— А вот и нет. — Губы Джеральда растянулись в улыбке. — На прошлой неделе ее видели слуги.

— Наглая ложь.

— Слуги видели ее и пятьдесят лет назад.

Младший кузен нахмурился.

Мэри стало его жалко. Несомненно, мальчишки любят истории про призраков не меньше, чем глупые девчонки.

— Одним привидением меня не напугаешь, — спокойно ответила Мэри.

Юноша напустил на себя несколько оскорбленный вид.

— Если увидите ее, обязательно мне скажите, хорошо? Я отслеживаю места ее появления, — Он копался вилкой в остатках завтрака. — Говорят, она является перед смертью кого-нибудь из домочадцев.

Мэри почувствовала странное скользкое ощущение в животе. Воспоминания о событиях прошедшей ночи смешались с угрызениями совести.

— Хотя мне никогда не доводилось прежде видеть вашего дедушку, надеюсь, вы примете мои глубочайшие соболезнования.

Оба молодых человека одобрительно закивали.

— Кофе, мисс? — предложил дворецкий.

По утрам Мэри обычно пила чай. И только одну чашку. Однако в воздухе чувствовался другой запах, вызывавший обильное слюноотделение и приятное предвкушение чего-то вкусного.

— Пожалуйста, шоколада, Меннерс. — Впервые она попробовала его утром, Бетси принесла, и теперь не могла удержаться от того, чтобы не насладиться им последний раз.

Мужчина налил в чашку шоколад из серебряного сосуда и сдобрил его щедрой ложкой сливок. Какая роскошь. Салли, подруга и работодательница, умрет от зависти, с ума сойдет, когда узнает. Шоколад — наслаждение, о котором они мечтали холодными зимними вечерами.

Дворецкий положил ей на тарелку тост и предложил на выбор несколько блюд. Решив не отказываться от вкусных угощений — в конце концов, она гостья, — Мэри выбрала омлет со сливками и сухариками, ветчину, колбасу и принялась с удовольствием уплетать кушанья. В зимние месяцы завтрак в Ледбруке обычно состоял из тостов, джема и каши. В школе для молодых леди стол редко ломился от обилия вкусной еды, к тому же все самое лучшее всегда доставалось платным ученицам. В лучшем случае она могла довольствоваться остатками. Когда Мэри стала учительницей, ситуация, конечно, изменилась, но не намного.

Ради надежды на улучшение положения школы она согласилась проделать весь этот путь из Уилтшира, чтобы встретиться со старым графом. Если бы ей посчастливилось оказаться его дальней родственницей, она бы попыталась убедить его выделить средства для благоустройства школы, сделать ее изысканней и потому более рентабельной, а также чтобы иметь возможность принять одного или двух учеников, как она сама, на благотворительных условиях.

Мэри вздохнула. Смерть графа положила конец всем ее надеждам, включая даже малейшую веру в возможные, пусть и дальние родственные связи. По ее мнению, следовало бы поговорить о нуждах школы с новым графом, однако его недавнее поведение натолкнуло на мысль, что он больше похож на возмутителя женского спокойствия из романов и газетных заметок.

— Как вам аббатство, мисс Уилдинг? — поинтересовался мистер Хэмптон.

— Ужасная громадина, — вмешался его кузен. — Вы так не думаете?

Лишь тактичный подход мог спасти ее от этих двух крайностей.

— Трудно сказать, я не успела толком его рассмотреть, мистер Хэмптон.

— Зовите меня Джеральд. Мистером Хэмптоном был мой отец.

Старший кузен склонил голову, принимая сказанные с апломбом слова брата. Мэри улыбнулась, не совсем понимая, как реагировать на излияния кузенов.

— Как нам вас называть? Кузиной?

Мэри напряглась. Неужели они ошибочно подумали, что она их родственница, или же услышали насмешливый ответ графа на ее вопрос и решили последовать его примеру? Девушку бросило в жар, щеки зарделись.

— Зовите меня просто мисс Уилдинг.

— Вы говорите, как моя старая гувернантка, — нахмурился Джеральд.

— Я школьная учительница.

Джеффри откинулся на спинку стула и бросил на Джеральда нетерпеливый взгляд.

— Тогда просто мэм. По крайней мере, вы не утверждаете, что относитесь к Бересфордам.

У Мэри перехватило дыхание от неприкрытой издевки. Она краем уха слышала обрывки разговора нового графа со старым и поняла: вопрос о его законнорожденности под сомнением. Девушка и предположить не могла, что подобные темы можно так открыто обсуждать.

