– Успокойтесь, Рут, – сказала Клэр и взяла бумагу с ручкой. – Расскажите мне все по порядку. Во-первых, где вы находитесь?

– Отель «Паласио». Это в Канкуне.

– Вы обращались к врачу в отеле?

– Его нет, и, похоже, никто не знает, где его найти. Тут вообще никто не спешит что-нибудь сделать, – плакала Рут.

– Какие у Орвила симптомы? Что его беспокоит?

– Сегодня после обеда он почувствовал себя плохо. Я решила, что ничего страшного нет. Знаешь, новое место, новая еда. Дала ему таблетку от изжоги. Он и сам думал, что из-за сока папайи, который он пил в ресторане, разыгралась его грыжа.

– У него болело в груди?

– Немного.

– Боль отдавалась в руку?

– Он ничего не говорил об этом.

– Его тошнило, Рут?

– Да.

– Сколько раз?

– Один. И, Клэр, у него такое серое лицо. Я боюсь. Что нам делать?

– Я постараюсь сейчас найти врача, который его осмотрит, – сказала Клэр и про себя подумала, что это не так-то просто будет сделать. – Пусть Орвил лежит спокойно, не двигаясь, и, пожалуйста, не давайте ему никаких лекарств, пока врач или я не скажем. Рут, вы слышите меня?

– Да.

– Постарайтесь сами успокоиться, не пугайте своим видом мужа. Оставайтесь у телефона, в течение часа я перезвоню.

Час. Это целая вечность для человека, у которого случился инфаркт. Орвила нужно было бы доставить в больницу спустя тридцать минут после появления первых симптомов. Почему он, имея столько болячек, прежде чем лететь в Канкун, не позаботился выяснить, есть ли там врачи, к которым можно обратиться в случае необходимости?

Клэр попыталась найти врача через телефонистку на коммутаторе в отеле. Ночью там находилась только дежурная бригада обслуживания, и в ней не было никого, кто бы говорил по-английски.

Несколько звонков в местные больницы тоже не увенчались успехом. Похоже, действительно никто не мог осознать, что Орвил нуждается в срочной помощи.

Клэр обзвонила всех своих коллег в штате Техас, но никто не смог порекомендовать врача в Канкуне. Тогда она принялась звонить в туристические агентства в Либбоке, надеясь, что они могут назвать специалистов, к которым обращаются их клиенты. Но никто не ответил – рабочий день еще не начался.

Единственное, что она могла сделать в этой ситуации, это отправиться в Канкун сама. Клэр быстро достала свой чемодан и бросила в него несколько платьев. «Полтора часа на машине до Либбока, – считала она, – а там, кто знает, сколько ждать до самолета на Канкун». Если Орвил не получит в ближайшие несколько часов кислород и сердечные препараты, его положение может ухудшиться и даже стать критическим. Клэр быстро проверила медицинскую сумку.

Она, Клэр, не любит этого человека, очень не любит, но это не значит, что она желает ему преждевременной смерти, а Рут – горьких переживаний. Надо сделать все возможное и невозможное.

Клэр позвонила в «Паласио» и предупредила Рут о своем приезде.

– Я позвоню вам из аэропорта, когда буду знать время прилета, – сказала Клэр.

Затем она позвонила пожилому педиатру из Амарильо, с которым познакомилась на собеседовании. Он без долгих уговоров согласился подменить Клэр в клинике.

Она уже открывала дверь, чтобы выйти из номера, когда снова зазвонил телефон. Клэр бросила вещи и подбежала к аппарату.

– Доктор Линвуд, – сказала она торопливо. – Говорите, пожалуйста, быстрее. У меня срочный вызов.

– Клэр? Это Дуган. Что случилось?

– Орвилу плохо. Рут позвонила из отеля в Канкуне. Боюсь, что у Орвила инфаркт.

– О, Боже! Что ты собираешься делать?

– Они не могут найти врача. У меня тоже ничего не получилось. Поэтому я еду туда сама. Ты застал меня в дверях. Сейчас быстро доберусь до Либбока, а оттуда самолетом в Мексику.

– Ты делаешь это для Орвила, несмотря на то, что ненавидишь его?

– Ненавижу я его или обожаю – не имеет никакого значения. Он – мой пациент и срочно нуждается в моей помощи.

– Ты смотри, мы все-таки выбрали хорошего доктора, – сказал Дуган. В его голосе слышалось уважение. – Не нужно ехать в Либбок. На своем самолете я доставлю тебя до Канкуна в десять раз быстрее, чем ты будешь добираться на перекладных. – Дуган, это достаточно далеко.

