протѐрты до дыр за столько лет. Антиквариат ушедшего века. Моя школа – мамонтовое кладбище.

Они бы могли использовать большой слоган на воротах академии: "Академия Брансфорд – место,

куда приезжают хорошие учителя, чтобы провести свои последние дни".

Когда мы вернулись в еѐ класс, Дейли сидела за столом и пила из крошечного пластикового

стаканчика. Папа шѐл впереди меня, спокойный и уверенный. Он протянул руку над столом.

– Мисс Дейли? Очень рад, что, наконец, могу встретиться с Вами.

Она полу–встаѐт и пожимает ему руку.

– Мне тоже приятно, мистер Кинг.

Еѐ улыбка настоящая и огромная.

Мы садимся напротив неѐ, она приветствует меня, и я отвечаю ей тем же. Она выглядит

маленькой и хрупкой за этим огромным столом.

– Как Алиса в этой четверти?

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Папа сидит на стуле, скрестив ноги. Он, очевидно, ожидает те же умозаключения, что и от

остальных.

Дейли смотрит вниз на свои записи, смещая их, а затем встречается взглядом с моим папой.

– Я должна быть честной с Вами, мистер Кинг. Я немного беспокоюсь об Алисе.

Я смотрю на белую доску позади неѐ. Кто–то плохо еѐ почистил. Я могу увидеть слово

"Чансер", но думаю это больше похоже на "Чосер". Так это имеет значение.

– Беспокоитесь? Почему?

Папа расставляет ноги и наклоняется вперѐд.

– Не уверена, что она хорошо справляется после...

Почему она не может произнести это? Почему никто не может просто сказать это?

– Но еѐ оценки в порядке, разве нет?

Да. Они в порядке. Ты сказал ей, папа.

– Да, еѐ оценки в порядке. Эссе, которое Алиса получила на прошлой неделе, было отлично

написано и хорошо аргументировано и просто... в порядке.

Папа пожимает плечами.

– Тогда в чѐм проблема? Всѐ же в порядке.

НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ ПРЕКРАТИТЬ ГОВОРИТЬ "В ПОРЯДКЕ"?! Пожалуйста.

Я, наконец, рискую и смотрю на Дейли. Она выглядит так, словно хочет залезть в один из

ящиков в столе и спрятаться. Она вздыхает.

– Алиса – одна из самых одарѐнный учениц, которых я когда–либо учила.

Это утверждение нелепо по двум причинам:

1) она учитель от силы десять минут. Это делает меня ЕДИНСТВЕННОЙ ученицей, которую

она когда–либо учила;

2) на английском я всегда была нормальной. Не всезнайкой. Не двоечницей. Я никогда не

выигрывала призы. Мои эссе никогда не выбирали на эти конкурсы, где людей заставляют

принимать участие.

Она продолжает.

– Но она не раскрывает свой потенциал полностью. Даже близко. Она отвлекается, с тех пор,

как мы вернулись, что абсолютно понятно. У многих из нас проблемы... восстановление.

Папа сидел, наклонившись так сильно, что я подумала, что он может опрокинуться и

удариться подбородком о стол Дейли. По крайне мере, это бы прекратилось.

– Конечно, Алиса была отвлечена! То, что случилось... ужасно. Я даже не понимаю, как ей

удаѐтся вставать по утрам, – он делает паузу, чтобы сжать моѐ колено и грустно улыбнуться. – Она

справляется со всем, чем жизнь кидается в неѐ.

О, Господи. Только не вовлекай сюда маму.

– Да, может быть и так. Но я заметила, что она не собрана на уроках.

Какая проблема у этой женщины?

– Вы разве не можете дать ей некоторые поблажки, учитывая то, что она пережила?

Папа разозлился. Его голос на грани. Может, Дейли и не заметила, но для меня это так

очевидно, как если бы к его голове подключили полицейскую сирену.

– Мистер Кинг, вы, наверное, неправильно меня поняли. У Алисы нет проблем или чего–то

там ещѐ.

Теперь она наклоняется вперѐд. Язык их тела одинаков. Разве я не читала что–то о том, что

происходит между людьми, которые понравились друг другу? Думаю, это называется

"запечатлением". Господь Бог, пожалуйста, не дай произойти никакому "запечатлению" в этой

комнате.

