Дело сделано, пора было идти домой и что-нибудь перекусить. Анна Макдональд отлично готовит и хорошо знает его слабость к сладкому.

Убирая в стол книгу счетов и чернильницу с ручкой, Уинслоу увидел свернутую в трубочку афишу. Он бросил ее в стол, когда вернулся из Сан-Франциско и забыл о ней. Ему хотелось развернуть и посмотреть на изображение актрисы, задевшей его за живое, но он остановил себя — не к чему, тридцатилетнему мужику, уподобляться мальчишке, возбуждающемуся от картинок голых баб. Он подумал, что хорошо бы предъявить эту афишу мисс Кеннеди и послушать ее разъяснения. Он дал себе слово больше не вспоминать полуобнаженную девицу из «Мажестика».

Встав из-за стола, Уинслоу направился к двери. Вставив ключ в замок, он… развернул свиток, захваченный с собой. Афродита, в сандалиях с перевязью на щиколотках, легкая прозрачная накидка… На него смотрела очаровательная, манящая своими формами, такая страстная Богиня любви на мраморном постаменте. Дыхание участилось, он почувствовал, как кровь запульсировала в его членах. Он представил, как срывает тогу, едва прикрывавшую богатства божественного тела. Из пересохшего горла вырвался мучительный стон. Ослабевшие руки с трудом удерживали легкий лист бумаги, готовый свернуться и скрыть манящий призрак.

«Вашу мать!..» Из дебрей желания, в которые он забрался, нелегко найти выход сыну приходского священника. Он снова представил себе молодую учительницу в этой прозрачной тоге…

Уинслоу скомкал афишу и бросил ее с остервенением на пол.

«Это ты во всем виноват, Сэмпсон Левин», — Уинслоу схватил обеими руками воображаемую шею адвоката и стал душить его. «Посылаю к вам женщину, которую вы искали», — написал Сэмпсон в своей записке, но мог ли вообразить Уинслоу, что это будет она? К черту ее! К черту Сэмпсона!

Он нагнулся и поднял смятую афишу, разгладил ее на столе и снова свернул в трубочку.

«Слушай, богиня! Если ты думаешь, что сможешь надуть меня, то глубоко ошибаешься! Если тебе не подпалило задницу в Сан-Франциско, подожди, пока я сделаю это сам. Ты лжешь, а я ненавижу лгунов, и я докажу тебе это»!

Он вышел из дома, вскочил на лошадь и помчался во весь опор к подножию холма, где ждал его Марк Дэнбери и пыхтящий котел.

Глава 5

Итак, вот он какой, этот Саммит…

Молли приводила в порядок свои впечатления. Пять напыщенных дам устроили ей экзамен. Хозяин компании, нанявший ее на работу, — странный и невоспитанный увалень. Начало — так себе.

Кэйси оставила ее одну и была занята на кухне приготовлением ростбифа и ирландского рагу из картофеля. Молли подошла к окну и принялась разглядывать окрестности. Всего несколько недавно построенных домиков. Аллея фруктовых деревьев, заросли орешника. Небольшая возвышенность закрывала перспективу. Конечно, у нее еще будет масса времени оглядеться. Целые месяцы! Она все осмотрит, если здесь есть, что смотреть.

В комнате было жарко — камин пылал славно. Она приоткрыла дверь и впустила в комнату поток свежего воздуха. Сладковатый пряный запах цветов и трав заполнил комнату. Тени становились длиннее. Заходящее солнце золотило верхушки деревьев и высвечивало края облаков. Скоро вернется Себастьян. Из кухни доносились манящие ароматы.

Хотя Молли и выпила с дамами чай, съела несколько сандвичей, но чувствовала, что уже проголодалась. Во всем виноват горный воздух. Была и другая причина — нервы. Она вспомнила надежные руки Уинслоу Форчуна, его прикосновения… его пренебрежительное отношение, его ироничные глаза. Неужели он считает ее врагом?..

Запахи из кухни становились невыносимыми. Молли прикрыла дверь на улицу и отправилась спросить Кэйси, — не нужна ли ей помощь, хотя она не могла похвастаться своим опытом искусной кулинарки. Что ж, еще одно испытание, на этот раз, по крайней мере, приятное.

Уинслоу вместе с механиком Бакли Бруксом копались в котле, пытаясь выяснить причину неполадки. Уинслоу подозревал, что главная причина, кроется не в самом механизме, а в людях. Он постоянно сталкивался с проявлениями вандализма и саботажа. В любой момент могла случиться новая неприятность. Виновных же найти не удавалось. Впрочем, Уинслоу хорошо знал, кто истинные виновники всех его неурядиц.

Все, что случилось худого, было направлено именно против него, и он часто впадал в бешенство. Вот и сейчас ему хотелось все бросить и поскорее вернуться домой.

