Элизабет Бойл - Утро с любовницей

Однако его самоуверенность показалась ей слишком заманчивой. «Что мне терять, если лорд Трент – о нет, весь Лондон – считает меня падшей? Так почему бы не попробовать?»

Опершись на локоть, Себастьян в это время обрывал лепестки у несчастной ромашки, делая вид, что не обращает внимания на Шарлотту.

– Как? Несдержанная миссис Таунсенд лишилась дара речи? Мне следует послать сообщение в «Морнинг пост»?

– О, дай мне подумать.

– Ты должна над этим задуматься? – Взяв у нее из руки яблоко, Себастьян откусил от него и вернул обратно. Он с удовольствием хрустел украденным фруктом и этим мешал Шарлотте замыслить что-нибудь по-настоящему непристойное.

Вечно она избегала всего, даже отдаленно нарушающего приличия, и теперь ей было нелегко окунуться в эти незнакомые воды. Впрочем, до нынешнего утра ее никогда не целовали, она не видела мужчину в... нет, без...

Образ Себастьяна, нагишом разгуливающего по ее комнате, подстегнул воображение Шарлотты, и внезапно стало абсолютно очевидно, что может быть самым поразительным.

– Я хочу пойти в музей, – объявила она. – Желаю посмотреть коллекцию греческих статуй лорда Таунли.

– Что ты хочешь увидеть? – Себастьян с разинутым ртом уставился на Шарлотту.

– Коллекцию греческих мраморных статуй Таунли.

И в это мгновение Шарлотта поняла, что проделка ей удалась, – Себастьян был поражен.

Но причина была совершенно не та, о которой она подумала.

– Ах, плутовка, – усмехнулся он и, перевернувшись на спину, расхохотался во все горло. – Ты чуть не поймала меня, Лотти. Статуи Таунли, как же!

– Я серьезно, – сказала она, ткнув Себастьяна под ребра. – Хочу увидеть их. Слышала, что они бесподобны.

– Одна обнаженная фигура бесподобнее другой?

– Думаю, знакомство с ними пойдет мне на пользу, – ответила Шарлотта, не находя в этом ничего смешного, и сложила руки на груди. – Я смотрела путеводитель, читала все статьи в газетах и... Чего Шарлотта не могла сказать ему, так это того, что его сестра и мать подробно описывали ей статуи, так как ходили их смотреть, а она умирала от желания увидеть то, что большинство достопочтенных лондонцев считали непристойным.

Перестав смеяться, Себастьян повернул к ней голову и пристально всмотрелся в Шарлотту.

– Ты и вправду серьезно! Ты на самом деле хочешь пойти посмотреть эти проклятые статуи?

Она кивнула.

– А я-то полагал, что ты не сможешь меня удивить. Лотти Таунсенд, любительница шляпок, заядлая картежница и транжира – и она втайне «синий чулок»? – Он тихо присвистнул. – Да кто же в это поверит? Никто, даже если «Пост» опубликует такое откровение. – Себастьян покачал головой. – Неужели у тебя действительно есть путеводитель?

Шарлотта кивнула.

Сделав большие глаза, он, сдаваясь, поднял руки вверх.

– Значит, я победила? Я удивила тебя?

– Да, – согласился он. – Но не рассчитывай на скорое посещение коллекции. Все, что у меня было, я уже потратил на это пари у Меррика.

Его беззаботные слова Шарлотта чуть не пропустила мимо ушей, потому что она все еще наслаждалась своей победой, однако у Себастьяна слегка дрогнул голос, и это привлекло ее внимание.

– Что ты сделал? – прошептала она.

– Поставил все на эту лошадь, которая тебе так понравилась. – Он беспечно улыбнулся, не ища оправдания. – Если она проиграет, я буду полностью разорен. И тогда мне останется только...

У Шарлотты сжалось сердце, когда его неуместная улыбка исчезла.

Жениться на мисс Берк.

Эти невысказанные слова повисли между ними, как петля палача. Это был бы конец всему – для них.

– Как ты мог так поступить?

– Смешная девочка. – Протянув руку, Себастьян потрепал ее по волосам. – Что такое деньги, если я потерял свое сердце и душу? Нам их всегда хватало, и мы всегда знали, что это только вопрос времени... Во всяком случае, пока ты решительно против...

Звук трубы, раздавшийся внизу на поле, прервал его речь. То, что он собирался сказать, вероятно, было важно, но, когда труба протрубила снова, они одновременно сели, чтобы посмотреть вниз на дорогу.

– Скачки! – Себастьян поспешно поднялся. – Идем, Лотти, моя любовь. Посмотрим, что судьба уготовила нам. Так ли быстр Борей, как ветер, или хотя бы стремительнее прославленного скакуна лорда Сандертона?

