- Так, давай-ка обратно в постельку... Элл, пожалуйста! Не беги впереди паровоза, особенно в таком состоянии! – Сэм перехватывает меня за плечи и довольно быстро опрокидывает обратно на кровать.

Не скажу, что я особо-то и сопротивлялась, но легче не становилось в любом случае. Даже не знаю, что это было – отсроченная реакция или что похуже. Несколько часов назад находиться на самой вершине непередаваемой эйфории, практически стоять одной ногой в твоем Кроваво-Черном Раю, в одном микроне от эпицентра сверхновой... Почти слышать ее пульсирующие притоки в своих венах, в средоточии наивысшего блаженства, ощущать, как она оживает и распускается под кожей багряными протуберанцами кроваво-огненной Вселенной... И в одночасье сорваться! Потерять твои руки, пальцы, опору, на которой, как мне казалось, я должна была вот-вот достигнуть своей давно умершей, но все еще желанной цели – быть с тобой... быть снова рядом с тобой!

Господи... почему так больно и страшно? Я же реально задохнусь, если до конца впущу в себя весь этот ужас – осознание того, что произошло, через что я только что прошла, пропустила через себя! Если оно войдет меня окончательно, я же захлебнусь, скончаюсь, в худшем случае – свихнусь или впаду в кататонию.

Это и есть твоя цель, твою мать? Ты этого добивался, да?

- Господи, за что? Что я ему такого сделала? Я же на его семью даже издалека не смотрела, пальцем ни к кому не притронулась! Он вконец еб**улся, обвинять меня в болезни своего сына, или это я стояла со свечкой у них в ногах, пока он пялил свою женушку в их первую брачную ночь под убойным передозом? Бл**ь, а сейчас? Разве он не вылечился? Что ему еще от меня надо? Чтобы я отдала почку его сыну или все две? Ему для полного семейного счастья не хватает только этого?

- Что ты сделала? Думаю, что имела неосторожность родиться жертвой. Как в природе. Что такого сделала косуля голодному льву? Так ни к месту и не совсем удачно подгадала по времени пройти мимо?

- Вообще-то охотятся львицы, а лев только жрет и гоняет молодняк со своей территории.

- Ага, и время от времени трахает этих самых львиц. Неважно! Ты прекрасно поняла, о чём я! И вообще… с какого перепугу ты решила, что у него идеальная жизнь, за исключением смертельно больного ребёнка? Если бы он был зациклен только на своей семье, на хрен бы ты ему далась вся такая красивая, успешная, знаменитая, да ещё и помолвленная с шикарным автогонщиком… Так, давай, двигай своей тощей попой, мне не удобно сидеть на краю.

Сэм забралась с ногами на кровать прямо в джинсах и изумрудном свитере-водолазке (разве что скинула со ступней ботильоны), притянула жестом властного собственника головой к себе на живот, как когда-то в наши общие, старые добрые студенческие времена… Чёрт! Меня опять кроет и на этот раз под её заботливыми руками, от нового осознания, что не будь её сейчас в эти самые секунды рядом, кто знает, что было бы?.. Не ловила ли меня Робби на перилах шикарной лоджии за этими самыми окнами?

И, кажется, меня знобит. Хотя, чему тут удивляться? Было бы странно, если бы я вообще ничего не ощущала… особенного Его… ТЕБЯ!.. Твои грёбаные тлеющие отпечатки с запахом горькой полыни, с привкусом твоей спермы… Бл**ь!

Я с того часа даже воды не попила? Может сбегать в душ и почистить зубы? Боже… меня же точно разорвёт от этого несовместимого с жизнью противоречия – желания вытравить тебя из сознания, памяти, из-под кожи с не менее безумной одержимостью сохранить каждый твой фантомный след, касание, движение… толчок и скольжение по лицу, в волосах, на затылке, в воспалённом соске… на всё ещё влажной и очень горячей киске…

Я чокнулась… Я уже давным-давно чокнулась! И я чувствую не Сэм… Fuck… я чувствую Тебя, твою сминающую невероятную силу, тепло, запах… опаливающие мазки сдержанного дыхания с голосом на своём пылающем личике, в коже, в черепной кости.

Господи, как? Почему? Как можно так бояться, почти ненавидеть и… всё ещё хотеть?!

