- Да-да, Лидия мертва, - подтвердила Татьяна Викторовна. - Уж пятнадцать лет. Убита пьяным сожителем. Бедовая была женщина. Другого конца вряд ли заслужила.

Алина скривилась. Хотелось крикнуть: «Не вам судить!», но решила не показывать эмоций. Эмоции в ее ситуации - слабость.

- Зачем вы вообще интересовались судьбой Лидии? - спросила строго. - Совесть замучила?

А взгляд подарила та-акой, что у любого б поджилки затряслись.

Этот взгляд и сработал. Больше слов.

- Совесть? - переспросила доктор, вздрогнув. И «ринулась» в наступление, легко перейдя на «ты». - С какой стати? Не понимаю, почему ты вообще жалуешься и предъявляешь претензии? Я тебе - подкидышу - подарила сытую и богатую жизнь. И семью. Ничего бы у тебя не было, если б не я!

- Вы? - Алина широко раскрыла глаза.

Она-то пребывала в полной уверенности, что подмена детей - дело рук Тубальцевой Алевтины, а не Татьяны.

Та криво усмехнулась.

- О! Ты на маменьку мою думала? - доктор махнула рукой. Первый страх прошел, и вернулась привычная самоуверенность. Или ее значительная часть. - Она бы ни за что на такое не решилась. Правильная была до тошноты. Положила б голову на плаху. И не пикнула. Да только я была не согласна с положением дел.

Татьяна Викторовна откинулась на спинку кресла, сплела руки на груди и продолжила:

- Когда Григорий Мезенцев выбрал маму в акушерки дочери, мы сразу поняли, что у нас большие неприятности. Беременность была проблемная. Все это понимали. Все Мезенцевы, в том числе. Но понимать - это одно, а принимать - совсем другое. Когда случается непоправимое, людям лишь бы кого-то обвинить. Мама, конечно, постаралась. Сделал всё от неё зависящее. Но медицина не всесильна. Девочка родилась едва живая и провела на этом свете всего десять минут. У нее не было шансов.

- И вы решили... - начала Алина с осуждением, но Татьяна Викторовна перебила:

- Да, я решила. Мою мать бы погнали в шею с позором. Никогда бы больше не позволили работать по специальности. Да и вообще на приличной должности. Разве что уборщицей. И для меня карьера врача бы закончилась, не начавшись. Я не могла этого допустить. Пока мать набиралась храбрости, чтобы выйти к Мезенцеву с дурными новостями, я сама явилась за ним и показала через стекло тебя. Мать чуть удар не хватил, когда она увидела его довольного и меня у твоей кроватки. Но дело было сделано. Она не могла ничего изменить. Не говорить же Григорию Мезенцеву, что я выдала за мертвую внучку чужого ребенка. Это смертный приговор. Так ты и уехала в лучшую жизнь. Мать же моя договорилась с патологоанатомом - хорошим знакомым, чтоб фальшивое заключение на Вики Победилову написал. Мол, пороки развития, переохлаждение. Плюс первые дни тебя через стекло родне показывали, мол, слабенькая, по-другому нельзя. Успела ты к выписке приобрести презентабельный вид.

Алина помолчала. Ох, не зря Арт с самого начала с подозрением отнесся к доктору Тубальцевой. Не подвела его интуиция. А Алина повелась на показную доброту, уши развесила. Ведь эта женщина даже не допускает мысли, что поступила дурно. Считает себя правой. Но обман - всегда обман. Даже если намерения не злые. А, впрочем, к черту намерения! Татьяна Викторовна не ради брошенного ребёнка старалась. И не ради больной Веры Зотовой. А ради себя любимой. За свою шкуру опасалась. Только и всего.

- Что касается заданного вопроса, - снова заговорила доктор. - Нет, я не следила за твоей биологической родительницей. Этим занималась моя мать. Не сразу. Она знала, что Симонову посадили. Прочитала в газете и забыла. А через шесть лет эта звезда у них на пороге объявилась. Рожать. На этот раз сделала сие в стенах медучреждения. Правда, опять выкинула фортель, отказалась от ребёнка. Девочку медсестра бездетная удочерила. Да-да, у тебя есть сестра. Дашей зовут. Девятнадцать лет. Это её я тебе в секретари «сватала». Приемная мать болеет, а девчонка крутится, как белка в колесе, за копейки.

Сердце Алины зачастило. Сестра? У нее есть еще одна сестра? Точнее одна единственная сестра. Ксюша-то теперь не в счет. Не только из-за чужого ДНК. Ксюша в Канаде, и нет ей никакого дела до оставленной на родине Алины. Алины, согласившейся стать женой монстра. Они и не общались ни разу с тех пор, как младшая перебралась за океан.

Такая вот «родня»...

