Джуд Деверо - Утренняя луна

– Мне очень жаль твоего отца, – наконец сказала она. – Должно быть, он чувствует, что его сын и невестка хотят его смерти.

У Джекки перехватило дыхание. Люси сказала то, что она сама чувствовала, но не хотела облекать эти мысли в слова.

– Думаю, вы правы, – понизив голос, проговорила она. – Не думаю, что Шейла его так уж сильно ненавидит, но если отец завтра умрет, она почувствует, что перед ее семьей теперь открыты все дороги.

– Не надо судить ее слишком строго. Она мать, пекущаяся о своих детях, и хочет обеспечить их будущее. Когда у вас появятся дети, вы узнаете, что это такое. Для детей сделаешь абсолютно все.

– Как Тристан для своей племянницы?

– Стократ больше, – уверенно сказала Люси. – Хотите немного прогуляться по провинциальному Вильямсбургу?

– Конечно!

Во время прогулки их разговор продолжился, но снова говорила Джекка, а Люси по большей части слушала. Несколько раз Джекка задавала вопросы, пытаясь разговорить Люси, но не преуспела. Люси не пожелала даже сказать замужем ли она, или, возможно, была замужем и есть ли у нее дети. Абсолютно ничего.

При других обстоятельствах Джекка непременно испытала бы досаду, обиду или злость. Тоже мне, таинственная незнакомка! Но Люси умела повернуть дело так, словно она просто излишне застенчива.

Они медленно шли по улице герцога Глостера, великолепно отреставрированной в стиле деревни восемнадцатого века, когда Джекка заговорила о Тристане и стала задавать вопросы о нем.

– Я знаю его уже больше четырех лет, – сказала Люси. – Нет человека, который заботился бы о людях больше, чем Трис. Он не выставляет счета минимум половине своих пациентов, если не больше. Знаете, чем он занимается в выходные?

– Чем? – жадно спросила Джекка.

– Посещает больных. Поэтому его дому требуется ремонт, а игровой домик вообще едва не рухнул. Ливи и я боимся, что он когда-нибудь заснет за рулем, потому что совершенно не отдыхает. Услышав, что он сломал руку, мы почти обрадовались: по крайней мере бедняга хотя бы немного отдохнет!

– Поэтому отец не подпускает его к пациентам и не принимает никакой помощи?

– О да. Ливи пошла к доктору Олдриджу и сказала, что его сын находится на пределе сил. – Она усмехнулась, и в ее голосе зазвучало презрение. – Он разрывается между пациентами и девицами, которые желают провести с ним время, и почти не спит.

– Но ведь теперь Рид приезжает, чтобы ему помочь.

– Я никогда не встречала этого молодого человека, – сказала Люси, – но слышала, что его интересует только одно – попасть в очередной выпуск новостей.

Джекка бросила на собеседницу укоризненный взгляд, желая показать, что та несправедлива.

– Да, я знаю, – грустно улыбнулась Люси. – За это время я полюбила Триса, как родного сына, и не могу быть объективна к другим молодым людям. Но ведь ни один нормальный юноша не станет приходить в гости к двум одиноким леди преклонного возраста, чтобы посмотреть с ними кино!

– Вы еще не знаете всего, – тоном заговорщицы сказала Джекка. – Он хочет поучаствовать в танцах у шеста.

У Люси округлились глаза.

– Неужели вы рассказали ему об этом? Скажите, что нет!

– Во всех подробностях, – сообщила Джекка, и обе рассмеялись.

В завершение прогулки они зашли в китайский ресторан, где взяли еду на вынос. Теперь не надо будет готовить ужин.

На обратном пути Джекка спросила, удалось ли Люси выяснить что-то относительно Билла Уэлша.

– Нет, но я не сомневаюсь, что Ливи знает его очень давно. Иначе ее реакция на одно только упоминание его имени не была бы такой бурной.

– Я тоже так думаю. Он пока не звонил мне относительно игрового домика, но, возможно, Эдди в предотъездной суматохе просто забыла с ним связаться. С нетерпением жду знакомства с ним.

– Я тоже, – сказала Люси.

Вечером после ужина, когда они демонстрировали миссис Уингейт образцы тканей, Люси попросила Джекку показать свои рисунки.

– Нелл понравится этот вариант, – сказала миссис Уингейт, выбрав тот, что был раскрашен «пасхальными» красками. Видимо, она хорошо знала девочку.

Джекка и Люси, перебивая друг друга, рассказали миссис Уингейт о желании Нелл.

– Я всегда считала, что игровой домик должен стоять в саду, который будет очаровывать детей, – задумчиво сказала миссис Уингейт. – В нем должны быть китайские фонарики, разноцветные анютины глазки и тыквы за забором.

