У нее еще будет время поведать остальное, когда ему станет лучше. И Вулфрик, как и Милисент, наверняка не пожелает рассказать матери о том, что старый ревнивый поклонник едва не разрушил жизни ее детей своими безумными амбициями.

— Я говорила, что люблю тебя? — спросила она после долгого радостного молчания и, успокоенная и довольная, еще теснее прильнула к мужу. В комнате было тихо, тепло, и Милисент смутно тревожила единственная мысль о необходимости встать и принести мужу обед. Пусть он считает, что не нуждается в отдыхе, она иного мнения. Теперь она была уверена, что обязательно начнет побеждать в их спорах, если не во всех, то по крайней мере в половине.

— Да, не меньше ста раз. По дороге в Шеффорд. Точно, не меньше ста, — поддразнил Вулфрик.

Но Милисент только улыбнулась:

— Тебе придется быть снисходительнее. Это чувство так ново для меня.

— Как и для меня, но теперь мы можем вместе познать все его оттенки и заглянуть в каждый лабиринт.

Милисент чмокнула его в грудь, повозилась, устраиваясь поудобнее, и ни с того ни с сего выпалила:

— Хочу ребеночка!

Вулфрик разразился было смехом, но тут же застонал от боли.

— Надеюсь, — охнул он, — ты согласна подождать положенное время, чтобы все шло своим чередом? Или требуешь младенца прямо сейчас?

— Придется подождать, — вздохнула Милисент.

Вулфрик внимательнее пригляделся к жене:

— Ты правду сказала?

— Да, если он родится похожим на тебя.

— А если нет, мы всегда можем его отправить обратно, но я предпочел бы, чтобы она была точной твоей копией.

— Можно разом исполнить оба желания, — усмехнулась Милисент.

Вулфрик недоуменно нахмурился, но тут же, все поняв, покачал головой:

— Господи, а я и не подумал о том, что у нас могут тоже появиться близнецы! — И, нежно погладив жену по щеке, добавил: — Ты принесла с собой приданое куда богаче, чем было оговорено в контракте.

— Близнецы — это радость и большие хлопоты, и контракт тут ни при чем.

— Я говорил о любви.

Милисент счастливо вздохнула и, просияв, изо всех сил стиснула шею мужа. Она чувствовала, что стоит взмахнуть руками, и она полетит.

— Можем начать прямо сейчас, — предложил Вулфрик.

— Что именно?

— Я насчет ребеночка. Попробуем?

Милисент выпрямилась, улыбнулась и погрозила мужу пальцем:

— Ну уж нет, сначала придется набраться сил. И не думай прилагать хоть какие-то усилия, пока Джоан не снимет швы.

— Не вижу ничего тяжелого в том, чтобы сотворить младенца! — заявил Вулфрик с таким негодованием, что она едва не хихикнула.

— Вот когда боль пройдет, тогда посмотрим, — смилостивилась она.

— Какая боль? — с самым серьезным видом осведомился он.

На этот раз Милисент не удержалась от смеха. Она поцеловала его легко, нежно, с бесконечной любовью. И поспешно ретировалась, прежде чем Вулфрик понял, что на этот раз Милисент настоит на своем. Она сделает все, чтобы он поправился. Но может быть, позже, к вечеру, когда ему станет легче…