Сара Джио - Утреннее сияние

Я набрала его номер и в ожидании ответа на звонок принялась просматривать абстрактные пейзажи Декстера Уэнтуорта на сайте его поклонников. Они были довольно большие, выполненные резкими мазками и почему-то не излучали никакого тепла. Интересно, насколько произведения Декстера Уэнтуорта-художника отражают внутренний мир Декстера Уэнтуорта-человека?

После третьего звонка оператор сняла трубку, и я попросила ее соединить меня с Декстером Уэнтуортом.

Через минуту в трубке раздался низкий, хрипловатый голос, явно принадлежащий пожилому человеку.

– Алло?

– Мистер Уэнтуорт, меня зовут Ада Санторини.

Меня удивило, что я так сильно разволновалась. Мне не хотелось, чтобы он сразу же повесил трубку, мне важно было узнать, что он может рассказать о своей жене.

– Понимаете, я живу в плавучем домике, который раньше принадлежал вам, и я звоню, чтобы задать вам кое-какие вопросы.

– Вы живете на Лодочной улице?

– Да, – осторожно ответила я.

– Эта недвижимость принадлежит моей дочери. Если у вас вопросы, связанные с арендой, лучше решите это с Роксанной.

– На самом деле речь не о вашем доме, – сказала я. – Я хочу кое-что узнать о вашей жене, Пенни.

В трубке воцарилось молчание.

– Мистер Уэнтуорт? Вы меня слышите?

– Да, – ответил он. – Слышу.

– Мистер Уэнтуорт, я нашла кое-какие вещи вашей жены и подумала, что вам следует об этом знать.

– Мисс?..

– Санторини.

– Мисс Санторини, почему бы вам не подъехать ко мне сегодня после обеда?

– Хорошо, – сказала я, и сердце мое отчаянно забилось. – Это было бы просто замечательно.

– Я живу в номере сорок семь в интернате в Лэйквью.

– Я могу быть у вас в три.

– Договорились.

Я взглянула на оставшиеся пирожные и решила отвезти их Декстеру. В подарок от Пенни.

Алекс появился у меня на пороге, когда я уже выходила, чтобы поймать такси до пансионата, где теперь жил Декстер.

– Рад, что застал тебя.

Он запыхался, потому что бежал по причалу. В руках у него был открытый конверт из грубой бумаги.

– А где Грэйси?

– Смотрит кино, – сказал он, оглядываясь через плечо. Через окно я могла видеть, что она сидит на диване Алекса. Я улыбнулась.

– Ты надел на нее спасательный жилет?

– Таковы правила пребывания в плавучем доме.

– Мне нравится, что ты страдаешь паранойей.

– Послушай, – сказал он, – я просматривал кое-какие старые снимки, которые сделал пять лет назад, когда впервые прибыл на Лодочную улицу, и обнаружил кое-что интересное.

Он передал мне конверт, и я вытащила оттуда пачку черно-белых фотографий размером восемь на десять дюймов. Я просмотрела первые пять – на них были изображены причал, мой домик и простиравшееся за ним озеро, и взглянула на Алекса.

– Не совсем понимаю. Что я здесь должна увидеть?

Он указал на угол снимка, и я заметила женщину, стоящую на коленях перед моим домом.

– Неужели это… Наоми?

Алекс кивнул.

– Похоже, она плачет, – сказала я.

Он показал мне следующую фотографию, а потом еще одну. На каждой из них присутствовала женщина, корчащаяся от горя.

– Она, наверное, не заметила, что я в тот день решил поснимать окрестности, – сказал Алекс. – Очевидно, я ее в тот момент тоже не увидел.

– Как ты думаешь, что бы это могло значить?

– Думаю, это значит, что она испытывает какие-то страдания в связи с твоим домом или кем-то, кто когда-то там жил.

Я взяла верхнюю фотографию и коснулась того уголка, где стояла на коленях Наоми, закрывая лицо руками. Я почти чувствовала ее невыносимую боль, которую словно излучала эта старая черно-белая фотография.

* * *

Я вышла из лифта, и в коридоре резкий запах заведения ударил мне в нос. Какой у него номер? Точно, комната 1201. Я зашла за угол и оказалась перед дверью с цифрой 1201. Мое сердце чуть не выскочило из груди. Я протянула руку к двери и постучала.

Один раз, потом другой.

Через мгновение дверь со скрипом отворилась, и передо мной предстал Декстер. Он был высоким и подтянутым и совершенно не походил на девяностолетнего старца. Седые ухоженные волосы были аккуратно зачесаны набок.

