протѐрты до дыр за столько лет. Антиквариат ушедшего века. Моя школа – мамонтовое кладбище.
Они бы могли использовать большой слоган на воротах академии: "Академия Брансфорд – место,
куда приезжают хорошие учителя, чтобы провести свои последние дни".
Когда мы вернулись в еѐ класс, Дейли сидела за столом и пила из крошечного пластикового
стаканчика. Папа шѐл впереди меня, спокойный и уверенный. Он протянул руку над столом.
– Мисс Дейли? Очень рад, что, наконец, могу встретиться с Вами.
Она полу–встаѐт и пожимает ему руку.
– Мне тоже приятно, мистер Кинг.
Еѐ улыбка настоящая и огромная.
Мы садимся напротив неѐ, она приветствует меня, и я отвечаю ей тем же. Она выглядит
маленькой и хрупкой за этим огромным столом.
– Как Алиса в этой четверти?
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Папа сидит на стуле, скрестив ноги. Он, очевидно, ожидает те же умозаключения, что и от
остальных.
Дейли смотрит вниз на свои записи, смещая их, а затем встречается взглядом с моим папой.
– Я должна быть честной с Вами, мистер Кинг. Я немного беспокоюсь об Алисе.
Я смотрю на белую доску позади неѐ. Кто–то плохо еѐ почистил. Я могу увидеть слово
"Чансер", но думаю это больше похоже на "Чосер". Так это имеет значение.
– Беспокоитесь? Почему?
Папа расставляет ноги и наклоняется вперѐд.
– Не уверена, что она хорошо справляется после...
Почему она не может произнести это? Почему никто не может просто сказать это?
– Но еѐ оценки в порядке, разве нет?
Да. Они в порядке. Ты сказал ей, папа.
– Да, еѐ оценки в порядке. Эссе, которое Алиса получила на прошлой неделе, было отлично
написано и хорошо аргументировано и просто... в порядке.
Папа пожимает плечами.
– Тогда в чѐм проблема? Всѐ же в порядке.
НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ ПРЕКРАТИТЬ ГОВОРИТЬ "В ПОРЯДКЕ"?! Пожалуйста.
Я, наконец, рискую и смотрю на Дейли. Она выглядит так, словно хочет залезть в один из
ящиков в столе и спрятаться. Она вздыхает.
– Алиса – одна из самых одарѐнный учениц, которых я когда–либо учила.
Это утверждение нелепо по двум причинам:
1) она учитель от силы десять минут. Это делает меня ЕДИНСТВЕННОЙ ученицей, которую
она когда–либо учила;
2) на английском я всегда была нормальной. Не всезнайкой. Не двоечницей. Я никогда не
выигрывала призы. Мои эссе никогда не выбирали на эти конкурсы, где людей заставляют
принимать участие.
Она продолжает.
– Но она не раскрывает свой потенциал полностью. Даже близко. Она отвлекается, с тех пор,
как мы вернулись, что абсолютно понятно. У многих из нас проблемы... восстановление.
Папа сидел, наклонившись так сильно, что я подумала, что он может опрокинуться и
удариться подбородком о стол Дейли. По крайне мере, это бы прекратилось.
– Конечно, Алиса была отвлечена! То, что случилось... ужасно. Я даже не понимаю, как ей
удаѐтся вставать по утрам, – он делает паузу, чтобы сжать моѐ колено и грустно улыбнуться. – Она
справляется со всем, чем жизнь кидается в неѐ.
О, Господи. Только не вовлекай сюда маму.
– Да, может быть и так. Но я заметила, что она не собрана на уроках.
Какая проблема у этой женщины?
– Вы разве не можете дать ей некоторые поблажки, учитывая то, что она пережила?
Папа разозлился. Его голос на грани. Может, Дейли и не заметила, но для меня это так
очевидно, как если бы к его голове подключили полицейскую сирену.
– Мистер Кинг, вы, наверное, неправильно меня поняли. У Алисы нет проблем или чего–то
там ещѐ.
Теперь она наклоняется вперѐд. Язык их тела одинаков. Разве я не читала что–то о том, что
происходит между людьми, которые понравились друг другу? Думаю, это называется
"запечатлением". Господь Бог, пожалуйста, не дай произойти никакому "запечатлению" в этой
комнате.