«Как мог Себастьян поставить все свои наличные на исход скачек? – с тревогой думала Шарлотта, когда они рука об руку бежали вниз по склону холма. – Рискнуть будущим, положившись на мою интуицию?»

Они пробежали мимо опустевших балаганов, брошенных партий в вист и замерших колес рулеток. Казалось, все позабыли об азартных играх, чтобы посмотреть скачки – зрелище захватывающее и с более крупными ставками.

– Проклятие! – выругался Себастьян. – Они уже стартовали.

– Но разве самое важное не финиш?

– Да, верно, – согласился он, протискиваясь вместе с Шарлоттой сквозь толпу.

Вокруг них царило всеобщее возбуждение. Но Шарлотту охватил сжимающий сердце ужас.

– Мне жаль, что ты бросил на это все свои деньги. А вдруг я ошиблась?

– Что на тебя нашло сегодня? – Себастьян с удивлением обернулся к ней. – Беспокоишься о моих потерях? По-моему, тебе лучше подумать о том, как ты вернешься домой и скажешь Финни, что лишилась всех денег, которые должна отдать за месяц зеленщику, или – что еще страшнее – не сможешь покрыть половину ее последнего счета у мадам Клоди. Ты же знаешь, как она относится к твоим играм. – Он ласково взял Шарлотту за подбородок и поцеловал в лоб. – Впрочем, не важно. Если она начнет донимать тебя, скажи, что ты слышала, как она прошлой ночью предлагала лорду Рейнольдсу свои чулки, чтобы оплатить ее проигрыш в двадцать одно. – Он опять рассмеялся. – Ай да Финни!

– Да, – согласилась Шарлотта, – это в ее духе. – Закрыв глаза, она попыталась избавиться от картины того, как достойная незамужняя кузина ее матери предлагает кому-то свои чулки. «Нет, – решила Шарлотта, – нужно что-то придумать, да поскорее».

Что, если Борей не победит? И Себастьян потеряет все свои деньги? Что тогда будет с ее желанием? Она, возможно, и останется женщиной, которую он любит, но Себастьяну придется в срочном порядке жениться на Лавинии Берк и ее десяти тысячах годовых.

Шарлотта посмотрела на человека, которого, как ей казалось, она знает, которого ей хотелось бы знать. В сдвинутом набок цилиндре, с небрежно завязанным мятым платком на шее он с горящими от возбуждения глазами обнимал ее рукой за плечи, не обращая внимания ни на кого вокруг. Взглянув на нее, Себастьян подмигнул, словно на свете не существовало ничего, кроме этого момента.

– Не беспокойся, Лотти, – шепнул он, – ничто не разлучит нас, кроме времени.

И тогда Шарлотта поняла, чего именно она желала: вот такого мгновения, когда их со всех сторон будет сжимать возбужденная толпа, а они, будучи совсем не одни, останутся в своем собственном мире.

Потому что он любил ее.

И она – его.

Но нельзя отрицать, что его финансовое положение поставит их обоих перед выбором, которого ей не хотелось делать, во всяком случае, сейчас, в данный момент, когда только что исполнилось ее желание и она узнала истинное счастье любви.

Поднялся шум, и земля задрожала от топота копыт.

– Они приближаются. – Шарлотта поднялась на цыпочки, стараясь увидеть финишную черту. – О, черт, мне ничего не видно!

– И мне тоже. – Взглянув вокруг, Себастьян подхватил ее за талию и поставил на большую бочку. – Как теперь? – прокричал он, заглушая хлопки и крики, наполнявшие воздух.

Покачиваясь на своем помосте, Шарлотта крепко держалась за руку Себастьяна, чтобы не упасть. Поверх моря цилиндров и редких украшений из перьев Шарлотта устремила взгляд в сторону лошадей.

Борей, подобный ветру, в честь которого был назван, стремительно несся через луг к своей судьбе, а его жокей прильнул к спине громадного животного. Но, к ужасу Шарлотты, он был позади чалого скакуна лорда Сандертона.

Позади?

Паника заставила Шарлотту забыть о необходимости соблюдать правила приличия, принятые в Мейфэре. О, проклятие, этого не будет!

– Быстрей, черт побери! – закричала она. – Давай, Борей, давай!

Лошади шли голова в голову, и Шарлотта, вцепившись в руку Себастьяна и позабыв об осторожности, прыгала и изо всех сил кричала, подбадривая лошадь.

А затем скачка закончилась так же внезапно, как и началась, и Шарлотта от изумления не могла поверить тому, что видела. Вокруг нее часть зрителей охватило бурное ликование, а большая часть застонала, осознав, что лишилась всех поставленных денег.

