- Красный, бл**ь!.. КРАСНЫЙ!

Или это, или что-то другое, чего я определенно не разглядела и не уловила в своем полуобморочном состоянии, "заставили" тебя разжать пальцы и остановить эту невыносимую резь по моему стонущему телу и умирающему рассудку, но только не её фантомных собратьев, не твой взгляд и не твои последующие слова. Я даже не заметила, когда и как моя левая нога соскользнула со спинки дивана, и почему я сама не рухнула, не потянулась назад затылком обратно на подлокотник под свинцовой тяжестью своего трясущегося тела. Как будто меня удерживало притяжение твоей неумолимой близости, твоя реальная физическая сила, весь ты, скрытый под этой гребаной броней черного экзоскелета, натягивая на своих пальцах все нити от всех моих болевых узлов в желаемую тебе точку расположения – возле тебя, подле тебя, напротив твоего всевидящего взгляда и невозмутимого лица пресыщенного циника.

- Действительно? Даже так? – ленивая улыбка ироничного восхищения растягивает твои губы изящным поверхностным изгибом, сдерживая свои возможные пределы буквально от желания оскалиться. Слишком тяжёлый взгляд скользит по моим глазам и оцепеневшим чертам моего перепуганного личика, безошибочно считывая и вбирая на физическом уровне всё, что я так старательно пыталась скрыть в своем изнасилованном тобою до самого основания подсознании. Нет, не просто скользит, а буквально царапает ощутимыми лезвиями твоих ласковых черных клинков.

Господи, хватит! Лучше убей или... обними! Ты же можешь! Тебе же ничего не стоит, окутать меня собой и спрятать в себе от самого же себя?.. Успокоить, укачать, усыпить... убаюкать до смерти...

- И чем таким ты ещё успела пополнить свою внушительную базу творческой эрудиции на просторах глобальной сети? – ты явно издеваешься, хотя и не прочь понаблюдать за моими немощными попытками продержаться на твоих острых гранях выписанного твоей рукой моего ближайшего будущего. Ну конечно, ты же никуда не торопишься, у тебя ещё столько времени впереди, столько минут и часов, дней и месяцев, которые ты распределил только для меня! Можно ещё позабавиться и поиграться с шокированным разумом глупой жертвы, вырезать на нём ещё несколько кровавых надписей ленивой рукой черного хирурга.

- Ты не можешь меня заставить... – едва понимаю и соображаю, что говорю, но если я не сделаю этого сейчас... кто вообще за меня это сделает? И тем более здесь! На твоей территории, в твоих руках! – БДР... Я должна дать свое согласие... хотеть этого сама!

На этот раз твоя улыбка не смогла удержать своих головокружительных границ, резанув мою сетчатку и агонизирующее сознание ослепительной вспышкой оскала сытого и самодовольного хищника. Если бы она при этом не была такой... надменной, и если бы твой взгляд не добивал своей вседозволенностью и стопроцентными знаниями с виденьем того, что было недоступно мне...

- Эллис, ты можешь мне сейчас ответить, когда ты мне сопротивлялась и не хотела того, что я с тобой делал? – бл**ь, зачем ты все это произносишь всего в нескольких миллиметрах от моих губ, если не собираешься касаться их своими? Зачем натягиваешь свои грёбаные красные нити в моём горле и на сердце, скользишь их липкой невесомой паутиной по моему лицу через свои треклятые глаза?

- И с каких это пор ты стала всерьёз воспринимать то, что не является частью уголовного кодекса нашей страны? Ты на самом деле веришь во всю ту чушь, что накалякала для своих далеко не законных секс-игр кучка обдалбанных садистов, придумав для себя "лазейку", которая якобы сумеет их огородить от уголовной ответственности или койки в психиатрической клинике?

Не пойму, ты говоришь всё это серьёзно или просто озвучиваешь моё личное отношение к твоему образу жизни (или на худой конец, к привычкам твоего друга детства Алекса Рейнольдза)?

- Так ты... не... – боже, кто меня вообще тянул за язык и кромсал мои внутренности вспышкой ложной надежды?

Затянувшийся ещё более густой дымкой твоей ненасытной тьмы тяжёлый взгляд почерневших глаз, казалось, ответил за тебя раньше, чем ты приоткрыл губы и задел ласковым дыханием мой дрожащий подбородок и задыхающийся ротик.

