– Чтоб тебе пропасть, Деймиан Сент-Джайлз! – Не тратя время на то, чтобы оседлать лошадь, Эйтин понеслась к воротам. Привратник Шеллона окликнул ее, когда она пробегала под поднятой решеткой.

Эйтин даже не приостановилась.

Вороны кружили вдалеке, над ущельями Глен-Шейна, когда Эйтин приблизилась к полю. Она увидела в этом дурное предзнаменование. Легкие горели, но она продолжала бежать, боясь, что опоздает. Эйтин бежала сквозь туманное утро, яркие лучи восходящего солнца рассеивали сумрак, пронзая его слепящими осколками белого света. Свет обжигал глаза, чуть не ослепляя ее своей необычной яркостью. Эйтин запаниковала, когда осознала, что ее сон становится реальностью!

Она отчаянно искала. Она должна найти Деймиана. Должна остановить его, даже если придется лечь под копыта его коня.

Мощные кони, облаченные в доспехи для сражения, выведены на поле, множество людей толпится вокруг, проходя мимо нее, обходя, натыкаясь на нее, оттесняя ее в сторону. В панике она не видит лиц, хотя страх, кажется, почти осязаемо висит в воздухе. Эйтин толкается, протискивается мимо них, пытаясь добраться до Деймиана. Она должна найти Деймиана. Не дать ему погубить себя. Она должна что-то делать, чтобы не дать этому сну сбыться.

Затем она замечает его на дальнем конце поля. Несколько человек снова оказываются между ними, не обращая внимания на то, насколько отчаянно она пытается пробиться к нему. Их движение мешает ей пройти, сдерживает ее, и Эйтин лишь мельком удается увидеть высокого рыцаря. Она расталкивает беспечных людей, в ярости на тех, кто закрывает ей дорогу к нему. Наконец они расступаются и отходят в стороны, и она смотрит прекрасному рыцарю в лицо.

Она не видит никого, кроме Деймиана Сент-Джайлза. Этот особенный воин излучает какую-то первобытную жизненную силу – огонь Дракона Шеллона. Волосы на затылке шевелятся, когда Эйтин смотрит на него. Доспехи, прикрывающие верхние части рук и бедра, и нагрудник из темной стали, рубашка и накидка серые. Другой придет с цветом тумана. Ветер шевелит черные, волнистые волосы с примесью темного огня – знак того, в ком течет древняя Кельтская кровь. Длинные, мягко завивающиеся вокруг ушей, они достают до латного воротника, прикрывающего затылок.

Затаив дыхание, Эйтин неотрывно смотрит в серо-зеленые глаза цвета туманных ущелий Глен-Шейна ранним утром. Он красив, нет – прекрасен. И она так любит его.

Затем он поворачивается к Шеллону, которого готовят к битве его оруженосцы, Джервас, Майкл и Винсент.

Эйтин наконец вздохнула, чуть не лишившись чувств от облегчения, когда поняла, что Деймиан не собирается сражаться. Слезы, которые она сдерживала, прорвались всхлипом. Деймиан заключил ее в объятия и прижал к своей груди:

– Ш-ш… миледи. Вы не хотели, чтобы я сражался. И я не буду сражаться. А вы все равно плачете. На вас не угодишь.

Внезапно люди, стоящие на краю поля, снова расступились, Тамлин и Моффет устремились к Шеллону. Она резко остановилась, когда увидела деревянный щит с пятью копьями. Расталкивая людей, преграждающих ей путь, Тамлин направилась прямиком к Джулиану, явно полная решимости остановить это любой ценой.

Эйтин почувствовала себя ужасно. Она прекрасно понимала, что испытывает Тамлин.

Не обращая внимания на разъяренную жену, надвигающуюся на него, Джулиан внимательно осматривал одно из копий, проводя по нему рукой.

– Джервас, замени это.

– Слушаюсь, милорд. – Джервас немедленно бросился исполнять приказание Шеллона.

– Шеллон, я хочу, чтобы ты остановил это. Сейчас же!

– Тамлин, я вижу, ты нашла выход. – Он взмахнул ресницами, повернулся и вперил пристальный взгляд в Моффета. – Не представляю как.

Сын Деймиана покраснел и опустил зеленые глаза, понимая, что подвел своего господина.

Потрепав Моффета по руке в знак поддержки, Деймиан вручил Шеллону гленройский меч:

– Я сам наточил его вчера вечером, Джулиан.

– Деймиан, уведи Тамлин… – попросил Шеллон. Кивнув, Деймиан потянулся к руке Тамлин.

– Он прав, Тамлин. Давай я отвезу тебя назад в Гленроа.

Она попятилась.

– Зачем? Чтобы мой идиот муж дал себя убить, и я этого не видела? Если ты так думаешь, то ты – такой же идиот, как и он.

Деймиан положил ладонь ей на руку, чтобы увести с поля.

– Убери от меня свои руки, Деймиан Сент-Джайлз, или я выцарапаю тебе глаза.

