Рэдклифф - Узы чести

Кэм вошла в квартиру Блэр, остановилась у двери и пристально посмотрела на девушку, которая явно ее не ждала. Похоже, Блэр собиралась куда-то. На ней был узорчатый шелковый пиджак, тонкая блузка и свободные черные брюки. В голове у Кэм пронеслась мысль, а что если Блэр собиралась на свидание, но она быстро ее отбросила, напомнив себе, что не могла ничего изменить.

– Что еще? – спросила Блэр. При виде каменного выражения лица Кэм ее охватил страх. – Что случилось?

– Почему ты мне не сказала? – спросила Кэм низким и твердым тоном. Ей было так тяжело сдерживать злость, что слова давались ей с трудом.

– Я не очень понимаю, о чем ты, – ответила Блэр, замерев на месте. Она надеялась, что это не то, о чем она думала. Хотя было очевидно, что это именно то, потому что больше было нечему. Она так надеялась, что вдали от Нью-Йорка и от ее охраны Кэм будет в безопасности.

– Мы с тобой занимались любовью, ты подпустила меня так близко, и ты не сказала мне, что он вернулся?! – Кэм была вне себя от ярости. Она чуть не сошла с ума от дурных предчувствий и от того, что ей ничего не сказала ни Блэр, ни ФБР. – Как ты могла, а?! Я думала… – но Кэм замолчала на полуслове. Она хотела сказать: «Я думала, что значу для тебя гораздо больше. Я надеялась, между нами что-то есть».

Кэм глубоко вдохнула и, закрыв на секунду глаза, собрала волю в кулак. Дело было не в ней. Пора было перестать думать об их отношениях. Ей нужно отделить свои чувства от работы. На первый план вышла реальная угроза жизни Блэр в лице так называемого Ухажера. А ее чувства, ее разочарование, ощущение того, что ее предали, – все это было неважно. Кэм сосредоточилась на своем долге. Она всегда сосредотачивалась на нем, и именно работа позволяла ей избавиться от терзавшей ее ярости.

Кэм с усилием выпрямилась и постаралась скрыть свое смятение. Она заставила себя разжать кулаки и заговорила своим профессиональным тоном. Спокойным, ровным, безличным тоном коммандера.

– Вам следовало сообщить обо всем Маку, как только это снова началось, еще три месяца назад, мисс Паэулл. Вам также следовало вчера поставить в известность меня. При первой же удобной для вас возможности мне необходимо обсудить с вами правила безопасности. В свете новой информации нам необходимо повысить уровень готовности. Утром, как можно раньше, мне бы хотелось обсудить с вами ваши планы.

Блэр не произнесла ни слова.

Слушая Кэм, Блэр наблюдала, как на лице коммандера одна эмоция сменялась другой. На смену злости, отчаянию и бессилию пришла непробиваемая невозмутимость, с помощью которой, как уже знала Блэр, Кэм ставила барьер между своими эмоциями и работой. Умом Блэр понимала, что именно благодаря этой способности Кэмерон была отличным профессионалом, но девушка не хотела, чтобы Кэм была такой же в их отношениях. Блэр совсем не хотелось, чтобы Кэм дистанцировалась от нее для того, чтобы позаботиться о ней. Она не понимала до конца, чего именно ей хотелось, но была уверена, что только не этого.

Поддавшись отчаянию и страху, Блэр язвительно произнесла:

– Так вот твое решение всех проблем, да, Кэмерон? Усилить безопасность и еще больше ограничить мою жизнь? Это простой ответ, и тебе он легко дался, но мне – нет.

Постаравшись сохранить спокойствие, Кэм ответила:

– Это не обсуждается. Тот человек настроен решительно. Ему свойственно упорство, у него острый ум и высокие способности, и он зациклен на тебе. По-хорошему, тебя нужно отправить в безопасное место до тех пор, пока его не поймают.

Эти слова вызвали в Блэр настоящую панику, приведя в действие инстинкт самосохранения. Она не станет пленницей. Она и без того провела в заточении всю свою сознательную жизнь. И ничто, кроме одной-единственной вещи, не значило для нее больше, чем свобода.

– Я не хочу, чтобы ты занималась моей охраной, Робертс. Я не могу с тобой работать. И я не буду с тобой работать. Если не уволишься сама, я сделаю все, чтобы тебя отстранили.

– Я говорила с твоим отцом сегодня, – мрачно сообщила Кэм. – Похоже, он считает, что лучше меня никто с этой работой не справится. Я тоже так думаю. На этот раз твои рычаги не сработают.