- Не, ну, сама подумай. На кой такому навороченному крутому и независимому бизнесмену-миллиардеру ТАК тратиться и изгаляться ради какой-то бывшей пассии, которую он не видел (если мне не изменяет память) больше десяти лет? Если исходить из твоей предыдущей версии – в этом нет никакой здравой логики. Да и сейчас при наличии такого количества данных с голыми фактами, остаётся лишь один более менее разумный вывод: он попросту хочет списать свои жизненные неудачи на кого-то, кто якобы стал их ведущей причиной. Нет, я бы, конечно, с большой радостью приписала ему недостающий в этом случае комплекс Наполеона, но ты даже не обнадёжила меня касательно размеров его члена. Ну, пожалуйста, скажи, что он у него очень маленький!

Сэм осторожно зачёсывает пальцами волосы с моего лба и виска на затылок нежной убаюкивающей лаской от заботливой старшей сестрёнки. Она могла быть успокаивающей, если бы я не чувствовала в этих движениях, на коже, в самих корнях волос совсем иные прикосновения. Будто меня гладят и укачивают не две, а четыре руки…

Новый разряд! Вспрыск нитро-адреналина в сердечную мышцу с подкожной инъекцией жидкого азота. Всего полсекунды, чтобы успеть погрузить моё сознание и тело в эту токсичную кислоту твоей сгущающейся и не отступающей ни на миг осязаемой тени…

-…Почему он молчит уже столько времени? Почему сразу не скажет, что ему от меня надо и не выложит весь свой списочек-ультиматум с чёткими требованиями на десять томов? На кой он вообще всё это делает? Хочет свести с ума или специально играется? То исчезает на несколько дней, то появляется в самый неожиданный момент. Или это такая тактика изощрённого садиста? Ослабить поводок, а затем со всей дури дёрнуть им на себя до смачного хруста в шейных позвонках?..

- Ну, всё, тише, моё солнышко! Успокойся! Ты же вся дрожишь. И тебя сразу бросает в пот, когда начинаешь так сильно сжиматься и напрягаться. Что он тебе сделал? Почему ты так его боишься? Он тебя ударил, угрожал чем-то ещё?

Ударил, угрожал? Теперь меня тянет расхохотаться, потому что… если бы он это сделал, мне бы было куда легче. Так я сумела бы понять хоть что-то, но только не в той подаче, которую использовал он.

Боже правый, я ведь до сих пор не понимаю, что и для чего он всё это делает! Во что он превратился и как сильно на меня теперь всё это воздействует… Вот только когда он на меня вообще не воздействовал, начиная с нашей самой первой встречи в Эшвилле?

Сэмми, ты и представить себе не можешь, как можно сделать очень-очень больно без единого физического удара!

- Я просто не понимаю, что он хочет и почему до сих пор молчит? Он же подрезал меня практически везде! Перекрыл кислород, загнал на самый край… Я, бл**ь, буквально зажата со всех сторон – не дёрнуться и не сделать лишнего вдоха без его ведома. У меня не просто паранойя… он уже практически под моей кожей! Я прекрасно знаю, что его здесь нет, но… каждый раз, каждую грёбаную секунду замираю, когда хочу обернуться или просто повернуться… словно наткнусь на него, увижу прямо за своей спиной…

- Похоже, Робби была права. Тебе всё-таки надо выпить таблетки. Дай угадаю, ты сегодня, наверное, даже не ела…

- Нет! Я не хочу! Пожалуйста! Только не сегодня…

- Вот как раз сегодня их и надо принять. При чём, прямо сейчас. Элл, не упрямься. Ты не в том состоянии, чтобы бороться с таким грузом собственными силами. Хочешь заболеть? Поверь, сейчас это будет очень даже запросто…

Ей каким-то чудом удаётся меня уболтать: запихать в рот эти треклятые таблетки (сколько их хоть там штук-то было?) и дать запить водой из стакана заранее приготовленного Робин. Заодно вытереть с лица новый поток хлынувших слёз одноразовым платком-салфеткой и заставить меня в него хорошенько… прочистить забитый нос.

Почти семейная идиллия – сценка из комедийного ситкома. Если бы мне действительно не было настолько хреново… почти до рвоты…

- А ты до этого и вправду собиралась ему звонить? У тебя уже появился его личный номер телефона?

Я почти перестала плакать и дрожать (но не вздрагивать всем телом время от времени). Когда Сэм задала этот вопрос, я ещё продолжала усиленно хвататься за реальность, не смотря на очень быстрое действие сильных седативных препаратов. И не удивительно, как это ещё меня сразу не срубило на голодный желудок и вконец подорванное сознание? Когда в последний раз мой организм не питался чем-то другим, кроме убойных доз чистого адреналина?