Он видел, что мальчишки Макдональдов наловили с утра рыбы, и сейчас, наверное, она, поджаренная, уже покрылась золотистой корочкой. Обильная домашняя пища была одним из наиболее приятных моментов жизни в Саммите. Уинслоу оплачивал кулинарное искусство своей хозяйки, поэтому она заказывала разнообразные припасы, доставляемые из Плейсвилла. Домашняя атмосфера успокаивала Уинслоу Форчуна.

Лицо его просветлело, когда он подумал об Анне Макдональд. Он любил ее, как старшую сестру, заботливую и внимательную. Она приняла его под свое крылышко, как только он появился в Саммите, и всячески опекала. Она умоляла его открыть школу в Саммите и он поклялся, что сделает все возможное для этого.

Из Сан-Франциско ему присылали учительниц самой высокой квалификации — и все сбежали. Как он скажет Анне и Биллу Макдональдам, что эта новенькая, которая пила сегодня чай в гостиной Кэйси, еще неделю назад демонстрировала оголенный зад на подмостках театра? Как объяснит им это?

Пока он шел к дому, то увидел спешащую туда же Хильду Свенсен. Она была портнихой и еще помогала Анне по хозяйству. Хильда нравилась Уинслоу своим неугомонным нравом, она была неутомима, а ведь ей приходилось одной воспитывать десятилетнего сына, — муж Хильды умер и был гораздо старше ее. Хотя ее нельзя было назвать красавицей, но она могла подцепить любого мужчину, к ней многие подбивали клинья, она же, всем давала от ворот поворот. Уинслоу знал, что Хильда мечтает об одном — как бы заарканить его самого.

Теперь у нее появилось еще одно препятствие — Молли Кеннеди. И это была не игра воображения. Уинслоу хотел ее. Ему было стыдно, противно признаваться себе в этом, но это была правда, он втюрился в эту городскую красотку. В одном он был уверен: что бы он не чувствовал, от нее надо избавиться, и чем скорее, тем лучше. Самое удобное — поговорить с мисс Кеннеди пока Себастьян не вернулся домой. Он сам доставит ее в Плейсвилл и убедится, что она села в поезд. Куда она поедет, на север или юг, ему все равно, в какую сторону она отправится. Неужели она, в самом деле, посчитала, что может быть учительницей? И как же расстроится Кэйси, если лишится постоялицы. Он почувствовал себя виноватым перед столькими людьми.

За последние годы пространство между домами Макдональдов и Кэйси расчистили от зарослей кустарника и камней. Дом, который построил еще отец Анны, когда осваивал эти земли, был единственным в поселке, где была лишняя спальня и, можно было взять постояльца. Предшественница Молли, Агата Пауэл, та самая, что так внезапно исчезла, жила в маленьком доме, соседнем с Франклинами. Теперь там жил Джед Кэнтрел с племянником и племянницей, взятыми им на воспитание.

Заходящее солнце отражалось в окнах дома Кэйси, как отблески пожара. «О, Боже! Там действительно что-то горит! Из открывшегося окна кухни повалил черный дым. Конь, которого Уинслоу вел под уздцы, занервничал и стал бить копытом.

— Пожар! — закричал Уинслоу своим мощным голосом и, набросивши уздечку на столб загородки скотного двора, помчался к дому. Во дворах залаяли собаки, на крик выбежали люди.

Дверь дома, где остановилась Молли, распахнулась и на крыльце появилась Кэйси Холл с подносом и чайным сервизом, расписанным вручную китайскими мастерами. Уинслоу подскочил к ней и выхватил поднос.

— Не разбей! — всхлипнула Кэйси.

Уинслоу подхватил ее, отвел на безопасное расстояние и помог усесться на траву. Даже отсюда чувствовался жар пламени — старый дом уже весь пылал.

— Где учительница?

Кэйси не могла вымолвить ни слова, она жестом указала на дом. Уинслоу кинулся к дому. Афродита! Он так и представлял ее себе — богиня среди всполохов огня.

— О, дьявол! Этот чертов сундук!.. — Уинслоу увидел, как Молли пыталась вытащить свои вещи из горящего дома.

«Везде, где она появляется, все горит!» — вдруг подумал Уинслоу.

Сундук застрял в дверях и, Молли безуспешно пыталась протолкнуть его на крыльцо. Уинслоу бросился к ней.

— Да бросьте вы его и быстрей выходите! — крикнул он на бегу.

Не обращая внимания на Форчуна, Молли со злостью колотила ногой по сундуку. Все ее имущество было в нем, и она не желала предоставить его огню. Наконец, ей удалось упереться в сундук обеими руками и протолкнуть его в дверь. Сундук с грохотом покатился по ступенькам крыльца. Из него посыпались парфюмерия, трусики, панталоны, платья… Вслед ему летела Молли, потерявшая равновесие после решительного рывка. Когда Уинслоу подоспел к ней, Молли уже распласталась на земле. Вместо того, чтобы подать ей руку, он прорычал:

— Идиотка! Вы же могли погибнуть!