Дейли поворачивается и смотрит на меня. Наконец–то.

– Алиса, я хочу тебе помочь. Я хочу, чтобы мы встречались после школы. Хотя бы один раз в

неделю. Мы сможем пройтись по работе за неделю, и ты сможешь задать интересующие вопросы. И

мы сможем поговорить. Обо всѐм, что ты хочешь.

Она так надеется и ожидает, что я схвачусь за эту идею. Нифига.

– Эм... – каждое слово на английском словно вышло у меня из головы.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Дейли и папа ждут от меня чего–то разборчивого. Они долго будут ждать. У меня есть право

хранить молчание и прочее.

После чрезвычайно долгой паузы, заполненной только тиканьем часов над доской, папа,

наконец, заговорил.

– Думаю, это хорошая идея.

Нет! Предатель!

На лице Дейли расцветает улыбка. Еѐ зубы слишком маленькие для еѐ рта.

– Я рада, что Вы так думаете!

Папа улыбается в ответ. Я бы хотела, чтобы они оба прекратили это делать. Меня тошнит от

этого.

– Для тебя не будет лишним поговорить. Я думаю, ей повезло иметь такого учителя, как Вы,

кто готов пойти на всѐ, что угодно.

Дейли легко краснеет, прямо как я.

– О, это не проблема. Правда, – она смотрит на свои записи, а затем снова на папу. – Алиса

стоит того.

Папа толкает мою руку и смеѐтся.

– Слышала, Алиса? Потому что ты стоишь того!

Улыбка, которой я его одариваю, как чай против двойного чѐртового эспрессо, улыбка во все

тридцать два.

– Пойдѐт, Алиса?– Спрашивает Дейли. Как мило с еѐ стороны побеспокоиться об этом.

Я знаю, когда опустошена, но не собираюсь давать им удовлетворения от того, что я

счастлива от этой идеи.

– Полагаю, что так.

Они приняли моѐ согласие, как знак игнорировать меня всецело и полностью, и говорили о

чѐм угодно, кроме английского, школьной работы, академии Брансфорда и меня. Не могу поверить,

что они ведут светскую беседу. Папа никогда бы не беспокоил любого другого учителя так. Это

качество обычно вызывало гордость: он может пятнадцать минут посидеть и исчезнуть за шесть.

Но не в этот раз. Теперь он ведѐт себя так, словно у него в запасе всѐ время всего мира и ему

нечего делать, кроме как тратить его в этом чѐртовом классе, разговаривая с крошечной

учительницей.

Я изо всех сил стараюсь не слушать. Я стараюсь настроиться на то, как я недавно пыталась

сосредоточиться на призраке Тары. Это не работает. В конечном итоге они заговорили о

велосипедах. Видимо, здесь их интересы сходятся. Ради всего святого! Может, мне ударить себя

шариковой ручкой Дейли в глаз? Всѐ, что угодно, лишь бы остановить это.

Я не буду думать о том, что это может значить. Они НЕ МОГУТ быть заинтересованы друг в

друге. Это невозможно. Он примерно на пятнадцать лет старше еѐ или около того. Нет. Он просто

ведѐт себя дружелюбно. Вот и всѐ. Он не заинтересован в ком–либо с тех пор, как умерла мама. Он

был счастлив по–своему. Он рассказал мне. Это типа его девиз: "Только ты и я, малышка. Ты и я

против всего мира". Мне это нравится. Конечно, нам это нравилось, но с мамой всѐ равно лучше.

Уродливый скрип прерывает мои мысли – папа отодвигает стул. Я смотрю на Дейли и папу,

пока они прощаются. Всѐ идеально формально и нормально. Они пожимают друг другу руки и это не

похоже на то, как он держит еѐ руку дольше положенного или смотрит ей в глаза. Но Дейли гладит

юбку рукой и ѐрзает. Словно она не знает, что делать дальше, когда рукопожатие закончилось.

– Увидимся завтра, Алиса?

