Джоанна Линдсей - Узы любви

Они подскакали ближе и остановились. Однако девушка не ожидала того, что произойдет дальше. Едва она сняла лук с плеча и потянулась к колчану, всадники мгновенно разъехались в разные стороны: один направо, другой налево, а третий поскакал прямо на нее. Искусный, ловкий маневр, который, несомненно, не раз проделывался заранее. Милисент не могла следить сразу за всеми.

У нее оставались лишь считанные мгновения, чтобы понять, кто ее главный враг.

— Остановись, или умрешь! — крикнула она тому, кто летел прямо на нее.

Он не послушался. Она спустила тетиву. Стрела попала в цель, и она повернулась к следующей жертве. Выстрел… другой… Один из всадников бессильно обвис на шее лошади, двое других распростерлись на земле. Оставалось надеяться, что она расправилась не с шеффордским дозором. Если же это все-таки люди сэра Гая, ей следует молиться о том, чтобы они выжили. Сердце Милисент болезненно сжалось. Трудно убедить себя, что благополучно спаслась от смертельной опасности, когда сознаешь, что только сейчас, может быть, безжалостно прикончила людей, не желавших ей зла.

Оказалось, что найти Клайдон куда легче, чем предполагала Милисент, просто потому, что замок величественно возвышался на холме. Какой огромный! Ничуть не меньше Шеффорда, он раскинулся на много акров вширь. Неужели лорд Гай сюзерен Фитц-Хью?

Только сейчас поняла девушка, как велико могущество де Торпов и каким грозным владетелем когда-нибудь станет Вулфрик.

Странно, что он не выходит у нее из головы, хотя ей следовало бы думать лишь о Роланде. Вулфрик наверняка будет рад побегу нелюбимой невесты. Теперь он женится на той, о ком мечтал, в кого был влюблен. Как обидно, что презираемый человек будет счастлив только благодаря ей! И она, и Вулфрик обойдутся друг без друга, а король найдет себе иной объект для интриг. Через несколько дней она обвенчается с Роландом и найдет свою судьбу в Клайдоне.

Они хорошие друзья и станут верными супругами, в этом нет сомнения. Так почему она, вместо того чтобы быть на седьмом небе, мрачна и печальна? Почему чувствует себя так, будто потеряла что-то?

Она нашла уединенное местечко в лесу и наспех переоделась. Блио цвета морской волны с золотом прекрасно оттеняло ее светло-зеленые глаза, за что и было выбрано Джоан. Это она приказала сестре первым делом надеть изысканный наряд.

— Нельзя же явиться в Клайдон в таком непрезентабельном виде и рассчитывать на радушный прием! Да тебя и в ворота не пустят!

Джоан, как всегда, оказалась права. Увидев богато одетую даму, стражники безропотно опустили мост, хотя и проводили ее какими-то странными взглядами, вероятно, потому, что лук по-прежнему был перекинут через плечо.

Удача ей не изменила. Роланд оказался дома. Один из воинов даже согласился поискать его, другой позвал слугу и велел проводить гостью в замок.

Клайдон поразил ее. Шеффорд, разумеется, был больше, и там всегда суетились слуги. В Данбере тоже было немало народа, в основном путники, которым неизменно предлагалось гостеприимство. Но Клайдон был безупречно чист и спокоен, здесь царила какая-то домашняя, уютная, дружелюбная атмосфера. Просторный внутренний двор зарос травой, почти не было грязи, как в Шеффорде и Данбере. Милисент сразу оценила любовь хозяев к природе и порядку. Как будет приятно здесь жить!

Роланд успел перехватить девушку еще во дворе. Она узнала бы его среди сотен людей, и не мудрено: он был на голову выше окружающих. Неужели еще подрос с их последней встречи? Да он скоро солнце заслонит! И как при этом красив! Унаследовал от отца светлые волосы и фиалковые глаза! Какое необыкновенное сочетание!

Удивительно, что при таком росте молодой рыцарь отнюдь не был тощим хлюпиком, наоборот, трудно было встретить человека, сложенного лучше или более пропорционально. Руки, плечи и грудь в тугих узлах мышц, меч, висящий на поясе, кажется игрушечным. Именно поэтому Милисент так любила следить за ним на ристалище. Идеальный образец рыцарской доблести, пример для всего мужского пола. Наверное, все мужчины мечтают стать похожими на него!

Впрочем, Вулфрик немногим от него отличается, разве что был на несколько дюймов ниже. Но сходство на этом кончалось. У Роланда замечательный характер — веселый, добрый. Он всегда готов прийти на помощь страждущему. Не то что злобный, мстительный, любящий пререкаться Вулфрик… И почему она все думает о нем, когда Роланд уже в двух шагах?