– Кто выиграл? – нетерпеливо спросил Себастьян, повернув Шарлотту лицом к себе. – Который из них, черт возьми?

Наклонив голову, она в течение секунды могла только смотреть на него в безмолвном изумлении, а затем улыбнулась широкой, радостной улыбкой.

– Ура-а-а! – заорал Себастьян.

Опрокинутая буйной парой изрядно подвыпивших мужчин, Шарлотта благополучно попала прямо в объятия Себастьяна, и он, поймав ее, притянул к себе и горячо поцеловал.

Захватив в плен ее губы, он играл с ее языком, дразня и соблазняя, а рукой подхватив ее под ягодицы, привлек еще ближе, так что они оказались почти в таком же интимном положении, как были этим утром в постели.

Ее сердце, еще не утихшее после пережитого возбуждения, теперь отбивало бурную барабанную дробь. Губы Себастьяна спустились от ее рта к шее, и тепла его поцелуя оказалось достаточно, чтобы ноги перестали держать Шарлотту.

– Ей-богу, я тебя люблю, – с прерывистым вздохом прошептал Себастьян. – Люблю, как никого на свете, и всегда буду любить, моя девочка.

Взяв в ладони ее лицо, он вновь поцеловал Шарлотту, на этот раз неторопливо и с такой нежностью, что она могла думать только об одном: «Если бы только у меня было еще одно желание...»

– Не имею ни малейшего представления, что меня ожидает, – несколькими часами позже сказал ей Себастьян. – Ты прекрасно знаешь, что как бы сильно ни хотелось мне провести остаток вечера в твоей постели, я не могу этого сделать. – Он на секунду замолчал и, усмехнувшись, добавил: – Во всяком случае, сейчас не могу.

После победы Борея они целовались и отплясывали бешеную джигу вокруг бочки. И Шарлотте было безразлично, что вокруг смеялись над ними или просто откровенно глазели на их нелепое поведение. Никогда еще она не чувствовала себя такой свободной, такой беспечной.

И богатой! Когда Меррик, неторопливой походкой подойдя к ним, сообщил сумму ее выигрыша (учитывая, что непредсказуемая лошадь Рокхеста была бесподобна), Шарлотта не могла придумать, что она будет делать с таким неожиданно свалившимся на нее богатством.

Затем, когда солнце опустилось низко к горизонту, пришло время возвращаться в город. Проехав лондонские ворота, они углубились в улицы Блумсбери, и Себастьян, свернув за угол – на Литл-Тичфилд-стрит, – остановился перед домом в середине квартала. Шарлотта хотела сказать, что это не ее дом, но вовремя удержалась.

Она напомнила себе, что больше не живет в старом тесном доме кузины Финеллы на Беркли-сквер. Взглянув на свой дом, Шарлотта с удивлением увидела ярко-голубую дверь, а на окнах из вишневого дерева ящики с цветами и тонкие занавеси.

– Вот ты и прибыла, – объявил Себастьян.

Шарлотта бросила еще один взгляд на дверь и неожиданно пришла в смятение: знаменитый дом Лотти, ее новая жизнь. Так что же ей теперь делать?

И она прибегла к единственному, что хорошо знала, – к хорошим манерам Мейфэра.

– Благодарю вас, что доставили меня домой, лорд Трент, – сказала она, все еще с некоторым беспокойством глядя на дом перед собой. Если пригласить Себастьяна зайти, он захочет...

Шарлотта сделала глубокий вдох. Целоваться с Себастьяном – это одно, но оказаться с ним в постели нагой и в обнимку, как утром, – это совершенно иное дело.

И как она могла допустить такое?

Между тем, посмеявшись над ее чопорной благодарностью, он спрыгнул с сиденья и подошел, чтобы помочь ей спуститься.

– Я рад, что мог оказать вам любезность, миссис Таунсенд. – Его шутливая официальность содержала некоторый намек, потому что, произнеся эти слова, он дерзко подмигнул Шарлотте.

Его лукавый, жадный взгляд проскользнул прямо ей в душу, и она постаралась перевести дух и придумать, что делать дальше. Поблагодарить его на улице, сердечно пожать руку и отправить... к той, другой?

Нет, нет, рукопожатие не годится! Она не может отпустить его к Беркам с воспоминанием только о вышитом узоре на ее перчатке, и ей стало досадно, как уже бывало раньше, что Лавиния Берк – это часть жизни Себастьяна, в которой для нее самой нет места.

Шарлотте пришлось собрать все свое мужество, когда он положил руки ей на бедра, чтобы спустить ее с сиденья на булыжники мостовой. Она позволила себе прижаться к его груди и, ища надежную опору, уперлась руками ему в плечи. А потом, не сознавая, что делает, придвинулась еще ближе и, откинув назад голову, заглянула в его темные глаза.