— Мак! Ты где? — раздался чуть в стороне голос Беллы.

Максим, нырнув, исчез под водой. Потом голова его появилась далеко впереди. И снова он исчез, почти без всплеска. Белла поплыла было в ту же сторону, потом встревоженно оглянулась. Светлана лежала на спине, закрыв глаза и наслаждаясь покоем. Белла снова начала грести, отплывая все дальше.

И вдруг... Светлана сначала даже не поняла, что произошло. Просто тело ее медленно двинулось в противоположную от купающихся сторону. Максим, незаметно поднырнув, понес ее на своей спине в открытый океан. Никто из окружающих не мог бы ничего заметить. Было ощущение, что Светлана плывет сама по себе. Ей на мгновение вспомнилась картина Серова «Похищение Европы». — Юная дева на спине могучего быка смотрит на пенящийся след, который оставляет за собой мощный пловец. Но эта картина явилась ей всего лишь на мгновение. Потому что, как только она ощутила прикосновение его обнаженных ягодиц, по телу ее словно прошел удар тока. Ее ноги касались его ног. Легкий толчок вперед — и опять его ягодицы прильнули к ней. Это была невидимая никому ласка, в которой она так нуждалась. Он словно угадал ее тайное желание. Они были вместе. И в то же время никто ничего не мог заподозрить. Уж слишком медленно, тихо и беззвучно плыла Светлана. В какой-то миг ей показалось, что она достигла вершины своего желания. Но потом... Потом девушка почувствовала, что желание становится еще острее. Поняв ее, Максим осторожно перевернулся на живот и, раскинув руки, некоторое время лежал совершенно неподвижно, чтобы она могла привыкнуть к новым ощущениям.

Нет ничего мучительнее и сладостнее скрытых ласк. Светлана закусила губу, чтобы не вскрикнуть. А он ласкал ее, прижимая к себе, то приподнимая, то чуть уплывая вверх. И опять ей казалось, что ничего сладостнее не может быть. И мечталось, чтобы это продолжалось бесконечно. Пока не наступил момент, когда ей самой захотелось погладить его... Максим словно угадал, а может, почувствовал это по едва уловимому движению ее тела, и, придерживая ее, перевернулся на живот и поплыл куда-то. И тут Светлана вспомнила — в той стороне гребень скалы, который она видела во время отлива. Наверное, он знает об этом месте. Но ждать, когда они окажутся там, было невыносимо трудно.

— Подожди, — едва слышно прошептала она.

Максим замер.

И тогда она плавно, чтобы не привлекать к себе внимания, перевернулась на живот и обняла Максима. И снова началось мерное покачивание. Легкий рывок вперед, когда она вынуждена была прижиматься сильнее, следующий рывок, и снова она касается животом его ягодиц.

«Мне мало этого», — подумала Светлана. И, разведя ноги в стороны, обвила его так, что ступни соединились ниже его живота, а грудь еще плотнее прижалась к его спине.

«О-о-о», — услышала она. И на мгновение окунулась в воду. Но не разжала рук. Тонуть — так вместе.

— Ты что, решила меня утопить? — тихо спросил Максим.

В его голосе Светлане послышался гнев. Но потом она поняла, что ошиблась. Ему тоже приходилось изо всех сил сдерживаться. Только Светлана не собиралась щадить его. Потому что в эту минуту она жалела только об одном: что у нее не тысяча рук, которыми она могла бы обвить его и прикоснуться одновременно ко всем клеточкам его тела, не тысяча губ, чтобы она могла целовать его непрерывно.

Последние несколько метров — когда послышался шум ударов о слегка выступающую над поверхностью моря скалу, — Максим плыл уже так, словно хотел получить приз и занять место победителя.

— Осторожно, — проговорил он, заплывая к скале с той стороны, которая скрывала их. — Не ударься ногой. Я держу.

Он стоял по грудь в воде и придерживал ее, помогая встать на гладкую, как кафель, скалу.

Какое-то время они оба лежали на спине в уютной выемке. Исчезло все — ощущение времени, пространства, своего тела, чего бы то ни было. Потом откуда-то издалека раздались голоса плывущих. И снова органы чувств отказывались воспринимать какую бы то ни было информацию, настолько полным было переживание.

Приподняв голову, Светлана посмотрела на Максима. Неужели то, что случилось, не приснилось ей? Не выдумка ли это? Нет. Все было реально. И его рука у нее под головой. И вторая рука, которая обнимала ее за талию. Она шевельнулась. И ее грудь прикоснулась к нему.

