На подъездной дорожке одиноко стоял черный «Фольксваген». Я почувствовала, как напрягся Алекс, когда мы приблизились к нему, и поняла, что это, должно быть, машина Келли. Я живо представила его сидящим рядом с ней в те времена, когда в их семье царило счастье. Рука Келли покоилась на его бедре. Алекс ослепительно улыбается и поглаживает ее шею.

Из выхлопной трубы вырывались темные клубы дыма.

– Я, пожалуй, подожду здесь, – сказала я. – Хочу полюбоваться на эти витражи.

Алекс кивнул и натянуто улыбнулся.

– Уверен, Грэйси тебя полюбит.

– Надеюсь, – прошептала я, наблюдая, как он направляется к автомобилю.

Алекс открыл дверь машины, и я увидела лицо Келли. Было заметно, что она слегка раздражена. Ее светлые волосы зачесаны назад, на лице ни следа косметики, и все же она потрясающе красива. На секунду я почувствовала укол ревности. Это мать его ребенка. Мать. Меня удивили мои эмоции, и я постаралась загасить их, пока они не захлестнули меня целиком. Келли бросила взгляд в мою сторону, и наши глаза на мгновение встретились, но она тут же отвернулась. Алекс поговорил с ней и потом закрыл дверь. Все это больше похоже на деловые отношения, но я не могла отделаться от мысли, что мое присутствие затрудняет их общение. Я представила себя на месте Келли. Допустим, произошло невозможное: мы с Джеймсом расстались и он встретил другую женщину. Я была уверена, что возненавидела бы любую, кто претендовал бы на то, чтобы завоевать расположение моей дочери. Я бы испытывала к ней бесконечную неприязнь. Мне было стыдно в этом признаться, но это была сущая правда.

Но я забыла все свои печали, когда открылась задняя дверь и из машины выпорхнула маленькая девочка в розовых легинсах и вязаном платьице лилового цвета, похожем на длинный свитер. Алекс подхватил ее на руки, и она улыбнулась во весь рот, демонстрируя дырку от выпавшего зуба. Ей восемь лет. Она хорошенькая, белокурая, как ее мать, и, разумеется, папочка в ней души не чает. Хотя она совершенно не похожа на Эллу внешне, чем-то она неуловимо напоминала мне ее… Я закусила губу, когда Алекс поставил ее на землю, и она помахала рукой, прощаясь с матерью. Я не могла видеть выражение лица Келли, но представляла, как она на меня смотрит в зеркало заднего вида. Наверное, ей хотелось бы быть на моем месте.

Я с опаской подошла к ним.

– Привет, – сказала я. – Меня зовут Ада.

– А я знаю, – заявила девчушка. – Мама мне о тебе рассказывала.

У меня перехватило дыхание. Я не имела ни малейшего представления, что обо мне говорила ее мать, но старалась об этом не задумываться. Это был очень важный момент, и я не хотела, чтобы они почувствовали мою неуверенность. Я опустилась на корточки рядом с ней. Что бы я сказала подружкам Эллы в такой щекотливый момент? Мое внимание привлекли стразы на ее платье.

– Как мне нравится твое платьице!

Носик девчушки был усеян крохотными веснушками.

– Спасибо, – сказала она. – Знаешь что произошло?

– Что же?

– На прошлой неделе у меня выпал зуб.

У нее такой милый тоненький голосок.

– Правда?

Она кивнула.

– Мама сказала, что к нам домой придет зубная фея, и к папе тоже.

Я улыбнулась и взглянула на Алекса.

– Отлично. А я слышала, что зубная фея дарит особенно щедрые подарки, когда посещает плавучие домики.

– Дааа? – заинтересовалась Грэйси. – Я сегодня остаюсь у папы.

Алекс улыбнулся мне с заговорщическим видом.

Церковные колокола снова зазвонили, и он сделал знак, что пора идти в церковь.

– Ну, пойдемте, – сказал он. – Давайте найдем свободные места.

Мы пересекли просторное помещение и заняли места в заднем ряду. Алекс наблюдал, как Грэйси мне улыбается, когда начали исполнять первый псалом. На самом деле я не слышала слова проповеди. Я думала о том бремени, которое возложила на меня судьба, и о том, как мне хотелось бы разделить его с кем-нибудь. Боже, позволишь ли ты мне это? Я вовсе не была в этом уверена. Но я знала одно – Алекс был прав. Чувство сопричастности, единения с миром было невыразимо прекрасно и, несомненно, дарило утешение.

* * *

Когда мы уже возвращались на причал, телефон Алекса зазвонил. Мы с Грэйси слушали, что он говорил. Было видно, что он слегка расстроен.

