Оксана Сергеева - Узел

…молодость ищет сложности, а зрелость простоты…

Никита

Мы больше не говорим о прошлом, но это не значит, что я о нем не думаю. После таких случаев еще больше начинаешь ценить настоящее. Я забываю и свою обиду, и решение не прощать Климову. Забываю свое обещание ненавидеть ее всю жизнь. Мы перестрадали наше горе, чувства вспыхивают с новой страстью. Не хочется упускать ни секунды, но жизнь толкует свои нехитрые правила. Сегодня Настя задерживается на работе. Я уже дома и мечтаю о выходных. Она опять будет что-то придумывать, планировать, а у меня все банально и просто. Я все еще не могу ею насытиться, мне не нужны ни концерты, ни выставки, ни рестораны. Только сама Климова…

Звонок вызывает приступ тихой радости, но радость гаснет, как только открываю дверь.

— Привет, — со старательной небрежностью говорит Саша. — Извини, что без звонка… была тут рядом, подумала, вдруг ты уже дома. Мне вещи нужно забрать. Я у тебя кое-какие вещи оставила… забыла.

— Без проблем. Только быстро, я занят, — сухо бросаю, впуская ее в квартиру. Понятное дело, что это всего лишь предлог.

— Я думала, ты все-таки мне позвонишь.

— Зачем? Мы все решили.

— Недолго ты грустил, видимо.

— Это бесполезный разговор.

— Ну ты же меня впустил, — многозначительно говорит она.

— Вещи забрать. Они в шкафу, там, где ты их оставила. Можешь пройти и взять.

— Ты мог их просто выбросить, но не стал.

— Поторопись. — Не выбросил, потому что не думал ни о ней самой, ни о ее вещах. Вообще не придал этому значения. Но Саша делает свои выводы. Как обычно, неверные.

Она беспрепятственно проходит в спальню, затем в гардеробную. Когда-то мы с ней были близки. Сейчас же я ничего не испытываю. Даже удивительно, что когда-то испытывал влечение. Будто не со мною было. Будто то был не я. Чужая мне Сашка. Я ее знаю, но не чувствую. Понимаю, что скажет, но не хочу этого слышать. Климова затмила собой все. В очередной раз перевернула мою жизнь с ног на голову одним лишь взглядом, парой фраз…

Впрочем, нет во мне ни злости особой, ни раздражения. Все же в темные дни Сашка пыталась привести меня в чувства своими провокациями. Тогда оказалось зря, а сейчас тем более пустое. Но, как известно, молодость ищет сложности, а зрелость простоты…

— Перестань, Саш. Прекрати. Не надо за меня держаться. Вокруг тебя куча мужиков, ты получишь от них все, что пожелаешь.

— Значит, ты никогда ничего ко мне не чувствовал, ты просто меня использовал.

— Даже если и так, все обоюдно.

— Может быть, ты мне нужен, потому что я люблю тебя.

— Не любишь. — Я не верю в ее «любовь». Страдает она лишь оттого, что не может оставить за собой последнее слово. Убежден, ее интерес ко мне угас бы, как только бы она получила свое. Любовь — это не секс, не похоть и не влечение. Она заключает в себе нечто большее, цельное.

— Почему ты не веришь мне?

— Потому что ты не любишь.

Вот теперь начинаю раздражаться. Мне не нравится, что Настя может застать меня с Сашей. Скрывать мне нечего, но и оправдываться, будто что-то натворил, не хочется.

Естественно, мои опасения оправдываются с лихвой.

— Интересно, а я понравлюсь твоей новой пассии? — Сашка сияет довольной улыбкой, оживляется, принимая воинственный вид.

Я выталкиваю ее из комнаты и иду открывать дверь.

— Настя, только спокойно, — сразу предупреждаю.

Климова уводит взгляд за мое плечо и замирает. В эту секунду понимаю, что не знаю, как она себя поведет и что сделает. Она способна на все. Лишь бы только сопернице в волосы не вцепилась.

Сашка застывает в дверях спальни и тоже ждет.

— О, у нас гости, — наконец оживает Настя и вручает мне только что снятый с плеч жакет.

— Она сейчас уйдет.

— Зачем же? Мы ведь еще не познакомились.

— Только без сцен, ладно?

— Милый, за кого ты меня принимаешь?

Климова небрежно сует руки в карманы широких брюк и подходит к Сашке. Под ее твердым взглядом та заметно теряется, хоть и пытается это скрыть. Даже я пока не понимаю, что Настя задумала.

