Владимир Гурвич - В лабиринте страстей

– Вы знаете о моей подлинной натуре больше, чем я.

– Именно так, дорогая Анжелика. Я вижу то, чего вы боитесь разглядеть в себе.

– И чего же я боюсь?

– Вы жаждите наслаждения. Но не тех примитивных удовольствий, которыми ограничивается опыт обычных людей. Это лишь жалкое подобие тех ощущений, который способен пережить человек. Нет, вы стремитесь совсем к другому, к тому, что расположено за пределами обыденного.

– Но что же там все-таки расположено?

– Ощущение своей уникальности, не связанности с толпой, с обществом, со всем тем, что выработала цивилизация за свой тысячелетний путь. Вы творите свою жизнь с нуля, так как для вас больше не существует ни законов, ни обычаев, ни привязанностей. Вы смотрите на людей, как на неразумных тварей, ежедневно, ежесекундно подчиняющихся чужим общепринятым установкам. И тогда вы постепенно наполняетесь осознанием своего превосходства, вы воспаряете на недосягаемую для них высоту и оттуда с презрением и насмешкой взираете на этот неразумный, погрязший с примитивных пороках и мелких желаниях мир.

– Если не ошибаюсь, нечто похожее уже было, идея сверхчеловека.

Кроули с разочарованием посмотрел на нее.

– Ваша мысль двинулась по наезженной колее. Какая разница, как это называть, какое имеет значение, было это когда-нибудь или не было. Важно только то, что творится внутри тебя. Живешь ли ты для себя или для других, являешься ли ты сам собой или тем, кем заставляет тебя всеми своими силами быть общество? Едва мы родились, нас стараются сделать рабами того мир, в котором мы живем. И для этого прилагаются огромные старания, все общественные институты работают на эту цель. А люди даже не понимают, что являются просто объектами воздействия, более того, они охотно превращаются в то, во что их хотят превратить. Так долго было и со мной и скорей всего продолжалось бы до самой смерти, если бы я не угодил в тюрьму. Именно в каменном мешке одиночной камеры я понял, что меня отныне ничего и ни с кем не связывает. Идеалы, долг, обязанности, привязанности – ничего больше не имеют надо мной власти, так как утратили всякое значение. Тогда я пережил момент великого освобождения. Я отринул все, что мог отринуть и остановил только самого себя: голого, беззащитного без всего того панциря, который защищал меня до сих пор. И я призываю вас сделать того же самое.

– Предположим, я согласна. С чего же мне начинать?

– Отрекитесь от всего, что вас связывало с прошлым. С этого начинается путь. Родители, муж, дети друзья с этого момента должны потерять для вас всякое значение. Все, что уводит вас от самой себя, должно быть безжалостно отринуто. И когда это случится, вы почувствуете невероятную легкость, вас посетит чувство небывалой свободы, которое вы не променяете ни на что. Конечно, это происходит не сразу, но когда-то надо же начинать. Анжелика, вы созданы именно для этого. В противном случае, я не стал бы вам ничего говорить. Но мы родственные души, поэтому я и приоткрыл для вас занавес над своим внутренним миром.

– Нет, – решительно сказала Анжелика, – вы ошибаетесь, это не для меня. Я совсем другая. Я люблю близких мне людей. И всегда буду любить. Я ищу мужу и обязательно найду его.

– Вы не найдете его, – уверенно произнес Кроули.

– Вы что-то знаете об его судьбе?

– Вы не найдете его, – повторил он.

Что-то произошло с Анжеликой, что-то темное и непреодолимое вдруг наплыло на нее, заставив потерять на какие-то секунды самообладание. Она вскочила со своего места и схватила Кроули за пиджак.

– Я вижу, вам известно, где он находится. Говорите! – воскликнула она.

– Если бы даже знал, не сказал. Мне нет дела до вашего мужа. И отпустите мой пиджак.

Эти слова неожиданно успокоили ее, она отпустила Кроули и вернулась на свое место. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Каждый понимал, что допустил непростительную ошибку, выдал свои истинные чувства и намерения.

Первым решил исправить оплошность англичанин.

– Вы слишком эмоциональны, Анжелика, – усмехнулся он. – Я проверял вас, а вы восприняли мои слова всерьез.

Анжелика знала, что он лжет, все, что он говорил ей, отражало его истинные мысли и чувства.

– Вы правы. Я иногда бываю слишком доверчивой. Прошу меня простить. Будет лучше, если я пойду.

– Если вы считаете, что это действительно лучше. То не буду вас удерживать. Хотя я надеялся, что наш вечер только начинается.

