- Ксандер…

Я вздохнул, сделал шаг назад и впустил ее.

- Кого ты трахаешь? - спросила она, проходя мимо меня. - А, неважно. Теперь я здесь, и ты можешь избавиться от нее, Ксандер.

Эйвери вышла из спальни. Она встала на противоположной стороне комнаты, глядя на Веронику. Она посмотрела на меня с отвращением, а потом снова перевела взгляд на нее.

- Она моя девушка.

- Что? Что с тобой, нахрен, такое? Я думала, что ты трезв, - Вероника сузила глаза, переводя взгляд с меня на Эйвери.

- Я - да, а вот ты, очевидно, нет, поэтому я вызову тебе такси.

Я бы мог позволить ей остаться, потому что я чувствовал, как ей плохо. Когда-то мы вместе лежали в реабилитационном центре, наши привычки подпитывали друг друга. Она всегда была под кайфом, а я всегда был пьян, и мы смешивали это состояние с сексом. Но ситуация вышла из-под контроля. Я устал от этой зависимости, которая всегда только топила меня в моих же проблемах.

Вероника никогда ничего хорошего не предвещала для моей трезвости и никогда не будет. Вскоре, после выписки из реабилитационного центра, она вернулась к старым привычкам. И тогда я понял, что пришло время разорвать наши отношения.

- Ксандер... Ты мне нужен, - надула она губки.

- А что случилось с Ником?

Вероника имела обыкновение приходить ко мне и раздвигать передо мной ноги, когда с одним из ее бойфендов этого не получалось. И думаю, именно этим я ее и испортил, потому что я никогда ей не отказывал.

Она закатила глаза.

- Он мудак.

- Как и я, - безразлично ответил я.

- Агааа, но ты моя слабость. И если я не могу прийти к тебе, то куда же мне тогда идти? - она нахмурилась.

- Домой. Спать, - я поднял трубку и попросил швейцара вызвать такси. Эйвери развернулась и ушла обратно в спальню, а я пошел проводить Веронику.

В лифте она зажала меня в углу, обняв руками, и прижалась губами к моей шее. Я положил руки ей на бедра и оттолкнул ее.

- Ты использовал меня для забавы, - захныкала она.

- Да, нам было весело, но что забавного в том, что я был всегда пьян и наши отношения были не более чем иллюзией.

Она скрестила руки перед грудью и, прислонившись к стене, молча стояла, пока двери лифта не открылись.

- Спокойной ночи, Ксандер. Не беги ко мне, когда она пошлет тебя.

Я удерживал двери лифта открытыми, чтобы убедиться, что она выйдет из здания и сядет в машину. Только потом я позволил им закрыться.

Вернувшись к себе, я разделся и вернулся в постель к Эйвери. Она тут же оседлала меня и нахмурилась.

- Итак, Вероника - это?..

- Друг.

- С привилегиями? - она подняла бровь.

Я кивнул. У Вероники была роль в кино, которое я снимал четыре года назад. Между нами не было никаких чувств. Я перечеркнул эту зависимость сразу после реабилитации и не собирался никогда больше к этому возвращаться.

Раньше, если не было Вероники, то были другие случайные женщины для секса, которых я даже с трудом вспоминал на следующее утро. Секс с такими женщинами казался идеальным вариантом. Это занимало меня на какое-то время, но потом мне снова становилось плохо. Но с Эйвери такого не было. Даже если она не находилась со мной в одном помещении, я все равно не  чувствовал себя напряженно.

Эйвери наклонилась и прищурилась:

- Что? - спросил я.

Она повернула мою голову в сторону и придвинулась ближе.

- У тебя помада на шее.

Я попытался отстраниться, повернув голову и вытянув шею, но она не позволила, сильно дернув меня за волосы и удерживая мою голову под нужным ей углом. Резкая боль и волевое движение фактически возбудили меня. Больной ублюдок! У меня неприятности, но все, о чем я могу думать, это о жестких играх.

- Стоит ли мне отправиться за ней? Потому что ты дал мне право собственности на это, - она протянула руку и сжала мой член. Сильно.

Снова... меня это завело.

- Она не угроза. Ты держишь всю власть в своих руках.

- Хорошо, - она отпустила мои волосы, вытирая следы от помады.

Теперь, когда она сделала мой член твердым, ей придется позаботиться о нем.

- Значит, ты хочешь поиграть во власть. Я буду нуждаться в тебе и умолять сдвинуть свои трусики и оседлать мой член.

