Голос Уайлдера прозвучал мягко, но настойчиво:

— Вам нужно принять таблетки.

— Таблетки? — Стремясь во что бы то ни стало удержать сновидение, Сьюзен с трудом открыла глаза. Даже слабый свет ночной лампы, стоявшей за кроватью, заставил ее зажмуриться.

— Да, чтобы вы снова не заболели.

— О-о.

Со вздохом Сьюзен приподнялась на локте и взяла таблетки, протянутые ей Уайлдером, запила их водой из стакана, который он держал в руке. Откинувшись назад на подушку, она едва слышно поблагодарила его и снова закрыла глаза.

— Вам не нужна ванная?

Вообще-то Сьюзен могла обойтись и без вечернего туалета, но раз уж у него не хватило деликатности не совать свой нос…

— Пожалуй, — проворчала она и передвинулась на другой край кровати.

Пошатываясь, Сьюзен побрела в ванную. Через некоторое время, все еще в полусне, она вернулась в спальню и, к своему удивлению, обнаружила, что Уайлдер все еще не ушел. Она заметила также, что он заботливо поправил одеяло на ее постели.

Сьюзен опустилась на кровать. Внезапно ее охватила тревога: что это он затевает? Однако Уайлдер не двигался с места. Он просто сидел и смотрел на нее усталыми глазами. Сьюзен подумала, что похищение — утомительное занятие как для жертвы, так и для преступника. Но ни жалости, ни особой симпатии к гангстеру она не ощутила.

— Вы собираетесь спать в свитере? — спокойно спросил он.

— Да.

— Вам еще что-нибудь нужно? Может, воды?

— Нет, я хочу только спать, — пробормотала она, надеясь, что он поймет намек.

Сьюзен поджала ноги и зарылась лицом в подушку.

— Да-а, я бы тоже не против, — со вздохом признался Уайлдер.

Страшная усталость сквозила в его голосе.

— Не намерена вам мешать.

— И на том спасибо.

Матрас спружинил под нею, но Уайлдер почему-то не удалялся, а был где-то совсем рядом. Сьюзен была убеждена, что он тотчас уйдет, как только увидит, что она снова заснула. Поэтому она заставила себя закрыть глаза и лежать не шевелясь. Матрас опять спружинил, Сьюзен услышала, как что-то металлическое звякнуло о спинку кровати, затем раздался странный сухой щелчок. А спустя мгновение Уайлдер схватил ее правую руку, сжал запястье чем-то холодным, стальным. И опять прозвучал тот же странный щелчок.

— Что за?..

Сьюзен в смятении открыла глаза и попыталась сесть. Онемев от страха, она уставилась на свое запястье, перехваченное наручниками. Мерзавец приковал ее к одному из тонких прутьев медной спинки кровати. Впившись в бандита ненавидящим взглядом, Сьюзен отчаянно пыталась высвободить руку от сковавшего ее металла.

— Как вы смеете проделывать со мной подобные номера? — возмущенно вскричала она.

— С вами — смею, — невозмутимо заявил Уайлдер. Он встал и перешел ко второй кровати.

— Зачем? Чтобы мучить меня?

— Если б я хотел мучить вас, я бы проявил гораздо больше… творческой инициативы. — Он оглянулся через плечо, по лицу его скользнула ироничная и в то же время какая-то грустная улыбка. В следующее мгновение он уже стягивал с себя свитер. Отбросив его в сторону, Уайлдер сел на краешек кровати, снял башмаки и носки. — Вас пришлось приковать, потому что я вам не доверяю, но и отделаться от вас я пока не могу. — Он снова встал и принялся расстегивать ремень.

— В чем не можете доверять? — добивалась Сьюзен.

Тут ее осенило, что он намерен преспокойно раздеваться и дальше у нее на глазах; она быстро отвела взгляд и, стараясь сохранять достоинство, заговорила вновь:

— Вы же знаете, я не могу выйти из спальни. При запертой двери и заколоченных окнах. Поэтому отправляйтесь спать на диван, в холл.

— И это в то время, когда можно понежиться на мягкой кровати? Не глупите, Сьюзен. — В его голосе звучали насмешливые и оскорбительные нотки. Он вытащил ремень из джинсов и положил его на свитер. — Я возился с вами три ночи подряд. Мне надо отоспаться, и я непременно сделаю это, причем с наибольшими удобствами, какие только возможны в наших условиях. И буду спокойно спать, зная, что вам отсюда не улизнуть, поскольку вы надежно прикованы к кровати.

— Если вы сейчас же не снимете с меня эту штуку, я закричу и буду кричать до тех пор, пока не одумаетесь, — пригрозила Сьюзен. Она принялась дергать рукой, колотя наручничками по спинке кровати. — Посмотрим, как вам удастся заснуть при таком шуме.