- Да, Эллис, да... я именно тот, кем ты меня считала все последние недели... – мягкое, нежное, сверхласковое движение твоих пальцев по моим волосам ударило с твоими "утешающими" словами смертельной инъекцией разъедающей кислоты в кожу, по воспаленной чувствительности шокированного тела и разума тысячами осколками живого высоковольтного тока.

Как ты можешь говорить такое и гладить, пропускать/натягивать между своими фалангами пряди моих волос, неторопливо и заботливо убирая их шелковые нити с моего плеча, трапеции и растягивая всей их длиной по моей спине за шеей? Это одна из твоих изощренных издёвок? Сказать правду и приложить контрольным – невыносимой \ убаюкивающей лаской?

- Единственная разница между мной и адептами пугающей тебя Темы лишь в том, что я... – мягко, едва заметно качаешь головой, но я с жадностью хватаю и впитываю своим шокированным сознанием каждое незначительное изменение твоего лица, словно надеюсь уловить и отыскать хоть одно заветное и столь необходимое для меня движение... увидеть за этой неуязвимой маской бессмертного бога моего Дэнни!

Пожалуйста, ты же не мог умереть и тем более из-за меня! Остановись... пока ещё есть возможность!

- Я сам не воспринимаю все их так называемые протоколы, кодексы и правила, тем более, что мне абсолютно параллельны и их религия, и убеждения на свой счет. Так что, если говорить на чистоту, все эти условности (так называемая Филькина грамота) – обычная договоренность между двумя зависящими друг от друга группами, которая распространена в нашей обыденной жизни сплошь и рядом, на каждом углу и в каждой семье. Отличие только в том, что в Теме, якобы соблюдаются свои неофициальные законы и порядки под бдительным контролем доминирующей стороны. Поэтому я и не думаю, что тебя было можно купить на какую-нибудь дешёвку вроде противозаконного контракта с условиями рабских обязательств. Увы, но официально в нашей стране как принудительное, так и добровольное рабство считается уголовным преступлением. А вот что касается трудовых соглашений и массы других интересных способов на законной основе – здесь даже не хватит всей фантазии с изощренным воображением и у самых продвинутых тематиков.

- Но ты же не можешь... – почему я сама не могу никак успокоится и почему не умираю? Опять и снова бросаясь с головой в этот омут, будто надеюсь, что отыщу на его илистом дне ответы, которые не хочу узнавать! Зачем опять рвусь в твою бездну, в черную мглу твоих неприступных глаз? Меня же там ничего не ждет, кроме твоей сплошной удушающей тьмы и убивающего ужаса.

- Ты не можешь меня принудить... заставить... – прошептать почти с упрямством в далеко неуверенном голосочке, на грани срыва и никуда не девшегося желания разрыдаться, взвыть, завопить, забиться в истерике...

- Я знаю, Эллис, знаю! – так ты меня успокаиваешь, или вгоняешь в мои глаза и под кожу последние иглы своего анестезирующего нейротоксина; режешь ласковыми скальпелями своих пальцев по моим волосам и спине, оставляя горящие следы невидимых рубцов своей смертельной нежности, эстетического любования моего персонального палача. – Поэтому ты и здесь, попадая под все пункты любой законной или незаконной бумажки. Даже того же пресловутого БДР. Безопасность? По-твоему, я похож на человека, у которого в любой момент может сорвать крышу, представляя для окружающих реальную угрозу? Или ты боишься моих тематических наклонностей с садистскими пристрастиями! Что я начну тебя буквально подвешивать к потолку за волосы, растягивать крюками за кожу, или выворачивать наизнанку анус, вагину, заставляя есть собственные испражнения? Ты действительно допускала в свою утонченную головку такие омерзительные обо мне представления?

- А... фи... фистинг? – мне действительно было мало твоих ироничных "заверений" или меня так резко расслабило от осознания, что все мои страхи оказались беспочвенны и необоснованны? Или я просто обязана пройтись по всему пугающему меня списку под грифом "Словарь и термины БДСМ", чтобы окончательно избавиться от их навязчивых образов и шокирующих значений?

Твоя ответная улыбка со сдержанно поджатыми губами оказалась куда действенней твоих последующих слов. Меня накрыло моментально, хлынуло по венам выбивающей анестезией неожиданной релаксации. Господи, я уже была готова расплакаться и едва не от счастья с мгновенным отупением по всем секторам здравого рассудка. Неужели все это время я так тебя боялась только из-за своих идиотских попыток совместить тебя с теми кошмарами, на которые я успела насмотреться в глобальных просторах интернета? Почему же мне тогда так мало... так ничтожно мало! Мало тебя нынешнего!