- Ты ненасытный, - она покачала головой, но еле заметная улыбка на ее губах говорила о том, что именно этого она и хотела.

- Только с тобой, - я сжал ее задницу, а затем сказал: - Меньше разговоров, больше траха.

- Я думала, я здесь главная, - она выпрямилась и уперла руки в бока.

- Я позволил тебе так думать. А теперь будь послушной девочкой и скользи своей киской по моему члену.

- Боже, Ксандер.

- Мне стоит отшлепать тебя? - мой тон передал всю серьезность этих слов, поэтому она быстренько переместилась, сдвинула трусики в сторону, расположила мой член у своего входа и села на него с резким вдохом.

Я всегда использовал свою зависимость к сексу и алкоголю, чтобы забыть прошлое. Я отказался от алкоголя и думал, что и от секса, когда перестал использовать случайных женщин.

Но как только киска Эйвери окутывала мой член и вытягивала взрывной оргазм из меня, я терял уверенность в том, что не променял одну зависимость на другую. Моя зависимость от ее тела была очень сильной и быстро крепла. И я знал, что не существует такой клиники, которая смогла бы излечить меня от этого.

Глава 15

«Докопаться до истины»

Ксандер

- Где Эйвери? - с ходу спросил Маркус, когда я ответил на звонок.

- В душе, - я переложил трубку к другому уху, чтобы было удобнее передвигаться по кухне и готовить завтрак.

- Нам нужно поговорить, - скрытая настойчивость в его голосе была необычной.

- Хорошо…

- Встретимся у меня через пятнадцать минут, - потребовал он.

- Мы будем в…

- Нет. Только ты.

Это был наш последний день в ЛА, и мне не очень хотелось оставлять Эйвери в одиночестве.

- Что происходит, Маркус? - я уже начинал беспокоиться.

- Просто приходи. Я буду ждать, - и линия оборвалась.

Я дождался, пока Эйвери выйдет из душа, чтобы предупредить ее, что мне необходимо к Маркусу. Оставив ее завтракать и поцеловав в губы, я ушел. Что бы Маркус ни собирался мне сказать, похоже, это не терпело отлагательств.

Я прошел несколько кварталов до квартиры Маркуса, притворяясь, будто не замечаю папарацци, шпионивших за мной с того момента, как я вышел за дверь. Именно из-за них я не вступал в перепалку с Эйвери этой ночью, пока мы не оказались за стенами дома. Малейшая ссора с ней на вечеринке или за пределами квартиры - и наши имена тут же красовались бы в заголовках. С тех пор как я уехал домой, я уже позабыл, насколько интересны были мои действия для папарацци.

Я открыл дверь в квартиру Маркуса своим ключом и нашел его на кухне, сидящего с мрачным выражением лица и рассматривающего какие-то бумаги.

- Что происходит, Маркус?

Он посмотрел на меня и закрыл папку. Слегка склонив голову, Маркус нервно потянул себя за волосы.

- Сядь, - он указал на стул напротив него за небольшим столиком.

Я сел, ни на секунду не разрывая с ним зрительного контакта. Должно быть, это и правда что-то серьезное. Просто Маркус становился мрачным только в таких случаях.

- Знаешь, я кое-что узнал из прошлого Эйвери для тебя.

- Нет, ты сделал это для себя. Я ведь сказал тебе прекратить поиски.

Он нахмурился.

- Я нашел кое-что очень существенное.

Я провел рукой по волосам, представляя все те вещи, которые могли произойти с Эйвери в ее приемной семье, что заставило ее тщательно скрывать информацию о себе. Я не был уверен, что смогу справиться с этим, но и уйти, не узнав правду, не мог. Маркус поднял папку. Выражение его лица дало понять, что это уникальная информация.

- Что ты узнал?

- Во-первых, я узнал, кто позаботился о ее документах.

- Она из приемной семьи, поэтому я догадался, что это могли сделать они, - пожал я плечами.

Он покачал головой.

- Это был твой отец.

Что?

- Мой отец? Зачем ему это?

То, что Эйвери и моя мама оказались знакомы, было сюрпризом, но она никогда и вида не подавала, что знает моего отца. Серьезно, она и так была слишком напугана тем, что никого и никогда не видела из жизни моей мамы.

- Думаю, что он сделал это, чтобы никто никогда не узнал правду.

- Какую правду, Маркус? Прекрати уже ходить вокруг да около и скажи мне, что, нахрен, в этой папке, - я едва мог усидеть на месте и поэтому ухватился за край стола.