— Знаете, вы мне нравились гораздо больше, когда были настолько слабы, что потеряли способность огрызаться, — задумчиво сказал Фрэнк.

В одних джинсах, обнаженный до пояса, он пошел в другой конец комнаты, достал свою сумку и начал что-то искать в ней.

— А вы мне вообще никогда не нравились и сомневаюсь, что когда-нибудь понравитесь. — Сьюзен мрачно покосилась на Уайлдера, возвратившегося на место. — Снимите… это… с меня! — потребовала она, старательно выговаривая каждое слово. — Иначе я буду кричать, кричать и…

— Рискую повториться, но должен сказать: у меня сегодня одна-единственная цель, — оборвал ее Уайлдер, присаживаясь к ней на кровать. Голос его звучал вкрадчиво, но таил в себе угрозу.

Сьюзен увидела у него в руках пестрый платок. Инстинктивно она попыталась отодвинуться, однако наручники не позволили ей сдвинуться с места.

— Что вы задумали?

— Что касается меня, то я намерен сегодня хорошенько выспаться. У вас же есть выбор: или вы замолчите сами, или я заткну вам рот этим платком и все равно заставлю замолчать. Решайте, миссис Ранделл, — невозмутимо предложил Уайлдер.

Он скрутил платок в жгут. Сьюзен наблюдала за ним как завороженная; довольно хорошо изучив своего похитителя, она понимала: он не шутит. Он действительно заткнет ей рот, а в придачу еще и свяжет так, что пальцем не пошевелишь. И продержит в таком виде, пока не выспится. Плевать он хотел, как долго она сможет выдерживать пытку. Если он и вправду поступит так, как грозится, к утру она сойдет с ума.

Сжав кулаки, Сьюзен вновь упала на подушку и отвернулась.

— Ладно уж, я буду молчать.

— Мудрое решение. — Уайлдер поднялся, перешел к другой кровати. Пестрый платок бросил на ночной столик так, чтобы Сьюзен видела его, но не могла достать. — Если ночью вам что-нибудь понадобится, разбудите меня. А лучше постарайтесь поспать. Мы отплываем на рассвете.

— Отплываем? — Сьюзен оторопела. Молча повернула голову и изумленно взглянула на Уайлдера.

Как раз в этот момент он привычным жестом снял джинсы. На нем не оставалось ничего, кроме синих матросских трусов. Когда их взгляды встретились, Сьюзен опустила глаза.

— Мы опять выйдем в море.

— Но я… Мы не можем… — Если Уайлдер увезет ее с острова, как ее найдут люди Максвелла? — Я еще не совсем здорова…

Краем глаза Сьюзен видела, как он скользнул под одеяло. Тут же комната погрузилась в темноту: Уайлдер погасил свет.

— Коли вы в состоянии закатывать мне скандалы, то не пропадете и на яхте.

— Нет, правда, я… — робко попыталась возразить Сьюзен, уже не скрывая охватившего ее отчаяния.

— Советую вам поспать, Сьюзен.

— Но послушайте, Уайлдер…

— Надеюсь, вы не забыли, о чем я говорил пять минут назад?

— Конечно.

— Ну, так следуйте моему совету.

Закипая бессильным гневом, она повернулась на бок и подложила руку под голову. Ее так и подмывало уязвить его чем-нибудь напоследок, но она вовремя спохватилась: обозлив Уайлдера, она ничуть не приблизит свое освобождение. Перспектива провести ночь связанной по рукам и ногам, с кляпом во рту ее отнюдь не привлекала.

Глаза медленно привыкали к темноте. Сьюзен припоминала, что сказал ее страж. Уайлдер, кажется, решил увезти ее с острова и спрятать на яхте. Когда он запрет ее на этой проклятой посудине, не только уменьшатся ее шансы на побег, но и полиция собьется со следа. Поди отыщи иголку в стоге сена. Если Сьюзен не будет все время стоять у бушприта, никто и не заметит ее. А Уайлдер едва ли захочет держать ее на носу яхты вместо аллегорической фигуры, как на какой-нибудь каравелле. Скорее всего, он просто-напросто запрет ее в каюте.

В который уж раз за последние двенадцать часов ее захлестнуло острое чувство безысходности. Нет, нипочем ей не вырваться из лап Уайлдера ни сегодня, ни завтра — никогда! Свои последние дни, те, что ей отпущены судьбой, она проведет под замком, беспрекословно подчиняясь этому негодяю, приставленному надзирать за ней. И никто в этом не виноват, кроме самой Сьюзен. Снова она потеряла рассудок, придя в бешенство при упоминании о Джералде Фэллоузе, и снова расплачивается за это.