- Так что ты намерена делать, Алина Арсеньевна? - спросила Татьяна Викторовна, когда пауза затянулась. - Сдашь меня и похоронишь работу двух с половиной десятилетий или оставишь всё, как есть?

Алина не знала, что на это ответить. Арт считал: известие, что она не состоит в кровной связи с Мезенцевыми, только на руку. При условии, что удастся разыграть этот козырь в нужный момент. Но и подставлять под удар Тубальцеву не хотелось. Анатолий ведь отыграется. Шутка ли: три года пытался зачать ребенка с дочерью алкоголички! Да еще нагулянной неизвестно от кого. Отец-то Вики Победиловой неизвестен.

- Я пока не приняла решение, - проговорила Алина, поднимаясь. - Так что не расслабляйтесь. Кстати, запишите мне данные Даши. Я подумаю, как ей помочь.


****

Арт извелся, сидя в приемной. Минуты бежали, бежали, высыпались песком, утекали водой, а Алина всё не появлялась. Наверное, это было неплохо. Значит, две женщины ведут разговор. Да и не убьет же Тубальцева пациентку. Знает, что та всегда приезжает с телохранителем. Хотя чем черт не шутит. Вколет что-нибудь смертельное, но такое, что ни один специалист на обнаружит, спишет на сердечный приступ.

Арт поморщился. Кажется, он шпионских боевиков насмотрелся...

...Алина вышла от Тубальцевой минут через сорок с раскрасневшимися щеками и странным блеском в глазах. Кивнула Арту с деловым видом, ни словом, ни жестом не выдавая, что он больше, чем просто охранник. А в машине ее прорвало. Говорила и говорила, ругая доктора словами, которые Арт прежде от нее не слышал. Пока не выплеснула всё негодование без остатка.

- Возьми, пожалуйста, - она протянула ему листок с адресом и фамилией Даши. - Забей в телефон. У себя мне лучше это не хранить. Мало ли. Не хочу, чтобы Анатолий еще и на этой девочке отыгрался. Он на любую подлость способен.

Арт забрал листок и проговорил, уверенно ведя машину по заснеженному городу:

- По крайней мере, мы подтвердили мою догадку.

- Да. Я Вика Победилова, - горько усмехнулась Алина, глядя на Арта в зеркало заднего вида. - Девочка, которая выжила.

- Очень мужественная девочка, - заверил Арт с мягкой улыбкой.

- Так какой у нас план? - спросила Алина, немного помолчав.

- Дождемся, пока доблестные «сыщики» пустят в ход видео. А дальше посмотрим по обстоятельствам. И по тому, какие новости принесет Маша...

...И она принесла. В тот же день. И вовсе не те новости, которые думали.

Арт услышал стук в дверь. Открывая ее, ожидал увидеть кого угодно, кроме Алины. Но на пороге стояла именно она. Бледная. Смертельно бледная.

- Документы пропали, - проговорила она. - Мамины.

- Может, переложила куда-то и забыла? - Арт решил не волноваться сразу.

Но Алина покачала головой.

- Нет. Они лежали в ящике стола. Это точно. У меня нет привычки разбрасывать вещи.

- Скажи, а ты случайно вчера с Ларисой не говорила в спальне о группах крови родителей?

- Говорила. А что?

У Арта похолодели ноги. Маша ведь грела уши у двери. В тот самый момент!

Ответить Алине Арт не успел. По дому пронесся вопль Коврова:

- АЛИНА! Где ты, зараза?!

Алина побледнела сильнее, хотя казалось, дальше некуда. Не лицо, а посмертная маска.

- Я не позволю причинить тебе вред, помни, - шепнул Арт.

А вопли Коврова раздавались уже с лестницы. Мгновение, и вот он несется по коридору, аки разъяренный бизон. В глазах огонь, рот перекошен.

- А ну, говори, какого дьявола происходит?! - потребовал большой босс у жены, тряся перед ее лицом пропавшими документами. - Говори, что за история с группами крови?!

Та даже вздохнуть не успела, не то, что ответить, а свободная рука супруга занеслась для удара. Но не коснулась перепуганной Алины. Арт успел предотвратить рукоприкладство. Впечатал Коврова в стену. Вреда не причинил, просто крепко прижал. Не шелохнуться.

- А ну, пусти! - скомандовал тот, кривясь от ярости.

- Отпущу, - ответил Арт абсолютно спокойным тоном. - Но не раньше, чем вы успокоитесь, шеф. Я телохранитель вашей жены, не забыли?

Ковров зарычал.

- Ты работаешь на меня! Не на неё!

- Ради вас и стараюсь, Анатолий Константинович, - Арт и бровью не повел. - Не дай бог причините супруге серьезный вред. Руку сломаете иль еще чего. Придется в больницу обращаться. Проблем не оберетесь. Вдруг там полицию привлекут.