– Я летал и дальше. Горючего в самолете полные баки. Кроме того, мы можем дозаправиться в Браунсвилле, где мне нужно будет оформить документы на международный перелет. К тому времени, когда ты доберешься сюда, самолет будет полностью готов.

– Дуган, не могу передать, как я тебе благодарна!

– Я позвоню твоей тетушке. Если придется везти Орвила обратно, ее помощь не помешает. Лила всегда наготове и не будет долго собираться. Кроме того, ты знаешь, какая она умелая и ловкая медсестра.

– Правильно, – одобрила Клэр, – это хорошая мысль. Дуган, если бы ты сейчас был здесь, я бы тебя крепко расцеловала. Ты – молодец. Я выбегаю.

– Ловлю тебя на слове.

* * *

Дуган был прекрасным пилотом. Он уверенно поднял самолет в ночное небо и повел его на юг. В Браунсвилле, оформляя бумаги, они задержались недолго, и снова взлетели к облакам.

Клэр сидела на месте второго пилота и слушала переговоры Дугана с авиадиспетчерами. Он сверял показания приборов с планом полета и вел самолет так спокойно и уверенно, словно был профессиональным пилотом и каждый день держал в руках штурвал.

Они летели на высоте двадцати двух тысяч футов и через два с половиной часа добрались до Канкуна. Солнце еще только всходило над черными водами моря, окрашивая их в удивительный нежно-бирюзовый цвет. Местный авиадиспетчер посадил их на аэродроме, который показался Клэр похожим на большую бензозаправочную станцию.

Поскольку их полет был частным и не объявлен заранее, таможенные формальности заняли много времени. Клэр нервничала, когда люди в форме, заставив ее открыть все сумки, придирчиво обследовали их содержимое. Они рассматривали портативную аппаратуру ЭКГ, перебирали медикаменты. Но наконец они закончили, и Дуган, Лила и Клэр бросились искать такси.

Они разбудили таксиста, дремавшего в своем «фольксвагене», который во всем мире называют «букашкой». Заплатив двенадцать тысяч песо, они через двадцать минут добрались до роскошного отеля.

Его архитектура напоминала пирамиды майя. В таком дворце, наверное, мог жить верховный правитель древнего народа. Хотя солнце только всходило над горизонтом, в открытых ресторанах, опоясывающих лентой берег моря, уже было заметно движение. Там меняли скатерти на столах, ставили на них вазы с тропическими фруктами и блюда с только что испеченными булками. Вокруг распространялись дразнящие ароматы кофе и свежего хлеба.

В отеле действовали кондиционеры, и в коридорах царила приятная прохлада. Номер «люкс» Гаррисонов находился на пятнадцатом этаже. Подойдя к двери, Клэр взглянула на часы. Прошло ровно четыре часа, как они поднялись в небо Техаса. «Только бы мы не опоздали», – заклинала она мысленно.

Рут была одета в пестрый халат, похожий на яркую клумбу с красными и желтыми цветами. Это буйство красок резко контрастировало с ее заплаканным, встревоженным лицом.

– Слава Богу, ты здесь, – воскликнула она, схватив Клэр за руки и потащив внутрь.

Они быстро пересекли комнату и стали подниматься по винтовой лестнице на второй этаж. Там Клэр сначала увидела огромную ванную, отделанную розовым мрамором, и туалетную комнату; слева находилась спальня, размерами, пожалуй, превосходившая процедурный кабинет в филадельфийской больнице. Стена напротив входа была полностью стеклянной, с красивыми шторами. Сейчас шторы были раздвинуты, а громадные окна-двери, выходившие на широкий балкон, открыты.

Орвил лежал в центре огромной кровати. Он казался маленьким, словно мушка на потолке. Орвил слегка улыбнулся и приподнял руку, приветствуя Клэр. Она поздоровалась и ушла в ванную вымыть руки и стряхнуть с себя дорожную пыль. Лила поправила Орвилу подушки, а Дуган остался стоять в проеме двери. Он слегка сжал руку Рут, выражая ей свое сочувствие и поддержку.

– Есть какие-нибудь изменения в его состоянии с тех пор, как мы разговаривали? – спросила Клэр жену банкира.

– Нет, все то же самое.

– Он спал?

– Около часа.

– Дуган, – попросила Клэр, – не сводишь ли ты Рут вниз, пока я осматриваю Орвила? Ей надо немного отдохнуть и перекусить. Лила останется со мной. – Конечно, доктор, – кивнул Дуган. – А если вы тут будете себя хорошо вести, мы и вам принесем те аппетитные булочки, которые видели внизу.

Рут подошла к кровати мужа и взяла его руки в свои.

– Я не задержусь долго, дорогой.

