Жалеешь, что не положила рук на подлокотники кресла и не можешь теперь сжимать свои побелевшие пальчики на его бесчувственной обивке? А как на счет коленок и внутренней части бедер? Не боишься, что к вечеру проступят синяки?

- Спасибо, я не голодна!

- Голод тоже бывает разным... И, да, ты права, прелюдия слишком затянулась. – ладонь с бокалом медленно опускается на прежнее место, и тебя в который раз ведет от всех его захватывающих манипуляций и действий, как от завораживающих жестов кукловода. Его гибких пластичных пальцев, рисующих в воздухе чарующие узоры и неповторимые элементы гипно-танца, а на деле, играющих на их кончиках тончайшими невидимыми нитями твоего внимания, чувств и желаний.

- Нам действительно нужно обсудить ряд первостепенных вопросов касательно твоего ближайшего будущего. К тому же, ты уже несколько недель живешь в Леонбурге на официальных правах столичной горожанки, а все никак не выедешь из гостиницы.

- Ты хочешь, чтобы я переехала на свою новую квартиру на Лайтвуд-Сквер?

- Я хочу, чтобы к этой пятнице все твои вещи уже были готовы к выезду из номера. Но пока что, на самом первом месте, стоит вопрос о твоей так называемой официальной помолвке с Брайаном Степлтоном.

Тебе все сложнее сдерживаться, а может уже попросту не видишь смысла скрывать своего надорванного состояния? Для тебя сейчас куда важнее продержаться на плаву, удержаться за скользящие грани врезающихся под твою кожу и нервные волокна лезвий его сминающей реальности, его нещадных слов и безапелляционного взгляда. Даже если ты начнешь захлебываться собственной кровью прямо на его глазах и на коленях молить о пощаде, едва ли он ослабит свою хватку или даст тебе времени прийти в себя, вдохнуть хотя бы пару глотков спасительного кислорода.

- И что не так с моей помолвкой? – дыхание сбивается окончательно, бровки болезненно сходятся на переносице, хотя тебя скорей волнует не вопрос, а твоя дальнейшая реакция на последующий ответ. Сумеешь ли выдержать очередной удар и на какую глубину на этот раз войдут его клинки в твои кровоточащие раны?

- Вообще-то, это я должен тебя об этом спрашивать. Я так понимаю, за все это время, ты так и не поговорила со Степлтоном о своей новой жизни в Леонбурге? Хотя возможно разговаривала не раз и не только по телефону.

- Ты хочешь, чтобы я начала перед тобой отчитываться о наших с ним разговорах?

- Я хочу, чтобы в ближайшее время ты расторгла с ним и помолвку и все какие-либо существовавшие и существующие отношения! Или ты наивно полагала, что я стану закрывать на это глаза? А может Степлтон согласится участвовать третьей стороной на скамье твоих запасных игроков? Честно, Эллис, ты на самом деле допускала мысль, что кто-то из нас или сразу оба согласимся на подобный вид совместного времяпровождения?

- А Реджина Спаркс значит согласна на роль третьего соучастника? Или твоя женитьба не попадает под свод выдвигаемых тобою правил касательно моей новой жизни?

- Ты права, моя семейная жизнь тебя ни в коем веке не касается, как и всё, что находится за пределами твоего нынешнего статуса и связанных с ним ограничений в тех же правах и возможностях что-то оговаривать, обсуждать или требовать!

- И что же по этому поводу думает твоя жена? – нет, ты уже не в состоянии остановить этот поезд, да и не хочешь, стоп-краны не работают. И какой смысл читать молитвы о спасении, когда тот, кто ответственен за твою приближающуюся смерть сидит сейчас как ни в чём ни бывало напротив и смотрит в твои глаза отмороженным взглядом скучающего циника. Если нет возможности и сил влепить ему физическую пощечину, так может попытаться ударить словом, хоть как-то докричаться и пробиться сквозь этот его гребаный многослойный титановый панцирь?

- Или она уже давным-давно смирилась? Хочешь сказать, её абсолютно не волнует с кем, когда и как часто встречается отец её сына? Или она сама поддерживает твое новое увлечение, поскольку ваши семейные отношения давно потеряли вкус былой остроты, и тебе срочно требуется восстановление утерянного потенциала с недостающим вкусом к жизни?..