Вчера вечером у нее сложилось впечатление, что просто нашла коса на камень. Старый граф решил отыграться на наследнике. Не то чтобы тот бурно реагировал, но во всем этом ощущалась какая-то недосказанность. Гнев. Или, возможно, обида. Чувство одиночества, словно он тоже надеялся на то, что семья его признает.

Мэри не любила, когда обсуждают человека за его спиной, и семейные перипетии ее совершенно не касались, поэтому она пропустила мимо ушей едкое замечание и намазала маслом тост. Существовали гораздо более важные дела. Вернуться в школу. Готовиться к урокам. Помочь Салли найти способ сократить расходы, если благотворительность графа закончилась.

Мэри улыбнулась дворецкому, протянувшему чашку шоколада.

— Меннерс, я бы хотела попросить вас организовать экипаж до Сент-Ивса после завтрака. Мне нужно вернуться в Уилтшир.

— Я не могу этого сделать, мисс, — ответил с каменным лицом Меннерс.

Мэри в изумлении уставилась на дворецкого.

— Почему? — нахмурился Джеральд.

— Приказ его светлости. Вам придется обратиться к нему, мисс.

Девушку обдало жаром при одной только мысли о том, чтобы просить о чем-то его светлость.

— Черт бы его побрал, — ответил Джеффри с большей экспрессией, чем рассчитывал выказать. Он и пяти минут здесь не пробыл, а уже распоряжается. — Юноша осекся и покраснел, почувствовав на себе пристальный взгляд Джеральда.

— Это несправедливо, — проронил тот. — Наследником должен быть ты. Ему следовало бы отказаться от своих претензий на наследство.

— Так нельзя, — ответил Джеффри. — Наследник — он и есть наследник. Существуют неопровержимые доказательства.

— Все равно так не должно быть.

Джеффри виновато улыбнулся Мэри.

— Джеральд принимает все слишком близко к сердцу. Сожалею насчет экипажа, мисс Уилдинг. Если хотите, я сам поговорю с его светлостью. — Он запнулся на последних словах. Создалось впечатление, что в душе он не так уж оптимистично настроен.

— Мне бы очень не хотелось доставлять кому-либо беспокойство. Пожалуй, я пройдусь пешком.

— Между скал есть тропинка, — вспомнил Джеральд. — Я часто по ней ходил. Хотя, надо признаться, это займет много времени.

— Я бы не советовал вам пробовать, мисс Уилдинг, — протянул Джеффри. — Корнуоллское побережье опасно для тех, кто плохо его знает.

Еще одно препятствие.

Мэри расправила плечи и одарила его натянутой улыбкой:

— Благодарю за предупреждение. Я лучше попрошу у графа экипаж.

Или нет. Насколько трудным окажется путь через побережье? С одной стороны море, с другой суша трудно заблудиться. Не то что в этом огромном доме.

К тому же Мэри меньше всего хотелось просить чего-нибудь у его светлости. От одной только мысли сердце готово было выскочить из груди.

— Где новый граф? — Джеральд с отвращением скривил губы.

— Полагаю, уехал, сэр, — ответил дворецкий.

— Еще кофе?

Джеральд отмахнулся.

— Интересно, на чем он уехал? Сомневаюсь, что люди, подобные ему, хорошо разбираются в лошадях.

Подобные ему? Снобизм чистой воды. Интерес но, что они скажут о такой девушке, как она, бедной учительнице, за ее спиной? Несомненно, подумают, что она приехала снискать расположение графа. Как ни прискорбно, они правы. Мэри почувствовала, как в груди что-то обиженно сжалось, попыталась расслабиться, стараясь сохранить естественное выражение лица. Эти молодые дворянчики очень походили на ехидных школьниц. Так что бояться нечего.

— Кстати, — отметил Джеральд, — подобные люди любят казаться теми, кем не являются на самом деле.

— Можно подумать, ты хорошо разбираешься в людях. — Джеффри приподнял бровь. — Не пора ли тебе заиметь своего коня?

— Мне подарят жеребца на день рождения, — пробурчал, сгорбившись, Джеральд. — И фаэтон в придачу.

— Да поможет нам Бог, — вполголоса пробормотал Джеффри.

