Мелоди Энн - В безопасности твоих объятий

— Благодарю, что не дали упасть, но уже можете стереть с лица это самодовольное выражение и отпустить меня.

Голос Натали был строг, в глазах — что угодно, только не готовность к соитию, и, к её удовлетворению, улыбку на лице Хоука вскоре сменила растерянность.

Однако он быстро пришёл в себя.

— Хм, необычная реакция на мои объятия.

— Ну, а я не обычная женщина.

Он отпустил её так же быстро, как поймал, и Натали чуть было не упала снова, но удержала равновесие, схватившись за обледеневшие перила. Она уже поднялась на несколько ступенек, когда таксист поставил её чемоданы у двери.

Поблагодарив, она расплатилась и повернулась к Хоуку, почему-то державшему ключ от её дома.

— Как уже говорил, я Хоук Винчестер, — спокойно сказал он. — Местный начальник пожарной охраны и... ваш арендодатель.

Вот дерьмо!

Натали отбросила опасения и протянула руку за ключом. Чёрт, хоть бы он уронил его ей в ладонь без физического контакта. Естественно, об этом не стоило и мечтать. Хоук зажал ключ у неё в пальцах, его пылкие глаза снова перехватили её взгляд.

— Очень скоро я вас навещу, — пообещал он и пошёл прочь, оставив Натали дрожать на крыльце.

Она смотрела, как он уходит: походка плавная, движения уверенные. Затем, не дожидаясь, пока он дойдёт до тротуара, покачала головой и повернулась к двери. Пальцы тряслись так сильно, что замок удалось открыть только спустя несколько попыток. Да, пребывание в Монтане, похоже, обещало быть не таким пустячком, как думалось вначале.

Что-то не так, вынырнув из глубин сна, поняла Натали. Мёрз нос. Одной рукой она натянула на голову одеяла, второй — поднялась к лицу.

Чёрт, нос на ощупь совсем как сосулька. Да что такое с этим домом?

Ну уж нет, она не вылезет из этой дурацкой кровати. Озноб пробирает даже под пятью одеялами. В чём дело? Когда она укладывалась спать, со старым камином всё было в порядке.

И вообще, как долго она проспала? Натали нашарила на прикроватном столике часы. Ничего себе, уже почти одиннадцать. Конечно, она совсем разбита, но дел слишком много, хватит валяться в постели.

Решившись ещё раз опробовать температуру, она откинула одеяла. Ох! Тело сразу обдало холодным воздухом, кожу покрыли гигантские пупырышки, волоски на вершине каждой из них встали дыбом. Снова спрятавшись под одеяла, Натали свернулась клубком и постаралась унять слёзы.

И тут, к несчастью, её мочевой пузырь настоятельно потребовал облегчения.

Прошло ещё минут пять, но, в конце концов, она уговорила себя на пробежку до единственной в домике ванной, отбросила одеяла и метнулась туда. Крутанула до отказа горячую воду, чтобы напустить пар, и торопливо приступила к каждодневной утренней рутине, не обращая внимания на дрожь, которая сотрясала тело. Наконец вода в душе достигла приемлемой температуры, и Натали смогла встать под струи.

Только целых две минуты спустя окоченевшие руки и ноги Натали начали отогреваться. А после душа она понежилась в паре, который уже заполнил маленькое помещение. Почти обсохнув, Натали задумчиво посмотрела на дверь в остальную часть дома.

— Идти туда — словно к тысяче змей, но выбора нет, надо, — пробормотала она и засмеялась над самой собой. — Глупо!

Завернувшись в полотенце, она глубоко вдохнула для храбрости и открыла дверь. Ой. Скверно, ожидания не обманули. Натали стремглав бросилась в спальню, прямиком к комоду. Надев бельё, что оказалось совсем не простым делом, так как тело дрожало сильнее одинокого листа на осеннем ветру, Натали отыскала свои самые тёплые шерстяные штаны.

Затем последовали четыре футболки, свитер и пиджак, который не пожелал застёгиваться поверх хитроумных многослойных одежд. Единственные туфли совершенно не соответствовали погоде, и теперь Натали казнила себя за глупость. Её пальчики отмёрзнут и отвалятся прежде, чем она покончит с этим приключением в Монтане.

Как только на ней оказалось всё, что только можно, Натали прошла к сломавшемуся камину, бывшему в действительности просто электрообогревателем разрекламированной модели. Не зная, что делать, она с силой шлёпнула по кожуху ладонью и стала, сотрясаясь от холода, ждать чуда.