– Тамлин, успокойся… – проговорил Джулиан, но она оборвала его:

– Я буду счастлива успокоиться, когда ты вернешься в Гленроа вместе со мной и забудешь об этой глупости.

Джулиан выдохнул и поднял глаза к небу, словно прося терпения.

– Я уже объяснял, почему эти шаги необходимы. Эта свинья посмела прикоснуться к тебе. Никто не смеет безнаказанно трогать мою жену. Это единственный путь.

Тамлин задрожала, когда поняла, что его не переубедить.

– Дурак! Глупый, надменный дурак! – Она поперхнулась словами. – Ты же рискуешь всем, Шеллон. Что такое честь без жизни?

Его руки обняли ее и привлекли к себе на грудь, позволяя поплакать.

– Ты так мало веришь в меня, Тамлин? Я был королевским витязем, лучшим на всех островах. Я бы хотел, чтобы ты вернулась в Гленроа. Если ты будешь здесь, это может отвлечь меня, а я не должен отвлекаться.

– Если ты хочешь быть убитым, тогда я останусь здесь, чтобы подойти и пнуть тебя за это. – Она попыталась засмеяться, но у нее вырвался всхлип боли.

– Если ты не вернешься в Гленроа, отойди на край поля и позволь мне приготовиться. Я бы предпочел не давать тебе повода для пинков. – Он приподнял ее подбородок и легким поцелуем коснулся ее губ. – Пожалуйста, иди с Деймианом.

Тамлин крепко обняла Джулиана, прижав к себе, словно чтобы удержать и защитить. Потом отступила назад и огляделась. Посмотрев на Джерваса, приказала:

– Дай мне свой нож.

Тот заморгал, напуганный ее приказом.

– Миледи?

– Не будь ослом. – Она протянула руку и щелкнула пальцами. – Твой нож. Дай его.

– Но, миледи… – Джервас взглянул на Шеллона за подсказкой.

– Ей-богу, Шеллон, ты, должно быть, нарочно находишь себе в оруженосцы тупиц. – Тамлин повернулась и заговорила с Эйтин, потом выхватила нож у Деймиана из-за пояса. Она заметила, что все мужчины, кроме Шеллона, отступили на шаг. – Болваны.

Не обращая на них внимания, Тамлин наклонилась и прорезала шерстяную ткань каймы платья. Отрезав тонкую полоску, выпрямилась и отдала нож Деймиану. Шагнув к Джулиану, обвязала шерстяной черно-зеленой лентой его левую руку выше локтя.

– Если ты твердо намерен пройти через это, значит, у тебя должны быть цвета твоей дамы сердца.

Эйтин всхлипнула, когда Джулиан с безграничной любовью погладил щеку ее кузины. Шеллон так любит Тамлин, и ни у кого нет сомнений, что госпожа Гленроа испытывает то же самое к суровому воину, который теперь является ее мужем. Их любовь так прекрасна. Эйтин чувствовала зависть и знала, что Тамлин и Джулиан самые счастливые люди на этой земле.

Ах, ну почему они не могут жить в мире без зла, вмешивающегося в их жизни?

– Моффет, – позвал Джулиан. Моффет взял Тамлин за руку.

– Миледи, вы должны пойти со мной.

Слезы наполнили глаза Тамлин, она кивнула, хотя продолжала неотрывно смотреть на Шеллона.

– Джулиан, я…

– Идите с Моффетом, миледи, – мягко проговорил Джулиан. Его взгляд скользнул к Эйтин, умоляя ее помочь Тамлин выдержать это. – Позаботитесь о моей жене? – Его слова звучали как мольба.

Эйтин кивнула, повернулась и последовала за Тамлин.


Эйтин стояла на краю поля рядом с дрожащей Тамлин. Вскоре Деймиан присоединился к ним, наблюдая, как двое воинов выезжают в центр поля. Шеллон, весь в черном, на вороном коне, представлял поразительный контраст с Пендегастом, который был облачен в яркую красно-желтую накидку поверх серебристой кольчуги и доспехов и сидел на белоснежной боевой лошади.

Эйтин обняла Тамлин и почувствовала, как дрожь сотрясла тело кузины, когда Малькольм спросил, согласны ли Шеллон и Пендегаст, что один из них останется в живых, а другой будет убит в поединке чести, веря в то, что такова воля Господа. Подтвердив это, каждый из рыцарей развернул своего громадного коня и направился к своему концу поля. Оруженосцы поднялись на помосты и надели на воинов боевые шлемы.

Малькольм бросил белый платок, и тот плавно приземлился. Затем двое воинов пришпорили своих коней, опустив и нацелив копья для удара.

Эйтин закрыла глаза, когда копья с грохотом врезались в рыцарей. Она услышала стон толпы и несколько криков:

– Он удержался! Шеллон удержался!

Это был кошмар наяву. Топот лошадиных копыт, звук ломающихся и раскалывающихся копий. Ломающихся о доспехи, которые защищали плоть и кость.

