На какое-то мгновение она даже перестала ползти. Внезапно какая-то неведомая сила заставила ее оглянуться. Все произошло на ее глазах. Один из бандитов, судя по всему более смелый, чем другие, вдруг помчался прямо на Николая, без передышки паля из автоматов. Еще несколько метров и он подберется к ним вплотную.

Внезапно Николай резко поднялся и выстрелил почти в упор в набегающего бандита. Пуля попала ему в грудь, но прежде чем упасть, словно мстя за свою гибель, он буквально прошил его очередью.

Бандит и Николай упали одновременно. Анжелика закричала и бросилась к нему.

Вся его грудь была распорота очередью, и он обильно истекал кровью. Ей показалось, что он уже умер, но в этот момент Николай открыл глаза. Они были очень мутными, почти уже не живыми, и Анжелика впервые в жизни увидела, как выглядит приближающая смерть.

Николай посмотрел на нее и попытался что-то сказать. Он уже почти не владел своими губами. Анжелика. Она приблизила свое лицо к нему вплотную.

– Я тебя люблю, я тебя всегда любил, – вдруг услышала она.

И вдруг что-то изменилось в Николае, он словно бы весь обмяк. Анжелика прижала его к себе и вдруг ясно ощутила, что он не дышит. Она снова посмотрела в его глаза, но сейчас в них не было даже той мутности. В них уже не было ничего, кроме застывшей неподвижности.

Анжелика выпрямилась во весь рост и громко закричала. Впервые она отчетливо осознала, что больше не хочет жить и хочет умереть.

Анжелика смотрела, как с автоматом в руке приближается к ней Твердохлебов. Он остановился в нескольких метрах от нее. Его взгляд устремился на лежащее у ног Анжелике тело Николая.

– Подох, гаденыш, – с удовлетворением констатировал он. – Он перевел взгляда на Анжелику. – Теперь я понимаю, что выдали груз вы оба. Ты заплатишь сполна за это, сучка. Ты сейчас так же подохнешь, как и он.

Твердохлебов, не торопясь, смакую каждое движение, стал поднимать автомат. Реакция Анжелики была совершенно непроизвольно и мгновенна. Хотя она вовсе не собиралась себя защищать, после смерти Николая ей казалось, что это совершенно ей не нужно. Но какая-то более могучая сила, чем ее оплавленное горем сознание, заставила ее выхватить из кармана пистолет и выстрелить.

Она все это проделала столь стремительно, что в первую секунду никто не понял, что же случилось. Лицо Твердохлебова перекосила гримаса боли, он схватился за плечо. Но автомат он сумел удержать в руках.

– Ах ты, гадина! – взревел он. – Так подыхай!

Прогремела автоматная очередь. Анжелика видела, как прошила она живот и грудь Твердохлебова. Он сделал несколько шагов вперед, а затем упал прямо на нее. Она не удержалась на ногах и рухнула вместе ним.

Твердохлебов был очень тяжел, и Анжелике никак не удавалось выбраться из-под мертвого тела. Она ничего не видела, а потому не понимала, что происходит. А происходило нечто странное, у нее было ощущение, что совсем рядом идет самый настоящий бой. Пистолетные выстрелы и автоматные очереди не прекращались ни на секунду, кричали раненные.

Наконец Анжелике удалось выползти из под мертвого Твердохлебова. С ног до головы она была перепачкана кровью.

То, что она увидела, поразило ее. Уцелевшие бандиты, бросая оружие, убегали кто куда. Их преследовали одетые в штатское люди.

Бой, как внезапно начался, столь же внезапно и завершился. Не меньше десяти человек в штатском, но вооруженные автоматами и пистолетами, конвоировали бандитов к стоящим на обочине дороги машинам.

– Здравствуйте, Анжелика. Как вы себя чувствуете? Вы не ранены? – услышала она рядом с собой голос.

Анжелика обернулась и обомлела: перед ней стоял тот самый молодой мужчина, с которым она пряталась за портьерами во время переговоров Кроули и Мамонтова в Лондоне.

– Вы вся в крови, – заботливо проговорил он.

– Это чужая кровь, – машинально ответила она. – Они убили Колю, – вдруг произнесла она и заплакала.

Молодой человек стоял неподвижно, он явно не знал, как следует поступить в такой ситуации.

– Пойдемте к машине, Мы вас отвезем. – наконец произнес он.

– А Коля?

– Не беспокойтесь, мы его тоже возьмем.

– Вы понимаете, он погиб за меня.