Джекка протянула ей одну из нераскрашенных копий и карандаш.

– Покажите, что вы имеете в виду.

У миссис Уингейт явно была творческая жилка и склонность к ландшафтному дизайну. Она уверенно набросала на рисунке овощные грядки и цветочные клумбы, изящный забор.

– Там рядом растет огромный дуб. Я всегда говорила Биллу, что туда надо повесить качели, – сказала миссис Уингейт. – Они понравились бы Эдди.

Джекка и Люси многозначительно переглянулись. Похоже, между миссис Уингейт и Биллом Уэлшем действительно что-то было.

Вечером, когда позвонил Тристан, Джекка спросила его об этом.

– Уэлш был садовником, – сказал Трис. – Но больше мне ничего не известно. Мне было четыре года, когда он уехал из Эдилина. Просматривая альбомы миссис Уингейт, ты его видела.

– Наверное, это мужчина с тачкой, – проявила смекалку Джекка.

– Умная девочка, – похвалил Трис.

– Не слишком, – вздохнула Джекка, – поскольку даже не подумала заняться ландшафтным дизайном территории. Если этот Билл садовник, он, вероятно, сможет сделать все, что надо.

– Возможно. Я почти не знаю этого человека. Он вернулся в Эдилин лишь прошлым летом. Тогда мама просила меня связаться с ним и договориться о ремонте игрового домика, но у меня, как обычно, не хватило времени. Скажи, ты с большим нетерпением ждешь вечеринки?

Джекка прикусила язык, едва не спросив, какой еще вечеринки, поскольку, увлекшись работой, совершенно о ней забыла.

– Очень жду, – с чувством сказала она. – Жаль, что тебя там не будет, и ты не увидишь, что на мне надето. – Истина заключалась в том, что она только сейчас вспомнила, что на вечеринку надо бы принарядиться. Выходит, об одежде она думала даже меньше, чем о вечеринке.

– Ты наряжаешься для Рида?

Джекка тихонько засмеялась. В голосе Тристана звучала банальная ревность.

– Конечно. Будь ты здесь, мог бы надеть смокинг. Ты хорошо танцуешь?

– Лучше, чем Рид, – заносчиво проговорил Тристан.

Похоже, он счел за благо сменить тему.

– Что сказал твой отец о состоянии игрового домика? Он намерен повесить меня или четвертовать?

– О нет! – спохватилась Джекка. – Я забыла отправить ему фотографии.

– Полагаю, ты слишком долго мечтала о Риде.

На этот раз Джекка громко рассмеялась. Тристан тоже.

– Сегодня я разговаривал с Роэном, – сообщил он.

– Неужели несчастному пришлось лезть на дерево, чтобы поговорить с тобой?

– Думаю, он просто сходил на станцию. Это он звонил. Бедолаге очень хотелось поговорить. Похоже, он уже пресытился весьма специфической жизнью писателя.

– Его дела не могут быть хуже, чем мои дела художника. Завтра вернется Ким, и мне придется ей сказать, что я не сделала ни одной акварели для ее рекламной кампании.

– Ты можешь положить ее украшения на каминную полку игрового домика.

– Там нет камина.

– Придется Биллу над этим поработать.

– И над стойлом для пони?

Оба рассмеялись.

Джекка вспомнила слова Люси о том, что Трис совсем не отдыхает.

– Уже поздно. Думаю, тебе пора в постель.

– Знаешь, как долго я мечтал услышать от тебя эти слова?

– С тех пор, как я приехала сюда четыре дня назад?

– С тех пор, как я впервые увидел тебя много лет назад, – серьезно сказал Трис.

Оба замолчали, чувствуя огромное желание оказаться вместе.

– Увидимся в воскресенье, – наконец сказала Джекка.

– Не могу дождаться, – вздохнул Трис. – Спокойной ночи, Психея.

– Спокойной ночи, Купидон.

Джекка отправила по электронной почте письмо отцу с фотографиями игрового домика и подробным описанием своих дел, надеясь, что это немного развлечет его. Она не могла забыть замечания Люси о том, что Шейла хочет избавиться от свекра, чтобы освободить место для своих детей.

И она написала отцу о Люси: «Она заставляет меня вспомнить то, что ты рассказывал мне о маме. Люси спокойна и заботлива. Слышал бы ты ее разговоры за шитьем. А как быстро она работает! Руки так и мелькают! А стежки получаются выше всяких похвал. Тебе бы понравилось».

Отправив письмо, Джекка легла. Ей не давало покоя чувство вины. Она живет здесь, в Эдилине, и наслаждается летом, а отцу, единственному родному для нее человеку, приходится каждый день иметь дело с женщиной, желающей, чтобы он покинул этот мир.