Открыв рот от удивления, Блэр уставилась на Кэм. Наконец, обретя дар речи, она недоверчиво спросила:

– Ты разговаривала с моим отцом?

Кэм подошла к ближайшему дивану и уселась, откинувшись на спинку. Она попыталась хотя бы немного расслабиться. Она была так напряжена, что боялась потерять контроль. А ведь ближайшее будущее Блэр напрямую зависело от того, что произойдет между ними в следующие несколько минут.

– Это произошло неожиданно. Он вдруг появился на совещании, где мы обсуждали эту… ситуацию.

Кэм вспомнила эту странную встречу.

Президент повел себя так, словно Дойл и Кэм не были готовы наброситься друг на друга прямо через стол. Махнув рукой, он попросил всех сесть.

После чего, представитель Агентства национальной безопасности представил остальных присутствующих и поспешил заверить президента, что для обеспечения безопасности его дочери будет сделано все возможное. Эндрю Паэулл молча слушал и внимательно изучал лица сидевших за столом людей. Спустя пару минут он сказал:

– Я уверен, что будут приняты все надлежащие меры. У меня плотное расписание, и я бы хотел поговорить с агентом Робертс, если ваше совещание закончено.

Тем самым президент явно просил остальных выйти.

Линдси Райан тут же поднялась с места и стала собирать свои вещи, Стюарт Карлайл сделал то же самое. Дойл и Оуэнс замешкались, казалось, они готовы были высказать протест, но потом и они покинули конференц-зал с недовольными лицами. Когда за ними закрылась дверь, Кэм осталась наедине с президентом. Их взгляды встретились, и Кэм спросила:

– Что я могу для вас сделать, господин президент?

Слабая улыбка промелькнула на красивом лице мужчины. Черты его лица на мгновение смягчились, и Кэм увидела в них лицо Блэр. В этот момент ее ярость превратилась в несгибаемую решимость. Она не позволит сделать Блэр пешкой в политической игре амбициозных бюрократов. И не допустит, чтобы Блэр стала объектом преследования какого-то психопата.

– Похоже, мне снова нужно, чтобы вы присмотрели за моей дочерью, агент Робертс. Я уверен, что оперативная группа сделает все возможное, но я знаю свою дочь. С ней будет непросто.

– Сэр, – начала Кэм, собираясь защищать Блэр. Учитывая все обстоятельства, у ее команды было меньше всего проблем с девушкой.

Президент поднял руку, прерывая Кэм, словно догадываясь, что она хотела сказать. Он посмотрел мимо нее, будто видел что-то невидимое ее взгляду.

– Она не выбирала эту жизнь, я сделал выбор за нее. Ей трудно, я это понимаю. Она сильная и упрямая, и с этим ничего не поделаешь. Я рассчитываю на вас. Надеюсь, вы продолжите обеспечивать как ее свободу, так и безопасность.

– Да, господин президент, – очень тихо сказала Кэм, не отрывая взгляда от президента. – Я сделаю это, сэр. Можете на меня положиться.

Он кивнул и, поблагодарив ее, вышел из комнаты. Даже если бы у нее не было собственной мотивации, его невысказанной команды было бы достаточно. Но у Кэм были свои причины. И эти причины были глубоко личными.

Кэм посмотрела на девушку и мягко произнесла:

– Прости, Блэр, я остаюсь.

«Я остаюсь». Эти слова громом отдавались у Блэр в голове. Она очень хотела услышать эти слова от Кэм, но не в этой ситуации. Не так! Не по тем причинам, которые были у Кэм. Блэр больше не могла говорить об этом. Она не могла думать о том, что это означало для них обеих. «Я остаюсь».

Схватив сумочку со стола, Блэр выпалила:

– Ну а я, нет. Я ухожу!

Кэм не тронулась с места, чтобы остановить девушку. Она не станет ее тюремщиком. Но все же окликнула ее:

– Блэр?

Услышав, что в голосе Кэм прозвучали нотки поражения, Блэр остановилась у двери. Она почувствовала, как Кэм устала, хотя с ней это бывало крайне редко, даже когда она работала целыми сутками без сна. Блэр оглянулась, увидев, что Кэм все еще сидит на диване. Несколько минут назад девушка задыхалась от злости и ничего не видела вокруг, но теперь заметила тени под глазами Кэм. Но больше всего Кэм выдавал взгляд. Ее глаза потускнели от усталости, в них появилось что-то близкое к отчаянию. Такого с Кэм не было даже тогда, когда она лежала в больнице, приходя в себя после ранения.