Дейли поворачивается и смотрит на меня. Наконец–то.
– Алиса, я хочу тебе помочь. Я хочу, чтобы мы встречались после школы. Хотя бы один раз в
неделю. Мы сможем пройтись по работе за неделю, и ты сможешь задать интересующие вопросы. И
мы сможем поговорить. Обо всѐм, что ты хочешь.
Она так надеется и ожидает, что я схвачусь за эту идею. Нифига.
– Эм... – каждое слово на английском словно вышло у меня из головы.
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Дейли и папа ждут от меня чего–то разборчивого. Они долго будут ждать. У меня есть право
хранить молчание и прочее.
После чрезвычайно долгой паузы, заполненной только тиканьем часов над доской, папа,
наконец, заговорил.
– Думаю, это хорошая идея.
Нет! Предатель!
На лице Дейли расцветает улыбка. Еѐ зубы слишком маленькие для еѐ рта.
– Я рада, что Вы так думаете!
Папа улыбается в ответ. Я бы хотела, чтобы они оба прекратили это делать. Меня тошнит от
этого.
– Для тебя не будет лишним поговорить. Я думаю, ей повезло иметь такого учителя, как Вы,
кто готов пойти на всѐ, что угодно.
Дейли легко краснеет, прямо как я.
– О, это не проблема. Правда, – она смотрит на свои записи, а затем снова на папу. – Алиса
стоит того.
Папа толкает мою руку и смеѐтся.
– Слышала, Алиса? Потому что ты стоишь того!
Улыбка, которой я его одариваю, как чай против двойного чѐртового эспрессо, улыбка во все
тридцать два.
– Пойдѐт, Алиса?– Спрашивает Дейли. Как мило с еѐ стороны побеспокоиться об этом.
Я знаю, когда опустошена, но не собираюсь давать им удовлетворения от того, что я
счастлива от этой идеи.
– Полагаю, что так.
Они приняли моѐ согласие, как знак игнорировать меня всецело и полностью, и говорили о
чѐм угодно, кроме английского, школьной работы, академии Брансфорда и меня. Не могу поверить,
что они ведут светскую беседу. Папа никогда бы не беспокоил любого другого учителя так. Это
качество обычно вызывало гордость: он может пятнадцать минут посидеть и исчезнуть за шесть.
Но не в этот раз. Теперь он ведѐт себя так, словно у него в запасе всѐ время всего мира и ему
нечего делать, кроме как тратить его в этом чѐртовом классе, разговаривая с крошечной
учительницей.
Я изо всех сил стараюсь не слушать. Я стараюсь настроиться на то, как я недавно пыталась
сосредоточиться на призраке Тары. Это не работает. В конечном итоге они заговорили о
велосипедах. Видимо, здесь их интересы сходятся. Ради всего святого! Может, мне ударить себя
шариковой ручкой Дейли в глаз? Всѐ, что угодно, лишь бы остановить это.
Я не буду думать о том, что это может значить. Они НЕ МОГУТ быть заинтересованы друг в
друге. Это невозможно. Он примерно на пятнадцать лет старше еѐ или около того. Нет. Он просто
ведѐт себя дружелюбно. Вот и всѐ. Он не заинтересован в ком–либо с тех пор, как умерла мама. Он
был счастлив по–своему. Он рассказал мне. Это типа его девиз: "Только ты и я, малышка. Ты и я
против всего мира". Мне это нравится. Конечно, нам это нравилось, но с мамой всѐ равно лучше.
Уродливый скрип прерывает мои мысли – папа отодвигает стул. Я смотрю на Дейли и папу,
пока они прощаются. Всѐ идеально формально и нормально. Они пожимают друг другу руки и это не
похоже на то, как он держит еѐ руку дольше положенного или смотрит ей в глаза. Но Дейли гладит
юбку рукой и ѐрзает. Словно она не знает, что делать дальше, когда рукопожатие закончилось.
– Увидимся завтра, Алиса?
