Ася Сергеева - Узнай меня

Вошла в салон кра…ты, именно так я прочла над входом. Представила там пропущенную букву «н» и захихикала.

– Приветик, всем! – обратилась к девочкам, которые вдохновенно красили или стригли своих жертв, в смысле клиенток.

Дело в том, что Элька спит и видит, как меня модно обстричь или покрасить, используя новые техники и разработки химической промышленности. А я люблю свою брюнетистость, да и длина меня вполне устраивает. Все равно самая ходовая прическа – хвостик.

– Ой, моя сестричка любимая, – бросилась ко мне на шею Элька, когда подняла голову от челки клиентки.

Сестрички мы не родные, а приютские. Однажды, лет десять назад, Элечка придумала нам такую легенду. Столько прожив бок о бок, я и сама вижу в ней родного человека. Мы детдомовские, всегда стремимся к ощущению родства, пусть даже и вымышленного.

Обнялись, расцеловались, встретились, вроде год не виделись. Не считая того, что все выходные вместе провели, а Эля только уехала от меня три дня назад. Тем не менее она была уже с новой прической и по-другому окрашена в красный цвет с прядями до середины волос. Хоть от природы она блондинка и именно родной цвет ей подходит больше всего. Как я уже поняла настоящим парикмахерам мало чужих голов, они так же любят эксперименты и над собой проводить. Главное, выглядят, девчонки всегда сногсшибательно в любое время дня. Зато я себя в товарный вид только к праздникам привожу. На работе тоже стараюсь прилично выглядеть, но это обычно программа минимум, расчесалась и ресницы подкрасила.

Сделала себе чай и уселась в ожидании конца рабочего дня подруги. Продолжали поступать настойчивые намеки, пересесть в кресло на новую прическу для преображения. Только мне уже сегодня одного хватило. Спасибо, не надо! Лучше замухрышкой похожу, чем потом с головорезами всякими общаться. Только вспомнила, аж поплохело…

Эля бросала на меня обеспокоенные взгляды, поняла видно, что опять Полина вляпалась в неприятность. Выйдя из салона, я вообще её добила, потащив в магазин за бутылкой вина. Притом, что не пью практически. Сестрица пребывала в шоке и готовила себя ко всему.

Дома поведала обо всем, даже расплакалась, вспоминая пережитое и еще больше осознавая, что все могло намного хуже кончиться для меня. Теперь стану вдвойне бояться незнакомцев, остерегаться прохожих и близко проезжающих машин. Подружка меня жалела, и как могла, поддерживала. Опустошив бутылку, вскоре отправились спать. Завтра опять ранний подъем на работу. А там, мой злостный визажист…

* * *

С утра Эле в салон нужно было раньше, чем мне, и я подскочила вместе с ней. У меня есть ключ от ее двери, но уже не спалось и хотелось некоторым доказать, что могу и без них во время приходить на работу. Цель дня: обломать кондитерскую морду. Даже куплю какой-нибудь рогалик за углом в пекарне. Месть рвалась наружу!!!

Попрощавшись с Элей, поплелась на остановку. Приехала относительно быстро, несмотря на час пик. Как и планировала, подошла к кондитерской, с пакетиком из пекарни.

Пришлось еще минут двадцать гулять под дверью, в ожидании начала рабочего дня. Только приметила Алика, кинулась к двери. Шеф удивился, мягко сказано, назвал молодчиной и удалился в кабинет. Быстренько переоделась, приняла невозмутимый вид и с пакетиком пристроилась возле кассы.

– Сон ли это? Отзовись, привидение Поли, где она? – нараспев растягивая слова, завыл как медиум, дурак кондитерский. Подошел ближе и принялся меня хватать руками, – О, я чувствую тепло, – приложил ладонь на лоб, будто измеряя мне температуру.

Я, недолго думая, взяла пакетик и, выставив перед его носом, демонстративно достала рогалик (чужой!!!) и с изображаемым аппетитом начала есть. У него ненадолго пропал дар речи. Смекнул, что это неспроста и прикидывал, к чему бы это.

Не знаю, как другие, но мои знакомые – собственники монополисты, конкуренцию на дух не выносят. Даже когда идём с ним по улице, и кто-то ест не его выпечку, он принимается обсуждать. Иногда пристает к людям или просто цокает языком и кривится. Так это речь о посторонних!!!

– И что вы хотите этим сказать, Полина Петровна Майская, – показал крайнюю степень обиды.