- Фистинг, футфистинг, мумификация, копрофилия, удушение, прокалывание и шрамирование – подобными видами извращений я не страдаю. Так что затрагивая тему о моей Разумности в плане моих увлечений и предпочтений, можно было изначально догадаться, что я не являюсь садистом в распространенном представлении данного понятия. И я никогда не сделаю того, что тебе может не понравится! Разве я тебя изначально не поставил перед фактом, что ты будешь получать удовольствие от всего, что я буду с тобой делать? А без Добровольности, моя девочка, такое, увы невозможно! Насильно ведь мил не будешь, как и сгорать от страсти против своей воли. Человека нельзя заставить хотеть и тем более сходить с ума от перевозбуждения, если он изначально на это не настроен. Так что не стоит, Эллис! Не обманывайся и не пытайся убедить меня, что ты здесь не по собственному желанию. Ты хочешь меня и заводишься только от осознания, что я рядом. И я сильно сомневаюсь, что тебя вообще пугали мысли и фантазии, касательно моих планов на тебя.

Этот бешеный полет с перерывами на невесомое парение никогда не закончится... ты сам его не прекратишь, пока будешь держать свою руку на моём сердце и попеременно сжимать/разжимать на нём пальцы. И как быстро ты меняешь этот темп, играясь моими чувствами с новым острым натяжением твоих красных нитей. Достаточно сменить ироничную улыбку на её полное отсутствие с потяжелевшей платиной черного золота твоих неприступных глаз, скользнуть их лезвиями по моему податливому рассудку, и меня тут же топит приступом панического удушья, выжигает циклическим разрядом подкожной лихорадки. И закричать, забиться в угол дивана, затыкая уши и зажмуривая до одури глаза – это самая наименьшая реакция шокированного тела и сознания, на которую меня неосознанно тянет из-за тебя, и которую ты не позволишь мне совершить пока твои пальцы удерживают подле себя в желаемой тебе форме и положении.

- Но я... боюсь боли! Я не переношу её... и не хочу! – пожалуйста, отпусти! Не надо! А лучше обними и успокой, иначе я сама не выдержу, потянусь за твоими губами первой и плевать, что ты снова выиграешь и докажешь свою правоту. Да, я хочу тебя, даже под нереальным прессом собственных страхов и твоего усиливающегося подавления. Я ХОЧУ ТЕБЯ!!!

И мне просто невыносимо смотреть с такого близкого расстояние в твоё лицо, видеть насколько ты реален, осязаем и до невероятности силен. Смотреть в твои глаза, на твои губы, чувствовать на себе невыносимое скольжение твоего дыхания и не иметь возможности тебя поцеловать, потому что ты продолжаешь контролировать всё это безумие, каким-то немыслимым способом, контролировать импульсы моего тела и всю меня!

- Боль – понятие растяжимое, Эллис. И как элемент сексуальных игр, она разительно отличается от тех представлений, которые ты ей приписываешь. Тем более я не отношусь к садистам-извращенцам, и мне не интересны физические страдания моих партнеров. Я люблю стимулировать болью чужое возбуждение, а это совсем разные вещи: причинять телесные увечья мазохисту, потому что ему нравится именно данный способ "наслаждения", или добавлять в тематические сессии некоторые изыски из болевого воздействия. В этом плане я скорее Бархатный Доминант, хотя... в пределах данной квартиры и подле моей руки ты обязана называть меня Мастером! Мастер, Господин, сэр, и никаких "Дэниэл", "Дэнни" и прочих фамильярных обращений. И кстати, на счет главных пунктов Протокола касательно твоего положения в этом доме. Со временем я ознакомлю тебя с полным его списком, а пока остановимся на самых его ведущих и первостепенных перечнях, которые тебе необходимо знать и придерживаться не зависимо от места, ситуации и времени.

Вот теперь ты сжал сердце до окончательной его остановки и даже не скрыл, что хотел сделать именно это – погрузить меня в кому на несколько невыносимо долгих секунд, чтобы через время вогнать в мою грудную клетку длинную иглу со своей отмеренной дозой персонального адреналина. Да, это оно и было... Твоя последняя черта, грань, предел, за которые я не должна переступать едва не под страхом смерти.