Нет, он не собирается ее торопить. Пусть свыкнется с новой мыслью и новой частью своей реальности.

Да, моя девочка, это я! И ты думаешь все правильно – теперь я буду тебе звонить на твой мобильный, хочешь ты того или нет. И с этого самого дня ты обязана быть к этому готова! Теперь ты должна ждать моих звонков в любое время дня и ночи! А самое главное, ни в коем случае не молчать!

- Про… простите! Я не… не знала, кто звонит… – дыши, Эллис! Как можно глубже, и как я тебя учил. И не забудь присесть или прилечь, пока ещё можно.

И это хорошо, что не знала. Значит, была не готова к этому, не успела себя накрутить заранее и продумать предстоящие ответы.

- Естественно. Я же не предупреждал, что позвоню. Можешь успокоиться. Это не проверка связи с выяснением, где ты и что сейчас делаешь. Хочу тебя предупредить по поводу этих выходных. А заодно поблагодарить за незабываемую встречу с нашей общей знакомой. Но не стоило так себя утруждать и особенно упрашивать некомпетентных подружек найти или прокопать к моей спящей совести возможную лазейку. Хотя, признаюсь, было довольно незабываемо и местами даже захватывающе. Вот только, боюсь, Сэм для данной роли определённо не дотягивает. Не тот статус. Я предпочитаю противников более ощутимой весовой категории. Или это так, расходный материал перед введением настоящей тяжёлой артиллерии?

- Я никого не…

- Не посылала? Честно говоря, для меня это не было бы шокирующей новостью в обоих вариантах. Тем более, если не забывать о самом характере миссис Арчер и её извечной тяге брать всё под свой бдительный контроль. Разве что на этот раз она несколько увлеклась, переоценив свои реальные силы.

- Честное слово, я… я не знала, что она…

- Не стоит, Эллис. Успокойся. Это не та тема разговора, из-за которой тебе следует волноваться. Вернее, она уже в прошлом, как и большая часть твоей жизни. Ну, может быть если только в качестве небольшого предупреждения на будущее, а то вдруг у тебя возникнет схожее желание – провернуть подобный финт с другим возможным претендентом.

У телефонных разговоров лишь один большой и жирный недостаток – ты не можешь смотреть в глаза своему собеседнику и контролировать его движений. А сейчас ему этого хотелось, как никогда, особенно после отвратного послевкусия от зрительного контакта с Самантой Грин. Словно глаза Эллис могли смыть с поверхности его сетчатки этот раздражающий отпечаток с грязным осадком неприемлемых чувств.

Большой палец левой руки неосознанно скользит по подушечкам остальных четырёх фаланг, будто перебирая невидимые струны или нити… или сдерживая интуитивный порыв прикоснуться к незримому лицу «напротив»… ощутить физически саму возможность преодолеть не только пространство и расстояние, но и само время. Удержать её взгляд, зафиксировать живым осязанием на рецепторах кожи… проконтролировать каждую эмоцию в глубине её расширенных зрачков.

Ты можешь бояться меня в эти секунды, как никого другого на этой планете, забиваясь в самый дальний и тёмный угол своего номера, сознания, тела… но ты не в состоянии сбежать от самой себя, от самого банального факта – ты хочешь и ждёшь меня! Тебе легче умирать от страха рядом со мной, чем сходить с ума в эти минуты на таком недосягаемом расстоянии. Тебе ничтожно мало одного голоса, когда тепло моих рук не окутывает твоё дрожащее тело, не убивает сладкой болью после очередного режущего слова.

- Но об этом мы поговорим при более благоприятных обстоятельствах и в более подходящее время. Сейчас мне надо, чтобы ты использовала последние дни перед уик-эндом для восстановления всех своих физических и моральных сил. А точнее, не делала ничего такого, что могло бы не понравиться лично мне, да и тебя саму не вывело из строя на неопределённый срок. В субботу тебе привезут костюм для клуба. Предупреждаю об этом на тот случай, чтобы ты не планировала проведение Дня Всех Святых в каком-то другом месте и не искала во что одеваться. Вечером я за тобой заеду. Эвелин позаботится, чтобы ты уже была к этому моменту готова и ждала меня в соответствующем виде. Никакие возражения и оговорки в стиле «у меня болит голова» или «я словила гепатит Ц» - не принимаются! И впредь… постарайся буквально с этой самой секунды делать со своей стороны всё возможное, чтобы не огорчать меня и не расстраивать (особенно намеренно!). Помни, Эллис. Только от соответствующего уровня твоего поведения, настроения и психофизического состояния зависит всё твоё ближайшее будущее! А так же я очень надеюсь, что ты уже успела осознать, что это не шутки!..