Ничего не произошло.

— Ладно. Время отправляться за покупками.

Натали бы в жизни не поверила, что однажды станет носить безнадёжно непривлекательное длинное бельё, но, чёрт, лучше ей было к нему привыкнуть, если она собиралась пережить зиму в Монтане. Даже цвет не имел значения, лишь бы тепло.

Выбежав наружу, она окинула взглядом свой «новенький» автомобиль, маленькую синюю «тойоту», которую выпустили, наверно, ещё в эпоху Плейстоцена[1]. Лучшие дни машины явно прошли, зато она принадлежала Натали, в салоне работал обогреватель, и в тот миг для неё не было ничего более прекрасного, чем тёплый воздух, который подует из вентиляционных отверстий. На то, чтобы обогреватель заработал в полную силу, старой куче металлолома понадобилось минут пять, и всё же, как только в лицо пахнуло теплом, Натали довольно улыбнулась.

— Не так уж и плохо, — пробормотала она. Тут ей пришла мысль, что, пожалуй, она многовато разговаривает сама с собой. — Ну и ладно.

Когда Натали въехала в почти смехотворно крошечный городок, её удивило отсутствие транспорта. Улицы словно вымерли. В чём дело? Казалось бы, здешний народ уже давно привык ездить по заметённым улицам, тем не менее на дорогах не было никого, только большие снегоуборочные комбайны чистили улицы.

У знака «стоп» она ударила по тормозам, и в мгновение ока всё пошло кувырком. Хотя Натали всё упорней давила на педаль — чёрт, да она по ней прямо таки топала — машина не откликалась, а меж тем прямо впереди нарисовался огромный чёрный грузовик.

— Нет. Нет. Нет!

Как же. Без толку. «Тойота» так и не затормозила, и Натали врезалась этой громадной машине в зад. И хотя скорость её крошки не достигала даже двадцати пяти километров в час, у неё не было никаких шансов выжить.

«Тойота» зашла под бампер грузовика. Крышу помяло, из пробитого радиатора шёл пар. При ударе Натали толкнуло вперёд, но подушки безопасности почему-то не сработали, и она больно стукнулась лбом о рулевое колесо.

Будь оно всё проклято! Машина ещё даже не застрахована! Что теперь, черт возьми, делать?

Навернулись слёзы, но, сморгнув их усилием воли, которую закалили тяжёлые времена, Натали вышла из некогда исправного автомобиля. Что ж, по крайней мере, сама она почти не пострадала: всего несколько синяков и огромная вмятина в гордости. Осталось молиться, чтобы основные повреждения пришлись на долю её машины, а не грузовика.

— Ты какого хрена делаешь на дороге? Не способна даже на такую мелочь, как остановиться на большой красный знак! Решила, сегодня подходящий день протаранить совершенно незнакомого тебе человека?

Натали захлестнула ярость, глаза её пылали. На неё наступал Хоук Винчестер, чьё лицо превратилось в сердитую маску.

— Ну да. Только что научилась водить и подумала: эй, какого чёрта, прокачусь-ка с ветерком по этому крошечному городку, а потом снесу знак «стоп» и угроблю машину об уродливый зад грузовика какого-нибудь идиота!

Конечно, потом она, возможно, пожалеет о собственной вспыльчивости, но сейчас готова рвать и метать в забавно детском приступе гнева. Слишком много всего приключилось за последние полсуток, и так вышло, что авария — лишь сахарная наледь-глазурь на и без того очень замёрзшем пироге. По крайней мере, ярость помогает скрыть, как ей холодно. Ничто так не согревает кровь, как возможность выплеснуть эмоции.

— Ты чего в такую погоду ездишь на машине без цепей?

— Как тебе хорошо известно, я здесь только со вчерашнего вечера, и у меня не было времени купить цепи. Впрочем, не твоё дело!

— Что ж, шла бы тогда пешком. Хотя, ходить в такой нелепой обувке, как на тебе — это всё равно что напрашиваться на неприятности.

Натали и раньше была не в самом лучшем расположении духа, но презрительный взгляд Хоука вызвал у неё желание избить этого нахала. Никогда, ни разу ей не хотелось собрать пальцы в кулак и как следует кому-нибудь врезать, но в этот миг подмывало поступить именно так.

Увы, пальцы замёрзли и собраться в кулак не могли.