Ты наконец-то запнулась, хотя горло и сердце перехватило намного раньше, вернее, резануло стальной струной гарроты, удушающей пленкой жидкой смолы потяжелевшего взгляда напротив. Нет, на его лице так и не вздрогнул ни один мимический мускул, губы не сжались плотнее, цвет кожи остался неизменным, как, возможно, и кардио-давление с пульсом... но ты оборвала свой захватывающий монолог, как будто только что получила одну из самых сильных, звонких и выбивающих на хрен весь дух пощечин. Ты даже была готова поклясться, что ощутила тот самый шипящий звон в ушах с треском в черепе и шейных позвонках, от которого запросто можно потерять не только равновесие с сознанием но и способность дышать, мыслить и даже существовать.

- Я думал ты гораздо умнее и сообразительнее, но, как видно, я несколько переоценил твои врожденные таланты, как и умение отличать разумное от импульсивного. Я даже не знаю с чего начинать, да и стоит ли это делать вообще? Может достаточно напомнить кто ты и что ты? И что обсуждения моей семьи, жены и тем более сына в список допустимых для тебя тем не входил и никогда не войдет в помине! А самое главное, никогда не забывать, помнить и желательно постоянно, где находится твое место, как и делать всё возможное, чтобы не переступать за черту, отведенного тебе положения, и уж тем более не совать свой любопытный носик за двери моего дома! Поэтому предупреждаю сразу, это был первый и последний раз, когда ты при мне решилась заговорить о моей семье в подобном тоне.

- А обсуждения моего семейного статуса и людей, входящих в мою личную жизнь – это в порядке вещей? Или их положение тоже определено тобою против их на то согласия?

- Эллис, ты и без моих детальных разъяснений обязана была понимать, что все, кто является частью твоей личной жизни должны были автоматом попасть под эту раздачу. Хочешь ты того или нет, но именно от тебя, всех твоих последующих действий и принятых тобою решений зависит будущее самых близких тебе людей. Я никому не собираюсь портить ни жизни, ни рабочей карьеры, ни самого существования, но если благодаря твоим стараниям и благим намереньям кто-то попытается перейти мне дорогу, извини, но с кем-то церемониться, как и выяснять публичные отношения я не собираюсь. Поэтому в твоих же интересах сделать всё возможное и невозможное, чтобы будущее твоих родных не задело рикошетом, если тебя вдруг неожиданно потянет на великие подвиги. Делай что хочешь, говори, что сочтешь нужным, но чтобы Брайана Степлтона больше не было ни в твоих телефонных номерах, ни в списках друзей в соц.сетях, ни уж тем более в нежданных визитах в Леонбург на пороге моего дома! И сделай мне великое одолжение, избавь меня от возможности проверять и спрашивать о том, выполнила ли ты моё распоряжение или нет. Потому что если в ближайшие недели выяснится, что ты так ничего и не предприняла для этого, мой разговор со Степлтоном, как и меры его устранения, тебе явно придутся не по душе! Надеюсь, я высказался в достаточно доходчивой форме и дополнительных объяснений не требуется?

Хотелось ли тебе в те секунды умереть или, наоборот, ты так упрямо сжималась изнутри, почти до дрожи, потому что изо всех оставшихся сил старалась себя сдержать, чтобы не дай бог не сорваться с места и прямо через этот гребаный столик не наброситься на него с диким визгом и трясущимися кулачками. Или зашкаливающие страхи, пробивающие ледяными иглами по свежим рубцам на твоей сердечной мышце, сшивая и затягивая их рваные края зигзагообразной строчкой белой лески, сковывали не только твое дыхание и сердце? Просто сидеть, слушать и... внимать? Если бы все было так просто!

- Эллис! Ты хорошо поняла, что я только что тебе сказал?

Ему все-таки удается найти место, куда ещё не успели добраться его клинки с жидкой смолой, затопляющего твое тлеющее сознание вязкого мрака. Ты все-таки вздрагиваешь, как от резкого звука-удара всех лезвий одновременно. Гулкое шипение отравленной его ядом крови в висках, в надрывных толчках сердца, красной полупрозрачной повязкой на глаза... Тебе так не хочется, ты уже готова сдаться этим манящим приливам сгущающегося мрака... обступающего и затягивающего твой слабеющий рассудок в свою ожившую бездну щадящего забвения. Разжать наконец-то пальцы и сорваться в эту тьму?.. в его тьму...

Но он вырывает твое сознание из сладкой патоки собственной тени самым безжалостным и нещадным рывком. Опять... глаза в глаза, пульс к пульсу, клинки в горло, в сердце и во все сухожилия... ледяным окатом жидкого азота по позвоночнику и в сомлевшую кожу...

Даже не мечтай! Только я решаю, когда и что тебе чувствовать, хотеть и делать!..

- Эллис! Ты меня слышишь?