Разумеется, Арт понимал, что для Коврова с его связями и влиянием не проблема вызвать частного доктора на дом, и скрыть любое происшествие. Кроме кончины законной половины. Потому ожидал очередной порции рычания. Однако его слова отрезвили большого босса. Он осознал, что потерял контроль. Успокоился вмиг. Будто и не бесновался считанные секунды назад. Посмотрел на Арта ледяным взглядом.

- Хорошая работа, Артур Дмитриевич. И рассуждаешь правильно. А теперь отпусти. Я готов к диалогу с супругой.

Но Арт медлил, и Ковров добавил:

- Можешь остаться. Убедишься, что не лгу. Никаких криков. И руки распускать не буду.

Пришлось подчиниться. А как иначе? Однако слова Коврова Арта не успокоили. Скорее, наоборот. Такой Ковров, мгновенно спрятавший ярость, опаснее Коврова орущего белугой. Нынешний большой босс способен на поступки страшнее оплеух.

- Ну, что там с группой крови? - спросил он у Алины.

Арт физически ощущал ее страх. Она боялась. До дрожи. До крика. Но понимала, что молчать нет смысла. Муж всё узнает. Выяснит правду, как это сделал Арт. Понадобится немного времени, но итог один. Еще и взбесится сильнее, что промолчала.

Арт тоже это понимал. Он бы предпочел повременить, придержать «бомбу», но Маша всё за всех решила. Торопыга чертова!

- Я нашла старые мамины карты и... - Алина закашлялась от волнения. - Я обнаружила, что у нее группа крови, как у отца - Б. То есть, третья. А у меня группа А. Вторая. Такое невозможно. Тут либо ошибка, либо...

Алина замолчала под взглядом Коврова. В нем больше не горел огонь. Зато блестели кристаллы льда. Такие, что пострашнее любого пламени.

- И к какому выводу ты пришла, дорогая? - спросил он с легкой издевкой.

- Я... я... - Алина начала заикаться под пристальным взглядом. - Я провела небольшое расследование и... Я не хотела ничего говорить сразу. Пока... пока сама не...

- Ну? - Ковров прищурился. - И каков результат... хм... «расследования»?

Вместо ответа Алина протянула ему планшет, который каким-то чудом до сих пор не уронила. Планшет со статьями о Вике Победиловой и ее матери-кукушке.

Ковров читал, сведя брови так, что морщинки на переносице казались глубокими, как у старика. Алина вжалась в стену и не смела дышать. Арт следил за большим боссом, пытаясь прочесть по лицу эмоции, мысли. Но тот неплохо держал себя в руках. Он должен был злиться. Даже беситься. И наверняка, внутри всё клокотало. Но только внутри.

- Полагаю, в клинику ты сегодня ездила подтвердить подозрения? - спросил Ковров, возвращая жене планшет.

- Да, - та кивнула, а агрегат заплясал в дрожащих руках, вот-вот кувыркнется на пол.

- Подтвердила?

- Да, - Алина задрожала сильнее. - Виновата мама Татьяны Викторовны - Алевтина Тубальцева. Побоялась сказать моему деду... то есть, побоялась сказать Григорию Мезенцеву, что не смогла спасти внучку.

- И эта корова молчала столько лет?

- Доктор... - в глазах Алины блеснули слёзы. Она не хотела подставлять Тубальцеву. Не смотря ни на что. - Она же была девчонкой. Да и как выдать мать?

Ковров криво усмехнулся.

- А ты поди и рада? Что эти стервы тебя богачам подкинули? Молчать собиралась в тряпочку? Скрывать всё и дальше?

Но Алина отрицательно мотнула головой. Неожиданно уверенно.

- Вовсе нет. Я не лгунья. Тайное всё равно однажды становится явным. Я просто пыталась придумать, как... как преподнести тебе это помягче. Вот и всё. Я не подозревала, что в нашем доме водятся шпионы и воры.

- Ты хотела сказать: в моем доме? - уточнил Ковров ледяным тоном и снова начал заводиться. Так быстро, будто авто, которое с визгом срывается с места. - Твоего тут вообще ничего нет. Я взял тебя без намека на приданное. Взял ради генов! Вот ведь идиотизм! Генов подзаборной шлюхи!

Алина отшатнулась,  а Арт напрягся. Настрой большого босса поменялся слишком внезапно, и это не предвещало ничего хорошего. Ковров был близок к тому, чтобы потерять контроль. Мысль, что пытаясь породниться с Мезенцевыми, он женился на подкидыше, резала ножом. Хотелось отыграться. Здесь и сейчас. Катализатором стала неосторожная фраза Алины об общем доме. Супруг не любил делиться чем бы то ни было. Особенно с каким-то там подкидышем.