Она попыталась изобразить улыбку. Но это ей плохо удалось, так как сейчас ею владело совсем иное настроение.

– Мне кажется, что наша беседа получилось очень содержательной.

– Я рад, если вы так думаете. – Кроули тоже попытался улыбнуться, но не с большим, чем Анжелика, успехом.

И по этой неудавшейся улыбки Анжелика окончательно поняла, что ее собеседник сильно встревожен случившимся. Теперь она почти не сомневалась, что последствия этого разговора еще скажутся и могут оказаться более чем неприятными.

Анжелика отказалась от предложенной Кроули машины под предлогом того, что хочет прогуляться по вечернему городу. На самом же деле она испугалась, так как почувствовала, что этот человек опасен для нее. И кто знает, куда привезут ее на его роскошном автомобиле.

Она вышла из особняка Кроули, сделала всего несколько шагов, как вдруг увидела, что прямо на нее, как на Титаник айсберг, движется массивный мужчина. Сердце прыгнуло прямо в пятки, Анжелика оглянулась по сторонам в надежде, что неподалеку находится полицейский. Ни никаких полицейских она не увидела, улица, словно пуста.

– Анжелика, не бойтесь, это я, – услышала она знакомый голос.

Она посмотрела в лицо мужчины, который уже подошел почти вплотную, и узнала Мамонтова.

Огромное чувство облегчения буквально переполнило ее всю.

– Я, кажется, вас напугал, – сказал он.

– Да, немного, – не совсем искренне ответила она. – Но что вы тут делаете?

Ей показалось, что он немного смутился.

– Когда я узнал, что вы собираетесь в гости к Кроули, я на всякий случай поехал за вами. Я боялся, как бы с вами чего-нибудь не случилось. Это опасный человек. Пойдемте отсюда быстрей.

Они быстро стали удаляться от особняка банкира. Но они прошли всего несколько десятков метров, как из ворот его дома выехала машина. Мамонтов схватил Анжелику, прижал к себе и впился в ее губы.

Их поцелуй продолжался до того момента, пока машина не исчезла за поворотом. Мамонтов отпустил молодую женщину.

– Извините, но я испугался, что эта машина преследует вас. Ну и решил разыграть целующуюся парочку.

– Я понимаю, – произнесла Анжелика, с трудом сдерживая улыбку, навеянную его объяснением. При этом она отдавала себе отчет, что его поцелуй отнюдь был ей не неприятен.

Однако ее мысли неожиданно приняли другое направление. Если Мамонтов ее тут старожил, то это означает, что он хорошо представляет, что за человек этот Кроули и какому риску она подвергалась, придя сюда. А если попробовать ей на этом сыграть?

– Давайте поймаем такси и поедем в гостиницу, – предложил Мамонтов.

Анжелика не возражала.

Такси поймали быстро. Они молча ехали по ночному Лондону, каждый из них находился во власти собственных мыслей и чувств. Иногда Анжелика поглядывала на своего спутника, ее не покидало ощущение, что в самое ближайшее время ее ждут сюрпризы.

Они вышли из машины и вошли в отель. В холле гостиницы они остановились. Анжелика была уверенна, что Мамонтов хочет пригласить ее в свой номер, но при этом почему-то он медлил. Его поведение удивляла ее, она уже привыкла, что обычно он не церемонился и не стеснялся оповещать мир о своих желаниях, какие бы они при этом не были.

Она решила прийти ему на помощь.

– Хотите посидим в моем номере, что-нибудь выпьем, – предложила Анжелика. – После общения с Кроули хочется какой-то разрядки.

– С удовольствием, – тут же согласился он.

– Тогда в путь.

Они вошли в номер. Анжелика достала из бара несколько бутылок.

– Что вы будете пить?

– Все равно.

Она удивленно посмотрела на него, его голос прозвучал хрипло. Хотя минуту назад никакой хрипоты в нем не было.

– В таком случае давайте выпьем виски, коль мы на Родине этого напитка.

Анжелика плеснула виски в бокалы. Мамонтов взял один из них, но затем внезапно положил на столик. Он вскочил с кресла и нервно прошелся по комнате. Она не спускала с него глаз, ожидая, что же произойдет дальше.

Внезапно он остановился напротив нее. Дальше последовала сцена, которую она не ожидала увидеть. Мамонтов встал перед ней на колени.

– Я люблю вас, Анжелика, я хочу, чтобы вы стали моей женой.

