай оставим меня в покое, и оговорим о деле. Если до нее плохо доходит, чего от нее хотят, напиши ей подробные инструкции. Это ведь была твоя идея подцепить ее.

— Ты и напиши ей, Шелдон, а я не мастак писать письма, ты знаешь. И припугни ее, что ежели, что, то Уинслоу все узнает о ней, если она не залезет к нему в постель.

Хэрлен еще налил себе коньяку и выпил.

— И не надо сваливать на меня всю вину. Это была твоя идея, именно ты увидел объявление в этой газетенке, и именно ты решил, что женщина вытянет из Уинслоу все, что нам нужно. И ты сказал ей, что нужно делать. Ты в этом деле специалист, вот и напиши ей, как обработать Уинслоу, — Шелдона передернуло от собственного аргумента.

Хэрлен понял, что перегнул палку и пошел на попятную.

— Но ведь она меня недолюбливает, мягко говоря…

— Меня тоже.

— Ты просто устал. Как тебе не стыдно, брат. Ты опять накурился дури? В этом вся причина…

Шелдон побледнел и потупил глаза.

— Я… нет… я не…

— Не ври мне! Все — говно! Твой маленький желтенький Леонг много раз на этих днях мотался в Чайнатаун. Ты — конченый наркоман!

— Нет, не говори так!

— Что если эти твои пустоголовые ослы из оперного совета узнают, что их дорогой мальчик гробит жизнь в опиумном угаре?! Что будет, если об этом проведает Сэмпсон Левин? Он ненавидит нас, а ты ему даешь такие козыри! Ты просто ублюдок, сучий сын, говно собачье!

Шелдон вскочил с кресла и с кулаками готов был наброситься на брата.

— Хэрлен, а пошел ты!.. — он кинулся вон из комнаты под раскаты громового хохота Хэрлея Роквелла.


Форчун медленно ехал верхом на лошади и всматривался в голубое небо. Третий день не было ни одного облачка, ни намека на дождь, а ведь уже была середина ноября. В то время, как все радовались последним теплым осенним денькам, Уинслоу взывал о приходе зимы и непогоды.

Вчера он чуть не погиб, когда со скалы свалился огромный валун. Уинслоу обследовал каньон, он собирался организовать переброску леса, расслабился и едва успел отскочить от летевшей на него глыбы — это первое жесткое предостережение ему. Хотя Сэмпсон Левин предупредил его, Уинслоу до конца не поверил, что кузены способны заставить людей пойти на насилие. Однако теперь он не сомневался, что на него совершили покушение.

Он не только слышал голоса со скалы, но обнаружил на том месте, откуда скатился камень, табачный пепел и дубину, которую использовали в качестве рычага. Он не мог оставаться равнодушным к такому камнепаду, был расстроен и зол. Мысль о том, что его хотят убить, вызывала судороги в желудке. Он предпочел бы бороться с природными опасностями и стихиями.

Уинслоу молился о дожде и по другой причине. Летом наемные рабочие сгружали спиленный лес у реки, откуда его должны были сплавлять. После нескольких попыток сделать это, десяток стволов застрял в камнях на мелководье, и это стало новым препятствием для сплава. Разобрать завал не удавалось. Стволы были от восьми до десяти футов в диаметре и очень тяжелые, от воды они набухли и весили еще больше. Осенние дожди и таяние снегов поднимут уровень воды, и она выйдет из берегов. В противном случае пороги делали очень опасной работу сплавщиков.

Уинслоу спешился и сел на пень отдохнуть, призывая к природе сотрудничать с ним. Поблизости раздался смех и крики ребятишек, означавший, уроки в школе закончились. Возможно, он встретит учительницу, когда пойдет домой. Последняя их встреча не выходила у него из головы, и прошлой ночью он готов был уже отправиться к Белле Стронг, местной утешительнице одиноких, имевшей солидную клиентуру, но его задержали близнецы Анны Макдональд, показывали ему свои куклы, к тому же сама она нагрузила печеньями и кексами, чтобы он отнес их к себе домой. Один из рабочих остановил его по дороге и они поболтали. Желание посетить Беллу в концов испарилось — не она являлась к нему в течение нескольких дней, он видел ее только издали, когда она шла в школу или возвращалась назад. Он хотел снова предупредить ее об опасности: змеи, всякие там дикие животные и конечно, люди. Он обнаружил новые следы под окнами.

Пильщики леса, сплавщики и другой рабочий люд много работали, плохо жили и много не имели. Кое-кто скорее напоминал диких животных из лесов, где они работали. Горожанка Молли Кеннеди представляла собой легкую и желанную добычу и необходимо чтобы она была всегда начеку.

И, черт возьми, он просто хотел ее видеть. Его глаза загорелись. Он увидел Молли идущую по тропинке. В лицо ей дул прохладный ветерок, охлаждавший покрасневшие от возбуждения щеки и вырывавший локоны из ее тщательной прически. Она остановилась, прикрыла глазам наслаждаясь этим порывом свежего осеннего воздуха, мягкостью еще теплых лучей полуденного солнца.