- И как долго?.. – порывистый выдох в трубку едва разборчивой фразой, выбивающий лишь одно непреодолимое желание – схватить её за горло, пока она не начнёт сопротивляться, в попытке вырваться и глотнуть в пережатые лёгкие спасительный глоток воздуха.

Бл**ь, Эллис!.. Вот только не надо изображать из себя умирающую жертву на грани инсульта! Ты ещё и десятой части не испытала из того, что действительно способно довести человека до подобного срыва.

Врезать бы тебе отрезвляющей затрещиной!

- Как долго ты собираешься всё это… продолжать?

- Эллис, кажется, я тебя уже предупреждал. Никаких действий, направленных на ухудшение твоего здоровья! Ни мыслей, ни эмоциональных фантазий, ни ударов головой об стенку! Отдыхай, набирайся сил и готовься к субботнему вечеру. Когда придёт время, я САМ решу когда, как и в какой последовательности делать перед тобой весь расклад твоей нынешней ситуации. Просто постарайся очистить свою умную головку от ненужных мыслей и провести эти дни с максимальной пользой для своего организма. Я крайне рассчитываю на твоё благоразумие.

У эйфории тоже наступает свой психосоматический откат и более неожиданный, чем в дни наркотического опьянения. Организм не выдерживает столь запредельной нагрузки и попросту срывается, кидает тебя лицом об асфальт, выворачивая наизнанку желудок со всеми прилагающимися внутренностями.

В такие моменты главное продержаться самому, чётко осознавая насколько нестабильны данные симптомы, а значит, видеть любую возможность взять их под свой бдительный самоконтроль. И особенно важно уметь различать степени боли (физической или моральной) и её источники. И не забывать о главном, о том, насколько всё изменилось и тем более за последние дни!

Теперь всё иначе, всё по-другому! Он наконец-то получил то, чего так жаждал все эти годы – нескончаемый источник своей анестезирующей боли, ТВОЕЙ боли, моя девочка! Я буду наполнять тебя ею и пить её из тебя, как самый законченный наркоман. И едва ли что-то или кто-то сможет меня теперь остановить.

Ощутить разницу и соприкоснуться с этим в реале – равносильно почувствовать себя богом… или в худшем случае Дьяволом. Очнуться из коматозного анабиоза и впервые открывать по утрам глаза, чувствуя себя живым! С одним из сильнейших ядов на земле в моих венах, питающих кровь, сердце и ненасытного зверя сладчайшим токсином твоей исцеляющей боли. И она сейчас пульсирует не только во мне! И не только я её чувствую! Её багряные протуберанцы заполняют самые дальние уголки нашей Вселенной последним элементом завершающего этапа своего воскрешения. Она заполучила тебя – свою долгожданную жертву! Она получила твою жизнь, твоё бьющееся сердце… ТВОЮ БОЛЬ!

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

В вязких глубинах тону ледяного забвенья


Криком забился от боли, теряя тебя…


Солью крови и слез стираю былого мгновенья,


Выжигая все чувства, сжигая тебя и себя…

©Вейланси

Проще увидеть, прочувствовать, чем пересказать... Может как раз этого я сейчас и не хочу... Не хочу думать, говорить, вспоминать о чём-то... Моя память уже сколько времени заблокирована, зашита, забита десятью бронированными щитами (не знаю, почему десятью, но мне кажется, что так надежней всего!)... а это самое главное... Она там... глубоко, далеко, за зоной вне доступа, и я больше ее не слышу... не чувствую... Она ушла неожиданно, резко – отхлынула, растаяла и рассосалась... покинула мои вены, кровь и поры легких... разжала тугие сплетения нервных узлов, распутав неразрывные нити и ослабив натяжение сетей до состояния невесомой паутины... Выскользнула горячими гранулами шершавых песчинок и испарилась прозрачным эфиром твоего дыхания.

Я больше ее не чувствую, хотя и знаю, что это не навсегда... и тем больнее, невыносимее понимать, что твои прикосновения тоже не вечны. Что твои пальчики, прохладная кожа и живительный кислород из твоих легких – лишь короткое, упоительное мгновение сладкого забвения, которое продлится совсем ничего, оставляя на моей собственной коже и на кровоточащей сердечной мышце фантомные отпечатки скольжений твоих касаний и твоих пульсирующих чувств.