И хотя она ожидала нечто подобное, действительность явно превзошла ее ожидания. Видеть перед собой на коленях одного из самых богатых людей страны, к этому она была все же не готова.

– Валерий Ильич, Валера, встаньте, я прошу вас. Я так не могу.

– Я люблю вас, я хочу, чтобы вы стали бы моей женой, – повторил он, по-прежнему стоя на коленях.

– Но вы же женаты, у вас дети.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

– Это единственное, что вас останавливает. Тогда не волнуйся, и жену и детей я обеспечу по полной программе до конца жизни. Но сейчас речь не о них. Анжелика, вы та женщина, которую я тщетно искал всю жизнь. Вы невероятно, неправдоподобно красивы, вы очень умны, смелы. Вы честны, преданы. Никого, кто бы мог близко сравниться с вами, я не встречал. Едва я вас увидел, как сразу даже понял: вы необходимы мне.

– Я прошу вас еще раз: встаньте. До тех пор, пока вы не встанете с колен и не сядете в кресло, я ни о чем не буду с вами разговаривать.

Мамонтов неохотно подчинился.

– Я очень признательна и тронута вашим признанием, – чувствуя, что сильно волнуется, сказала Анжелика. – И поверьте, при других бы обстоятельствах я была счастлива принять ваше предложение. Вы мне нравитесь и не потому, что вы Мамонтов, а потому, что вы смелый и честный человек. Но я замужем и я люблю своего мужа. И я поставила себе цель: во что бы то ни стало найти его. И готова ради этого на любые жертвы.

– Это лишь усиливает мое желание стать вашим мужем, – мрачно произнес Мамонтов.

Сейчас или никогда, решила Анжелика.

– Я должна вам кое-что сказать. И то, что вы сейчас услышите, свидетельствует об огромном моем доверии к вам. Я сюда приехала не случайно и вовсе не для того, что участвовать в форуме. Конечно, мне он, как руководителю банка, весьма интересен. Но сейчас меня гораздо больше волнуют совсем другие вещи. Я приехала сюда искать своего мужа. А конкретно меня интересовали два человека: Кроули, – она посмотрела на молча сидевшего Мамонтова, – и вы. Я знаю, с какой целью вы сюда прилетели, о чем вели переговоры с Кроули. Не спрашивайте откуда у меня эта информация, – поспешно добавила она, видя, как мгновенно встрепенулся Мамонтов.

– Я хочу знать, что вы знаете? – уже более привычным повелительным тоном, спросил Мамонтов.

– Все, – выдохнула Анжелика. – Я присутствовала при ваших переговорах.

– Но в комнате, кроме нас, никого не было, – удивленно проговорил Мамонтов.

– Там была я. – О втором слушателе она решила благоразумно умолчать. – Я спряталась за портьеру.

– В самом деле, припоминаю, портьера там была спущена. – Он помолчал. – Так значит, вам все известно?

– Да. Валера, поймите, я действовала совсем не против вас. Моего мужа похитили, потому что он помимо своей воли оказался втянут в это дело. И не захотел в нем участвовать. Именно поэтому я интересуюсь всем, что связано с ним.

– Вы понимаете, во что вы ввязались.

– Вы же только что говорил про мой ум. Я все отлично понимаю. В том числе и то, как сильно я рискую, разговаривая на эту тему с вами. Теперь в ваших интересах меня убрать.

– Не говорите глупости! – разозлился Мамонтов. – Я никогда не смогу это сделать.

– Кто знает, – задумчиво произнесла Анжелика.

Мамонтов посмотрел на нее и усмехнулся.

– В этой ситуации радует только то, что я не ошибся, вы действительно необычная женщина.

– Валерий, неужели вы, в самом деле, собираетесь им платить?

– А что вы предлагаете?

– Не платить.

Он, наконец, выпил давно налитое виски.

– Вы с ума сошли! Вы понимаете, на что вы меня толкаете. И не только меня. Я выступаю от целой группы бизнесменов.

– Но вы имеете среди них большой авторитет.

– Да разве в авторитете дело. Вы понимаете, с кем в таком случае возникнет конфронтация. Они сотрут нас в порошок и развеют по ветру.

– Мой учитель по борьбе мне часто повторял одну мысль: против силы всегда можно найти еще большую силу.

– Да какая еще большая может тут быть сила. Перечислить вам тех, кто стоит за этим Кроули?

– Не надо, я представляю. Но ведь есть еще и президент. Или он тоже с ними?

– По поводу президента ничего не могу сказать. Но это почти ничего не меняет. Его окружение не менее могущественно.