Отец смущенно хмыкнул.

— Да, я знаю, Зинаида Сергеевна видела во мне талант. Эта женщина вообще склонна к преувеличениям. Согласен, мне льстило, когда Зинаида Сергеевна говорила, что я напоминаю ей лорда Байрона. Честно говоря, Алька, я не могу поверить в то, что Зинаида Сергеевна гермафродит. Хоть ты меня режь. Она натуральная стопроцентная…

Алик рассмеялся. Его смех становился все громче, все безудержней. Пока не перешел в истерику.

Отец с матерью переглянулись.

— Он мой отец, Коля, — сказал Алик и громко всхлипнул. — Ты прав: он стопроцентный мужчина. Но ты смутил его душу. Наверное, всему виной был лорд Байрон и наши длинные посиделки за чайным столом при свечах. Ты был кудрявым красивым мальчиком. И ты великолепно декламировал стихи. В тебя нельзя было не влюбиться.

— Постой, но ведь ты сказал, что Зинаида Сергеевна родилась или родился с аномалиями физиологического порядка.

— Старшая сестра моей матери, Зинаида Сергеевна, на самом деле имела врожденные аномалии. Она умерла от туберкулеза, когда ей было сорок лет. Мы закопали ее во дворе нашего прежнего дома на Кленовой. Ты помнишь тот поросший ромашками бугорок возле сарайчика?

— Ты говорил, там зарыта Альма, собака, с которой вы вместе росли. Я помню, мы рвали в овраге сирень и колокольчики и клали на эту могилу. Но я, признаться, не пойму, зачем весь этот… маскарад?

Алик разлил по бокалам остатки вина и, как мне показалось, посмотрел на меня виновато.

— Дело в том, что мой будущий отец бежал из мест заключения. Он был осужден в свое время как враг народа… Моя будущая мать и настоящая Зинаида Сергеевна приютили его у себя, благо, что дом наш стоял в ту пору на отшибе. Когда-то отец играл в драмтеатре, выступал на эстраде. Немного грима, парик, соответствующая экипировка — и он превратился в Зинаиду Сергеевну, которая к тому времени уже не вставала с постели. Соседи к нам не ходили — все боялись туберкулеза, а захаживали раз в полгода, считая ее смертником. Разумеется, многие на нашей окраине были удивлены, когда увидели, как Зинаида Сергеевна расхаживает по двору. Мать сочинила байку про какую-то бабку, к которой она ездила за рецептом. Кто-то переписал этот рецепт, кому-то он помог. — Алик грустно улыбнулся. — Моя родная тетка лежала в сырой земле возле сарайчика. Мы даже не смогли пригласить священника для отпевания. Помню, мать, молилась целую ночь, стоя голыми коленками на снегу. Она чувствовала себя виноватой перед своей сестрой.

Если ты помнишь, Коля, к нам изредка захаживал учитель чистописания — он был влюблен в мою мать с детства. Соседи с удовольствием подхватили сплетню, что он мой отец. Так что мое появление ни у кого не вызвало удивления. Скоро учитель утонул в пруду, и мать заставила меня целый месяц носить черную курточку и шаровары. Сама она, мне кажется, ходила в черном целый год. Я долго ни о чем не догадывался. Я называл отца Зиной, дергал за юбку, раскидывал подушки на его постели, похожей на ложе провинциальной кокотки. Между прочим, отец выучился вышивать и другой раз проводил за пяльцами целые вечера. Я подрастал, они старели. Все в городе к нам привыкли и уже не показывали пальцами на Зинаиду Сергеевну. Потом, Коля, мы с тобой подросли, и отец по-настоящему тобой увлекся. Думаю, в заключении он попробовал и мужскую любовь тоже. Мать ужасно переживала — она так боялась позора. К тому времени, мне кажется, они уже отдалились друг от друга. Но когда отец завел себе на стороне любовницу, мать каждый вечер велела мне совершать ритуал сожжения куклы, изображающей женщину. Она действительно очень скоро умерла, а мать на следующий день после ее смерти разбил паралич.

