Старший конюх Нед, завидев хозяйку, вывел Сладкоежку из стойла. Удивительно, что сегодня ей не приходится ждать!

— Надеюсь, все это время вы не держали ее оседланной? — с легким упреком спросила она.

— Нет, миледи. Эдна прислала лакея сказать, что вы спускаетесь.

— Неужели? — рассеянно спросила Маргарет.

Привлеченная запахом хозяйки, Сладкоежка рванулась к ней и с такой силой ткнулась лбом в руку, что Маргарет едва не упала.

— Она сильно по вас тосковала, — заметил Нед. — Прямо-таки убивалась весь первый месяц. Почти ничего не ела и каждый раз, когда я проходил мимо, пыталась меня укусить. Приходилось подкупать ее сладостями.

Маргарет решила сделать то же самое и поспешно предложила Сладкоежке оба пирожка, чтобы та немного успокоилась. Но это почти не помогло. Кобыла словно упрекала ее за измену и одновременно радовалась появлению любимой хозяйки.

— Вам лучше поскорее сесть в седло, — посоветовал Нед, — она слишком взволнована вашим возвращением, чтобы стоять смирно. Йен сейчас придет. Седлает своего мерина.

Йен, еще один конюх Маргарет, постоянно сопровождал ее на прогулки, что диктовалось правилами приличия, поскольку третьим с ними обычно был Дэниел.

— Я только проедусь вокруг дома, чтобы она присмирела, и вернусь за Йеном.

— Неплохая мысль, — согласился Нед и предложил подсадить Маргарет. Едва она оказалась в седле, как Сладкоежка пустилась в галоп. Маргарет любила свою кобылку, но иногда та слишком уж проявляла характер, присущий чистокровной породе. Она происходила от долгой линии прославленных скакунов, знаменитых настолько, что к Маргарет несколько раз в год обращались коннозаводчики, хотевшие привести к кобыле лучших жеребцов. Она всем отказывала. Не хотела, чтобы ее любимая кобылка чересчур растолстела.

В первой короткой скачке вокруг дома она потеряла шляпу. Хорошо еще, не свалилась сама, хотя удержаться удалось чудом. Слишком долго Сладкоежку не проминали как следует.

Подхватив шляпу, но не позаботившись надеть, Маргарет доскакала до входной двери и ловко швырнула шляпу на крыльцо. И уже хотела присоединиться к Йену, но тут ее задержали.

На верхней ступеньке стоял Дэниел, приветствуя ее ослепительной улыбкой.

— Господи, Мэгги, я уже думал, что вы никогда не вернетесь.

Мэгги, краснея, спешилась. Дэниел никогда не называл ее Мэгги. Эта привилегия была дарована только людям, знавшим ее с ранних лет. Откуда, спрашивается, он узнал ее детское имя, если она не может припомнить, слышал ли его вообще Дэниел? А это означает, что он сам дал ей это имя, слишком интимное для таких отношений, которые существуют между ними. Боже, о чем он только думал, пока ее не было?!

Дэниел Кортли мог по праву считаться видным джентльменом. Высокий, стройный голубоглазый блондин, он был даже красивее, чем она помнила. Возможно, потому, что за это время он отрастил модные усики, придававшие ему неотразимый, даже залихватский вид.

— Рада вас видеть, Дэниел, — улыбнулась она. — Откуда вы узнали, что я уже дома?

— Сегодня утром, когда проезжал мимо. У меня вошло в привычку наведываться несколько раз в неделю, чтобы проверить, не вернулись ли вы. Не ожидал, что вас так долго не будет.

— Да и я тоже…

Договорить она не успела, потому что задохнулась и едва не потеряла сознание, когда Дэниел совершенно неожиданно схватил ее в медвежьи объятия, что считалось вопиющим неприличием. Кошмар какой-то. Сначала Сладкоежка, потом это! Не слишком ли для одного дня?

И тут она услышала стук открывающейся двери, и зловеще тихий голос произнес:

— Надеюсь, у вас имеются вполне невинные причины обнимать мою жену?

Дэниел немедленно отпустил ее. Но отдышаться не было времени, потому что Маргарет замерла от испуга при виде стоявшего на пороге Себастьяна, лицо которого было мрачнее тучи. Совсем как при первой встрече, только на этот раз все было гораздо хуже. Теперь в сверкающих золотистых глазах стыло убийство, и, судя по тону, жертва уже выбрана, если вполне невинные причины не будут изложены немедленно.

