Почему?.. Почему я этого не поняла, не заметила в упор?.. Почему продолжала и дальше наивно хлопать глазками, выискивая немыслимые оправдания всему этому абсурду? Я все еще не желала видеть очевидного? Что тебе захотелось поиграться со мной, так сказать, побаловать мое тщеславие последними днями мнимой свободы? Понаблюдать, посмеяться со стороны над моими немощными потугами, пока я так самоуверенно ступаю в этих шикарных замшевых туфлях на высоченных каблучках по вязким кочкам твоего токсичного болота, сама, добровольно, по собственному желанию, приближаясь к логову беспощадного зверя?.. Малышка Эллис перепутала двери и вошла не в ту сказку? Но кто сказал, что это не Страна Чудес?.. не твое персональное Зазеркалье в багряно-черных оттенках? Та самая кровавая обитель из осколков нашей мертвой вселенной, которую ты так самозабвенно и кропотливо заново отстраивал, кирпичик за кирпичиком, все эти годы, с одной единственной целью, для одной единственной жертвы... для Эллис Льюис... только для меня!..

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

У каждой экранизированной сказки (не важно, детской или взрослой), помимо визуального решения с красочной атрибутикой специфического антуража, присутствует своя отличительная и обязательная звуковая составляющая – свой персональный саундтрэк. Музыка, мелодия, шум, звенящая тишина, и не важно, где она играет – в окружающей тебя реальности, в твоей голове или на кончиках пальцев непревзойденного Маэстро-виртуоза. Она не менее живая, осязаемая, как и весь визуальный ряд, каждая сменяющаяся на твоих глазах картинка. Ты даже не всегда и не сразу замечаешь ее звучания, пака в какой-то момент, она не оглушит, не сомнет, не накроет тебя, слившись в одну цельную всесметающую волну, ослепляя твое немощное сознание шокирующими образами самых невообразимых кошмаров... Твоих реальных кошмаров...

Как бы мне хотелось узнать, где находилась та самая, проложенная твоими пальцами черта-грань, через которую я переступила, запустив необратимый процесс собственного падения в твою бездну. Когда именно ты ударил по кнопке, блокирующей все двери, окна и выходы? Какой из моментов наших с тобою встреч заставил тебя это сделать, снимая с твоего лица поверхностную маску гостеприимного хозяина Дэниэла Мэндэлла-младшего? Не приложила ли я сама к этому руку, допустив непростительную ошибку, выпуская на волю самого страшного зверя? Был ли у меня хотя бы один несчастный шанс, ничтожный, ускользнувший из моих пальцев момент, когда это еще можно было все остановить, переиграть, задавить в самом зачатии?.. Или все уже было не важно! Ты не мог допустить мысли с возможностью, что все могло пойти не так, обернуться по другому, совершенно иначе, наперекор задуманного тобою плана... Или все-таки мог?

Неужели ты заведомо знал или... как-то чувствовал, что я не устою, что часть моей безвольной сущности сама, добровольно шагнет в руки моего беспощадного палача. Что последнее и решит мою дальнейшую судьбу, которая уже сейчас, в эти самые секунды, медленно стекалась живительной влагой по твоим пальцам, чувствительной коже в глубину твоих ладоней упоительным источником твоей ненасытной жажды. Ты бы не смог отказаться от всего этого, даже если бы оно стоило чьей-то жизни (особенно моей!) - оно уже стало частью тебя, смыслом твоего существования, бытия, твоим воздухом, кровью... твоей жизнью!

Совершенная симфония одержимого дьявола в скользящих прикосновениях нежнейших тканей кроваво-красного бархата, стекающей беззвучной мелодией тягучей патоки по тонкой кожице дрожащих губок…

Как я могла не думать о тебе, не чувствовать тебя, когда ты сделал всё возможное, чтобы окончательно проникнуть в мою голову, под мою кожу каждым предметом, вещью или действием этого дня, буквально пропитав каждый атом кислорода своим незримым присутствием, дыханием своих лёгких, насыщая ими мою кровь и оголённые эмоции с каждым новым вздохом? Окутывать, стягивать, поглощать невидимым касанием любующейся ласки чувствительных подушечек пальцев, проникая туда, где даже в реальности этого не смог сделать никто другой…

