Не успеваю опомниться, обработать хотя бы четверть полученной контрольным ударом под дых информации, как мой взгляд уже соприкасается с поверхностью темного янтаря глаз немолодой женщины (лет шестидесяти, не больше) напротив.

- Приятно познакомиться, мисс Людвидж! – невесомый росчерк мягкой улыбки на выразительных (натуральных!) чеканных губах, в светло-карих глазах. Едва заметное движение-жест руки в мою сторону. Всего каких-то пару невесомых скольжений в воздухе, Мэндэлл отступает в сторону и передает меня, подобно эстафете, навстречу женщине, которая... Бл**ь, у меня реально остановилось не только сердце, кажется, я на хрен забыла, как пользоваться собственным телом или оно просто перестало меня слушаться. И ведь главное... как мне не паниковать, пожимая руку матери человека, который, возможно, никогда не рассказывал ей обо мне (а может, все-таки рассказывал?).

Fuck!!!

У нее слишком спокойный взгляд, даже мягкий, если не бархатный, в тон ее нежной улыбке (кажется, я узнаю этот лепной контур припухлых губ, особенно нижний). Тонкие аристократические черты бледного овального лица с углубленным рельефом щек, четкой линией-изгибом скул, подбородка (я даже более, чем уверена, что к ним еще ни разу не прикасался хотя бы лазерный корректор пластического хирурга).

Меня продолжает крыть и выбивать самыми идиотскими мыслями через взбесившийся конвульсивный стук аритмии, через соприкосновение наших ладоней, взглядов. Мы словно ненавязчиво изучаем друг друга (еще бы, такая возможность!), как те несостоявшиеся в гипотетическом прошлом соперницы.

- Мне тоже... безумно приятно, миссис Мэндэлл! – пытаюсь улыбаться в ответ схожей улыбкой блаженного счастливчика, пока в голове творится бог весть знает что в хаосе самых нелепых мыслей и образов. Я и вправду думаю сейчас о своих татуировках на запястьях рук, скрытых так удачно двумя браслетами на каждой?..

Мощный прилив ледяной испарины ошпаривает оцепеневшее тело под нежным бархатом моей новой второй "кожи", ибо... я сейчас как никогда ощущаю себя абсолютно голой под глубоким сканированием знакомого разреза глаз.

- Боже, Алисия, я вас прошу, только давайте без всех этих условностей. Меня даже мой внук не называет бабушкой. Для вас я всегда и просто Нора! Договорились?

Что-то в ее взгляде меня продолжает цеплять. Слишком спокойный, слишком... уравновешенный, буквально... отрепетированный. Ну конечно, им то всем было заранее известно, что они увидят меня здесь сегодня, а вот мне...

- Безусловно! - хоть убей, но называть тебя сейчас "Норой"... для этого мне надо выпить куда больше двух бокалов шампанского.

- А теперь позвольте представить вас моему старому другу, соратнику и не только по студенческой юности. Прошу любить и жаловать, Его честь, окружной судья графства Леонбург, Джонатан МакКалистер, а также его очаровательная супруга – миссис Дебора Розомунд Маккалистер... Ну, и конечно, наш всеми любимый и обожаемый сенатор от правого блока Виктор Пламер-третий. Миссис Пламер, насколько я помню, тоже страстно желала познакомиться с вами лично...

- О, стоило Мэри услышать, что Дэниэл заполучил в свою компанию самого модного фотографа Европы, и идея о семейной фотосессии Пламеров побила все предыдущие рекорды по последней реконструкции нашего родового поместья в Роквэлле.

- Алисия, бога ради, не слушайте вы этого консерватора. У Виктора профессиональная привычка раздувать даже самые незначительные факты до мировых глобальных размеров...

-...А вот этого человека вы просто не можете не знать! Бывший премьер-министр объединенного королевства Эспенриг, господин Джулиан Картер!

Неужели я все еще слышу, вижу и почти понимаю, что мне говорят и показывают? Или я... старательно трепыхаюсь собственным сознанием, в отчаянной надежде вырваться из очередного провала реального кошмара?

Бл**ь... Мэндэлл, в каких верхах ты вообще... обитаешь, плаваешь или крутишься? Если меня сейчас представят наследному кронпринцу Карлу пятому, то в ближайшие десять минут меня можно будет смело откачивать (на пару с Робин) в реанимации ближайшего госпиталя!

Вы здесь все в своем уме? Куда вы меня затащили?!

У меня не хватает ни духу, ни пары секунд, чтобы оглянуться к Робби, проверить, жива ли моя мнительная девочка или пока еще маячит за моей спиной полуживой телесной оболочкой. Да что уж там. Я даже уже не вижу и не знаю, где сейчас сама Эвелин Гувер.