– Мисс Санторини? – с улыбкой спросил он. Теперь я могла понять, почему Пенни считала его таким привлекательным.

– Пожалуйста, называйте меня Ада.

Он пригласил меня пройти. Чистая, уютная квартира была со вкусом обставлена современной мебелью – я заметила угловой диван и полированный кофейный столик. Похоже, над интерьером поработал умелый дизайнер. Не сомневаюсь, что это была женщина. Интересно, он за ней ухаживает? Я представила себе даму моложе его раза в два, лихо водящую «БМВ».

– Хотите что-нибудь выпить? – предложил он.

– Воды, пожалуйста.

Он вернулся с маленькой бутылочкой «Эвиана» из холодильника и поставил ее на кофейный столик передо мной. Бутылка запотела, и капельки воды скатывались по стеклу.

– Итак, – бодро начал он, – чем могу вам помочь?

Я положила пакет с рулетиками на кофейный стол.

– Хотите попробовать?

– Нет, спасибо, – сказал он, указывая на сердце. – Я вынужден соблюдать строжайшую диету.

– Я это испекла по рецепту вашей жены, – сказала я. – Рулеты с корицей по рецепту Пенни.

Он выглядел потрясенным.

– Вы сказали, что это по рецепту Пенни? Каким образом вы…

– Я нашла записную книжку с рецептами.

– Где?

– В сундуке, который стоит в доме.

– В гостиной?

– Да. Ее вещи в целости и сохранности. Время их пощадило. Ее свадебное платье, кое-какие книжки и разные памятные вещи…

Я вытащила синюю записную книжку и положила ее на стол. Он взял ее и начал листать страницы. Его подбородок слегка затрясся от волнения при виде знакомого почерка.

Было довольно забавно наблюдать за этим стариком. Но его переживания были глубоко личными, поэтому я подняла глаза и принялась разглядывать женский портрет на стене. Она была очень красива, со светлыми волосами, в платье с глубоким вырезом. Женщина сидела на причале, всматриваясь в серые воды озера. Устремленные вдаль глаза были полны грусти. Казалось, она находится не в настоящем, а всматривается в будущее. Наверное, это и есть Пенни.

– Да, это она, – сказал Декстер, проследив за моим взглядом. – Я написал этот портрет через год после ее исчезновения.

– Она была необыкновенно красива, – сказала я.

Декстер кивнул.

– Она была самым красивым созданием, которое я когда-либо видел. Столько лет прошло, а я так и не встретил никого, кто мог бы с ней сравниться.

– Вы были счастливы вместе?

Декстер в задумчивости потер лоб.

– Когда-то давно… Но я был слишком поглощен работой. Случались и мимолетные увлечения, и я никогда не прощу себе этого.

Я подумала о Лане Тёрнер, но не решилась спросить его о ней.

– Как вы думаете, что же все-таки случилось в ту ночь, когда исчезла Пенни?

– Хотел бы я это знать, – произнес он. – Дело в том, что кошмары этой ночи постоянно преследуют меня. Я снова и снова прокручиваю все события в голове в надежде, что вспомню что-либо, ускользнувшее от моего внимания в тот роковой день.

– Расскажите мне все, что помните.

Декстер вздохнул.

– В тот вечер был Бал холостяков на причале, ежегодная вечеринка с участием всех соседей. Мы тогда сильно поссорились.

– Из-за чего?

– Она сообщила мне, что беременна, – сказал он.

– Вы должны были бы быть счастливы?

Он грустно покачал головой.

– Я знал, что этот ребенок не от меня. Я был так ослеплен гневом, что не думал о ее переживаниях, о том, в каком ужасном положении она оказалась. Зачем я заставил ее страдать? Она вовсе не заслуживала такого отношения. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы с радостью принял это известие, считал бы этого ребенка своим.

– Значит, вы оттолкнули ее?

– Я хотел, чтобы она заплатила за всю боль, которую мне причинила. Я убежал тогда из дома. И пошел к Наоми.

Я подняла брови, вспомнив фотографии Наоми, которые показал мне Алекс.

– Между нами была любовная связь, – признался он. – Послушайте, я вовсе не горжусь некоторыми эпизодами из прошлого, особенно этим.

– А когда вы узнали, что Пенни… исчезла?

– Сын Наоми, Джимми, плакал, – сказал он. – Его отец, Джин, пошел посмотреть, где Джимми, и нашел его плачущим в одиночестве на палубе. Позже он сказал мне, что… Знаете, на этот счет потом было много всяких домыслов… В общем, он сказал, что его сын видел, как она уплыла на лодке.

– На лодке? С кем?