— Иисусе, кто перемазал тебя грязью, Мили? — первое, о чем спросил Роланд, подбрасывая ее в воздух и заключая в медвежьи объятия.

Милисент залилась краской. Подумать только, она так старалась выглядеть получше и совсем позабыла о саже на носу и щеках! Неудивительно, что стражники Клайдона так пялились на нее. А, подумаешь, не все ли равно, как она выглядит?

Но почему в таком случае краснеет? К чему гадать, и без того все ясно. Во всем Вулфрик виноват и его чертовы комплименты. Из-за них она стала заботиться о собственной внешности. При встречах он словно пожирал глазами каждую черту ее лица, каждую деталь туалета. Она то и дело ловила себя на том, что смотрится в зеркало, перед тем как выйти из спальни, — вещь, до того невиданная.

— Поставь меня на землю, олух несчастный! — смущенно проворчала она. — Какой путник обходится без того, чтобы не вымазаться в дороге?

— Какая еще пыль зимой? — засмеялся Роланд и, опустив девушку, немедленно принялся ладонью стирать грязь с ее физиономии. Совсем как Джоан! И девушка, по давней привычке, ударила по назойливой руке. Передышка дала ей возможность сообразить, что она ведет себя с ним, как с братом, а он снисходителен к ней, как к младшей сестричке.

— Я специально так разукрасилась, чтобы без помех добраться сюда, — пояснила Милисент. — В дорогу я надела мужской костюм.

— Почему? И кто посмел бы побеспокоить леди с подобающим эскортом, ведь единственным способом путешествовать для дамы твоего положения — это… это…

Рыцарь прервался при виде потупившейся девушки. Она упорно отказывалась встретиться с ним глазами. Роланд воскликнул:

— Попробуй только сказать, что явилась одна. Ну и попадет тебе от меня на орехи!

Оба понимали, что он всего лишь грозится. Однако Роланд слишком хорошо знал приятельницу, чтобы верно угадать причину ее замешательства. Но она и без того собиралась все ему рассказать, так что не стоило смущаться. Но Милисент никогда раньше в голову не пришло бы выкинуть подобное: отправиться одной в столь опасный путь, — поэтому она еле слышно начала:

— Я была вынуждена покинуть Шеффорд без позволения…

Беспокойство Роланда немного улеглось от сознания того, что как бы там ни было, а девушка благополучно преодолела все препятствия на пути в Клайдон. Не пускаясь в наставления и нотации, он с ухмылкой поддразнил:

— Понимаю, что ты не можешь оставить меня без защиты и покровительства, Мили, но не стоило приезжать сюда, чтобы лично препроводить меня на свою свадьбу. Мой отец всегда берет с собой большой отряд, когда с нами едет матушка, и я буду с ними… Прости, мне не стоило так глупо шутить. Судя по выражению твоего лица, ты действительно попала в беду.

— Нет, — покачала головой Милисент, — я привыкла к твоим подковыркам, так что не извиняйся. Просто слишком много всего свалилось на мою бедную голову. Я все расскажу подробно, вот только не знаю, с чего начать… нет, знаю. Причиной моего бегства из Шеффорда стала стычка с королем Иоанном, прибывшим на свадьбу пятью днями раньше.

— Что за стычка? — недоуменно переспросил Роланд.

— Собственно говоря, драка. Похоже, он недоволен сговором между нашими семьями и придумал способ его расстроить, затащив меня в постель. Я, разумеется, возражала не только на словах, но и на деле, и теперь он скорее всего захочет мстить, особенно если я все-таки сочетаюсь браком с Вулфриком. Единственный способ умилостивить короля — выйти замуж за другого.

— Господи, Мили, ты не можешь принести такую жертву из-за склонности Иоанна к распутству! Я прекрасно понимаю, почему ему взбрело в голову внести твое имя в список своих побед, но Шеффорд слишком могуществен, чтобы позволить так себя унизить. Король попытался и получил отпор. Я уверен, что на большее он не отважится.

Девушка снова покачала головой:

— Это не то, что ты думаешь. Он хочет дать Вулфрику вескую причину отказаться от меня. Утверждает, что от этого мы оба получим выгоду.

— Полагаешь, он столь высокого мнения о себе, что считает свое покровительство большим для тебя благодеянием? — презрительно бросил Роланд. — Да, другого такого бахвала и зазнайку, как Иоанн Безземельный, еще поискать!