Дэниел, должно быть, пришел к тому же заключению, но был слишком потрясен, чтобы ответить. Просто недоверчиво таращился на Себастьяна и медленно краснел. Щеки Маргарет тоже были свекольного цвета, но только от гнева. Когда это они решили пустить в ход историю с браком? Или она чего-то не помнит? Но девушка могла поклясться, что он собрался сначала кое-что расследовать, прежде чем определить, стоит ли делать вид, что они женаты. И разве окончательное решение принадлежит не ей?

— Нужна помощь, — произнес Себастьян в напряженной тишине, медленно подступая к ней. — Друг детства? Старый знакомый семьи? Родственник, о котором я не знаю?

— Мы с Маргарет старые друзья, — поспешно ответил Дэниел, немного придя в себя… — то есть не старые, всего несколько лет. Но я просто рад ее приезду.

— Что же… полагаю, все вполне невинно, — заключил Себастьян, скрестив руки на груди, но все же добавил: — В качестве превентивных мер, однако, советую отныне держать руки при себе. Ничего личного, старина. Я сам удивился, обнаружив в себе задатки ревнивого мужа.

Дэниел слегка расслабился, кивнул и даже вежливо представился:

— Я Дэниел Кортли, сэр. А вы…

Но Себастьян вместо ответа повернулся к ним спиной и пошел в дом. Каков грубиян! Удалился и оставил Маргарет бессовестно лгать в глаза этому порядочному человеку! Господи, хоть бы он поверил! Она совершенно неспособна на вранье!

— Извините, Дэниел. Его поведение непростительно. Я и не подозревала о ревнивом характере мужа и крайне возмущена.

— Вы замужем, — оскорблено обронил Дэниел, потрясенный до глубины души. — Поверить не могу.

Маргарет неловко поежилась.

— Мне самой трудно поверить, — вздохнула она. — Уезжая, я вовсе не намеревалась искать мужа в Европе. Это была любовь с первого взгляда… да-да, именно так. Совершенно неожиданно.

— Но он не иностранец! Как его зовут?

— Генри Рейвен.

— Рейвен? Мне это имя незнакомо. Откуда он? Из Лондона?

Девушка вспыхнула.

— Простите, но пока я не имею права говорить.

— Вы, должно быть, шутите!

— Нет. Оставим этот разговор, пожалуйста. Скоро вы все узнаете.

— Понимаю… нет, черт возьми, не понимаю! — рассердился он.

При виде его расстроенного лица Маргарет стало совестно, хотя стыдиться вроде бы нечего… только разве что за ложь насчет брака. Уж лучше гнев. С ним ей легче справиться.

— Если хотите знать, я вне себя! — бушевал он. — Мне казалось… но, очевидно, я ошибся! Черт возьми, я терпеть не могу лошадей! Просто старался побольше времени проводить с вами!

Маргарет уже хотела напомнить, что их отношения не были такими серьезными, чтобы вызвать столь горячую реакцию, но Дэниел вскочил в седло и умчался, успев бросить на прощание презрительный взгляд в ее сторону.

Маргарет снова вздохнула. Все это так неприятно и ненужно! Черт бы побрал Себастьяна! О чем он только думал, объявляя об их «браке» в столь грубой манере? Теперь новости разлетятся по всей округе!

Сегодня же начнется поток визитеров, спешащих пожелать счастья новобрачным и познакомиться с ее мужем. И что, к дьяволу, должна она отвечать на вопросы любопытных соседей? Да, я замужем? Нет, познакомиться с моим мужем нельзя, можете убираться. Ад и проклятие! Страшно подумать, какой скандал это вызовет!

Глава 13

Она нашла Себастьяна в столовой. Он стоял спиной к двери, разглядывая выложенные на столе пирожки с разными начинками, пирожные и кексы.

— Когда подают второй завтрак?

Маргарет втайне поразилась. Значит, он знал, что она здесь? Она вошла в комнату совершенно бесшумно, чтобы слуги не заявились поинтересоваться, не нужно ли ей что-нибудь.

— В обычное время, но сначала вам придется меня выслушать.

Себастьян оглянулся и поднял бровь.

— Что-то случилось?

Как он мог выглядеть так невинно, словно не сам только сейчас перевернул ее жизнь? Уловка, вне всякого сомнения, но ее этим не возьмешь!

— Что случилось? Вы только что сокрушили надежды молодого человека, причем самым безжалостным образом! Разве так сообщают новость человеку, который был моим другом? И кстати, о самих новостях: как вы посмели передумать насчет нашего… «брака», не посоветовавшись предварительно со мной?

— Успокойтесь, Мэгги, — перебил он, оборачиваясь. Как ни в чем не бывало сунул в рот маленькое пирожное с кремом и облизал пальцы.