– Это мой заказчик из журнала «Сиэтл», – объяснил он. – Пришел макет статьи об испанских закусочных для весеннего номера, и он не совсем соответствует задумкам главного редактора. – Он въехал на парковку у Фэрвью-авеню, остановил машину и в задумчивости потер лоб. – Они хотят, чтобы я приехал и сделал новые снимки.

– Неужели? – возмутилась я. – Это совершенно неразумно.

Алекс растерянно пожал плечами.

– Таковы условия контракта. У меня нет выбора. Я должен ехать туда и все исправлять или… – он вздохнул и потянулся к телефону. – Позвоню, пожалуй, Келли.

– Но зачем? – поспешно возразила я. – Мы с Грэйси можем подождать тебя здесь, пока ты не вернешься.

Он улыбнулся с видимым облегчением.

– Правда?

Я кивнула.

Он повернулся и посмотрел на Грэйси, а она захихикала.

– Все нормально, папочка.

Она повернулась ко мне.

– А можно я посмотрю твой плавучий домик?

– Я тебе устрою по нему экскурсию.

Я взяла Грэйси за руку, и мы вышли из машины. Алекс пошел к своему причалу, чтобы забрать камеру, а мы направились к Лодочной улице.

– Пока, сладкая парочка, – сказал он. – Обещаю, через пару-тройку часов я буду с вами.

Когда мы взошли на палубу моего домика, я увидела, что к причалу приближается Джим. Он был удивлен, увидев меня с ребенком.

– Ой, – растерянно произнес он, приглаживая волосы рукой. – А я просто хотел зайти поздороваться.

– Вот и отлично, – сказала я, вспомнив, что прошлым вечером во время Бала холостяков он сказался больным. – Вам уже лучше?

– Да, спасибо. – Он посмотрел на Грэйси, потом повернулся ко мне: – Может быть, мне лучше вам не мешать?

– Входите, буду рада пообщаться, – сказала я.

– И все же я лучше вернусь к себе. Видите ли, у папы сегодня плохой день.

Я была озадачена его странным поведением, но улыбка Грэйси отвлекла меня от грустных мыслей. Ее огромные зеленые глаза заставляли забыть все тревоги.

– А у тебя есть двухэтажная кровать? – спросила она. – Как бы я хотела, чтобы у папы была такая!

– Нет. Зато у меня есть чердак. И он тоже прикольный.

Девчушка запрыгала от радости.

– А можно посмотреть?

– Конечно, можно.

Войдя в дом, я начала показывать его достопримечательности, но ей это скоро надоело, и она забралась на высокий стул у бара.

– А ты любишь моего папу?

Щеки мои вспыхнули.

– Ну, мы не так давно знакомы, но я думаю, что твой папа потрясающий человек.

– Так и есть, – решительно сказала она. – А ты знаешь, что он может спрятать монетку в ухе и вытащить ее из руки?

– Да ты что?

Она кивнула, и я мгновенно вспомнила, как Джеймс проделывал тот же нехитрый фокус для Эллы, которая неизменно приходила в восторг.

– А еще он может завязывать рыбацкий узел, – заявила она. – Это очень трудно, но я тоже учусь.

– Не хочешь поесть? – спросила я, изучая содержимое холодильника в поисках еды, подходящей для детского желудка.

– А у тебя есть пирожные?

– К сожалению, нет.

– А мы можем приготовить, – предложила девочка.

Она сидела на стуле, болтая ногами, а потом подтянула их под подбородок и с нетерпением взглянула на меня.

– Мы с мамой всегда печем пирожные.

Разумеется, ведь ее мама шеф-повар, удостоенный многочисленных наград.

– Ну, хорошо, у меня в буфете найдется немного муки и сахара, но я не знаю рецепта…

– Ну-у… – малышка явно была разочарована.

И тут я вспомнила о маленькой синей записной книжке Пенни, в которой были записаны рецепты.

– Послушай, я кое-что придумала.

Грэйси проследовала за мной к сундуку в гостиной.

– Ты умеешь хранить тайны? – спросила я.

Она с готовностью кивнула.

– Я нашла сундук, наполненный древними сокровищами, – сказала я, поднимая крышку.

Я показала ей свадебное платье, перчатки и другие реликвии из жизни Пенни Уэнтуорт, а потом вытащила записную книжку.

– Все это принадлежало женщине, которая жила здесь давным-давно. Ее звали Пенни.

Я передала ей записную книжку с рецептами, и девочка принялась листать страницы, пока что-то не привлекло ее внимание.

– Рулетики с корицей, – сказала она. – М-м-м…

Она отдала мне книжечку с рецептами, и я изучила список ингредиентов.

– Думаю, у нас все для этого есть. Давай попробуем, что у нас получится.

