Сара Джио - Утреннее сияние

– Я хочу снова по-настоящему жить…

Он крепче прижал меня к себе.

– Разве ты не видишь? Именно это ты сейчас и делаешь.

Наши глаза встретились, он обхватил мое лицо ладонями и страстно поцеловал. Я закрыла глаза, чувствуя, что парю в воздухе. Внезапно передо мной возник образ Джеймса. Но в темноте я не могла разглядеть его лицо. Я открыла глаза и отступила назад.

– Что-то не так? – встревожился Алекс.

В его голосе прозвучала легкая обида, и мне стало очень горько. На секунду я даже подумала, что недостойна его чувств. Разве он может доверить мне свое сердце?

– Я… Я просто не знаю… – сказала я. – Не знаю, имею ли право делать это.

Он опустил глаза.

– Понятно.

Я подошла к нему и взяла его за руки.

– Мне так этого хочется. – Я была в смятении и полна страха. – Мне нужен какой-нибудь знак. Мне нужен знак, чтобы я решилась на более глубокие отношения. Нужно, чтоб он дал нам свое благословение.

Джеймс. Я чувствовала, что он рядом. Видит ли он меня сейчас? Я часто думала о том, что между Алексом и Джеймсом есть определенное сходство. Чувство юмора. Глубокая способность к состраданию. В душе каждого из них было столько пластов, поражающих своей красотой. Но одобрит ли Джеймс поведение своей жены, которая бросается в объятия мужчины, единственным преимуществом которого является то, что он жив, а Джеймса уже нет на свете?

Мы молча смотрели друг на друга, волны тихонько плескались о борт плавучего домика. А потом послышались звуки новой песни. Сначала я не узнала мелодию. Она была довольно бесхитростная, под аккомпанемент гитары. А потом раздался голос Питера из группы «Питер, Пол и Мэри». Я покачала головой, потрясенная до глубины души. «Пафф, волшебный дракон, жил у моря».

Мои глаза наполнились слезами. Нам ничего не надо было друг другу говорить. Мы уже все поняли. Я положила голову на грудь Алекса, и он нежно обнял меня. Мы слушали песню.

Я подняла глаза и взглянула на небо.

– Благодарю тебя, – мой шепот растаял в ночном воздухе.

Прошел час, затем второй. После часа ночи я услышала шаги Декстера, входящего в дом.

Прятаться от него не было смысла.

– Я здесь, – сказала я.

– А почему в гостиной стоит чемодан?

Я начала паковать вещи, да так все и бросила.

– Ппонимаешь, мама… – попыталась оправдаться я. – Она что-то неважно себя чувствует. Вот я и подумала, что надо бы съездить к ней на пару дней.

– Если хочешь, я тебя туда отвезу, – любезно предложил Декс.

– Не стоит, – ответила я. – Ты слишком много выпил. Я возьму такси.

– Так поздно?

– Ничего страшного, – сказала я, поворачиваясь к озеру.

Он поцеловал меня, и я почувствовала можжевеловый запах джина в его дыхании. Он все-таки изрядно набрался.

– Ты, кажется, перебрал. Нужно лечь и поспать.

Он улыбнулся.

– А ты разве не придешь ко мне в постель? На пару минуток?

– Мне действительно надо ехать к маме.

– А я хотел кое-что тебе сказать.

– Что же?

Я подумала о том, что рассказал мне Колин об отце Декстера, и почувствовала, что меня охватили грусть и сожаление. Вместо стоящего передо мной красивого сорокатрехлетнего мужчины с точеными чертами лица и складками вокруг рта я видела маленького мальчика, потерянного, одинокого и очень печального. Я закусила губу. Будь прокляты эти Уэнтуорты. Если его папаша так его любит, почему он не заявится сюда сам? Зачем он использует Колина в качестве посредника?

Декс потер лоб и качнулся влево, потеряв равновесие.

– Дорогой, – сказала я, – ты лучше присядь.

– Пенни, – начал он, – я принял важное решение. И не хочу больше ничего от тебя скрывать. С этой минуты мы с тобой навсегда вместе.

Я не понимала, были ли его откровения вызваны излишним количеством алкоголя, или его чувства были вполне искренними, но я затаила дыхание и продолжала слушать.

– Я хочу, чтобы ты знала – я не был честен с тобой…

Я тут же подумала о Лане Тёрнер, потом вспомнила женщину, которая отвечала на телефонные звонки в мастерской, подумала: а так ли уж мне хочется выслушивать его признания? Нужно ли мне все это знать? Колин может вернуться через час, через день, через месяц, и лучше оставить все как есть. Пусть у Декса будут свои тайны, а у меня свои… Так мы будем квиты.

