Fuck! Если бы мне сказали, что со смертью Алека Митчелла возможно повернуть время вспять, я бы убил его в тот же день, даже с процентным соотношением один к девяноста девяти! Я бы собственноручно придушил Рейчел Кокс, если бы знал, для чего именно она заявилась в «Black Ball».

Я бы держал тебя в наш последний день до самого утра… я бы заставил тебя остаться, может быть даже привязал для этого к кровати… Ты отобрала у меня единственную возможность заснуть с тобой в моих руках, чувствовать тебя во сне… проснуться вместе с тобой… в тебе…

Как ты могла всё это отобрать у меня?! Как?.. КАК?!!

Отобрать последний шанс… возможность… надышаться тобой, насытиться, раствориться в тебе до самой последней капли…

Если бы я только знал…

Сжать тебя в последний раз в руках, задушить, разорвать, не думать больше ни о ком и ни о чём, вытягивая из тебя остатки света и дыхания, остатки жизни нашей умирающей Вселенной.

Бл**ь! ЛУЧШЕ БЫ ТЫ УМЕРЛА!!! Лучше бы я проклял весь мир, всех богов и всё сущее за то, что они отобрали тебя у меня! Лучше бы я провёл остатки своей никчёмной грёбаной жизни в психушке, привязанным к койке, с выжженной на хрен частью мозга электрошоком, забыв кто я и что я, забыв, кем ты когда-то была!

Так бы я знал… так бы я хотя бы понял почему… Но только не так, как это сделала ты!

…Сколько надо пройти кругов ада в сотый, тысячный раз, чтобы в какой-то момент наконец-то перестать чувствовать, как плавится и пузыриться кожа в горящих языках кровавого пламени, как лопаются спаянные волокна оголённых нервов и мышц, как стекает кипящей кислотой по вскрытым ранам твоя собственная отравленная кровь, выедая живые клетки с плотью до самых костей, выжигая саму костную ткань насквозь, сжирая, разрывая сухожилия… раз за разом… день за днём!

Как отключить сам мозг вместе с сознанием? Как отключить всего себя? Как перестать быть тем, кто когда-то держал в собственных пальцах самое ценное, что у него когда-либо было?.. Как перестать быть собой?.. Тем, кто тебе не нужен, кого ты так испугалась, от кого ты так самозабвенно бежала?.. Как научиться себя за это не ненавидеть?.. Как научиться жить с этим дальше?.. жить без воздуха, без тока крови в артериях… без тебя!

Как не бояться просыпаться по утрам, в попытке определиться где я и кто я, и почему я всё ещё жив? Трезв я или пьян? И что хуже, быть трезвым, находиться в здравом уме и памяти или допиваться до потери сознания, до рвоты желчью?..

Сколько раз меня откачивали от алкогольного отравления… сколько раз отец запирал меня в реабилитационные клиники закрытого типа буквально под замок?.. Сколько раз я оттуда сбегал… сколько требовал от него реальной помощи?..

Не даром говорят, что если хочешь сделать что-то хорошо и правильно – делай это сам!

Уже не помню, сколько прошло времени, прежде чем я догадался, что Мэндэлл-старший лгал мне. Он и не собирался тебя искать, хотя клялся и божился, что ищет изо всех возможных сил, что это не так просто, что в Эспенриге до хрена провинциальных городов с приставкой Кент, что деканат Эшвиллевского колледжа не разглашает данных о своих учащихся, что… похожая на Эллис Льюис девушка не появлялась в своем родном городке несколько последних лет… что при встрече с детективом нанятым Мэндэллом-старшим она наотрез отказалась встречаться с Мэндэллом-младшим, что она не собирается менять своего решения…и что она уже как полгода встречается с другим парнем сверстником – сыном владельца крутой фотостудии в Карлбридже…

Наверное я тогда был недостаточно трезв, или мне так хотелось верить в искренние заверения отца, что я попросту не понял и не почувствовал насколько шаткими и неубедительными выглядели все его отчёты по поискам, а главное, насколько все они были затянуты по времени… Нелепая история схожая с каким-нибудь заплесневелым сюжетом из мыльной оперы… Откуда такая наивная непосредственность? Почему я не пытался разглядеть во всех его баснях столь откровенного вранья? И зачем он вообще это делал? Неужели не предвидел последствий, неужели не осознавал чем это могло обернуться для него самого? Что я возненавижу его за эту ложь не меньше, чем тебя за твой уход! Что через четыре года я отыграюсь на его самой большой слабости, заставлю захотеть заполучить в свою компанию восходящую звезду рекламной фотографии Алисию Людвидж. И это желание будет исходить именно от него. Я перекручу его ослабленную память в нужное мне русло, а ещё через год он будет вынужден покинуть свой официальный пост главы «Глобал-Вижн» и уступить президентское кресло своему единственному наследнику и сыну Дэниэлу Мэндэллу-младшему.