Грэйси радостно завизжала и побежала за мной на кухню. Мы вместе разбили яйца и смешали масло и сахар. Кухня наполнилась божественными ароматами ванили, корицы и горячего масла, и, когда наконец зазвонил таймер духовки, мы едва дождались, пока рулетики остынут, и принялись их есть, разумеется, с теплым молоком.

– Это лучшие пирожные, которые я когда-нибудь пробовала, – заявила Грэйси.

– Я, пожалуй, с тобой соглашусь, – сказала я, протягивая руку за новой порцией.

Когда пирожные остыли, я положила полдюжины в пакет.

– Это для твоего папы, – сказала я. – И надо оставить несколько штук для твоей мамы.

Интересно, что скажет Келли – профессиональный повар – о моих кулинарных способностях? Но больше всего меня интересовало, что она подумает о том, что я провожу время с ее дочерью.

Когда Алекс наконец постучал в дверь и вошел в комнату, мы увлеченно раскладывали на полу двойной пасьянс.

– Привет, – заявил он с порога.

Я подняла взгляд, положив очередную карту на стопку червей.

– Ну, как все прошло?

Он закатил глаза.

– В общем, отлично. Рад, что со всем этим разобрался. Как тут моя девочка?

Грэйси вскочила.

– А мы пекли пирожные!

Алекс расплылся в улыбке.

– Знаю. Этот божественный аромат чувствуется даже на улице. Можно попробовать?

Грэйси вручила ему пакет.

– Ух ты, – произнес он. – Вкусные, наверное.

– Пекли по рецепту Пенни, – пояснила я.

Он повернулся к Грэйси.

– А теперь я должен забрать эту малышку домой. – Он на секунду замялся. – Ты можешь пойти с нами, Ада, если хочешь.

– Нет, – быстро ответила я. – Идите вдвоем. Мне сегодня надо закончить кое-какие дела.

– Ну, хорошо. Заходи попозже, ладно?

* * *

Не успел Алекс уйти, как я бросилась звонить Джоани.

– Я сегодня все утро провела с дочкой Алекса, – сообщила я, устраиваясь на диване. – Мы вместе ходили в церковь.

– В церковь?

– Да, и там мне было так хорошо, так легко.

– И как тебе девочка?

– Она очаровательна. – У меня словно комок стоял в горле. – Элле бы она понравилась.

– Как ты думаешь, а ты ей понравилась?

– Думаю, да, – ответила я. – Во время проповеди она заплетала мои волосы, а потом мы пекли пирожные у меня дома.

– Вот и отлично, – сказала Джоани. – Как продвигается расследование?

– Мне кажется, я зашла в тупик, – честно призналась я, раскладывая содержимое сундука Пенни на полу. – Никто не хочет говорить о Пенни. Думаю, надо разыскать ее мужа.

– Как его зовут?

– Декстер Уэнтуорт.

– Звучит, как имя персонажа из детективных сериалов. Знаешь, такой богатый избалованный плейбой, которые всегда уходят от возмездия за убийство, потому что денежные мешки – их папаши – нанимают ушлого адвоката.

Я представляла, как Джоани выразительно закатывает глаза на другом конце континента.

– Не надо пока его осуждать, – сказала я. – А если он действительно всего лишь безутешный муж?

– Разве ты не упоминала, что у него были интрижки с другими женщинами?

– Допустим, – сказала я, вспоминая о Лане Тёрнер. Конечно, это только предположение, но уж больно похожее на правду. – Да, наверное, так и было. Но ведь это не повод для убийства. У многих мужчин в пятидесятые годы были романы на стороне. Вспомни сериал «Безумцы»[20].

– Интересно, он похож на Дона Дрейпера[21]? – мечтательно протянула Джоани.

– Знаешь, а он на самом деле ничуть не хуже, чем этот красавец, – сказала я. – Судя по фотографиям, которые я видела, у него были темные волосы и очень самоуверенный вид.

– Ну, хорошо. Но ты уж там поосторожней, пожалуйста. Если он все-таки имеет отношение к исчезновению Пенни, то ему вряд ли понравится, что ты везде суешь свой нос.

– О чем ты говоришь, Джоани, ему сейчас уже за девяносто.

– Знаю, – ответила она. – Не имеет значения, сколько лет преступнику. Если он хочет скрыть правду, то его ничто не остановит.

* * *

Положив трубку, я еще некоторое время обдумывала наш разговор с Джоани. Но я была твердо уверена, что мне не удастся сложить вместе весь пазл этой истории Пенни, не выслушав Декстера. Поэтому я использовала свое мастерство поиска в Интернете, приобретенное за годы работы репортером, и в конце концов мне удалось разыскать адрес интерната для престарелых, где он в настоящее время пребывал.