- Разве Эйвери никогда не рассказывала, что случилось с ее родителями?

Я кивнул.

- Рассказывала. Они погибли в автокатастрофе.

- В автокатастрофе, которая произошла темной, дождливой ночью. Твой отец пытался скрыть то, что виновен в ней был его пьяный сын, который сел за руль.

Подождите, нет.

- Нет, нет, нет. Это хрень собачья.

Я встал так резко, что стул опрокинулся назад. Это дерьмо не происходит со мной на самом деле. Когда я, не прекращая, повторял это в мыслях, то просыпался от своих кошмаров.

- Мне жаль, Ксандер, но все здесь. Единственное, что Джессика указана, как тот самый пьяный водитель.

Он положил передо мной папку, но я оттолкнул ее. Хотя это не убавит ни на долю правдивости того, что в ней находится. Просто когда я уже думал, что победил своих внутренних демонов, пришел Маркус и разбудил дьявола у меня за спиной.

- Какого хрена! Я сказал тебе прекратить копать! Почему, блядь, в этот раз ты просто, нахрен, не мог послушать меня?

Так просто было взять и выплеснуть на Маркуса весь мой шок и разочарование. Он раскопал дерьмо, которое должно было оставаться похороненным.

- Ксандер, это не моя вина, - он поднял руки ладонями вверх, сдаваясь.

- Нет, не твоя. А моя. Это. Я. Блядь. Все. Испортил.

Я начал ходить взад-вперед. Все вышло из-под контроля. Мой мир сходил со своей оси, а сам я падал в пропасть. Я опустился на другой стул и обеспокоенно посмотрел на Маркуса. Я убил родителей Эйвери. Теперь я сказал это. И теперь это было реально. Так же реально, как тот ком эмоций, который угрожал задушить меня. Я не мог поверить, что отнял у нее людей, которые для нее значили все.

Я тяжело дышал.

- Я никогда не должен был узнать об этом дерьме. А теперь что мне делать?

- Расскажи ей, - тихо ответил он со страшным спокойствием.

- Ты рехнулся? Я потеряю ее, - в мою грудь закралась паника.

- Значит, ты собираешься притвориться, что в твоих руках нет той огромной части ее прошлого?

Я подумал о том, насколько неправильно это звучало. А затем опустил голову на руки.

- Не знаю. Понятия не имею, что теперь делать.

Мысль о том, что я забрал у нее родителей, съедала меня. На протяжении долгих лет я думал о незнакомцах в другой машине, но так и не узнал, кто они. Для меня было слишком тяжело узнать их лица и то, что я разрушил их семью.

Я должен был быть мужиком тогда и сделать то, что хотел, но отец говорил, что я погублю себя. Он был убежден, что я разрушу свою жизнь, а все, чего хотел я, это взять ответственность на себя. Не говоря уже о том, что тогда мой отец баллотировался в сенаторы, и это превратилось бы в семейный скандал. Правосудия не случилось тогда, а теперь я заплачу в десятикратном размере. Потому что, когда Эйвери узнает, это разрушит нашу связь.

- Ты должен сказать ей, Ксандер, - он положил руку мне на плечо и сжал его.

- Тебе легко говорить об этом, когда ты просто сидишь и смотришь на это со стороны. А я жил с этим чувством вины и боли почти двенадцать лет. Я наконец-то нашел того единственного человека, который способен излечить меня от всего этого, а теперь я сам стану для нее ядом.

Я снова положил голову на руки, сделал несколько вдохов, чтобы успокоить сердце, вырывающееся из груди, а затем снова посмотрел на Маркуса. Мои глаза щипало, но я сморгнул накатывающую влагу. Если и есть человек в мире, которому я мог показать свою боль, то это Маркус. Он вытащил меня из ада и даже уговорил обратиться в реабилитационный центр. Но несмотря на это, я не хочу, чтобы он видел, как я ломаюсь. Я не был готов показать боль, которая, подобно кровотечению, вырывается из меня.

Я посмотрел ему в глаза и спросил:

- Как я посмотрю в глаза любимой женщине и скажу, что это я убил ее родителей? - я шмыгнул носом, пытаясь побороть удушающие и подавляющие меня эмоции. - Как, Маркус? Как?

Я потер лицо ладонью, а Маркус похлопал меня по спине.

- Я не знаю. Что бы ты ни решил, знай: я с тобой. Ты хороший человек, Ксандер. Просто ты совершил огромную ошибку, которую не в состоянии искупить. Не позволяй этому разрушить тебя.