— Обычное совпадение. Да я никогда не поверю, чтобы вся эта средневековая глупость могла служить причиной чьей-то смерти.

Это сказала мама. Правда, в ее интонации я не уловила прежней категоричности.

— А когда ты узнал о том, что Зинаида Сергеевна твой отец? — спросил мой папочка, при этом смущенно отвернувшись к окну.

— Еще в дошкольном возрасте. Я подсматривал, как они с матерью купались в бане. Я знал, что Зинаида Сергеевна гермафродит: я прочитал в медицинской книжке описание этой физиологической аномалии, даже видел рисунки. Но когда отец повалил мать на лавку и… совершил над ней то, что совершает над женщиной нормальный здоровый мужчина, я обо всем догадался. Я молчал об этом до последнего. То есть до тех пор, пока мать сама не призналась мне во всем. И тогда я решил бежать из дома. Дело в том, что я возненавидел их обоих за этот гнусный обман.

— Но ведь у них не было иного выхода, — сказала мама. — Тогда было такое страшное время.

— Я понимаю. Но вы представить себе не можете, как я страдал, когда случайно за столом ловил похотливые взгляды отца, адресованные моей матери. Если ты помнишь, Коля, одно время он носил парик с рыжими локонами и красил губы фиолетовой помадой. Это было такое жуткое зрелище. Потом, когда он подстригся под лорда Байрона и перестал пользоваться косметикой, это выглядело более пристойно. И все равно я его ненавидел. Я боялся, что не сумею совладать со своими фантазиями и сотворю над отцом что-то страшное. К счастью, тут появилась ты, Кира. Вы с Колей так любили друг друга; вы были так прекрасны в этой любви, и я понял, что у вас обязательно родится необыкновенное создание. Я представлял, как красиво вы занимаетесь любовью. Мне снились дивные сны…

Я видела, как отец с матерью быстро переглянулись. И то, как они пожали друг другу под столом руки, тоже не ускользнуло от моего внимания.

— А меня зачали в той безобразной кровати с кружевными подушечками и вышитыми простынями. Мужчина, почти всю жизнь носивший комбинации, бюстгальтеры и юбки с оборками, и женщина, в итоге ставшая чем-то еще хуже лесбиянки.

Он уронил голову на стол и зарыдал. Я протянула к нему руку, чтобы погладить Алика по волосам — мне вдруг стало его очень жалко, но отец взял меня за плечо и подтолкнул к двери.

— Мурзик, пускай они побудут вдвоем, — сказал он, тихонько прикрывая за собой дверь. — У твоей мамы очень тонкая душа. Беда в том, что я понял это не сразу. Она королева по духу, я всего лишь жалкий шут. Такие браки, как тебе известно, называются мезальянсом.

— Вы с мамой очень любили друг друга, когда зачали меня. Верно, папочка?

— Да, Мурзик. Я читал в какой-то индийской книжке, что дети, рожденные в результате страстной красивой любви, бывают очень талантливыми и, увы, одинокими. Ты уж прости нас, Мурзик.

— Потому что нам трудно найти себе равного, да? Мне показалось на какое-то мгновение, что я нашла его в Алике. А он говорил, что его зачали…

— Тише, Мурзик. Кажется, он уже успокоился. Я сейчас схожу за шампанским и тортом, и мы отпразднуем… Что мы отпразднуем, Мурзилка?

— Мое вступление во взрослую жизнь. Знаешь, папа, я, кажется, поняла, что одной любви для счастья мало. Или, вернее, я не из тех, кто сумеет всю жизнь быть преданным и верным одному, даже любимому, человеку. Это скучно, правда, папуля?

— Я не знаю. — Он вздохнул и опустил глаза. — Мне кажется, я бы мог всю жизнь хранить верность твоей матери. Но ей это не нужно. Кому нужна верность шута?..

Моя маленькая тайна

Все началось с того, что моя обожаемая подружка Ритка Малинина, Малинка, переехала жить в очень дальний и очень модный район.