Как я могла не думать о тебе, когда поднималась по широким ступенькам фасадной лестницы высотного кондоминиума, чей последний этаж с пент-хаусом принадлежал твоей семье? Не просто думать, а практически гореть в ледяных тисках широкого ожерелья-ошейника на собственном горле с одинаковыми браслетами на обоих запястьях рук (кто мне скажет, зачем я их надела сразу оба, едва понимая скрытый смысл их символичного значения?). И как я могла не думать о тебе, когда шла именно к тебе, в твой дом, на твою территорию? Думала, чувствовала… слышала, едва понимая, что это не приглушённая тридцатью этажами мелодия с закрытой вечеринки небожителей Леонбурга, что это… бессмертная классика твоей возродившейся вселенной. И она уже звучала… звучала в моей голове, твоим бархатным голосом, шёпотом, дыханием… зовом…

Малышка Алиса сделала это сама, добровольно, по собственному желанию?.. Сделала шаг за черту… переступив в Зазеркалье твоей Страны Чудес. И что же это было? Нездоровое любопытство, спонтанный порыв необдуманного решения – глянуть одним глазком, подсмотреть из щёлочки и тут же убежать если что-то не понравится, отпугнёт, пойдёт не так или покажется опасным?.. А если всё-таки понравится?

Эллис, ты должно быть шутишь. Риверз-Гарден – один из самых престижнейших жилых районов Леонбура, буквально в нескольких шагах от набережной Великой Эммы с примыкающей территорией крупнейшей парковой зоны столицы. Тебе всей твоей нынешней годовой зарплаты не хватит, чтобы снять себе жильё на одной из этих улиц и уж тем более в подобном домике классического стиля модерн.

Начало десятого. Ночное небо Леонбурга давным-давно затянуто чёрной пеленой глухого мрака, а здесь ярко и светло, как среди бела дня, впрочем, как и во всём городе. Но здесь кажется ещё ярче, ещё светлее, чем это вообще возможно. Такое ощущение, что «горят» сами стены домов, а не их окна с дополнительным освещением из софитов на каждом оконном карнизе, лоджий и балконов каждого этажа.

- Похоже… меня немного мутит… Или не немного… - Робин старательно перетягивает моё зачарованное внимание к своей персоне, пока у неё ещё есть возможность сделать это.

Последние метры последних шагов к неминуемой цели (а может это сама цель ищет своего охотника?). Я просто не в состоянии противиться этому, вырваться из этой западни, из тугих силков стянутых на моих конечностях моими же собственными руками. Инстинкт жертвы вопит во всю глотку – остановиться, бежать, пока не поздно, мгновенно переключаясь на острейшее из неконтролируемых желаний: наконец-то подойти, приблизиться, взглянуть в глаза собственному палачу. Ты же ждёшь меня, правда? Что ты сможешь мне сделать при таком огромном количестве свидетелей, вежливо поприветствовать и… снова поцеловать руку? Только и всего? Столько усилий, затрат, бессонных ночей, и ради чего? Чтобы продемонстрировать границы своей «безграничной» власти и возможностей? Обычная игра на публику – не более. Ты и вправду думал, что меня можно этим шокировать или удивить?

- Ты выпила таблетки? Уверена, что справишься?

Белый профиль Робин Поланик кажется ещё более неестественно выбеленным под ярким освещением фонарей, софитов и фотовспышек. Да, и увы, как это постоянно и всегда бывает на подобных мероприятиях века, вдоль обеих сторон от красной ковровой дорожки к парадному входу в Риверз-Гарден/148 нас поджидала дежурная команда местных папарацци. Не самая приятная из желаемых встреч, зато весьма предсказуемая. Слава богу, оградительные канаты с отрядом нанятых для охраны офицеров полиции, позволили мистеру Крамеру остаться за рулём лимузина, а не сопровождать нас до широких стеклянных дверей кондоминиума. Ощущать его вынужденное присутствие с осознанием, что он ещё и мой персональный телохранитель было как-то далеко не комфортно.

- Кажется… меня мутит теперь как раз из-за таблеток. Наверное, я малость переборщила.

- Ты напрасно так паникуешь. Поверь, всё это и выеденного яйца не стоит. Эти люди такие же, как и мы с тобой, если не считать размеров банковских счетов. А так… тоже по две руки, ноги, одна голова… Тем более ты уже успела познакомится с обоими Мэндэллами чуть ли не лично и даже оценить филейную часть Младшего. Признаков присутствия хвоста, рогов и копыт отмечено не было?

- Элл, тебе бы только шуточки шутить! Я же… в жизни не была на таких мероприятиях! Я… я даже представить не могу о чём разговаривать с такими людьми. Да и заговорит ли кто со мной из них вообще? Я же никто!

- По правде говоря, с такими людьми лучше и не заговаривать. Это дико скучно и не интересно! Тем более… официально ты находишься при исполнении, в качестве моего личного помощника-секретаря. Надеюсь, ты успела выучить список имён всех приглашённых на этот вечер гостей?