— Беда в том, что я дала понять ему, как противлюсь браку с Вулфриком. В этом и заключается счастливый для меня выход, — пояснила Милисент.

— Ты сошла с ума? — недоверчиво ахнул Роланд. — Да как ты можешь отвергать Вулфрика де Торпа? В один прекрасный день он станет сюзереном моего отца, а потом и моим. Если его власти и могущества недостаточно, чтобы ты смиренно благодарила Бога за такое счастье, приглядись к своему жениху. Такой красавец…

— Ни слова больше! — фыркнула девушка. — Лучше помолчи, не то получишь оплеуху! Смиренно благодарить Бога? Когда это я дала тебе понять, что умираю от желания стать графиней?

— Этого и не требовалось. Ты с рождения предназначалась в жены Вулфрику.

— Но не по собственной воле, Роланд, — вздохнула девушка. — Мы никогда не говорили об этом в Фулбрее, но я с детства ненавидела Вулфрика. При первой встрече он жестоко изувечил меня, и несколько месяцев я провела в ужасных мучениях и страхе, что навеки останусь калекой. Я не забыла и не простила.

Роланд снова прижал ее к себе и тихо попросил:

— Вижу, как горьки твои воспоминания, поэтому не нужно терзать себя. Пойдем отыщем теплый очаг и кувшин с медовой брагой, и ты поведаешь, почему никому ничего не сказала о коварстве Иоанна.

— А почему ты считаешь, что я промолчала?

— Потому что примчалась сюда одна, не позволив ни отцу, ни лорду Гаю все уладить.

Милисент виновато опустила глаза. Он слишком проницателен! Хорошо, что больше не заговаривает о Вулфрике, не пытается оправдать его, твердя, как остальные, что в мальчишеских проступках мужчина не виновен. Кому об этом знать, как не ей! Но пытаться убедить кого-либо в своей правоте бесполезно.

Ничего у нее не выйдет, ничегошеньки! Если бы на карте не стояло будущее Милисент, Джоан, не задумываясь, предстала бы перед посторонними в облике сестры. Но сознание того, что в любую минуту ее могут разоблачить, изводило Джоан, заставляя поминутно умирать от страха. Поэтому она и объявила, что заболела и просит Милисент ухаживать за ней. Собственно говоря, даже лгать почти не пришлось: от всех передряг у нее постоянно болел живот.

Джоан «уложила бы в постель» Милисент, если бы не боялась, что Вулфрик захочет увидеть невесту, как в тот день, когда ее ранили. Он вполне способен также заподозрить, что болезнь мнимая и изобретена лишь затем, чтобы избегнуть встреч с ним. Но никто не будет настаивать на том, чтобы навестить «прикованную к кровати» Джоан, и в роли Милисент она будет отгонять от порога любопытных и, уж конечно, никого не подпустит к больной. Это ее единственная надежда на то, что их проделка сойдет с рук.

И все шло как нельзя лучше до самого вечера, когда человек, встречи с которым она опасалась больше всего, заколотил в дверь. Она, еще не успев открыть, уже поняла, кто явился, просто потому, что стук был прямо оглушительный.

Припомнив, как вела бы себя в этом случае Милисент, Джоан, подбоченившись, набросилась на гостя:

— Неужели никто тебе не сказал, что моя сестра занемогла и что я не отхожу от нее? Только она наконец уснула, как ты колотишь в дверь кулаками, словно в замке пожар!

— Мне сообщили, — резко перебил он, ничуть не удивленный столь неприветливым приемом. — Но тебе не обязательно сидеть взаперти. В замке немало женщин, которые о ней позаботятся.

— Никому не доверю ухаживать за Джоан. Она поступила бы так же.

— А что с ней? — с подозрением осведомился Вулфрик.

— Ее все время рвало. Разве не чувствуешь, какой здесь смрад стоит?

Джоан и тут не соврала, поскольку ее действительно вывернуло от волнения. И она чувствовала, как тошнота вновь подступает к горлу. Гнев Вулфрика был настолько страшен, что ее трясло от ужаса. Странно, что она еще не лишилась чувств и не распростерлась у его ног. Если он немедленно не уйдет…

И чтобы отделаться от него, девушка прошипела:

— Зачем ты здесь? Чтобы лишний раз нас расстроить?

— Сказать, чтобы ты спустилась сегодня к ужину. Король может простить твое отсутствие один раз, но упорное нежелание показаться ему на глаза сочтет оскорблением. Будь добра явиться в зал независимо от того, здорова твоя сестра или больна.

— Развлечь короля может и твоя матушка. Мне совершенно не обязательно там быть.