В животе Маргарет что-то перевернулось. Пульс участился. Не в силах собраться с мыслями, она уставилась на его губы.

— Не делайте этого! — крикнул он.

— Чего именно? — недоуменно моргнула девушка.

— Проклятие! — прошипел он и снова отвернулся.

Теперь, не видя его лица, она быстро пришла в себя и снова обрела ясность рассудка. Ему удалось на секунду отвлечь ее, но все же ответа она потребует.

— Эта чушь насчет ревности… — начала она.

— Всего лишь чушь, — кивнул он, снова оборачиваясь.

— Знаю, но почему вы это сделали? Какой смысл? И почему мы вдруг «женаты», когда вчера вы даже не были уверены, что это необходимо?

— Тимоти очень повезло сегодня утром. Поэтому я счел нужным разыграть этот фарс, который, заметьте, предложили вы. Я просто должен был остановить вас, чтобы вы не сделали ненужных промахов, прежде чем новость разойдется по всей округе.

— Я не делаю промахов, — сухо ответила она.

— Возможно, нет. В обычном смысле, — великодушно согласился он. — Но я имел в виду, что вы можете дать понять Кортли, что между вами ничто не изменилось, хотя наш «брак» фактически изменил все. Понимаете, Мэгги? Если мы собираемся осуществить наш план, не стоит оставлять сомнения в уме Кортли, чтобы потом рисковать разоблачением.

— Не думаю, чтобы я что-то сказала невпопад. Мои отношения с Дэниелом вовсе не были настолько близкими.

— Очевидно, достаточно близкими, чтобы он имел право вас обнять.

Маргарет залилась краской.

— Все было так, как объяснил Дэниел. Просто он соскучился по мне и именно таким образом решил излить свою радость.

— Рукопожатия было бы вполне достаточно, — сухо заметил он. — И я избрал самый радикальный способ действия, чтобы, повторяю, потом не возникло никаких сомнений. Дело в том, что я как раз искал вас, желая рассказать, что успел узнать Тимоти, и, увидев в объятиях этого типа, подумал, что уже слишком поздно и что вы успели натворить дел. Упоминание о нашем «браке» было вполне рассчитанным риском и заодно единственным способом подготовить сцену для нашего обмана.

— А рукопожатия и обычного знакомства было бы недостаточно? — парировала она.

Он улыбнулся. Нет, это, разумеется, ее воображение.

— Простите, не мои методы.

— Нет, ваш метод все перевернуть и расстроить всех присутствующих.

— Привычка, — пожал плечами Себастьян. — Очень помогает в моей профессии. Люди в гневе склонны высказывать то, что в обычном состоянии утаивают.

— Но я не ваша мишень, Себастьян, — прошипела она, — поэтому не стоит использовать на мне такую тактику.

— Зато вы так красивы, когда злитесь, — шепнул он, пробегая глазами по ее телу. — Очень трудно устоять.

— Какая чушь! — фыркнула она, прежде чем покинуть комнату.

Но далеко не ушла. Только успела добежать до подножия лестницы и вспомнила, что он не сказал, почему решил осуществить их план. Этот негодяй, очевидно, знал, что она вернется, потому что стоял лицом к двери, поедая пирожные с кремом. Маргарет отвернулась, чтобы не видеть, как он облизывает пальцы, и уставилась в пол.

— Что разузнал Тимоти? — требовательно спросила она.

— Может, лучше, если вы все узнаете от него самого? Он ходит гордый своими достижениями, как павлин.

— Где он?

— Где еще может быть мальчик вроде него в это время дня? И пока вы здесь, передайте кухарке, что я проголодался.

Маргарет скрипнула зубами, но все же отправилась на кухню. Похоже, мальчик только что встал из-за стола, поэтому она предложила:

— Поедем прогуляемся, Тим. Я хочу промять свою кобылу, а Йен оседлал еще одну лошадь. Будешь моим эскортом.

Мальчик просиял. Очевидно, новые обязанности пришлись ему по душе. Странно для ребенка его возраста, когда многие его ровесники предпочли бы лучше поиграть.

Они направились к Эджвуду и остановились на холме, с которого открывался вид на фамильный дом Себастьяна.

— Так что ты разузнал сегодня утром? — начала она. — И почему Себастьян так встревожен?

— Он не выглядит встревоженным.

— Он никогда не выглядит встревоженным, но это еще ничего не значит. Итак, что ты узнал?

— Прежде всего я пошел на конюшню просить работу. Но меня не наняли: не было мест. Один из конюхов оказался французом. Ужасно нелюдимый. Совсем не хотел разговаривать и велел убираться прочь.

— Это расстроило Себастьяна?

— Нет, я бы не сказал.