Как видно, ее неоценимые услуги при данных обстоятельствах были уже излишними. Мэндэлл-старший справлялся с обязанностями гостеприимного хозяина лучше, чем кто бы то ни был из всех его возможных помощников и секретарей. И кажется, он знал всех присутствующих не только в лицо, но и поименно, КАЖДОГО!

Надеюсь, он не думал знакомить меня со всеми... поочередно? Иначе такими темпами мы доберемся до юго-восточного угла залы где-то к утру, не раньше. И вообще, рассчитывать на собственную память в подобном состоянии... Я реально не помню, когда и как очутилась за пределами первой группы гостей, и когда это папочка Мэндэлл успел подстроиться под мою правую руку, продев ее под свой левый локоть. Но то что я испытала себя живым аукционным экспонатом-лотом на ознакомительной демонстрации закрытых торгов – это было сложно не прочувствовать. И вообще, кто я для всех этих людей? И кто все эти люди? Продвинутые ценители элитной жизни класса люкс или еще круче? Искушенные эстеты-коллекционеры?.. Это была далеко не известная мне по прошлой жизни в Карлбридже творческая богема. Сказать, что это совершенно другой уровень абсолютно иной классовой прослойки?.. Да вашу ж мать! Но это действительно были совершенно другие люди! Взгляды, фразы, жесты, манеры – что-то из раздела невероятного и недосягаемого. Я никак не могла понять, ухватиться, определить, что же во всем этом было не так, что же такое постоянно ускользало из моих пальцев, когда, как мне казалось, я уже вот-вот было это нащупала. И почему оно заставляло так меня напрягаться по каждому незначительному поводу, буквально до судорожных резей в скрученных от перенапряжения мышцах.

На обычных праздных вечеринках ты такого не встретишь, да, Эллис? И не пора бы тебе признаться, дорогая, самой себе, что ты НИКОГДА прежде не бывала на приемах подобного уровня!

-... Как удачно мы на вас вышли! Правда я искал нашего любимого мэра Оукмена. Мне показалось, я разглядел его затылок как раз в этой стороне.

- Вы не ошиблись, Дэн. Он только-только отошел к бару.

- Боже, Алекс! Похоже, я окончательно ослеп и потерялся в реальности. Дэниз, Пенелопа, мое нижайшее почтение. Не заметить в упор самых красивейших женщин этого вечера, просто непозволительное преступление!.. Алисия, это все ваша вина. Рядом с вами я не только слепну, но и теряю остатки здравого рассудка.

Это он ослеп, не соображает и не видит в упор, что у него твориться под носом? Это я сейчас едва понимаю, где и что происходит! И видимо, я все еще плаваю где-то в иных слоях атмосферы. Мозг усердно пытается отключить часть резервной памяти, отвечающей за визуальное восприятие отдельных элементов общей панорамы. Слишком много чужих лиц, глаз с непомерным числом абсолютно неизвестных мне имен...

Смотрю в упор на смутно знакомый профиль, стоявшего к нам полубоком высокого и чертовски широкоплечего брюнета - черный костюм с отливом, черная сорочка, атласный галстук в серо-синюю полоску, чеканные черты волевого и необычно привлекательного лица. И меня абсолютно не волнует, что Мэндэлл-старший загородил собой буквально весь угол обзора с остальными участниками данной компании, пока пожимал руку этому породистому красавчику.

- Алисия, вы ведь еще не знакомы с Александром Рейнольдзом и его очаровательной супругой Дэниз Эпплгейт? Мы же к вам точно еще не подходили?

- Нет, Дэн, сегодня мы с вами не пересекались!

- Реджи, дорогая, прости старого склеротика! Ты же знаешь, что я не умышленно. Пара таблеток для закрепления памяти с бокалом бурбона, и я уже не соображаю, где право, где лево и принимал ли я эти таблетки вообще.

Всеобщий смех пока еще неизвестного количества участников группы вызывает лишь рефлекторный мышечный спазм ответной улыбки на моем лице под... судорожный перебой сбившегося сердечного клапана. Сознание, слух, зрение улавливают слишком большой объем непомерной информации, вот только разум упорно сопротивляется его принимать... до конца!

- Значит вы и есть та самая Алисия Людвидж?

Вашу мать! Хватит! Стоп! Заткнитесь! Все! Сейчас же!

Слишком быстро... я не успеваю... Я уже вообще ни хрена не вижу из того, что видят мои глаза и куда проваливается часть картинок моей визуальной памяти. Только чувствую, едва осознавая, забывая вовремя закрыться, включить защитный щит...