Могу сказать, что Дейли пытается поймать мой взгляд, но я не хочу смотреть на неѐ. Я просто
киваю и иду к двери. Я иду по коридору так быстро, как только могу, не глядя, словно один из тех
сумасшедших пешеходов. Папа догоняет меня, когда я дохожу до парадной двери. Дверной проѐм
забит слишком гламурными и уставшими мамами, помятыми папами (и есть несколько чересчур
гламурных и уставших пап, и помятых мам). Девушки тащатся за ними со скучающим,
незаинтересованным или я–слишком–крута–для–школы видом. Я замечаю Рей и еѐ родителей. Они
выглядят нормально. Не то, чтобы я ожидала увидеть их в стиле эмо. Плечи Рей сгорблены, а руки
скрещены на груди. Она выглядит так, словно пытается стать настолько маленькой, чтобы никто еѐ
не заметил. Кажется, это даже работает. Хотя, я еѐ вижу. Я всегда вижу еѐ. Я становлюсь до боли
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
чувствительной, когда рядом Касс, Полли или Рей. Я не могу не смотреть на них. Интересно, о чѐм
они думают? Как они справляются? Как им удаѐтся жить день за днѐм и не ломаться?
Облегчение, когда мы, наконец, выходим на улицу и ещѐ больше облегчения, когда мы
выходим через ворота академии, подальше от толпы на стоянке.
Никто из нас не говорит ни слова, пока мы не приходим на автобусную остановку.
– Это было довольно грубо.
Папа не злится, не совсем.
Я одариваю его своим лучшим невинным и наивным взглядом.
Папа качает головой.
– Не надо этого! Ты едва сказала мисс Дейли два слова.
– А что я должна была сказать? Вы, казалось, и так хорошо ладите и без меня.
– Она пытается помочь тебе, Ал. По крайней мере, будь благодарной.
– Благодарной? За то, что меня оставляют после школы, словно со мной не всѐ в порядке?
– Это не так и ты это знаешь. Она проявляет интерес к тебе, и я рад этому. Она сделала для
тебя больше, чем любой другой учитель за столько лет.
– Я не хочу, чтобы ко мне "проявляли интерес". Я в порядке!
Мой голос предаѐт меня и ломается на середине слова "порядке", деля его на два слога. Слѐзы
возникают из ниоткуда, и папа мгновенно становится встревоженным. Он ненавидит, когда я плачу.
Это его – криптонит.
– Эй, эй, не плачь.
Он обнимает меня, и я практически разваливаюсь в его объятиях. Я и понятия не имею,
почему так расстроена. Надеюсь, что никто со школы не проедет мимо и не увидит нас. Надеюсь, что
тонированные стѐкла сделают так, что будет сложно увидеть, что творится внутри и снаружи.
Подходит автобус, но я не перестаю хныкать, поэтому папа не садится в автобус. В конце
концов, он отпускает меня и говорит одно слово, которое поднимает мне настроение. Всегда
работало.
– Пончики?
***
Мы словили следующий автобус, и пока он ехал никто из нас ничего не сказал. Папа обернул
руки вокруг меня и этого достаточно. Только он и я. Против всего мира.
Киоск с пончиками идеально расположен между автобусной остановкой и нашим домом. Это
наше любимое место. Мы сидим за нашей стойкой. У меня один глазированный пончик с малиновым
вареньем, а второй с кленовым сиропом. Я никогда не могу до конца съесть второй пончик, но папе
всегда удаѐтся сделать это за меня. Каждый кусочек пончика – рай в моѐм рту. Каждый кусочек
делает всѐ вокруг лучше. Такая сладость – мой личный наркотик.
Мы говорим ни о чѐм конкретном, и нам обоим удаѐтся игнорировать тот факт, что я всѐ ещѐ
шмыргаю носом, а глаза красные от слѐз. Как только все пончики ушли, и я начинаю спускаться с
этой сладостной вершины, папа потягивает кофе, смотрит на меня уголком глаза и говорит.
–Думаю, ты должна рассказать мне о Таре.
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Глава 23
Я ждала этого. Я знала, что это произойдѐт. Он спрашивал об этом несколько раз, но ни разу с
таким взглядом. Этот отцовский взгляд говорит мне, что всѐ будет хорошо, если я расскажу ему
правду. Суперпапа спасѐт этот день. Раньше это было правдой, он мог решить все мои проблемы. Но
тогда они были другими. Меньше и проще. Я не сделала домашнее задание по математике, и
приходиться делать утром... Настала моя очередь вести Бруно на прогулку, но я плохо себя
"В клочья" отзывы
Отзывы читателей о книге "В клочья". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "В клочья" друзьям в соцсетях.