– Мы все понимаем. Пойдемте, вам нельзя тут оставаться.

– Я ехала к детям.

– В таком виде вам нельзя им показываться. Мы вас доставим к ним позже.

Анжелика признала правоту незнакомца. Тот осторожно, словно хрустальную, взял ее за локоть и повел к машине. Она покорно давала себя вести.

Оказавшись в машине, Анжелика внезапно погрузилась в какое-то полудремотное состояние. Она почти ничего не чувствовала, вся душевная сфера атрофировалась под воздействием пережитого шока. Ей было абсолютно все равно, куда ее везут. Она даже не смотрела в окошко. Она бы одинаково восприняла, если бы ее привезли в какой-нибудь шикарный дворец или на расстрел. Смерть Николая надломила ее, только сейчас она осознала, какое большое место занимал он в ее жизни. И это она виновата в его гибели, если бы они не встретились тогда на улице, если бы она не вовлекла его в свои дела, он был бы сейчас жив и здоров.

Они ехали довольно долго. Внезапно машина остановилась возле высокого каменного забора. Железные створки дверей разъехались, пропуская их во внутрь.

Анжелика без всякого интереса огляделась вокруг. Это был какой-то особняк, довольно невыразительный по своей архитектуре. Все тот же молодой человек снова аккуратно взял ее за локоток и провел в дом.

Дом показался ей странным, и она не сразу поняла, в чем заключается эта странность. Внутри почти не было мебели.

Молодой человек ввел ее в какую-то комнату, где находилось всего лишь несколько стульев да стол.

– Посидите тут недолго, я сейчас вернусь, – сказал он.

Анжелика села и закрыла глаза. Еще никогда она не чувствовала себя такой несчастной. Даже в тот день, когда она поняла, что мужа похитили. Но тогда она верила, что найдет его. А вот Николая ей уже ни за что не воскресить.

По раздавшимся звукам шагов она определила, что вернулся тот самый таинственный молодой человек. Она открыла глаза.

– Вам следует принять ванну и небного отдохнуть, – заботливо проговорил он. – Сейчас вас проводят.

Он вышел из комнаты и почти сразу же в нее вошла молодая девушка.

– Я вас провожу. Следуйте за мной, – произнесла она.

Ванная была такая же аскетическая, как и все в этом доме, ничего лишнего. Правда, отметила Анжелика, все было чистым.

Она сняла с себя одежду и ужаснулась от того, что она вся была покрыта бурыми крови. На ней смешалась кровь Николая и Твердохлебова. И она даже не может отличить, где чья? У убийцы и убитого она выглядит абсолютно одинаково. Анжелике показалось это крайне несправедливым.

Она стояла под душем не менее часа. И все никак не могла избавиться от ощущение, что ее тело насквозь пропитано кровью. Она даже смотрела на воду, не окрашено ли она в красный цвет. Но вода была самая обычная.

Она вышла из ванной комнаты и обнаружила, что ее уже ждут. Тот же самый молодой человек стоял рядом с дверью.

– Вы очень долго принимали душ, – сказал он, впрочем, без всякого упрека.

Анжелика ничего не ответила. Хотя после принятия душа она чувствовала себя несколько лучше, но все еще была измученной. Кажется, он понял ее состояние, так как уже совсем мягко проговорил:

– Пойдемте за мной.

Он привел ее в другую комнату, в более уютную. Мебели тут тоже было мало, хотя больше, чем в первом помещение. Здесь даже горел камин. Анжелика села к огню, исходившее от него тепло доставляло ей удовольствие.

Она села в кресло, молодой человек сел напротив нее. Некоторое время они молчали. Внезапно Анжелика встрепенулась и посмотрела на него.

– Скажите, где я нахожусь?

– А вы разве не знаете? – удивился он.

– Нет.

– Вы находитесь в ФСБ.

– В ФСБ? – Почему-то это сообщение поразило ее. Она никак не предполагала, что находится в этой организации. Она до этой минуты вообще не думала, у кого находится. Зато кое-что теперь становилось понятным.

– Я должен вам сказать об этом раньше, – сказал молодой человек. – В таком случае, разрешите представиться, меня зовут Михаил.

– Мне нужно представляться?

Михаил улыбнулся.

– Нет. Мы вас отлично знаем.

– Что вы собираетесь делать со мной?

Лицо Михаила стало очень серьезным.

– Это зависит от обстоятельств. Вам все расскажут. Но вы оказались в эпицентре весьма нехороших событий.