Ей хотелось плакать. Такое желание возникало у нее не впервые, но на этот раз она готова была выть от своего бессилия что-либо изменить. Уайлдер засопел во сне, и ее охватила злоба. Будь она в состоянии дотянуться до настольной лампы, то непременно запустила б ее в голову гангстеру. К счастью, светильник слишком далеко.

Уайлдер лег не больше десяти минут назад, и уже спит без задних ног, а ей предстоит без сна ворочаться до утра. В конце концов, может это не так уж и плохо: неровен час, Уайлдер опять явится ей во сне в образе спасителя, несмотря на то что Сьюзен доподлинно известно, кто он на самом деле.

Уайлдер — обыкновенный мерзавец, напомнила себе Сьюзен. Не имеют значения ни его высокий рост, ни белокурые волосы, ни эффектный вид, особенно когда на нем нет ничего, кроме матросских синих трусов, — такое не забудешь.

Уайлдер — негодяй. До мозга костей. И он особенно отвратителен, когда на нем нет ничего, кроме синих матросских трусов…


Вопреки опасениям, Сьюзен проспала до утра. И если ей что-нибудь снилось, то, к счастью, она не могла вспомнить подробности, проснувшись от звука льющейся воды.

Прошло несколько минут, прежде чем она пришла в себя и сообразила: должно быть, близится рассвет; Уайлдер принимает душ; она все еще прикована к кровати. Из-за того, что она всю ночь пролежала в одном положении, тело болело, руки затекли. Ругаясь сквозь зубы, Сьюзен попыталась сесть, насколько позволяли наручники. Свободной рукой пригладила волосы. Затем, прожигая ненавидящим взглядом дверь ванной, приподняла закованную онемевшую руку и начала осторожно массировать.

Если у Уайлдера было намерение заставить Сьюзен до конца осознать свое унижение и беспомощность, то он, безусловно, преуспел. Но ни за что на свете она не согласится признаться ему в этом. Не следует делать поспешных шагов. Ведь он объявил, что станет обращаться с ней еще хуже, если найдет для этого веские причины. Сьюзен не собирается ползать перед ним на коленях. Однако будет осторожнее в словах и поступках, по крайней мере, пока не узнает, что готовит ей Уайлдер.

Шум в ванной стих. Сьюзен услышала, как ее мучитель, тихо напевая, пустил воду в раковину: ага, собирается бриться. Намылит щеки, возьмет бритву, которой она пользовалась, наводя красоту на ногах, и…

— Ох! Будь все проклято!.. — Уайлдер выдал целую обойму ругательств, потом прокричал во все горло: — Если вы еще хоть раз дотронетесь до моей бритвы, я посажу вас на хлеб и воду! Вы слышите?

— Вас слышала, вероятно, добрая половина жителей острова, — дала отповедь Сьюзен.

Подобрав ноги, она положила подбородок на колени. На лице у нее заиграла злорадная улыбка. Она торжествовала свою маленькую победу. На общем фоне, разумеется, пустячок, но приходится довольствоваться и малым.

Несколько минут спустя Уайлдер вышел из ванной. Сьюзен облегченно вздохнула, когда увидела его полностью одетым. Он прошел мимо ее кровати, и Сьюзен заметила у него на подбородке солидную заплатку из пластыря. Она едва не расхохоталась, но сдержалась, поймав его злобный взгляд.

— Я не предполагала, что это ваша бритва, — пропела она самым невинным тоном, на какой была способна, прибегая к откровенной лжи. Уайлдеру незачем знать о ее маленьких уловках.

— Я не шучу. — Он сел на край кровати и включил настольную лампу, затем бросил ей на колени несколько запасных лезвий.

— Глубоко порезались, да? — спросила Сьюзен, изо всех сил стараясь не улыбнуться.

— На ваше счастье, просто поцарапался.

Уайлдер извлек из кармана джинсов небольшую связку ключей и отпер замок наручников, отсоединяя их от спинки кровати.

— Я действительно не знала…

— Кому же, по-вашему, принадлежала бритва? Мышке, что живет в ванной?

— А разве в ванной есть мыши?

Обернувшись через плечо, Сьюзен не без трепета посмотрела в сторону ванной. Впрочем, она ничего не имеет против грызунов, пока они не вторгаются в ее жизненное пространство.

— Ага, попались!

Уайлдер улыбался той же злорадной улыбкой, что и накануне вечером, когда говорил о своих творческих способностях. Но сейчас Сьюзен понимала: он изволит шутить довольно добродушно, и тоже чуть не расплылась в улыбке. Уайлдер нагнулся к ней и отпер другой замок наручников, все еще сковывавших ее запястье. Он как бы напоминал, что, хотя у него есть чувство юмора, он остается самым строгим из ее новых знакомых.