– Два захода. Еще три, – сказал Деймиан.

Пронзительно заржала лошадь, рыцари пошли на третий заход. Тело Деймиана дернулось, толпа в ужасе вскрикнула. Не в силах вынести это, Эйтин открыла глаза и увидела, как последний удар выбил Шеллона из седла. Он перелетел через хребет Язычника и упал на землю.

Тамлин застонала, сильно, до синяков, стиснув руку Эйтин. Эйтин, как и все, задержала дыхание, ожидая, поднимется ли Шеллон.

Дирк отшвырнул поломанное копье, затем стащил с седла ядро и цепь. Медленно, покачиваясь, Шеллон поднялся на ноги, но тут же ядро и цепь ударили его по спине. На спине не было доспехов. Лишь тяжелая кольчуга не дала отвратительному оружию искалечить тело. Развернув коня, Дирк снова обрушился на Шеллона, тяжелым ядром с шипами ударяя его по спине и шлему.

Тамлин закричала. Схватив Деймиана за руку, она взмолилась:

– Останови это! Бога ради, останови это безумие! Он же убивает Шеллона! – Она бросилась было вперед, но Деймиан схватил ее за руку:

– Оставайся на месте, иначе ты убьешь и Шеллона, и себя.

Дирк опять атаковал Джулиана. Когда он замахнулся ядром, Язычник набросился на коня противника. Опустив голову, черный как ночь жеребец врезался в лошадь Дирка. Кусаясь и лягаясь, пронзительно кричащие животные дрались с такой же ненавистью, что и рыцари. Впав в неистовство, Язычник зубами разорвал плоть противника, кровь заструилась из раны на белой шее. Дерущиеся жеребцы сбросили Пендегаста, великолепный конь Шеллона скорее всего спас хозяину жизнь.

Тяжело сглотнув, Эйтин смотрела, как Шеллон сорвал с головы сильно помятый шлем и бросил его на землю. Эйтин стало нехорошо. Она видела не Шеллона, а Деймиана. Шестое чувство говорило ей, что приближается тот момент, когда Деймиан встретил бы свою смерть. Умрет ли Шеллон на его месте?

На каждом конце поля в землю были воткнуты мечи, оставленные для воинов на тот случай, если они смогут добраться до них. Сейчас Шеллон направился к мечу Гленроа. Дирк несколько мгновений понаблюдал, как Шеллон пошатывающейся походкой идет к могущественному оружию. Бросив еще один взгляд, повернулся и побежал к своему.

И снова свирепый вороной конь сыграл свою роль, преградив Дирку дорогу, мешая ему добраться до меча. Давая Шеллону время.

Шеллон дошел до своего меча. Вместо того чтобы выдернуть его из земли, он рухнул перед ним на колени.

– Что он делает? – Голос Тамлин сорвался, она дернулась, пытаясь вырвать свою руку у Деймиана. – Джулиан, вставай!

Эйтин спрятала лицо на плече Деймиана, не в силах смотреть. Она боялась, что, изменив жизненные пути, она спасла Деймиана, но обрекла на смерть Шеллона. Оставалось лишь плакать и молча молиться.

Шеллон поднял глаза на меч, словно это был крест, он произносил молитву. Его ангельски красивое лицо оставалось неподвижным, глаза прикованы к золотой рукоятке. Разум Эйтин то и дело раздваивался. Одно мгновение это был Шеллон, а в следующее она уже видела Деймиана. Серые облака расступились, и луч яркого утреннего солнца пролился на Джулиана и преломился на янтаре рукоятки великого меча, словно Шеллон получил благословение свыше.

Наконец, поднявшись, Джулиан выдернул оружие из земли и повернулся к Пендегасту. Клинки ударялись и звенели снова и снова. Дирк теснил Шеллона силой своих ударов. Наконец меч Шеллона отразил размашистый удар Дирка. Используя стремительность атаки, Джулиан развернулся и ударил ногой в середину защищенной доспехами груди Дирка. Пендегаст казался выдохшимся, зато Джулиан удивительным образом обрел второе дыхание.

Никогда не видела Эйтин рыцаря настолько могучего, настолько четко направляющего каждое свое движение. Неудивительно, что люди называют его Черным Драконом Шеллона.

Джулиан крутанулся еще раз. Силой поворота он выбил меч из рук Дирка. Тот пролетел по воздуху, упал на землю и завибрировал.

Сунув кулак в рот, Тамлин закусила костяшки пальцев, когда Дирк поднял одно из поломанных копий. Поскольку оно было длиннее, чем меч, он мог держаться на безопасном расстоянии, размахивая им как дубинкой. Отражая каждый выпад, Шеллон использовал меч, чтобы отсекать щепы от копья. Дирк быстро отступал, пока наконец не приблизился к своему палашу. Он швырнул теперь значительно укоротившееся копье в голову Шеллона и бросился к оружию.