Но Декс продолжал говорить, и мне пришлось выслушивать его исповедь, несмотря на то что я вовсе не была к этому готова.

– Мне надо тебя кое с кем познакомить.

Я в удивлении тряхнула головой, ничего не понимая.

– С кем же?

– Ее зовут Роксанна. Ей восемнадцать лет.

Восемнадцать…

– Это моя дочь, Пенни.

У меня перехватило дыхание.

– Твоя дочь?

– Да, она не намного младше тебя. Я очень боялся, что ты воспримешь это известие болезненно. И потом я… послушай, я совершил много ошибок во время моего прошлого брака, гордиться мне нечем. Ты говорила, что хочешь иметь детей, Пенни. Говоря откровенно, я был просто ужасным отцом.

Я коснулась его руки, но он продолжал.

– Я бросил первую семью, потому что мы оба были просто безобразными эгоистами. Теперь понимаешь, почему я решил больше никогда не заводить детей?

– Декс, пожалуйста, я…

– У меня напрочь отсутствует ген отцовства, – уверенно заявил он. – Мой отец и мой дед были сущими задницами. Поэтому, представь, как я был поражен, когда на пороге мастерской однажды появилась Роксанна. Она все мне простила. – Он смахнул слезу со щеки. – Да, простила и дала шанс познакомиться с ней поближе. Я этого совершенно не заслуживаю, но, боже мой, ты не представляешь, как безумно я этого хотел.

Я не знала, что ему сказать.

– Когда я был с Ланой, она…

– Пожалуйста, – сказала я. – Я не могу слышать о твоих интрижках.

– Интрижках?

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Декстер, ты хочешь мне сказать, что ты не…

Он взял мои руки.

– Пенни, милая, неужели ты действительно думаешь, что я способен совершить по отношению к тебе такую подлость?

Казалось, Декстер был потрясен, а я не смогла сдержать слезы. Как я ошибалась!

– Все это время, – сказала я прерывающимся голосом, – я думала, что у тебя роман на стороне. – Меня захлестнула волна раскаяния, чувство вины было просто невыносимым.

– Да, я не совершенен, – честно признался он. – Случалось, что…

– Ничего не хочу знать.

Почему-то любой намек на его неверность лишь усугублял мое собственное чувство вины.

Он опустил глаза, а потом снова посмотрел на меня.

– Тебе понравится Роксанна, Пенни. Она будет жить в мастерской до осени, а потом уедет учиться в Вашингтонский университет.

Он продолжал говорить, а я слушала. Мы поедем осенью в Калифорнию, где будет новая выставка. Лана Тёрнер после ее открытия организует вечеринку. А весной мы отправимся в Нью-Йорк на открытие новой художественной галереи. Может быть, Роксанна и ее бойфренд присоединятся к нам, и мы поедем туда вчетвером. Я, не отрываясь, смотрела на озеро. Оно казалось пустынным, лишь пара уток плавно скользила по водной глади недалеко от причала. Колина по-прежнему не было. У меня слегка закружилась голова, и я почувствовала приступ тошноты. Я бросилась в ванную комнату, и меня вырвало.

* * *

– Что с тобой?

Декс стоял у дверей ванной. В его голосе звучали нежность и забота, как в первые дни нашей совместной жизни. Я промокнула губы бумажной салфеткой и взглянула на себя в зеркало. За последнее время я похудела. Бледные щеки ввалились. Я положила руку на живот. Конечно, вполне может быть, что ребенок Декса.

Я вошла в гостиную, откуда могла видеть озеро. Декс сел рядом со мной и подложил руку мне под голову, а потом взял меня за руку. Он поднес ее к губам и принялся целовать каждый палец, как будто бы хотел воссоединиться с каждой частичкой моего тела.

Что подумает Колин, если появится сейчас у причала? Вот он плывет, стоя на носу яхты, мой храбрый моряк, спешащий ко мне сквозь ночную мглу. Хватит ли у меня решимости, чтобы уехать с ним, или придется остаться здесь с Дексом? От паники меня затрясло, а Декс встал и привлек меня к себе. Радио заиграло композицию «Хожу во сне»[19]. Первый раз я слышала эту навязчивую мелодию в Калифорнии, когда стояла на балконе в гостинице. Теперь она обрела для меня новое значение. Печальная и как будто призрачная мелодия убаюкивала меня, я словно впала в транс. Сильные, уверенные руки Декса обнимали меня.

– Потанцуй со мной, – попросил он.