И да, к тому времени я буду знать о тебе всё… абсолютно всё! Каждый проделанный тобою шаг, совершенный поступок, промах, удачу и поражение – всё, с того самого момента, как ты оставила меня в Эшвилле на Торн-Пойнт с этой грёбаной коробкой… Всё поэтапное восхождение Алисии Людвидж на Олимп её всемирной славы, всю её личную жизнь… личную жизнь её близких друзей и знакомых… с кем ты встречалась, с кем спала, кого бросала… фотографировала.

Не знаю, кого мне тогда хотелось убить больше всего, первых или вторых? Тех, кто смотрел на тебя через объектив камеры, как когда-то смотрел на тебя я или тех… кто прикасался к тебе… трогал то, что им никогда не принадлежало!

Сколько мне понадобилось времени, месяцев, лет, чтобы в одно прекрасное утро, едва открыв глаза, я наконец-то перестал чувствовать и гасить в себе остатки того человека, который когда-то чуть не сделал из меня потенциального клиента психбольницы? Когда мои руки перестали дрожать?.. Когда взгляд стал целенаправленным и ровным?.. Когда сердечная мышца выровняла свой чёткий монотонный ритм здорового сильного сердцебиения? Когда я перестал желать тебе смерти?.. Когда именно понял, что хочу сделать с тобой, с твоей жизнью… с твоим будущим?.. И как я узнал, что это случится уже совсем очень скоро, впервые, за столько лет почувствовав этот целительный поток восходящего триумфа, хлынувшего по венам, в сосуды мозга упоительной дозой сладчайшего наркотика?

Да, милая моя, уже скоро! Уже совсем близко. Ты это чувствуешь не меньше моего… Оно уже в тебе. Закрывай глаза и хватит сопротивляться.

Когда-то ты так беспечно сбежала, не захотев остаться в моей постели до утра со мной, в моих руках, на моей коже… Скоро я заставлю тебя об этом вспомнить… вспомнить всё до самых мельчайших подробностей. То, как ты меня хотела, как умоляла, выпрашивала… какими глазами на меня смотрела. Я не просто воскрешу все твои забытые желания, усиливая их в разы, я заставлю тебя ползать на коленях буквально, молить меня со слезами в глазах дать тебе всё это, вернуть, прикоснуться, вырезать на каждом дюйме твоей кожи реальным клеймом острейшей физической боли… и только моими руками, только моей на то волей!..

Спи, моя девочка, спи! Сегодня ты ещё можешь пока расслабиться. Сегодня наше прошлое не коснётся твоего чистого необременённого чела, не проникнет под веки красными вспышками абстрактных мазков обжигающих ударов. Только не пугайся, если самые сильные и неконтролируемые желания всё-таки прорвутся на свободу из запечатанного тобою намертво титанового сейфа спящего подсознания. Как бы сильно ты не противилась, сколько бы не старалась убежать от них, от себя, от меня, рано или поздно это произойдёт. Я вскрою его, срежу все петли, засовы, вырву на хрен двери с закодированными замками… и если понадобится, протащу тебя за волосы, ткну лицом в сердцевину, в самое средоточие всех твоих страхов… и только попробуй отвести или закрыть глаза! Ты примешь это всё в себя до самой последней капли с готовностью, с жадностью… с ненормальной одержимостью в дрожащем тельце. Я заставлю тебя этого хотеть – до одури, до сумасшествия, до истеричных воплей и рыданий! Ты сама будешь умолять меня вернуть это тебе, наполнить тебя этим до краёв… наполнить тебя мною!..