Могу сказать, что Дейли пытается поймать мой взгляд, но я не хочу смотреть на неѐ. Я просто

киваю и иду к двери. Я иду по коридору так быстро, как только могу, не глядя, словно один из тех

сумасшедших пешеходов. Папа догоняет меня, когда я дохожу до парадной двери. Дверной проѐм

забит слишком гламурными и уставшими мамами, помятыми папами (и есть несколько чересчур

гламурных и уставших пап, и помятых мам). Девушки тащатся за ними со скучающим,

незаинтересованным или я–слишком–крута–для–школы видом. Я замечаю Рей и еѐ родителей. Они

выглядят нормально. Не то, чтобы я ожидала увидеть их в стиле эмо. Плечи Рей сгорблены, а руки

скрещены на груди. Она выглядит так, словно пытается стать настолько маленькой, чтобы никто еѐ

не заметил. Кажется, это даже работает. Хотя, я еѐ вижу. Я всегда вижу еѐ. Я становлюсь до боли

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

чувствительной, когда рядом Касс, Полли или Рей. Я не могу не смотреть на них. Интересно, о чѐм

они думают? Как они справляются? Как им удаѐтся жить день за днѐм и не ломаться?

Облегчение, когда мы, наконец, выходим на улицу и ещѐ больше облегчения, когда мы

выходим через ворота академии, подальше от толпы на стоянке.

Никто из нас не говорит ни слова, пока мы не приходим на автобусную остановку.

– Это было довольно грубо.

Папа не злится, не совсем.

Я одариваю его своим лучшим невинным и наивным взглядом.

Папа качает головой.

– Не надо этого! Ты едва сказала мисс Дейли два слова.

– А что я должна была сказать? Вы, казалось, и так хорошо ладите и без меня.

– Она пытается помочь тебе, Ал. По крайней мере, будь благодарной.

– Благодарной? За то, что меня оставляют после школы, словно со мной не всѐ в порядке?

– Это не так и ты это знаешь. Она проявляет интерес к тебе, и я рад этому. Она сделала для

тебя больше, чем любой другой учитель за столько лет.

– Я не хочу, чтобы ко мне "проявляли интерес". Я в порядке!

Мой голос предаѐт меня и ломается на середине слова "порядке", деля его на два слога. Слѐзы

возникают из ниоткуда, и папа мгновенно становится встревоженным. Он ненавидит, когда я плачу.

Это его – криптонит.

– Эй, эй, не плачь.

Он обнимает меня, и я практически разваливаюсь в его объятиях. Я и понятия не имею,

почему так расстроена. Надеюсь, что никто со школы не проедет мимо и не увидит нас. Надеюсь, что

тонированные стѐкла сделают так, что будет сложно увидеть, что творится внутри и снаружи.

Подходит автобус, но я не перестаю хныкать, поэтому папа не садится в автобус. В конце

концов, он отпускает меня и говорит одно слово, которое поднимает мне настроение. Всегда

работало.

– Пончики?

***

Мы словили следующий автобус, и пока он ехал никто из нас ничего не сказал. Папа обернул

руки вокруг меня и этого достаточно. Только он и я. Против всего мира.

Киоск с пончиками идеально расположен между автобусной остановкой и нашим домом. Это

наше любимое место. Мы сидим за нашей стойкой. У меня один глазированный пончик с малиновым

вареньем, а второй с кленовым сиропом. Я никогда не могу до конца съесть второй пончик, но папе

всегда удаѐтся сделать это за меня. Каждый кусочек пончика – рай в моѐм рту. Каждый кусочек

делает всѐ вокруг лучше. Такая сладость – мой личный наркотик.

Мы говорим ни о чѐм конкретном, и нам обоим удаѐтся игнорировать тот факт, что я всѐ ещѐ

шмыргаю носом, а глаза красные от слѐз. Как только все пончики ушли, и я начинаю спускаться с

этой сладостной вершины, папа потягивает кофе, смотрит на меня уголком глаза и говорит.

–Думаю, ты должна рассказать мне о Таре.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 23

Я ждала этого. Я знала, что это произойдѐт. Он спрашивал об этом несколько раз, но ни разу с

таким взглядом. Этот отцовский взгляд говорит мне, что всѐ будет хорошо, если я расскажу ему

правду. Суперпапа спасѐт этот день. Раньше это было правдой, он мог решить все мои проблемы. Но

тогда они были другими. Меньше и проще. Я не сделала домашнее задание по математике, и

приходиться делать утром... Настала моя очередь вести Бруно на прогулку, но я плохо себя