– Что? – спросила Блэр мягче, чем собиралась. Ей безумно хотелось подойти к Кэм. Было очень трудно злиться на нее, когда так хотелось ее обнять.

– Ты предупредила агентов, что собираешься выйти из дома? – поинтересовалась Кэм, поднимаясь на ноги.

– Нет, – резко ответила Блэр. Ее раздражение тут же вернулось, потому что Кэм вновь стала с ней официальной.

– Это личная встреча? – продолжила Кэм, стараясь говорить нейтрально. Она была вынуждена задать этот вопрос из служебной необходимости, но ей совсем не хотелось – да и не нужно было – знать, что Блэр собирается с кем-то увидеться. – Тебе потребуется машина? – Кэм припомнила расписание, которое они обсуждали накануне.

После проведенного в Вашингтоне дня Кэм казалось, будто прошла уже целая вечность. К тому же расписание они обговаривали до того, как ей стало известно, что жизни Блэр угрожала реальная опасность. Теперь им придется тщательнее обговаривать все встречи и действия Блэр, даже неофициальные.

– Мы же ничего не поставили в расписание на сегодня.

– Все решилось в последнюю минуту, – объяснила Блэр. Она всегда ненавидела обсуждать свои личные планы с охраной. Из-за этого она чувствовала себя такой уязвимой. Но сейчас ей было еще хуже. С неохотой она добавила: – Я иду на вечеринку к Дайан.

Выражение лица Кэм не изменилось, но она поняла, что хотела сказать Блэр. Вечеринка подразумевала, что мероприятие не относится к разряду «официальных». Если там у нее назначено свидание, то это Кэм уже не касалось.

– Можешь дать мне несколько минут, чтобы отправить кого-нибудь с тобой? Старк и Грант сегодня отдыхают, а тебе может потребоваться женщина для сопровождения.

Блэр открыла дверь и вышла в коридор.

– Филдинг и Фостер могут подождать меня в машине рядом с домом Дайан. Они всегда так делают.

Кэм пошла за девушкой к лифту, уже разговаривая по передатчику.

– Филдинг, подгони машину и как можно скорее найди Эллен Грант или Старк по моему приказу. – Мне нужно, чтобы кто-нибудь был рядом с тобой в здании, – ровным голосом сказала она Блэр.

– Господи, да я же буду у Дайан, – сказала с раздражением Блэр, нажимая кнопку в лифте. – Думаешь, он вырядится женщиной и заявится на частную вечеринку?!

– Я понятия не имею, что он собирается делать! – рубанула Кэм непривычным для нее рассерженным голосом. – Полдня назад я вообще не знала, что он снова проявился.

Блэр не нашлась, что на это ответить. На первые несколько писем она просто не обратила внимания, посчитав их случайностью, не имевшей отношения к прошлому. Время от времени она получала подобные послания, которые обычно были написаны людьми, недовольными политикой ее отца. Иногда подобные письма отправляли чрезмерно ревностные поклонники ее таланта. Приходили письма и от навязчивых почитателей, которые просили у нее фотографии или приглашали на свидания и даже хотели получить что-нибудь из ее одежды. Но вот таких писем, как эти, еще не было. Интимные, двусмысленные и – что пугало больше всего – их писал человек, который довольно много всего о ней знал. Когда его письма стали приходить снова, Блэр по секрету рассказала об этом своему другу из ФБР. И это было ошибкой. У дружбы есть свои границы, и ее школьный приятель решил, что эту информацию скрывать нельзя.

– Тебе и не нужно было знать. Дойл знал, – огрызнулась Блэр, когда двери лифта открылись. Она до сих пор злилась на Эй-Джея за то, что он все разболтал.

Кэм не стала говорить Блэр, что ей-то как раз нужно было это знать по целому ряду причин, причем не только служебных. Что толку. Блэр ничего ей не рассказала. С этим уже ничего не поделаешь. Единственное, что оставалось, – вновь взять ситуацию под свой контроль.

Блэр направилась к выходу из здания, остро осознавая, что Кэм быстро опередила ее, чтобы выйти первой. Вдруг, словно на замедленном повторе, Блэр увидела ту сцену снова: яркий солнечный свет, крики обезумевших людей и кровавое пятно, расплывающееся на груди Кэм, которая сначала упала на колени, а потом на спину. К тому моменту остальные агенты затащили Блэр внутрь дома, за стеклянные двери, и она не могла дотянуться до Кэм. Не могла обнять ее.

– Блэр? – позвала ее Кэм, встревоженная внезапной бледностью девушки.