Ну всё, тише… тише… сейчас это всего лишь сон… или давление воздушных потоков срывающегося за окном ветра… или бесплотное скольжение невидимых кончиков пальцев по твоему бледнеющему в сумраке спальни личику… по контуру приоткрытых дрожащих губок, скрадывающих горячие порции порывистого дыхания… по нежному изгибу прохладной шеи, точеному рельефу с пульсирующей жилкой сонной артерии…

Не стоит, не вздрагивай. Не открывай от удивления перепуганных глазок. Не пытайся никого разглядеть или отыскать в тёмных углах спальни или увидеть невидимый силуэт ментальной тени возле кровати… Тебе показалось… это только сон… просачивающиеся образы с желаниями из твоего рвущегося на волю подсознания…

Ещё совсем немного, самую малость… и мне больше не надо представлять этого в своём воображении, пытаться увидеть тебя такой, какой бы ты могла быть в тот или иной момент во времени и в пространстве. Скоро я на самом деле буду видеть, как ты спишь или пытаешься заснуть… не только чувствовать, но и слышать твоё беззвучное дыхание, учащённый четкий ритм трепыхающегося сердечка…

Это во истину упоительное ощущение, понимать-знать, что теперь ты никогда не сможешь заснуть, не думая обо мне, не чувствуя моего постоянного присутствия, не ощущая отпечатков моих рук, кожи, прикосновений, глубоких пульсирующих ожогов на растёртых стенках влагалища… Fuck! Теперь я постоянно буду рядом, постоянно буду в тебе… и теперь ты будешь чувствовать только меня! Одного! Засыпая с мыслями обо мне… с нервными сжатиями твоего сердечного клапана на подушечках моих пальцев…

Не надо, не сопротивляйся! Мне всё равно придётся это сделать… я должен это сделать! Как бы больно тебе не было по-настоящему, каких бы нереальных масштабов не достиг твой страх, это всё равно неизбежно! Тебе нужно лишь это осознать и принять… хочешь ты того или нет… Время, когда ты принимала решения за нас двоих давно прошло… кануло в небытие. Теперь это моя неоспоримая привилегия. Я решаю, как тебе жить дальше! Только я!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

- За-ши-бись! Нет, я, конечно, догадывалась и что-то близкое к этому себе представляла, но... увидеть воочию... – Сэм отрицательно качает головой всё еще не глядя на меня. – Это абсолютно и ни черта близкого и не лежало рядом!

Застыв где-то по центру гостиницы номера-люкс и медленно поворачиваясь вокруг своей оси, она осматривала, почти по деловому (глазом видавшего виды мастера своего дела) панорамные масштабы и внутренности элитного помещения.

- Ты же мне покажешь, надеюсь, свою новую квартиру? Я определенно не смогу теперь заснуть, пока не увижу все собственными глазами!

- Я все еще не могу свыкнуться с мыслью, что стала жительницей Леонбурга, и что ближайшие три года буду в нем жить... что уже в нем живу, а тебя непреодолимо тянет в место, о котором мне хочется вспоминать в самую последнюю очередь.

- Ты меня, конечно, извини, но это только твои тараканы, Элл! Это ты собственными пальчиками подписала трудовой договор с Мэндэллами, так что... скулить и жаловаться об этом – либо священнику, либо личному психотерапевту! Мое мнение на этот счет тебе прекрасно известно! Кстати, о тараканах... Так ты подписала контракт на три года? Так сразу, с ходу, без испытательного срока?

При словах "испытательный срок" у меня едва не срабатывает конвульсивный припадок истерического смеха. Хорошо, что в этот самый момент я нырнула в гардеробную. Правда Сэм в это же время с другого конца гостиной заглядывала в проем смежной ванной комнаты, так что лицезреть выражение моего лица она никак не могла.

- Сэм, обычно на испытательном сроке тебе не предлагают с ходу 10 миллионов фунтов. – пришлось намеренно повысить голос, надеясь на слабую звукоизоляцию стенки-перегородки между шкафом и ванной.

- Охренеть! Ванная с выходом на лоджию! Я тоже такую хочу!.. Бля, да там еще и мини-бассейн! Вы издеваетесь надо мной? – если она меня и расслышала, то едва ли услышала. - Почему ты раньше не сказала, что у тебя тут творится? Лучше бы я пригласила сюда несколько знакомых тусовщиков. Устроили бы здесь реальное, а главное, конкретное такое пати века, и при этом не надо переться в другой конец города среди ночи, особенно без твоего водителя-секьюрити.

- Это ты меня пригласила по собственной инициативе, так что... поздно давать задний ход и переписывать сценарий! - не знаю, слышала ли она меня, бегая как раз в эти самые секунды по длинной террасе полукрытой лоджии. – Тем более, я терпеть не могу закатывать вечеринки с шумными сборищами там, где я живу и сплю!

Наверное, все-таки она меня расслышала. Я как раз вышла из гардеробной, направляясь в сторону спальни с выбранной на этот вечер "парадной амуницией" - черные брюки-клеш из стрейчевого габардина и приталенная рубашка-блузка из натурального черного шелка классического кроя а-ля семидесятые в тонкую вертикальную серую полоску.