Плавное скольжение золотого лезвия, идеальным разрезом по воздуху, насквозь, нацеленным ударом по сетчатке моих глаз цветом янтарного бурбона... Всего пара мгновений едва уловимых движений в эфире, сквозь разрывающуюся пелену запаниковавшего отчаянья...

Меня отвлекает тот самый брюнет, тот самый (мать его!!!) Александр Рейнольдз. Изящный разворот на три четверти всем корпусом и лицом в мою сторону. Живая глубокая синева холодного сканера невероятно пронзительных глаз перехватывает мой взгляд ловким невидимым захватом профессионального ловца душ. Кажется, я реально не могу дышать... Он буквально перекрывает мое горло изнутри... булатным клинком остро заточенной стали ледяных глаз. Не успеваю заметить, когда и как, моя правая ладошка исчезает внутри широких створок его теплых ладоней, как в ловушке неразрывных тисков. Пошевелиться тоже нет никакой возможности, поскольку жидкий азот чужого считывающего взгляда продолжает заливать меня изнутри по венам, артериям, легким, в парализованные мускулы.

- Надо признаться, в жизни я вас представлял несколько иной... - красивые полные губы изгибаются в ироничной ухмылке циничного скептика и искушенного эстета. С трудом разбираю смысл произносимых им слов, так как... его обмораживающие глаза "нашептывают" совсем-совсем другие вещи... и они уже режут меня изнутри по заиндевевшим тканям и моментально стынущей коже нещадными захлестами колючей проволоки.

Господи, я же впервые в жизни вижу этого человека (забыть такой взгляд, такое лицо, такую прессующую силу ментального подавления чужой воли так же не возможно, как... вырвать из памяти схожий взгляд другого человека... только через полную амнезию). Откуда тогда у меня ощущение, будто он меня знает?

- Откровенно говоря, я впечатлен! – что?!.. что это еще на хрен значит?.. это царапающее скольжение считывающих глаз по моему горлу, декольте, изгибу руки до самого запястья с демонстративным движением склоняющейся головы. Мягкое поверхностное касание прохладных сухих губ к тыльной стороне ладони едва ощутимым нажимом. Быстро выпрямляется, тут же изящно разворачиваясь и немного отступая.

Практически то же проделывает и Мэндэлл-старший. Кажется, что кольцо из живых звеньев общего круга "сотоварищей" расширяется изнутри или смыкается в других частях, открывая доступ со свободным окном-проходом для моей персоны и обозрением всей компании. Всего один шаг, чтобы замкнуть эту цепочку, принявших меня к себе чужих и абсолютно незнакомых мне людей?

Смотрю в выступившее из-за плеча Рейнольдза красивое лицо Дэниз Эпплгейт, а боковое зрение режет... свинцовой охрой глаз Дэниэла Мэндэлла-младшего.

- Так приятно видеть теперь вас здесь, в Леонбурге, Алисия!.. Воистину волнующий момент, особенно для нашего города. Хотя, тебе, Дэн, я открыто объявляю импичмент за то, что увёл у меня из-под носа такой бесценный бриллиант!

- Я здесь не при чём. Это всё стараниями Дэна-старшего. Я лишь орудие воздействия… в финансовой стороне вопроса.

Еще одна волна безупречного всеобщего смеха, сопроводительным аккомпанементом к другой выбивающей изнутри слепящей вспышки. Треснувшие осколки накаляются обратной реакцией удушающего жара, режущие грани плавят свежие порезы выжигающим давлением твоих ласковых ментальных пальцев... неспешно, миллиметр за миллиметром, невесомым нажимом отточенной бритвы твоего скользящего поверхностного взгляда...

Я не просто боюсь... я начинаю задыхаться, паниковать... как та рыба, выброшенная на берег или... выпрыгнувшая сама из воды из-за нехватки кислорода или сместившейся в голове биполярности полюсов. Я потеряла, где небо, где земля! Я падаю вверх или взлетаю вниз?.. И ты не собираешься меня страховать, так ведь?.. Скорее еще больше, еще туже накидываешь-затягиваешь на моем горле петли из колючей проволоки, одну за одной... виток за витком... Стальной бабочке пробили крылышко рубиновым крючком?

Моя ладонь соприкасается с изящными длинными пальчиками Дэниз Эпплгейт, а я изо всех сил пытаюсь задавить внутреннюю дрожь... удержаться, продержаться хотя бы первые десять секунд. Мне надо!.. Надо оторваться от тебя! От твоего гребаного режущего взгляда! Поставить блок... отбиться... забаррикадировать все подходы (и выходы тоже!).