- Нет, хотела связаться через его секретаршу… Гувер. У Робби есть её личный номер. Они постоянно созваниваются… Я же тебе вроде об этом рассказывала…

- Помню… просто вдруг чего-то подумалось…

Сознание перестаёт улавливать и определять эмоциональную окраску в голосе Сэмми, как, впрочем, и во всём что происходило или не происходило вокруг или в ментальном коконе засыпающего разума. У меня не возникает встречных вопросов или хоть какого-то подобия мыслительно поползновения от намертво заглохшей Алисии Людвидж. Её сегодня больше не было, она ничего не видела, не слышала и не проявляла никаких жизненных показателей.

Зато Эллис Льюис медленно умирала (в который уже раз за неделю) на коленках лучшей и верной подруги, разжимая скрюченные дрожащие пальчики на атласной кромке покрывала под учащённое дыхание и гулкий ритм перегруженного сердца.

Опять теряться, растворяться в этой бездушной пустоте, судорожно хватаясь за ускользающие нити реальности, боясь исчезнуть на этом переходе раньше, чем сознание оборвёт связь между сном и явью… прежде, чем я перестану тебя бояться и бежать. Ты и не собираешься отпускать меня ни на секунду. Это невозможно. Как чувствовать постоянное падение в твоих удерживающих руках… на твоих коленях, в плотном саване твоего тепла, твоей бархатной кожи и кевларовых волокнах мышечного каркаса. Это не моя кровь бежит по венам, не моё дыхание наполняет и опустошает лёгкие… Меня больше нет… Эллис Льюис навсегда растворилась в тебе, стала твоей безликой тенью, невесомой дрожащей паутиной на кончиках твоих пальцев.

Тонкая красная линия – нить, самая крепкая и неразрывная… Какой это уже был по счёту стежок, на каком новом разрезе в моём сердце? Пятый, восьмой?.. Десятый? Сколько их ещё будет?

– Тише, Эллис… спи! – Ты ведь меня теперь не отпустишь, да? – Я тебя никогда и не отпускал… Просто в этот раз ты захотела этого САМА. Ты пришла ко мне за этим сама!..

Скольжение бархатных пальцев по щеками и пульсирующей кожице на губках, статическим фантомным трением чувствительных рецепторов сладчайшего слияния обоюдного безумия.

– Тогда почему мне так больно? – Потому что воскрешать всегда больно… особенно то, что ты сама убила в себе собственными руками. И ещё больнее, когда чти-то руки воскрешают это в тебе. И они не остановятся, пока не доведут начатое до конца, как бы сильно больно при этом тебе не было… Я не остановлюсь… Уже никогда больше не остановлюсь… И это не просто боль – теперь это твой кислород, смысл твоего бытия, то что наполняет твои вены жизнью. Наполняют мной!.. Я ТВОЯ ЖИЗНЬ! Я ТВОЯ БОЛЬ!

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

- Что-то ты долго. Очередь?

- Не совсем. Оказывается, Мартини-Спирит лицам женского пола не продают! Это чисто мужской супер-пупер-элитный напиток и его реализуют только по барам!

- Но ведь достала же! – Сэм подхватывает длинную бутылку, наполненную под горлышко прозрачной жидкостью коньячного цвета, прямо из рук показательно сдержанной Робин Поланик.

- Я минут двадцать, наверное, унижалась перед барменом, после чего пришлось искать того, кто мне ее купит за мой счет...

- Ну, допустим, не за твой счет, не стоит подтасовывать факты... зато, по любому должна была познакомиться с каким-нибудь импозантным красавчиком, почти Джонни Дэппом!

- Это был седой джентльмен лет семидесяти пяти в клетчатом пиджаке и очками от астигматизма! Как Элл? Почему ты здесь, а не с ней?

- Она заснула несколько минут назад, и ты мне нужна сейчас именно здесь...

Робби сводит идеальные дуги бровок к переносице, еще больше запутываясь в смысле данной сценки. Быстрее срабатывает рефлекторный импульс реверсивной психологии упрямого бунтарства, чем желание вникать в суть происходящего или позволять кому-то снова использовать себя не по назначению.

- Мне надо проверить, как она! И вообще... мне сказали не отходить от нее ни на шаг! – попытка обойти Саманту Грин, перегородившую неприступным стражем двери в номер-люкс, провалилась на первой же секунде.

Далеко не мягкий блок правой рукой по плечу рванувшей было в обход Робин, подрезал абсолютно непродуманный маневр девушки первым предупредительным толчком.

- Это, конечно, похвально, и мне не в чем тебя за это упрекнуть, если не считать того, КТО отдал тебе данное распоряжение, но!.. Сейчас тебе там действительно нечего делать! Она только что заснула, и я только-только поправила на ней одеялко. Можешь пока расслабиться на несколько минут.