Максим вздрогнул, перевернулся, она опять почувствовала его жаркое дыхание. Горячий рот снова коснулся ее губ, потом шеи, груди. И тело снова начало выгибаться, как лук, когда в него вкладывается стрела, и стрелок собирается выпустить ее в цель.

— Нет! — вдруг сказал Максим, разжимая руки. — Сейчас нельзя. Тебе надо отдохнуть. Держись крепче.

Разочарование, как ушат ледяной воды, окатило ее. Но, наверное, он был прав. Наверное, нельзя получить сразу все, чего ей, оказывается, хотелось уже давно. С той минуты, когда она увидела его впервые...

На этот раз он плыл быстро, но все равно почти бесшумно, без всплесков, без разлетающихся в стороны брызг. Когда до берега оставалось совсем немного, он одними губами спросил ее:

— Доплывешь?

— Да, — кивнула она.

Максим снова нырнул и поплыл под водой в открытый океан.

А Светлана продолжала лежать на воде. Волны мерно покачивали ее, словно хотели убаюкать. И ленивая истома и в самом деле заставила ее полуприкрыть глаза.

— Мак! Как далеко ты уплыл! Мы тебя искали...

Наверное, Максим подплыл к ним сзади. И у всех создалось впечатление, что он заплыл далеко вперед, а потом, когда они развернулись обратно, догнал их.

С берега до нее донесся неспешный голос Матиаса, помогавшего Монике одеться. Потом раздался всплеск. Это греб Даня. Неужели мир остался таким же, каким был до того, как она зашла в воду? Этого просто не может быть! Этого не может быть: пережитое ею сейчас не вмещалось в те рамки, которые существовали прежде. Оно раздвигало границы мира.

Оказывается, так много было скрыто от нее. Неужели... Неужели то, что произошло между ней и Максимом, больше не повторится? Она даже закрыла глаза — настолько нестерпимой показалась ей эта мысль. Но, с другой стороны, для него это всего лишь забавное приключение, игра. И Светлана откликнулась на эту игру.

«Откликнулась! — мрачно подумала она. — Да я набросилась на него, как голодная волчица! Представляю, какое у него сложилось впечатление: сначала это платье с вырезом до бедра, потом танец. И наконец...» Господи, неужели это она так страстно гладила его бедра, закидывала голову, подставляя под поцелуи грудь, и стонала так, что он закрывал ее рот поцелуем? «Чего же ты хочешь после этого? — спросила она себя, начиная негодовать. — И вообще будет лучше, если ты выбросишь все из головы. Считай, что тебе приснился сон, пока ты лежала на волнах и дремала. Эротический сон. С девушками такое случается. Тебе вспомнилась картина Серова, вот ты и вообразила себе бог знает что!»

Резко перевернувшись, Светлана в несколько взмахов доплыла до берега. Не глядя по сторонам и не думая ни о ком, она дошла до одежды. Ветер успел обсушить тело. Она набросила на себя греческую тунику и завязала золотой жгут под грудью.

Теперь ты напоминаешь богиню Диану, — заметил Даня, сидевший на берегу. Взяв рубашку, на которой лежало платье, он отряхнул ее от песка и натянул на себя.

Веселая толпа купальщиков вышла из моря. Две девушки из Академии, Андрей, Белла и Максим. Больше всех веселилась Белла. Наверное... Наверное, она предвкушала предстоящую ночь. Если бы Светлана не знала о том, что способна пережить женщина в объятиях Максима, она бы глухо ревновала его к этой яркой красавице, но не решилась бы себе в том признаться. А сейчас чувствовала: еще немного — и она или разрыдается, или бросится назад в океан. Там земное тяготение — тяжесть бытия — не ощущается так остро. Она на миг прикрыла глаза.

— Лана... — услышала она вдруг совсем рядом тихий голос. — Я здесь. Побыть с тобой?

Она медленно открыла глаза. Еще не хватало, чтобы ее жалели.

— Нет, — ответила она. — Мне хорошо, — и добавила чуть громче, чтобы окружающие думали, будто он спрашивает ее про купание: — Океан — это сказка.

Наверное, ее мрачное настроение было более заметно, чем ей казалось. А потому, отвлекая от себя всеобщее внимание, Светлана спросила Даню, где он научился так хорошо плавать.

— Да я, собственно, курсировал в основном вдоль берега, — ответил он рассеянно. — А вот ты очень хорошо плаваешь, даже на спине.

Он похвалил ее совершенно искренне, не думая ничего плохого. Но Светлана покраснела так, что даже слезы навернулись ей на глаза.