- Элл, ты это что… - Робби замирает в полушаге от приоткрытой перед нами своркой дверей рукой дежурного швейцара. – Серьёзно?!

- Ну конечно же нет! Шучу я, шучу! Просто захотелось посмотреть на твоё выражение лица. Но если успеешь вспомнить хоть одного в самый ответственный момент, как Энн Хэтэуэй, карьерный взлёт в «Глобал-Вижн» тебе обеспечен!

- Вот не будь ты настолько... Fuck, как ты можешь шутить в такой момент? Мне надо срочно выпить таблетку от тошноты!

Как я могу сейчас шутить? Сама не понимаю. Может реверсивная психология, может пара бокалов полусладкого розового шампанского, выпитые до этого в салоне красоты, ощутимо размягчили мне мозг, мысли и нервы? Не знаю! Слишком много всего, вместе с желанием вырваться из этого замкнутого круга, спаянного вокруг моей шеи стальным кольцом НЕ моими руками. Правда, часть времени, проведенного в косметических и массажных залах Hairpin, оказалось на удивление вполне даже приятным. Если не учитывать пару моментов, когда пришлось непроизвольно напрячься (ощетинится/буквально похолодеть изнутри), после того, как мне попытались пропихнуть несколько неожиданных для меня косметических процедур. Первым было – выбор омолаживающих масок для лица из… живых улиток Ахатины или пластифицирующей альгинатной-лифтинг маски, а второй – во время комплексной эпиляции. Если первое предложение я приняла, как за самую занятную шутку мастера, заливаясь в ответ немощным хохотом, то во второй раз мне уже было почему-то не до смеха. Когда меня на полном серьезе спросили сделать бразильскую эпиляцию вместо привычной зоны бикини, у меня неожиданно перехватило дыхание, остановилось сердце и резко заледенели все конечности. И едва ли это было связано со страхом перед возможной болью в самой чувствительной зоне интимного участка тела. В те секунды в моей голове мог прозвучать лишь один паранаидальный прострел с наводящей паникой встречного вопроса. Было ли это предложение профессиональной инициативой от самого мастера, или кто-то заведомо его об этом попросил, тот, кто записал нас на все эти процедуры заранее?

"Нет, спасибо, я привыкла к бабушкиному, менее болезненному методу!" - "Как вам будет удобно, хотя бразильская эпиляция увеличивает возможность повторения процедуры до нескольких недель." - "Моему парню больше нравится аккуратная "челочка". Абсолютно голые киски его смущают, вызывая ассоциации с маленькими девочками. Поверьте на слово, с подобным пунктиком лучше не спорить!" - вот только на тот момент у меня возникло ощущение, что это я спорила с незримой тенью совсем другого "отца Гамлета". И данная мысль мне абсолютно не нравилась. Принуждать меня к чему-то насильно конечно никто не собирался, но определенный осадок все-таки успел залечь в нужном участке памяти навязчивым свербением раздражающих коготков. Меня записали в один из дорогостоящих салонов красоты Леонбурга на все эти комплексные косметические процедуры только из-за одного вечера – похода на вечеринку к Мэндэллам? И как прикажешь мне об этом не думать, поднимаясь в эти самые секунды в шикарном зеркально-золотом лифте на последний этаж шикарнейшего в столице жилого кондоминиума, в королевские апартаменты человека, ставшего моей навязчивой проблемой номер один за последние дни (и ночи, кстати, тоже)? Человека, который оплатил мой визит в его дом от и до, начиная с ненавязчивых аксессуаров (нижнее шелковое белье, замшевая сумочка-клатч вызывающих красных оттенков) и заканчивая бешенно дорогими украшениями из тяжелых драгоценных камней с белым золотом. Пускай Эвелин Гувер и заверяла меня, что это все взято на прокат и лишь на этот вечер, только это нисколько не занижало полной цены всего комплекта рубинового гарнитура. Даже сейчас, чувствуя пять рядов из тяжелых звеньев-гнезд с крупными гранеными камнями на собственном горле (и чуть ли не каждый рубин по отдельности), мне начинало чудится, будто на моей коже прорисовывается отпечаток-надпись одного из элитнейших брендов ювелирных компаний мира Harry Winston.

Какая девушка не мечтает об эксклюзивных нарядах и украшениях, чья себестоимость может разве что поспорить со стоимостью космического шаттла?! Я и есть та самая девушка! И она не может надеть все это на себя, думая не о том, как должно быть теперь шикарно выглядит, а... для чего или, скорее, для кого она так вырядилась. Кто так ненавязчиво, но столь искусно вынудил ее сделать это? И во что мне после всего этого верить? В добрую бескорыстную фею-крестную Дэниэла Мэндэлла-младшего?