– Это не я оказалась, это меня втянули. Сперва похитили моего мужа, затем меня хотели убить. Это вы спасли меня?

– Да. Пришлось стрелять в Твердохлебова, хотя у меня было задание доставить его живым.

– У вас будут неприятности? – К своему удивлению, ее охватило сочувствие к нему.

– Не думайте о таких пустяках. Есть более важные вещи.

– Какие же?

Но ответить Михаил не успел, внезапно дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетел высокий, средних лет мужчина с худым хмурым лицом. При виде его Михаил тут же встал.

– Спасибо, капитан, – проговорил он. – Вы можете быть пока свободными. А мы побеседуем с этой дамой.

Михаил посмотрел на Анжелику, и ей показалось, что в адресованном ей взгляде содержится послание. Но прочесть его она не сумела.

Михаил вышел, а его место в кресле занял его начальник. Несколько секунд он молча разглядывал ее.

– Я вам предлагаю признаться во всем добровольно, – вдруг произнес он.

– Признаться, – изумилась Анжелика. – В чем я должна признаться?

– В отмывании преступных денег, в подготовке убийства директора фонда «Капитал плюс» Турова Владимира Георгиевича.

У Анжелике было такое чувство, что ее ударили чем-то твердым по голове.

– Я убила Турова?!

– Не убили, – поправил он ее, – а подготовили убийство. А убил ваш друг и сожитель Николай Омельченко.

У Анжелике возникло стойкое ощущение, что она либо сходит с ума, либо ее дурачат. Внезапно ей вспомнился прощальный напряженный взгляд Михаила. Теперь, кажется, она начинает понимать, что хотел он сказать ей. Нет, судя по всему это более чем серьезно.

– Я не подготавливало никого убийства, а Николай никого не убивал. Единственное, что я хотела, это найти своего мужа. Его похитили.

– Мы знаем о похищении. Более того, нам известно, что это было сделано не без вашего участия.

– Я организовала похищение своего мужа!

– Именно вы. Вы давно вынашивали планы стать во главе банка «Доверие». Вы вступили в преступный сговор с Шаклеиным, разработали план и его похитители.

– Вы несете полный бред, – обреченно произнесла Анжелика.

Она вдруг ясно осознала, что вырваться из лап этих людей будет труднее всего. По каким-то своим, неведомым ей причинам, они решили свалить все преступления на нее. Не исключено, что кто-то таким образом решил замести все следы.

– Я бы вам посоветовал выбирать выражения.

– Оставьте свои советы при себе, – вдруг разозлилась Анжелика. – Если вы надеетесь, что я буду оговаривать саму себя, то глубоко заблуждаетесь.

– Посмотрим, как вы запоете через несколько дней, – усмехнулся мужчина. – Сидеть в холодной, в сырой одиночной камере такой изнеженной крали, как вы, поверьте удовольствие не из приятных, даже для бывалых людей. А уж для вас, тем более. А для усиления эффекта можно круглосуточно не выключать яркий свет. – Он наклонился к ней. – Вот увидите, через два дня вы подпишите любые показания, даже если они будут гласить, что вы японская шпионка.

– Вы – негодяй!

– Даже если так, вам-то что до этого. Вам необходимо спасать свою красивую и нежную шкуру. Вот ваша задача.

Анжелика задумалась.

– Мог я задать вам вопрос?

– Разумеется.

– Что с моим мужем?

– Это я вас хотел о нем спросить.

– Послушайте, вы все отлично знаете. Если хотите, чтобы я с вами сотрудничала, скажите, где мой муж?

Мужчина задумался.

– Мы пока не знаем, где он. Но мы его непременно найдем. Причем, с вашей помощью. У нас есть к нему пара небольших вопросов. Так как?

Анжелика пожала плечами.

– Вот когда найдете, тогда и поговорим.

– Это ваше последнее слово?

– Последнее.

– Что ж, вы сами выбрали свою участь. А вы ведь такая красивая, богатая, сколько приятных мгновений вам еще может подарить жизнь.

– Если я признаюсь в подготовке убийства Турова, что же хорошего меня может ждать.

– Да будет вам известно, у нашей организации много возможностей, Анжелика Витальевна. Вы можете выслушать в суде самый суровый приговор, а через несколько дней уже загорать на каких-то островах. И единственное неудобств, которое вас там будет ждать, это то, что некоторое время придется привыкать к другому имени и фамилии.

Анжелика отрицательно покачала головой.

– Во-первых, я вам не верю, а во-вторых, я не стану признаваться в том, в чем не виновна.