— А ты ничего, симпатичная. Как зовут?

— Саша…

— Хотя я люблю, чтобы грудь побольше. — Протягивает к ней руку и выдергивает футболку из джинсов. Сашка отскакивает, как ошпаренная, и бросает на меня дикий взгляд. То ли осуждающий, то ли требующий поддержки. Меня разбирает смех, когда понимаю, что за спектакль разыгрывает Настя.

— Чего такая пугливая? В первый раз? Никита тебе не сказал? — Настя не отстает. Снова подходит и приподнимает Сашкин подбородок, словно желает рассмотреть ее лицо поближе. — Ну, ничего, я буду очень нежной. Мы будем…

— Леднёв, всегда знала, что у тебя с головой не все в порядке! — пылая, Сашка выскакивает из квартиры, а меня одолевает жуткий смех.

— Дорогая, ты забыла! — Климова выбрасывает ее вещи на площадку и, сняв туфли, направляется на кухню. — Леднёв, если что, я пошутила. Я не готова тебя ни с кем делить. Даже за деньги.

— Хорошее уточнение. Она всего лишь хотела забрать свои вещи.

— Конечно. Я бы тоже так сделала. Оставила бы пару шмоток, чтобы потом был законный повод вернуться. Девочки всегда так делают. И? — Наливает себе кофе. — Ты даже оправдываться не будешь?

— Не за что. — Забираю у нее из рук чашку, прижимаю к себе ее тело.

— Мы не дружим с бывшими, ты забыл? Я прихожу, а тут… Вдруг ты мне изменил? Что я должна теперь думать? — говорит вроде в шутку, но я чувствую, как напряжена ее спина, и в глазах поблескивает недобрый огонек.

— Ты не должна думать ничего такого, что заставило бы тебя сомневаться во мне.

Она смотрит долгим взглядом, словно раздумывая, верить или нет.

— Ладно, — улыбаясь, выбирается из объятий. — Я в душ.

— Климова, — окликаю ее в дверях, — я люблю тебя.

— И я тебя, — ухмыляется она. — Женишься?

— Хоть завтра. У меня есть надежда на счастливую семейную жизнь?

— Конечно, — расстегивает пуговки белоснежной рубашки, — я буду хорошей женой.

— Точно? Какие у меня перспективы? Завтраки по утрам будут? — задерживаюсь взглядом на кружевном бюстгальтере.

— Обязательно, — обещает она. — Иногда в постель.

— Будешь все-все мне рассказывать?

— Это вряд ли, — морщится.

— Отошьешь всех этих мужиков, которые волочатся за тобой, капая слюной?

— Возможно, — хмурится, — но не гарантирую.

— Будешь во всем со мной соглашаться? — выдвигаю новое условие.

— Точно нет. Никита, я не шучу!

— И я не шучу. Мы уже встречались. Зачем нам снова встречаться. Мы же взрослые люди. Если глупить, то по-крупному. И если на этот раз ты захочешь выставить меня вон из своей жизни, это будет не так просто. Это будет очень проблематично. Тебе придется подавать на развод, делить имущество… машины, квартиры, дачу, детей, кошек, собак, рыбок… все, что мы наживем за это время… черепаху. Ты же не живодерка какая-то, ты же не станешь пилить пополам черепаху?

Климова закусывает губу, сдерживая смех.

— Леднёв, у нас с тобой нет черепахи.

— Мы заведем. Прямо завтра. — Я стаскиваю с нее рубашку и белье.

— Почему черепаху? Давай лучше заведем собаку!

— Нет, ты что. Сначала черепаху. Она редко ест и точно не сдохнет с голоду, если ты забудешь ее покормить, она не шумит, не гадит, не лает… не портит мебель…

Она делает вид, что не плачет.

Я делаю вид, что не замечаю, как у нее повлажнели глаза.

Настя

Со свадьбой решаем быстро. Собственно, решать особо нечего, так как от пышных празднеств я сразу отказалась. Простой регистрации и ужина в ресторане, как по мне, вполне достаточно. У меня на то своя причина. Она смешная и состоит в том, что я боюсь свадебного платья. Кажется, нарядившись невестой, рассыплюсь, растаю, расчувствуюсь, одним словом, стану слабой и уязвимой. А такой я быть не люблю. Такой я быть не привыкла. И пусть подруга считает, что я себя чего-то лишаю, но для меня это всего лишь возможность действовать в угоду себе, все ради моего комфорта. Кроме того, сейчас я так счастлива, что все остальное поистине мелочь. Знаю, что Ник согласится на любое развитие событий, ему все равно. Хоть с платьем, хоть без платья. Хоть в ресторане, хоть в пельменной, лишь бы печать в паспорте поставить. Мы оба прекрасно понимаем, что для нас ничего не изменится. Мы уже живем как муж и жена.