Так ничего и не решив, Джекка уснула.

– Вы сегодня выглядите расстроенной, – сказала Люси Джекке за завтраком в субботу утром.

– Я сделала одну глупость, – поморщившись, призналась Джекка и рассказала о своем обещании Тристану надеть что-то особенное на вечеринку Рида.

– Вы хотите произвести впечатление на Рида, дорогая? – спросила миссис Уингейт, нахмурившись.

– Нет. Просто не хочу, чтобы у Тристана был повод считать меня лгуньей. И… было бы здорово, если бы ему потом сказали, что я выглядела очень хорошо на вечеринке.

Хмурое выражение лица миссис Уингейт сменилось улыбкой. Не приходилось сомневаться, что она на стороне Тристана.

– Что бы вам хотелось надеть?

– Не знаю. – Джекка ухмыльнулась. – К примеру, я бы не отказалась от вещицы из гардероба Одри Хепберн. – Она пошутила, но женщины почему-то не засмеялись.

– Иными словами, речь идет о белом платье без бретелек с черным набивным рисунком, – мечтательно проговорила Люси.

– «Сабрина», – улыбнулась Джекка. – Мне больше по душе «Завтрак у Тиффани». Конечно, без темных очков и шляпы.

Миссис Уингейт встала.

– Возможно, у меня есть решение, – сказала она, открыла ящик и достала из маленькой металлической шкатулки ключ. – Думаю, вам обеим стоит пойти за мной.

Она пошла вперед, показывая дорогу, в заднюю часть дома и открыла ключом небольшую дверцу, на которую Джекка раньше не обратила внимания. За ней оказалась темная комната, в которой были сложены старые игрушки, занавески, протертые стулья и много разномастных коробок.

– Теперь вы видите, что втайне я веду жизнь старьевщицы, – промолвила миссис Уингейт. – Если вы сумеете перебраться через все это… – Она отодвинула несколько коробок, и все увидели стоящий у стены изысканно декорированный шкаф. Хозяйка открыла дверцу, и стало ясно, что он полон женскими вещами.

Джекка с удивлением осматривалась – миссис Уингейт тем временем открыла ставни, впустив в комнату солнечный свет, – и у нее вырвалось восторженное восклицание. Судя по блеску и фактуре тканей, в шкафу были вещи из натурального шелка. Миссис Уингейт кивком предложила Джекке подойти ближе.

На платьях, блузках и костюмах были этикетки, от которых захватывало дух. «Шанель», «Баленсиага», «Вионнэ».

– Откуда это все?

– Мой покойный муж настаивал, чтобы я хорошо одевалась, – сказала она тоном, исключавшим дальнейшие расспросы. – Вот, к примеру, это. – Она достала узкое облегающее платье без рукавов из черного шелка. – Оно не совсем такое, какие носила мисс Хепберн, но…

– …это что-то очень близкое, – подхватила ее мысль Джекка и приложила платье к себе. – Похоже, оно было бы ей впору. – Можно, я…

– Конечно, примерьте его, – сказала миссис Уингейт.

– Да, конечно, – эхом вторила ей Люси.

Джекка мигом сняла джинсы и футболку. Люси помогла ей надеть через голову платье и застегнула молнию на спине.

Миссис Уингейт распахнула дверцу шкафа. Внутри оказалось большое зеркало.

Платье идеально сидело на Джекке, словно было сшито специально для нее. Шелк приятно холодил кожу. У нее никогда не было таких роскошных вещей. Оно представляло собой не просто несколько кусков шелка, сшитых вместе. Нет, платье было тщательно сконструировано. Оно было плодом инженерной мысли, как дорогая машина. Джекка чувствовала косточки корсажа, плотную ткань на талии. Это платье заставляло держать очень прямо спину. Оно приподнимало грудь, убирало живот, делало изгибы бедер более плавными. У Джекки была стройная фигура, это платье придавало ей лоск, делало похожей на модель с обложки глянцевого журнала.

– Я не могу его надеть, – зачарованно пробормотала Джекка. – Оно слишком дорогое. И слишком красивое.

– Чепуха, – безапелляционно заявила миссис Уингейт. – Оно так давно пылится в этом шкафу, что удивительно, как его не съела моль. Вы должны надеть его на вечеринку Рида. Когда Тристан узнает, что он пропустил… Возможно, в следующий раз подумает, прежде чем уезжать.

Джекка любовно погладила мягкую ткань. Ей не хотелось снимать платье.

– Разумеется, нам придется что-то сделать с вашими волосами, – сказала миссис Уингейт.