А мне-то пофиг, после вчерашнего, когда я похоронила себя раз пять мысленно.

– Да вот, Григорий Романович, проголодалась, перекусить решила.

– Ты поняла, о чем я!!! – рявкнул он на весь торговый зал.

– Вспомнив вчерашнее, подумала, что куплю лучше выпечку у пекарей-кондитеров, а то здесь я только визажистов знаю, – мысленно показала ему язык.

– Ты же вчера нормально потом общалась со мной. Чего тебя переклинило?

Все рассказала ему в мельчайших подробностях, ну и немножко приукрасила, для повышенного эффекта. Только ничего в итоге не добилась!

– Я не верю тебе, – сложил руки на груди, – Такое только в фильмах бывает. В жизни ты бы незамеченной не сбежала. И головорезы сразу убивают или насилуют, а не коктейлями на халяву поют.

– Гоша, пошел бы ты на… кухню, – еле подобрала нужное слово для замены требуемого.

Он развернулся и свалил. В течение двух часов не лез ко мне. А потом началось… Зайду в каморку, там какао в моей чашке и на тарелочке кексики с шоколадной крошкой. Вернусь за кассу, там меня уже кусочек любимого штруделя с эклерами поджидают. Даже Алик улыбался мне и хвалил с повышенным энтузиазмом.

Неужели почувствовали неладное? Поверили или нет? В душе обида начала таять, и в памяти всплывали хорошие моменты нашей дружбы. Когда я уже мысленно дошла до кондиции и хотела бежать, кидаться к нему на шею, он сам тихонько подошел.

– Поль, прости, больше не буду тебя красить. Ты мне дороже, чем мой визажный талант.

Не говоря ни слова, прижалась к нему и разрыдалась. Сквозь истерику пыталась жаловаться на вчерашнее, чтоб точно поверил. Алик подошел сзади, погладил меня по голове и отправил отдохнуть в каморку, а сам стал за кассу.

Успокоившись, приняла решение не обижаться так на неосознанные поступки дорогих мне людей. Тем более, что по-настоящему близких у меня очень мало.

Нана

Вот, елки, последние чулки порвались. У меня и так денег в обрез. После смерти матери пытаюсь хоть как-то убогое жилище отремонтировать, чтобы продать. А то она довела нашу комнату до ручки.

Помню время, когда мы как люди жили с ней в квартире с удобствами, до моих восьми лет, если не ошибаюсь. Со временем продавать стало нечего, а мать совсем от пьянства опустилась. Так и оказались на краю города в трущобах. По-другому эти поселения не назовешь. Планировка, как в общагах, только удобства на улице и постоянно нет воды. Контингент, зато как раз для матери был, клуб по интересам подобрался. До меня естественно у нее дела не было, и я росла сама по себе. Сейчас ничего не изменилось – я все также одна, как былинка в поле.

После того, как мне стукнуло двадцать один, а через два месяца мать покинула мир, не выходя из запоя, как будто щелкнуло что-то внутри меня. Вот жила себе, девочка Наташа, не раздумывая ни о чем, кроме как, заработать денег. А потом бац… и накрыло. Хочу другого, поменять все, а еще лучше родиться заново и по новой жизнь пройти, не оступаясь, как в этой. Откуда это в моей беспринципной голове взялось? Не знаю.

Если нормальные люди, увидев меня на улице, узнают, что я – профессиональная шлюха, как они отреагируют? Уж точно, вряд ли пожалеют… А некоторые представительницы слабого пола еще и поколотят. Только если они прошли то, через что пришлось мне, тогда стерплю и даже проявлю уважение, а если нет – дам сдачи конечно. Драться умею очень даже неплохо, нетренированного мужика легко уложу на лопатки. Если бы не уроки соседа, дяди Славика – я трижды труп.

Резко зазвонил телефон:

– Нана, ты где?

– Еще дома, у меня чулки порвались…

– Мне побоку на твои вещички. Поднимай свой зад и дуй в офис, – припечатал в трубку Жорик.

Офисом у нас называется четырехкомнатная квартира в обычном доме. Три комнаты для предоставления услуг, а четвертая – кабинет папика. Надеюсь, понятно, что Жорик – сутенер. Замечу, как человек он вполне вменяемый. Входит в положение, помогает, если совсем без денег. Мы с девочками называем его папиком, и он оправдывает свое название, за исключением того, что не просто так нас опекает. Таким образом, всегда заботятся о товаре, который нужно продавать. Причем товар-то многоразовый и прибыльный.