– Ничего, не торопись, – ответил Орвил. Но по тому, с какой неохотой он отпустил ее руки, Клэр поняла, как не хочется ему расставаться с женой даже на несколько минут.

– Не беспокойтесь за Рут, Орвил, – сказал Дуган. – Я позабочусь о ней, пока здесь доктор занимается с вами.

Когда дверь за ними закрылась, Орвил повернул голову к Клэр.

– Я говорил Рут, что не верю в твой приезд, – сказал он хрипло.

– Почему бы мне не приехать? – спросила Клэр спокойно и приставила к его груди стетоскоп.

– Один несчастный звонок домой, и ты здесь.

– Не будь этого несчастного звонка, я бы не увидела такого прекрасного места, как Канкун. А сейчас, Орвил, я хочу, чтобы вы помолчали. Мне нужно послушать вас.

Но Орвил не хотел молчать.

– Ты, наверное, знаешь, что я голосовал против тебя.

– Нет, не знаю, – ответила Клэр и про себя подумала, что было бы удивительно, поступи он иначе. – Но сейчас это не имеет никакого значения. Я ваш доктор, и я здесь. Я должна вас срочно осмотреть, дать лекарства и кислород. Не будем терять время.

– Все это из-за вражды между твоим отцом и мной.

Рука Клэр на секунду задержалась, потом снова стала переставлять стетоскоп по груди Орвила. Клэр взглянула на Лилу и встретила понимающий дружеский взгляд. Клэр знала, что никакая семейная вражда не помешает ей выполнить свой долг. Хорошо бы и Орвилу это понять.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – сказала она.

– Не лукавь со мной, доктор. Между нами не было никакой любви и раньше, а когда твой отец провалил… когда Джон провалился на экзамене по физике, я возненавидел Линвуда.

В любое другое время Клэр бы не упустила возможности вывести Орвила на чистую воду. Но не сейчас. Она постаралась улыбнуться как можно более дружелюбно.

– Что прошло, то прошло, Орвил. Сейчас меня беспокоит только ваше здоровье. Скажите, такой приступ с вами впервые?

– У меня давно неприятности с пищеварением. После обеда я всегда чувствую себя неважно. Но я грешил на пироги с мясом, которые печет Имоджен. – Орвил погладил свой большой живот. – Кроме того, сладкий перец вызывает у меня изжогу.

– Боюсь, что сейчас дело не в пирогах и перце, – сказала Клэр. – Но, кстати, о еде: когда мы вас починим, я хотела бы посадить вас на диету, чтобы сбросить несколько фунтов.

– Рут будет рада это услышать. Она давно уговаривает меня похудеть. Видно, пришло время прислушаться.

– Я привезла аппарат ЭКГ. Нужно провести это исследование, и тогда я точно скажу, что с вами. Тетя Лила, помоги мне, пожалуйста.

– Доктор! – позвал Орвил.

– Да? – Мне сначала нужно снять с сердца грех.

– Орвил, здесь не исповедальня. Я могу вылечить ваше сердце, но не совесть.

– Как знать, может, одно зависит от другого.

– Что вы имеете в виду?

– Возможно, я расплачиваюсь за грехи, которые совершил в жизни.

Клэр присела на кровать и приготовилась слушать. Не в первый раз ей приходится слушать откровения пациентов, которые, боясь предстать пред судом Создателя отягощенными грехами, обнажают душу перед врачом. Сейчас они теряли драгоценное время, но если не позволить Орвилу выговориться, он станет волноваться, что очень нежелательно. Она ожидала каких-нибудь тайн старого скупца по поводу нечестно нажитых денег.

– Я хотел, чтобы твой отец был жив, – неожиданно заявил Орвил.

– Что бы тогда было?

– Я извинился бы перед вами обоими.

– За что, Орвил?

– За то, что ненавидел его, а после его смерти тебя. Я обвинял кого угодно, только не самого Джона. Хотя виноват-то был он.

– А, это… – скучно протянула Клэр. – Это было так давно.

– Легко обвинить другого. Я просто кипел от злости, когда Джон провалился. И виновником считал только твоего отца.

– Папа поставил ему то, что он заслуживал. – Клэр невольно встала на защиту отца.

– Я хотел бы все вернуть назад. Я дал волю своему гневу. И он разъедал мою душу, как язва. Твой отец умер, и я не успел отомстить. И тогда я перенес ненависть на тебя. Если бы я дал тебе и Дугану ссуду, о которой вы просили…

– Мы бы еще глубже погрязли в долгах.

Орвил мял край простыни. Клэр было жаль этого кающегося человека. И она беспокоилась, как бы воспоминания не ухудшили его состояние.