«Завтра утром, — подумала она, — мы с Даней улетаем. Вся эта поездка была как сказка. Но у всякой сказки рано или поздно наступает конец».

Правда, как правило, счастливый. Золушка становится принцессой. Спящая красавица просыпается. Но бывают и грустные сказки. Снегурочка, например, растаяла... Недаром, наверное, Даня назвал ее Снегурочкой. Наверное, она из той сказки, где тоже не очень радостный конец.

— Ты не устала? — спросил ее заботливый Матиас.

— Устала, — призналась Светлана. — Еле-еле иду.

Он понимающе кивнул, поскольку Моника буквально повисла у него на руке.

— А вам еще придется возвращаться назад? — спросила Светлана.

— Нет-нет, — улыбнулась Моника. — Мы переночуем в отеле. Номер мы заказали заранее.

Отель, где все они остановились, оказался тем самым, в котором жили Светлана и Даня, что чрезвычайно удивило их обоих. Им казалось, что Максим выберет для себя что-нибудь более роскошное. Но, кто знает, быть может, на третьем этаже здесь располагались номера-люкс? Ведь они туда не поднимались и не заглядывали. Моника и Матиас не стали задерживаться. Узнав, какой у них номер, они, пожелав всем спокойной ночи, ушли первыми. Светлана отправилась вслед за ними. Меньше всего ей хотелось бы видеть, как Максим и Белла вместе идут в номер.

— Ни одной свободной комнаты? — повторил Максим, и морщинка залегла меж его бровей. Он уже протянул руку к телефону, чтобы позвонить в соседний отель, как вдруг вмешался Андрей, стоявший рядом и смотревший какое-то время на своего друга с нескрываемым удивлением.

— А что, если... — Он повернулся к Дане, который не успел подняться в свой номер. — У меня в номере есть кровать, а во второй стоит диван. Если ты ляжешь на диван...

— Конечно, какие вопросы! — тотчас согласился Даня. — А мой номер освободится. Все равно мы завтра улетаем...

— Дело не в этом, — коротко проговорил Андрей. Он догадался, что Максим не хочет оставаться наедине с Караджич.

Что же касается Беллы, то она воспринимала все это иначе. Ей казалось, что Максим старается устроить ее в том же отеле, в каком остановился и сам. И ее совершенно не волновало, что при этом какой-то мальчишка должен будет ночевать на диване в гостиной Андрея. На самом деле, как она рассчитывала, ей не придется спать в своем номере. Или, напротив, Максиму не придется спать в своем...

Коридорный помог Дане перенести нехитрый скарб, горничная с заспанным лицом застелила чистую постель и придирчиво оглядела комнаты. Но поскольку она сама убирала здесь в обед, все выглядело очень прилично. Легкую сумку с вещами, которую Белла оставила в галерее, привез водитель, а коридорный поднял в ее номер.

Максим вошел вместе с водителем, спросил, хорошо ли она устроилась и, к неудовольствию Беллы, собрался уходить, пожелав ей спокойной ночи.

— Максим? — вопросительно взглянула она на него. И подойдя к нему, положила руки ему на грудь. Пальцы ее начали расстегивать пуговицы на рубашке.

— Белла! — попытался остановить он ее.

И она поняла, что если позволит ему договорить, то может потерять все. Сейчас он увлечен. Ее опасения оказались не напрасными. Юный и свежий цветочек и в самом деле иной раз выглядел весьма соблазнительно — именно благодаря своей невинности и наивности. Но если у Макса будет возможность сравнить их, то он поймет, насколько больше ему подходит она — женщина, которая знает цену себе, которая понимает, что нужно мужчине. Не говоря уже о том, что предстоящая рекламная кампания имеет важное значение для его будущего, а она в этой кампании способна сыграть не последнюю роль. Она пользуется популярностью, у нее связи, есть люди, на которых она может повлиять. И Максим это знает. Хотя, конечно, он догадывается и о том, как ей хочется заполучить его. Да и кто на ее месте отказался бы? Быть женой художника, успевшего устроить выставки во всех крупнейших столицах мира? Того, чьи картины идут нарасхват? Стабильное положение, имя — ради этого можно вытерпеть и некоторые его взбрыки.

— Тс-с-с, — прошептала она, закрывая ладонью его рот. — Я все понимаю. Давай не будем говорить об этом... здесь, — добавила она, видя, что он вздрогнул всем телом. — Поговорим... в Москве, — продолжила она. — Пожалуйста... — И просительно посмотрела ему в глаза.