Тося предпринимает несколько попыток меня переубедить, но, разумеется, все они безуспешные.

— Настя, давай все сделаем по-человечески. Ник, не молчи!

— Это бесполезно. Я даже не пытаюсь.

— Черт с тобой! Но ты и мужа лишаешь праздника.

— Леднёв не расстроится, он знает, на ком женится, поэтому давно уже не питает ложных иллюзий.

Отпивая крепкий кофе, Никита самодовольно кивает, а я с завистью поглядываю на кусок торта, лежащий у него на тарелке. Нежные бисквитные коржи, пропитанные сливочным кремом, вызывают повышенное слюноотделение, но мне остается лишь облизываться, потому как я уже не могу позволить себе безнаказанно уплетать сладкое, годы не те.

— А я? А как же я? — вновь причитает Тося. — Я всю жизнь твоей свадьбы ждала. А теперь даже фоток нормальных не будет…

— Сколько раз в год ты свои свадебные фотки пересматриваешь?

— Неважно! Главное, что они у меня есть! Никита, не молчи!

— Может, жених не тот? Кого-то посолиднее надо, тогда и свадьба будет? — находится он.

— А в лоб? — шутливо замахиваюсь на будущего мужа чайной ложкой. — Что вы за люди? Расплакались, посмотрите. Будет вам праздник. Только без пафоса.

— Если праздник без пафоса, тогда хоть девичник со стриптизерами, — ворчит Тося, придвигая к себе торт. — Нафиг нам тогда вообще ресторан? Давайте у нас на даче погуляем. Хоть оторвемся по полной. Ладно-ладно, пошутила, — смеется и притихает, с удивлением замечая наше с Леднёвым оживление. Мне нравится эта идея. Тем более с Тоськиной дачей связаны особенные для нашей пары события.

— Да? На даче?

— На даче! — объявляю я и, отринув свой запрет на сладкое, отрезаю себе внушительный кусок торта. — Если растолстею, то с нарядом не надо заморачиваться. Джинсы натяну — и вперед.

Зря думала, что скромная церемония станет гарантией отсутствия слез. Ни фига подобного. Слезы текут по моему лицу, когда Никита надевает мне на палец кольцо и дает клятвы. Слезы текут, когда немногочисленные гости складывают мне в руки цветы и осыпают поздравлениями. Слезы текут, когда мы приезжаем на дачу.

Наш самопровозглашенный организатор постарался на славу. Гирлянды из цветов, буйство зелени, праздничная сервировка, вкусная еда, выпивка, музыка. Рядом те, кого можно смело назвать самыми близкими. Тосины родители, муж, дочка. Ольга Ильинична с мужем и друзья Ника. Наши с Тосей подружки, те, с кем мы иногда встречаемся, когда скучаем по сплетням. Даже Коля Бурков здесь. Своих родственничков я, кстати говоря, пригласила. Из вредности. Хотела посмотреть на их недовольные рожи, но меня лишили такого удовольствия. Никто из них не решился прийти и поздравить нас с днем свадьбы. Своего отца Ник не пригласил, хотя мать настаивала. Я не вмешиваюсь, это его отец, его решение, его выбор. Отношения у них всегда были сложные, сомневаюсь, что сейчас что-то изменится. В этом моего мужа трудно переломить. Никита считает, что отец его предал. Продал. Что греха таить, я тоже так считаю. После нападения думала, Валерий Николаевич Дёмку в порошок сотрет, а он с ним договорился. Все, за что Леднёв боролся, было оценено в несколько тысяч долларов.

Погода не подвела. С утра прошел легкий дождик, который прибил пыль и освежил листву, а сейчас вовсю светит солнце. Пока Таисия занимается последними приготовлениями перед грандиозным застольем, мы набираем воду в ведра, чтобы поставить цветы. Ник уносит последнее, а я остаюсь в ванной, чтобы поправить макияж. На мне нарядное платье, но не такое, чтобы чувствовать себя неповоротливой куклой. В нем я могу легко и по лестнице взбежать, и в пляс пуститься.