Его всегда тянуло на нежности, когда он был нетрезв. Но сейчас все было по-другому, словно все чувства обострились. Возможно, это первый день нашей новой жизни, которая будет длиться вечно. Но возможно, что это наш последний день.

Я не сопротивлялась, когда он прижал меня к себе.

– Я так соскучился, – сказал он, и его теплое дыхание ласкало мою шею. Мой разум противился, но тело жаждало его объятий.

Когда песня закончилась, он отстранился и выглянул на палубу.

– Что такое? – испуганно спросила я.

Он покачал головой.

– Показалось, что я что-то увидел. Наверное, ошибся.

Он снова обнял меня за талию.

На мгновение мне показалось, что на поверхности озера промелькнула какая-то тень – лодка? Но это была лишь рябь на воде.

И тогда я поняла. Я явственно это почувствовала. Колин никогда больше не приедет.

* * *

Декс поцеловал мою руку, налил два бокала вина и вручил один из них мне.

– Нет, спасибо, – поблагодарила я.

– Но почему?

Внезапно я представила, как Декс держит в руках ребенка, с любовью смотрит на него, а потом переводит взгляд на меня. Может быть, ребенок сможет нас примирить? Может быть, это именно то, что нам надо? Мое сердце разрывалось от тоски по Колину, но он больше не вернется. Надо продолжать жить. Я смотрела на улыбающегося Декса. Моего Декса. Он не всегда был идеальным мужем, но по-своему любил меня. Может быть, сказать ему про ребенка? Я могу это сделать прямо сейчас. Он будет рад и горд. Ведь это будет наш ребенок.

Декс наблюдал за мной, когда я смотрела на озеро.

– Что ты там высматриваешь?

Я быстро повернулась к нему.

– Сегодня такая звездная ночь, – произнесла я, думая о Колине. Он, наверное, уже миновал шлюзы и теперь направлялся в залив Пьюджет-Саунд, а оттуда прямиком в океан, к югу. Без меня… – Мне надо кое-что тебе сказать, – медленно произнесла я.

– Что же? – Декс чмокнул меня в щеку, и я почувствовала комок в горле.

– Декс, у нас будет ребенок.

Слова вырвались из моих уст, словно против моей воли, но, произнеся их, я почувствовала облегчение. Моя тайна теперь раскрыта, и, надеюсь, он примет эту новость благосклонно.

Он подавился вином, расплескав его по ковру, а потом поставил бокал на кухонную стойку.

– Черт возьми, что ты имеешь в виду?

Он недоуменно тряхнул головой, а выражение его лица привело меня в ужас.

Я заставила себя улыбнуться, утешаясь тем, что все мужчины нервничают, когда узнают о беременности жены.

– Я имею в виду, что беременна. Ты скоро станешь отцом, Декс. Снова станешь отцом.

Я робко улыбнулась и шагнула к нему.

Декс выглядел потрясенным. Он опустился на диван и отрешенно разглядывал пятно на ковре.

Я вспомнила, как однажды, через месяц после нашей свадьбы, какая-то женщина в универмаге подошла к нам и сунула девятимесячного малыша в руки Декстеру.

– Не подержите его? – спросила она. – Я оставила сумочку в магазине «Фредерик и Нельсон», а тащить Бобби до конца торгового центра все равно что нести на себе тонну кирпичей. – Я заметила, что на лбу у нее выступили капельки пота. – Пожалуйста, подержите его немного. Я вернусь минут через десять или даже скорее.

Я осмотрела коридор торгового центра, и оказалось, что, кроме нас, там были только мальчик-подросток, женщина с двойняшками, которые только начали ходить, и пятилетним мальчуганом, который в этот самый момент закапризничал и разразился громким ревом. Мне стало понятно, почему она обратилась именно к нам.

Декс судорожно, как робот, протянул к младенцу руки.

– Ну вот, – сказала она, передавая Дексу пухлого малыша. Декс стоял как деревянный. Ему явно было не по себе. Мы наблюдали, как женщина пулей выскочила в дверь и понеслась по улице.

Я изо всех сил старалась не рассмеяться.

– Видел бы ты себя, – сказала я. – Ты просто рожден быть отцом.

От этих слов он застыл еще больше, и малыш начал пищать, а потом писк перешел в оглушительный визг.

– Возьми его, – взмолился Декс, протягивая мне ребенка.

– Вот умничка, – сказала я, укладывая малыша животиком себе на плечо. Я принялась качать его на руках, как всегда делала с маленькими детьми. После школы я часто подрабатывала приходящей няней. Через минуту он закрыл глазки и почти задремал.