Я хочу перехватить твою ладошку, сжать ее своей дрожащей рукой, переплестись нашими пальцами на моем сердце, но, похоже, я не в состоянии пошевелить ни одним мускулом. Или это ты не даешь, блокируешь и сковываешь по оцепеневшему налитому свинцом телу, как уже когда-то делала это со мной – не разрешала шевелиться, потому что сама хотела манипулировать мной и моей безвольной беспомощностью. И мне безумно это тогда нравилось... Нравилось плавиться в твоих нежных, настойчивых пальчиках, сходить с ума от запредельного перевозбуждения, едва не стонать и при этом терпеть и наслаждаться своей уязвимостью, вибрирующим внутренним рычанием присмиревшего зверя, сомлевшего и дрожащего от вынужденного выжидания, под ласковым нажимом твоих ладоней и убаюкивающего голоса... Fuck!

Вот и сейчас... он спал или млел вместе со мной, чуть не урчал, растворяясь в этих нереальных ощущениях, впуская их в себя анестезирующей патокой сладчайшей эйфории.

Тонкие длинные фаланги с мягкими прохладными подушечками оплетают мое горло под скулами и подбородком, немеющим почти невесомым давлением запрокидывая мне голову назад... Ты единственная, чьих прикосновений к моей шее я никогда не боялся и уже сколько лет терял здравый рассудок, мечтая снова их прочувствовать, как сейчас. Мне ничтожно мало! Дико мало! Зверь недовольно рычит, пытается вцепиться когтями в каменный пол, расцарапать его до основания, но ты успокаиваешь его очередной ласковой манипуляцией. Вторая ладошка скользит по выгнутому изгибу горла к ключицам, рисуя кончиками пальцев покалывающие линии чувствительных узоров своего невидимого клейма, самого желанного и безболезненного. Считывают рельеф выступающих ребер грудной клетки, грудных мышц, в тот момент когда твои губки со сладким шепотом накрывают мой приоткрытый от порывистого дыхания рот. Невесомый удар кончика язычка, как крылом бабочки по контуру моих губ со скользящим погружением его бархатной змейки поверх моего, в самую глубину... Бл**ь!

Непроизвольно дергаюсь всем телом навстречу, сжимаясь изнутри подобно перетянутой пружине, или готовящемуся к смертельному прыжку опьяневшего от безумия зверю, но ты не позволяешь перейти эту грань неадекватного порыва чистейшей одержимости. Сейчас ты сильнее, и ты контролируешь меня, усыпляя бдительность, играясь с моими чувствами и желаниями хрупкими пальчиками ласкового скульптора. Срисовываешь нежными подушечками рельеф напряженного пресса живота, неспешно, медленно и томно, то усиливая нажим, то ослабляя до воздушного дуновения по немеющей коже, задевая каждую пору и волосок сверхчувствительным разрядом эрогенной ласки. Мне лишь приходится конвульсивно вздрагивать, напрягаться еще больше, терять остатки здравого разума, возбуждаясь еще сильней, чем это вообще возможно, хрипло рычать в твой ротик, беспомощно пытаясь ухватиться своим языком за извивающуюся змейку твоего юркого язычка у себя во рту... Слепнуть до беспамятства, почти задыхаться или бояться дышать, чтобы не потерять этих ненормальных ощущений, ни одного из них, как и возможности слиться с тобой, с твоими руками, кожей и затягивающим светом, проникающим под мой эпидермис живительной истомой.

Боже, да!.. Не останавливайся... только не останавливайся...

Кончики пальцев не просто скользят по вздутым венам лобка, они буквально выжигают покалывающую пульсацию по их уязвимому рельефу самым невыносимым вторжением, всего в нескольких миллиметрах от изнывающей от похотливого вожделения окаменевшей и вздрагивающей мышцы. Острейшая конвульсия выбивает сквозным прострелом через все тело, вырывая из горла прямо в твои раскрытые губки немощный стон или хриплый рык. В каких-то нескольких мгновениях от возможной разрядки. Я чуть не кончил, едва ощутив оплетающий обхват твоей ладошки и смелых пальчиков вокруг упругого ствола члена, заскользивших по его подвижной нежной кожице нещадной лаской до самой вздутой головки. Подтянув крайнюю плоть до вершины, размазывая тонкими складками каплю выступившей смазки на чувствительной гладкой поверхности и тут же зажимая в кулачок болезненным вакуумным захватом. Очередной мгновенный разряд сладчайшей судорогой по всей длине пениса вплоть до яичек, едва не запуская стадию эякуляционного извержения за считанные доли секунд.