Дверь отворилась, в комнату вошел граф. Он обвел ледяным взглядом всех присутствующих, и занял место во главе стола. Граф производил столь же мрачное впечатление при свете серого утра, как и при искусственном освещении. Черный облегающий пиджак на широких плечах и аккуратно повязанный галстук, никакой повязки на руке. Вероятно, решил, что черного пиджака достаточно, однако кремовый жилет из дорогой ткани, расшитый синими узорами в виде веточек, говорил о том, что граф и не думал соблюдать траур.

Пробивавшаяся щетина, замеченная девушкой прошлой ночью, бесследно исчезла. Побрился. Как бы сказали ее девочки в моменты, когда, по их мнению она ничего не слышала, — дьявольски красивый мужчина. Наиболее подходящее слово. Его лицо своими жесткими чертами напоминало падшего ангела, который только что узнал о своей страшной судьбе.

О боже милостивый, да какая разница, как он выглядит. Она никогда его больше не увидит.

— Доброе утро. — Он ни к кому конкретно не обратился.

Оба юноши тихо пробормотали сдержанное приветствие.

— Доброе утро, милорд, — с вежливым спокойствием отозвалась Мэри. Она рассудила, что нехорошо с ее стороны обращаться с ним как с изгоем в его же собственном доме. Она будет с ним вежливой. Вдруг стало нечем дышать, словно граф одним присутствием выкачал воздух.

— Мисс Уилдинг, так рано и уже на ногах?

— Я по обыкновению рано встаю. — Девушка потягивала шоколад, больше не чувствуя его вкуса, все ее внимание сосредоточилось на нем.

К щекам подступил румянец. Мэри надеялась, что он ничего не заметил.

Граф рассказал Меннерсу о своих предпочтениях в еде, взял лежавшую рядом с тарелкой газету и погрузился в чтение.

Комнату заполнила гнетущая тишина. Кто-то должен был ее нарушить. По-другому невозможно. Он мог подумать, что они его обсуждали. А это не так. По крайней мере, не все время. Мэри почувствовала себя не в своей тарелке, словно кожей ощущая напряженную обстановку столовой.

Она подождала, пока он съест большую часть завтрака. Салли, похоронившая двух мужей, с видом эксперта всегда безапелляционно заявляла, что с мужчинами не стоит затевать разговор, пока они не наполнят желудок.

— Милорд?

Граф поднял глаза и нахмурился.

Возможно, он еще не насытился. Ну, в любом случае отступать поздно.

— Я бы хотела попросить вашего кучера отвезти меня в Сент-Ивс. Пора возвращаться домой.

— Не сегодня. — Граф снова нахмурился. — Через два часа будут зачитывать завещание. Ваше присутствие необходимо.

Завещание? Какое это имело к ней отношение?

— Полагаю, в этом нет необходимости.

Граф устремил на нее пронзительный взгляд.

— В таком случае разве стал бы я вам это говорить?

Мэри отвела взгляд и поставила чашку. В груди затеплился крошечный огонек надежды. Может быть, старик все-таки оставил что-нибудь для школы? Уж не поспешила ли она в своих суждениях, решив, что напрасно сюда приехала?

Граф наблюдал за девушкой, цинично скривив губы, словно она была каким-то стервятником, кружившим вокруг мертвой туши. В душе Мэри зародилось чувство вины, хотя и беспричинно. Школа казалась ей достойным поводом, несмотря на личную выгоду. Если раньше она лелеяла надежду на то, что за просьбой графа стояло нечто большее, теперь ясно поняла, это ее ничем не обоснованные предположения.

— Если это необходимо, я останусь.

Граф отодвинул в сторону тарелку и встал из-за стола.

— В одиннадцать часов в библиотеке, мисс Уилдинг. Постарайтесь не опаздывать.

Его слова привели девушку в негодование.

— Я никогда не опаздываю, милорд.

Он задержал на ней взгляд. Она могла поклясться что заметила в его глазах озорной огонек, который однако, слишком быстро исчез.

— Если вы, конечно, не потеряетесь.

Кровь подступила к лицу при воспоминании о том как он помог ей прошлым вечером найти дорогу в комнату, и о том, какие мысли возникли от его близкого присутствия рядом с ней. И необъяснимые желания, которым впредь нет места. Он поступил не по-джентльменски, напомнив ей об этом.

Граф ушел, не дожидаясь ответа, ни на мгновение не сомневаясь, что его поручения будут исполнены. В противном случае он обязательно что-нибудь придумает.

— Я на конюшню, — сказал Джеффри, — хочу взглянуть, чем там можно поживиться.

Он явно насмехался.

— Можно мне тоже пойти? — с мольбой в глазах спросил Джеральд.