— Такого напыщенного эгоиста, как ты, ещё поискать надо. — Ещё вчера вечером она считала Хоука великолепным, но теперь он казался ей таким же монстром, как его грузовик. — Просто пришли мне счёт за причинённый мною ущерб. — Она развернулась в гневе и всеми силами постаралась достойно удалиться, что оказалось совсем не просто из-за высоких каблуков, гор снега и, самое главное, отсутствия исправного автомобиля. Хватит с неё этого разговора, и хватит дурацкого городка, где в четверг днём с огнём не найдёшь ни одного открытого магазина, будь они все прокляты.

— Ты не имеешь права вот так просто взять и уйти. Мы даже ещё не обменялись сведениями о страховках! — прокричал он, но она уже не слушала.

— Что ж, заяви на меня копам!

Ей чертовски понравился собственный гордый уход, но тут ноги отказались сотрудничать. Шансов устоять и не упасть не было никаких.

— Натали!

На этот раз Хоук её не подхватил. Мгновение назад она гордо его покидала. А теперь всё почернело…

Хоук добежал до Натали в тот самый миг, когда она, ударившись головой о землю, закатила глаза. Проклятье! А вдруг сотрясение? Он поднял её на руки и помчался к грузовику, где остался работать обогреватель.

— Ну же, Натали, давай! Открывай глаза!

Она зашевелилась.

— Что такое? — Её веки затрепетали и вдруг распахнулись полностью. Прямо над нею склонился Хоук.

— Ты упала и ударилась головой, — объяснил он, ощупывая ей лодыжки и запястья.

— Ой!

— Так я и думал. Запястье ты тоже ушибла.

Чёрт! Сегодня День благодарения, и он уже опаздывает. Мать его убьёт.

— Я отвезу тебя к врачу, только отойду на минутку — уберу твою машину с дороги.

Оставив Натали на переднем сиденье грузовика, он поспешил к её «тойоте». Радиатор расплющило, и снова завести эту груду металла нечего было даже мечтать. Хоук переключился на нейтральную передачу, и, после нескольких попыток найдя ногами сцепление с землей, откатил автомобиль на обочину, а затем вернулся в грузовик. Натали свернулась клубком и дрожала всем телом.

— Порядок. Насчёт машины не волнуйся, — сказал он. — А вот доктору тебя показать стоит.

Он знал, что не очень-то её успокоил. По долгу службы ему часто приходилось успокаивать тех, кто пострадал от несчастного случая, и он не только начальник пожарной охраны, но и очень хороший парамедик. Так почему сейчас его язык внезапно прилип к нёбу?

— У меня всё нормально. Высадил бы ты меня у дома… — попросила она. Спокойствие её голоса настораживало.

— Даже не мечтай.

Не говоря больше ни слова, он завёл грузовик и поехал за город. От врача рукой подать до родителей. Возможно, у дока ему даже перепадёт кусок того сладкого яблочного пирога, что печёт его жена. У неё лучшие пироги в округе, чёрт, а может, и во всей стране, хотя при матери он об этом даже не заикнётся, иначе та выгонит его из-за стола.

Ведя грузовик по заснеженной сельской дороге, Хоук то и дело посматривал на Натали. Он заставлял себя смотреть вперёд, но мысленно возвращался к недавнему разговору с местными любительницами вмешиваться в чужие дела.

«У нас есть идеальный жилец для твоего дома». Казалось бы, первая подсказка, что эта женщина не к добру. Затем позвонила мать, требуя продемонстрировать новой учительнице гостеприимство их маленького городка. Подозрения у него были, но, как видно, недостаточно сильные, так как он всё же согласился сдавать домик.

Что мать со своей лучшей подругой Вефиль задумала, чёрт возьми? Ему что, печь для Натали плюшки с черникой и являться на крыльцо с корзинкой угощения? Нет, это не по нему. И уж, конечно, он не якшается с рыжеволосыми школьными училками со взрывным характером. Ещё чего.

Он любит женщин. То есть именно женщин, во множественном числе. И никогда не приглашал на свидания таких как эта учительница, которая сейчас прям таки гладит его против шерсти. Таким нужны серьёзные отношения: достаточно посмотреть на её чопорную одежду.

Он встречается с женщинами только ради одной ночи. Ладно, возможны исключения. Если партнёрша и впрямь что-то собой представляет, ночей может быть две или три. Однако число три как заколдованное. После него отношения катятся под уклон, так что лучше вовремя расставаться.