Она чувствовала себя довольно уставшей, когда, даже на сцене, она не тратила столько душевных сил и энергии, как здесь, в школе. В тишине осеннего леса, в окружений высоких и мощных елей, вдыхая запах смолы, всех сочных трав и цветов, — все это помогало расслабиться и восстановить силы. Чирикающие птицы словно «разговаривали» с ней, обменивались впечатлениями, посмеивались над ней, славно было вырваться из этого курятника, где она целый день провела в окружении одиннадцати сорванцов!

Ей нравилось преподавать им. Первая испытательная неделя закончилась, и эти ребятишки приняли ее всем сердцем в свою компанию, и всячески старались ее ублажить, получить одобрение, выделиться среди остальных. Молли переполняло чувство гордости, что она таки сумела влезть в роль милой, в меру строгой училки, но она ни с кем не могла поделиться своей радостью. Кому она расскажет, что гордится собой, что с ней не сваляли дурака и она полюбила этих детей, как и они ее.

Молли снова побрела по тропинке, перескакивая через корни деревьев, обходя топкие места, застревая иногда на своих высоких каблуках, стряхивая с туфель налипавшие комки грязи. Она вся была погружена в свои мысли и не заметила человека, поджидавшего ее на пеньке впереди.

Она вспомнила, какой переполох вызвало появление Уинслоу Форчуна в доме Хильды, когда она разгуливала в одной комбинации, как она едва не расплакалась, как Хильда утешала ее, позабыв о недавнем предубеждении, теперь она не воспринимала ее враждебно. Хильда отпаивала ее чаем, обещала сшить ей платье для карнавала, слегка подбадривала Молли, оказавшейся в таком щекотливом положении. Она не могла, конечно, понять истинную причину расстройства Молли. А ведь он ей нравился, призналась Молли, этот Уинслоу Форчун, хотя это было и небезопасно для нее. Он крупный, сильный, ворчливый человек, который никогда не улыбался, а ей так хотелось увидеть это. Хотела освободить его голову от дурных мыслей, скинуть груз с плеч, подарить ему хотя бы счастливый день. Он может даже смеяться над ней, ну и пусть смеется. Она сама радовалась своим мыслям.

С Этьеном у нее все было иначе. Он был приятный человек, заботившийся о ней, угадывавший ее желания. Он стремился развеять ее грустные мысли, приободрить… когда не занят на работе, и вспоминал, возвращаясь домой о ее существовании. Он был ее учителем в искусстве любви, но огонь вспыхивавший в минуты близости никогда не разжигал всесокрушающую страсть. Она не замечала их разницы в возрасте, но Этьен был на двенадцать лет старше. Он помог ей развивать свою сексуальность, и в то же время сам был образцом спокойствия и благовоспитанности, лишний раз не демонстрируя своих чувств. За те несколько месяцев, что они были вместе, Этьен тратил на нее кучу денег: на подарки, развлечения и причуды. Естественно, ей все это нравилось, никогда раньше никто не пытался ублажить ее, побаловать, — жизнь казалась ей просто сказкой. Медовый месяц состоялся, а вот свадьбы не было, они так и не успели…

Одинокая и подавленная неожиданной ужасной смертью Этьена, она сразу стала взрослой. Молли оказалась в Панаме без средств, ей пришлось работать на апельсиновой плантации, пока она ждала присылки денег от своей тетки из Балтимора. На них она купила билет на пароход и отправилась Калифорнию. Но тетка умерла, ничего ей не оставив, и Молли снова пошла работать, она зарабатывала себе на хлеб пением в салунах.

Теперь-то она понимала, что любовь — это не подарки мужчин, очарованных ее красотой, не совместные примерки новых нарядов и не женские капризы, обращенные к случайным обожателям.

Настоящая любовь может быть только у живущих одной жизнью, одними интересами, делящих одни проблемы, умеющих радоваться своему счастью и друг другу.

— Мисс Кеннеди!

Молли едва не споткнулась от неожиданности. Солнце светило ей в глаза и она, прижав руку козырьком ко лбу, пыталась рассмотреть окликнувшего ее человека. Это был ее босс! У Молли вспыхнули щеки и защемило сердце.

Он смотрел на нее горящими голодными глазами. Она и на расстоянии почувствовала его желание и, в ней возникло ответное чувство. «Это добром не кончится!» — подумала Молли. Сейчас нужно сдержать себя любыми силами! Не нужен ей этот мужчина, разве что, как человек, который дает ей работу. Она, черт возьми, не хочет никаких перемен в их отношениях. Если она поддастся своему и его желанию, все пропало, она не должна позволить себе этого — она не такая дура. В ее жизни уже были случаи, когда чувства подавляли разум. И что получалось в результате?.. Этот человек представляет для нее опасность.

Молли чувствовала, как участился ее пульс, Уинслоу действовал на нее завораживающе. Она глубоко вздохнула несколько раз, успокаивая свое дыхание. Теперь она стояла в той позе, которая и приличествует молодой учительнице, встретившей своего работодателя.

— Добрый день, мистер Форчун, — голос немного дрожал, выдавая ее волнение.