Натянула колготы, сбегаю, узнаю, что ему надо. Вышла из квартиры и впрыгнула в лифт. На свое новое жилье основную часть заработала, откладывая почти весь заработок. Для покупки не хватало трети всей суммы, и Жорик подкинул мне недостающую часть. Даже расщедрился, сказав, пока работаю на него, отдавать не надо.

Вошла в подъезд, который мне уже приелся за три года, поднялась на нужный этаж. Дверь открыл сам папик и направился в кабинет.

– Нана, ты знаешь, как я ценю тебя, моя девочка? – заподозрила подставу, слишком мягко стелет.

– Выкладывай, без лишних сюсюканий, – захотелось ближе к делу, а он любит кучу предисловий.

– Надо на выходных, на дачке время провести. Отдохнешь, расслабишься, воздухом свежим подышишь, – прозвучало, как будто он мне путевку в санаторий купил.

– Если это шутка, то я уже посмеялась, – ответила ему в своей манере.

Жорик посмотрел на меня исподлобья. В последнее время он мою персону и так еле выдерживает, из-за частых скандальных выходок и перепадов настроения. Меня просто бесит все, а он – в первую очередь.

– Ты услышала все, дорогая, – его тон поменялся на стальной и резкий, – Пока на меня работаешь – выполняй задания. – развернулся к столу и зашуршал своими бумажками.

В этот момент больше всего на свете мне захотелось не работать на него! Пойду куда угодно, хоть дворником, хоть подъезды мыть, только бы не видеть эти дачи и пьяные похотливые рожи, которые опротивели уже до омерзения.

Вернее, это началось еще прошлым летом. Тогда-то я и захотела практиковать садо-мазо. Один раз меня снял один из этих, помешанный на всяких связываниях, плетках. Вначале испугалась, хотела стукнуть, фиг с ними деньгами. А потом стало любопытно, для чего это все? Вот не знаю, зачем другим, а мне действительно стало легче. Потом я долго размышляла по этому поводу и поняла, что я морально хочу наказать себя за свой образ жизни, грязь в которой погрязла и продолжаю погружаться.

Больше всего, чувствую потребность наказывать клиентов, которые виноваты во всем, по-моему, мнению. В чем конкретно их вина не могу объяснить, но пришло осознание того, что становлюсь холодной стервой и ненавижу мужиков.

Вот так и появилась – Нана садо-мазо. У меня даже привилегий больше стало. И в пятидесяти случаях секс даже не требуется. Многим реально нужно просто пройти через наказание, для очищения или удовлетворения. Некоторым просто по приколу попробовать себя в роли раба или собаки. У каждого свои тараканы, что тут скажешь.

Недавно, правда, меня обломали в большом доме. В тот день мало того, что отправили с девочками, хотя уже давно работаю только одна. Так еще там грозный хозяин, высмеял мой рабочий костюм, и только минет заказал. Вначале мне даже показалось, что он чего-то испугался…

Да, что я думаю, про этих уродов. Тошнит от всех!!! За себя нужно думать… И так поразмыслив, решилась на вопрос, который давно боюсь задать.

– Жорик, я тут спросить хотела… – замялась в нерешительности.

– Говори, не мнись, как девочка, – заржал как конь папик.

– Да вот, надумала сменить, профессию. Надоело все, и воротит от мужиков, – выпалила сразу то, что хотела.

– Ты не перегрелась случайно? Как себя чувствуешь, золотце? – слишком ласковым голосом поинтересовался папик.

– Нормально все со мной. Мы сможем решить этот вопрос? – приняла серьёзный вид, чтоб понял, я не шучу.

Жорик заметно занервничал. Конечно, ценный кадр, как он любит меня называть, думаю, что и другим тоже так говорит.

– Ты же знаешь, я только обрадуюсь, если у тебя все будет хорошо. Только вот, должок за тобой, как с этим быть? – посмотрел мне внимательно в глаза.

– Может, я кредит возьму и отдам?

– Кто тебе его даст безработной? – растянул торжествующую лыбу, сощурив свои хитрые маленькие глазки.

– А если частями выплачивать стану? – все еще пыталась предложить варианты.

– До ста лет мне ждать пока всю сумму выплатишь? Ты, небось, только часть взноса за квартиру считаешь? А деньги на ремонт, еду, одежду? Твой наряд мазохисткий мне только ого-го обошелся с разными прибамбасами. Курс валют подскочил в несколько раз. Это тоже считай, моя дорогая.