— А вас это волнует? — Молли сама встала на ноги. — Я в порядке. — Ее глаза светились яростью.

Неожиданно для самого себя Уинслоу расхохотался. «Боевая девочка!» Он помог ей оттащить сундук подальше от дома и вернулся к Кэйси. Та была в истерике.

— Там вещи моей малютки! — она пыталась освободиться от поддерживающих ее рук Уинслоу и кинуться к дому. Подоспевшая к ним Молли помогала утихомирить беременную женщину, которая царапалась как дикая кошка.

Вокруг собралась уже масса народу, наблюдавшего разрушительное действие пожара. Все знали, как Кэйси не хотела уезжать из дома своей матери и сколько сил она затратила, чтобы сделать это обиталище комфортным и милым. Теперь от всего, чем они владели, остался один чайный сервиз. Все сочувствовали ее горю, жизнь в горах вдалеке от цивилизации для женщин особенно тяжела, но на них все держалось. Если женщина была не в себе, то все к черту рушилось. Себастьян, как мог, успокаивал жену. Анна Макдональд предложила им пойти к ней переночевать, утром Себастьян пообещал отвезти Кэйси в Плейсвилл.

— Куда отнести сундук мисс Кеннеди? — спросил Уинслоу Джед Кэнтрел. Он задумчиво посмотрел на Молли. Проклятье! Не мог же он именно сейчас на глазах у всего поселка разоблачить ее! Она с такой добротой успокаивала Кэйси, что люди смотрели на нее с восхищением.

— Пока оттащите сундук в контору, а о месте ночлега мы подумаем позже, — приказал он Джеду.

— Анна приглашает пойти к ней поесть, отведите к ней мисс Кеннеди, — предложила подошедшая к мужчинам Хильда.

— Спасибо, скоро придем.

— Не беспокойтесь о детях, — сказала Хильда Джеду. — Матти присмотрит за ними.

Бросив на Уинслоу долгий задумчивый взгляд, она удалилась.

— Слава Богу, есть человек, который заботится о моих малышах пока я на работе, — сказал Джед с благодарностью. Его новая жизнь строилась нелегко. Каждый день он шел на риск, но теперь ему нужно было думать о племянниках. Без помощи Хильды он сейчас был бы связан по рукам и ногам.

— Она прекрасная женщина, — согласился Уинслоу. «Хорошо бы, — подумал он, — чтобы их взаимные симпатии переросли в нечто большее».

— Оттащи пока сундук, а я пойду, поговорю с учительницей.

— Скажите Анне, чтобы не ждала к столу, мы с Бакли придем, как только освободимся.

— У нас есть одна проблема… — начал Уинслоу, когда Джед удалился.

Молли выдавила слабую улыбку. Возбуждение стало спадать, и она старалась снова войти в свою роль.

— Слушаю…

Суматоха стихала и люди разбредались по своим домам — поесть и помолиться, что беда обошла их стороной. Вечерний воздух был наполнен гарью. Головешки все еще пылали в наступившей темноте.

Растрепанные волосы Молли спускались на плечи, обрамляя побледневшее лицо. Он подошел к ней и стер со щеки следы копоти. Кожа был теплой и мягкой. Это новое прикосновение к ней было его ошибкой.

«Проклятье!» — ему нужно было все сказать и вышвырнуть ее из поселка, но она снова околдовала его — он уже не мог ее обидеть — не здесь, не сейчас. Он сходил с ума от желания обнять её, защитить.

Словно уловив ход его мыслей, Молли положила ему руку на грудь.

— Я хочу остаться в Саммите, мистер Форчун. Любой дом меня устроит. Я действительно нуждаюсь в этой работе, больше, чем вы думаете.

Уинслоу чувствовал, что она не лжет, он верил ей — никакая актриса не способна на такое милосердие. Он оказался в тупике.

— Пойдемте, вам надо привести себя в порядок и поесть. У нас еще будет время поговорить, позже. Анна прекрасно готовит. Вас она пригласила особо.


Если бы не усталость, Молли могла рассмешить эта ситуация: новый босс стоял у ее кровати и зажигал керосиновую лампу, вид у него был очень расстроенный. Ей хотелось, чтобы он ушел — глаза слипались от усталости, но уроки хороших манер, которым учили ее сестры-настоятельницы в монастыре, не прошли даром. Как она могла поторапливать его! Ведь это его комната и его постель. Правда, ей не сказали, какими правилами этикета нужно воспользоваться, если сгоняешь человека с его же постели. Они просто не могли предугадать тех ситуаций, в которых Молли оказывалась в последние годы. Многие из них были достаточно двусмысленные.