- Да! – как же тебе хотелось это выкрикнуть, буквально выплюнуть в его глаза. Но тебе не хватило сил даже прошептать.

- Ты всё поняла, что должна будешь сделать?

Слишком резко он вырвал её в свою реальность, в свой воздух, который наполнял легкие, насыщал кровь и сжигал нейроны слишком сильными токсичными эфирами, от которых ещё больше кружилась голова, мутнело в глазах и подступало к горлу горькой тошнотой.

Неужели он не понимал, что делал и не видел, что с ней творится? И неужели так будет теперь всегда? От самого высокого и сладчайшего полета-наслаждения, к самому стремительному и болезненному падению-срыву вниз, о камни... нет, на его клинки...

- Поняла!..

Скажи, что это всё! Что это единственное зачем ты сюда её вызвал! Что у этого безумия больше не намечается продолжения... хотя бы на сегодня!

- Тогда в остальным, думаю, проблем быть не должно!

Господи, ты действительно ощутила и реально физически, всем телом, перетянутыми нервами и свежими ранами, как он расслабился и буквально разжал глубокую хватку своих пальцев на твоем сердце...

Как ты сама после этого не скатилась с края сидения кресла и не рухнула на пол?..

- Осталось только напомнить, что за эти оставшиеся до пятницы дни, ты должна приготовиться к выезду из гостиницы. Ну, и самый последний и немаловажный пункт по вопросам данной встречи... – он не просто расслабляется, даже не стесняется этого демонстрировать в изощренной шутке и последующем жесте. Снова отмеряет паузу неспешным движением руки с бокалом и более глубоким глотком коньяка.

А тебе всё кажется, что эта волна чистого опьянения раскачивает тебя, а не его... вот только сладкой и упоительной её едва ли назовешь.

- На счет самой пятницы! Вернее её вечера и твоего персонального в нём участия. Не беспокойся, на этот раз никаких клубов и походов по публичным местам. Всё более менее по-домашнему и почти по скромному. Разве что тебе нужно будет прийти по определенному адресу в определенном дрескоде. Но, думаю, с последним проблем быть не должно. Чулки, туфли на высоком каблуке и лифчик без чашечек – все черного цвета. Без трусиков! Хотя пояс для чулок не возбраняется. И, естественно, верхняя часть одежды – белый плащ! Можно лёгкое демисезонное пальто, но никаких курток, парок, дождевиков и шуб! Однотонного БЕЛОГО цвета! Ты все поняла? Записывать не надо? Эллис!

- ДА! Все предельно ясно! Понятней не бывает!

- Элл...

Только тебя продолжает штормить до тошнотворного головокружения, как будто всё только-только начиналось, а не заканчивалось с этой встречей... Ты даже не задумываешься над тем, что слышишь и как отвечаешь. Какая разница, что будет в пятницу с тобой, если тебе надо уже сейчас найти где-то сил, чтобы дожить до сегодняшней ночи!

- Простите... – почему он просто тебя не отпустит, хотя бы твой взгляд? Или отведет свои глаза в сторону, вытащит из горла и сердца несколько клинков... хрен с ним, пусть не все, но хоть самые болезненные и нестерпимые!

- И, кстати!.. На счет бразильской эпиляции. Сделай её уже наконец до этой пятницы! Неужели тебе самой не хочется ощутить разницу между запущенной стрижкой и абсолютной чистотой, как и забыть о большинстве неудобств на несколько ближайших недель?..

Он замолкает, наблюдая, как ты вместо ответа, почти не глядя, протягиваешь руку к стоящему перед тобой бокалу коньяка и, все так же не глядя, опрокидываешь всё содержимое стакана в свой ротик. Демонстрационная попытка сбежать с помощью его же любимых властных примочек, не успев при этом распробовать вкус возможно очень элитного и запредельно дорого коньяка? Показать, насколько тебе всё это параллельно, потому что тебя интересует не его утонченная палитра неповторимого вкуса, аромата и энного количества лет выдержки, а обычное желание залить свой мозг долгожданным опьянением!

Но, как видно, он тоже не особо зациклен на подобных лирических отступлениях. Легкая улыбка задевает уголки губ, глаза перекрывает сумеречной дымкой заблокированных мыслей и чувств. И тебя вдруг непреодолимо тянет набросится на него с совсем иной целью... Нет, не вонзить в эти всевидящие глаза ногти и расцарапать большую часть этого безупречного лица-маски красными вызывающими полосами своих острых коготков... Накрыть его губы своими, самой и впервые за всё это время! Прикусить их забытый на вкус и ощущения изгиб до крови, растереть языком и целовать до тех пор, пока не потеряешь сознания...