– Думаю, с Колином, – сказал он, – он жил на соседнем причале. Наоми рассказала мне, что Пенни сблизилась с ним, когда я находился в Калифорнии. Думаю, он и был отцом ребенка.

Даже сейчас, по прошествии стольких лет, я почувствовала, что Декстер глубоко страдает.

– Тем не менее, – продолжал он, – эта версия распалась. Когда детективы допрашивали этого парня, я узнал, что они с Пенни планировали уехать той ночью вместе, но что-то пошло не так. Они поссорились, и он уехал без нее.

– Вы уверены, что он не вернулся за ней? – спросила я, надеясь в душе, что Пенни в конце концов уплыла в лучах заката с человеком, которого по-настоящему любила.

Он покачал головой.

– Нет, к тому времени, как это случилось, Колин уже вышел на яхте в океан. Он был далеко от озера Юнион. Значит, кто-то другой заманил ее в лодку.

– Кто же это мог быть?

Декстер всплеснул руками.

– Полиция допросила нескольких бездомных, бродивших в окрестностях. Они годами рассматривали одну версию за другой, но ничего не срасталось. Я молил Бога, чтобы в ту ночь она просто прыгнула в лодку и уплыла, как всегда мечтала. Но не думаю, что это было именно так. Ее мать умерла в 1972-м, так и не увидев дочь, а ведь Пенни имела обыкновение звонить ей почти каждый день.

Он потер лоб.

– Больше всего на свете я жалею, что оставил ее той ночью одну. Мне, со всеми моими прегрешениями, следовало бы простить ее.

Он замолчал и, казалось, еще глубже погрузился в свое горе, но я не собиралась оставлять его в покое, не выяснив все обстоятельства.

– А Колин? – спросила я. – Как он жил все это время?

– Я сам хотел бы это знать, – ответил он, снова поднимая глаза. – Он покинул Лодочную улицу и никогда больше туда не возвращался, за исключением одного-единственного раза, когда оставил яхту на попечение Джимми.

– Да, я знаю.

– Я выяснил это только годы спустя, – продолжал он. – Но, судя по всему, Колин погиб.

– Каким образом?

– На яхте в Ки-Уэст. Говорят, у него случился сердечный приступ. Береговая охрана обнаружила его, когда он уже скончался.

Декстер был мрачен.

Я размышляла об этих двух мужчинах. Их сближало только одно – любовь к прекрасной женщине, и жизнь обоих сложилась не слишком счастливо.

– Жаль, – произнесла я после минутного молчания. – Я надеялась, что жизнь Колина сложится иначе.

– Я тоже, – тихим голосом произнес Декстер.

Он уставился на свои руки, которые судорожно сжимал на коленях.

Интересно, что бы Пенни подумала о своем муже, если бы сейчас находилась здесь. Он больше никогда не был женат, почти прекратил писать картины – по крайней мере, так писали в Интернете. Было заметно, что этот человек несет тяжелое бремя страдания. Смогла бы она полюбить его снова? Простила бы? Я вновь осмотрела комнату. Что я ищу? Ключ к разгадке? Какой-нибудь знак? Тут я заметила небольшую рамку на книжной полке. Это было какое-то объявление, рекламный листок. Шрифт показался знакомым, но я никак не могла понять, где я это уже видела. Я встала и прошла в другой конец комнаты, чтобы получше рассмотреть.

Руки мои слегка дрожали, когда я сняла с полки рамку и прочитала полустертую надпись, сделанную золотыми буквами: «Судоходная компания Лейтон». Я потеряла дар речи. На боку кораблика Эллы была такая же надпись.

– Откуда это у вас? – спросила я, поворачиваясь к Декстеру.

История жизни Пенни, моя собственная история – круг замкнулся. Сердце бешено колотилось в груди, и я боялась, что Декстер услышит его стук. Мне казалось, что оно стучит, как барабан.

– Мой отец был владельцем этой компании, – сказал он. – По правде говоря, даже когда я был успешным художником, я никогда не мог зарабатывать этим ремеслом достаточно денег, чтобы вести тот образ жизни, к которому привыкли в моей семье. Состояние отца позволяло мне поддерживать достойное существование. Он был самым щедрым моим меценатом, даже несмотря на то что мы практически не общались. Конечно, в те времена я об этом и не подозревал. Все это выяснилось много лет спустя.

– Но это название, – сказала я, указывая на золотые буквы. – У моей дочери была деревянная яхточка с таким же названием на борту.

– Понятно, – сказал он, поднимаясь на ноги. Декстер прошел к буфету и вытащил маленькую деревянную фигурку – точную копию Эгги.