Сейчас там лето, печет солнце и распустились цветы – там, где их не вытоптали. Должно быть, там, где прошла армия Китченера с ее очистительными пожарами, теперь все пошло в рост. Странным было первое Рождество в тропиках, среди тысяч мужчин. Но еще более удивительным будет Рождество 1903 года в Роузмонте.

Чарлз сбросил костюм для верховой езды и погрузил измученное тело в воду. Сегодня у него болели даже те мышцы, о существовании которых он уже успел забыть. Скорее всего, теперь, когда Хью дома, мальчики-конюшие получили строгое указание не давать больше Чарлзу ездить на Принце-Пирате. Но здесь много других лошадей. Есть из чего выбрать. В Роузмонте есть все.

Слишком много всего. Каждая безделушка или шкафчик в стиле Буль просто кричали о том, как преуспел в жизни дед Луизы! Всякие штуковины были тут повсюду – должно быть, кошмарная это работа – вытирать пыль и наводить глянец. Чарлз засмеялся, представив себе Луизу в накрахмаленном белом фартуке с метелкой для обметания. Это даже возбуждало; однако для работы по дому имелась целая армия вышколенных слуг. Вести хозяйство в таком имении, как Роузмонт – не для слабых духом. Неудивительно, что Грейс Уэстлейк добилась такого успеха.

Чарлз погрузился в воду с головой, чтобы промыть рану, затем намылился. Потянул носом аромат. Фиалки! Он будет пахнуть, как Луиза. Собственное тело будет сводить его с ума, раззадоривая неутоленное желание. Чарлз лег на спину и закрыл глаза, сжимая в кулаке пульсирующий ствол. Одной мысли о Луизе хватило, чтобы он возбудился до предела. Ее дерзкие ягодицы в лосинах, вздымающиеся над седлом. И без лосин, плавно колышась над ним, щекоча золотистыми волосами его грудь, закрыв глаза в неземном блаженстве.

Он был близок к вершине, когда повернулась дверная ручка.


Глава 23


Робби сделал вид, будто не видит, что по двору идет Кэтлин, сложив руки на красивой маленькой груди. Кажется, ему снова придется испытать на себе ее ирландский гнев – второй раз за день! Это несправедливо. Он пытался – здорово его осенило проделать эту штуку с одеялом, да еще прямо под носом у Купера.

Этот капитан просто неуязвим.

Весь день Робби ждал, что мисс Луиза примчится назад, вся на нервах, и приготовился вывести машину, вроде как карету «Скорой помощи», чтобы отвезти беднягу домой. Капитан молод – его кости зажили бы, считай, моментально. Подумаешь, перелом руки или вывих плеча!

Но нет. Парень свалился задницей прямо на мягкий песок, не успев толком прокатиться на Пирате. Кэт явилась сообщить об этом Робби после того, как уложила хозяйку в постель вздремнуть перед обедом. Шипела и плевалась; точно кошка, ее тезка. Вот уже несколько часов – до самых сумерек – кипятится она из-за его неспособности вывести наймита Луизы из строя.

Ну и Робби кипятился тоже. Мистер Хью дома, так что им следует быть начеку.

– Принесли еще одну телеграмму. Я сказала Гриффиту, что пойду и поищу тебя. Миссис Уэстлейк хочет, чтобы ты ехал к вечернему поезду встречать миссис Лэнг.

– Черт. Старая ведьма. – Прощай, свобода для Кэтлин.

– У меня есть час до того, как нужно будет одевать Луизу к обеду. Если ты можешь оторваться от этой дурацкой машины.

– Это предложение, мисс Кармайкл?

– Нет. Я считаю, мы должны придумать, что делать дальше. Просто поговорить.

Робби бросил замшевый лоскут на скамью.

– Тебе нельзя подниматься ко мне в комнату. Кто-нибудь обязательно увидит. – Во дворе толклись конюшие да еще старик Хэторн, управляющий конюшней, преданный сторонник Грейс. Если обнаружится, что у Кэтлин есть поклонник, их обоих вышвырнут отсюда задницей в грязь.

– Встретимся на пляже через пять минут.

– Мы там замерзнем до смерти. Солнце уже низко, и поднялся ветер. – День выдался необычайно мягким для декабря. Но близилась ночь, и температура стремительно падала.

– Застегнись, Робби. – Повернувшись на каблуках, Кэтлин вышла, оставив Робби в растерянности.

Ему следовало покинуть Роузмонт, как только он попал в беду. Этой бедой была Кэтлин. И ее хозяйка тоже сущее наказание. Он – дурак, если позволил веснушчатой рыжеволосой худышке обвести себя вокруг… носа.

К несчастью, он любил ее. Прошлый год без нее показался ему адом. Но Робби опасался, что и грядущие годы будут адом – с ней.

Если его не повесят.

Повязав шарф покрепче после напоминания себе о том, что может случиться с его шеей, Робби нахлобучил на голову кепку. Выскользнул из гаража и неторопливо пошел через просторную лужайку, надеясь, что ничей любопытный взгляд не следит за ним из дома. Там было около сотни окон. Кто угодно мог видеть, как он пробирается к морскому берегу в то время, как ему следовало бы работать или хотя бы делать вид, что работает.

Спускающиеся к пляжу каменные ступени вывели его прямо к Кэтлин, которая уже успела протоптать дорожку в песке. Он обнял ее, но она стряхнула с себя его руки.

– Что-то ты слишком долго.

– Я пришел по часам.

– Я не имела в виду ровно пять минут. Пошли со мной.

Они направились к скалам. Чайки кричали и описывали круги над их головами, и Робби вспомнил, какое благоговение испытывал, когда только поступил на это место. Он не мог поверить собственной удаче – такое поместье, как Роузмонт, прямо на берегу, ему предстоит возить молодую наследницу и ее горничную! Но потом Луиза сбежала и прихватила с собой Кэтлин. Море потеряло свой блеск, зато автомобиль, которым почти не пользовались, сиял так, будто все еще находился в выставочном зале. Возить сына Грейс Уэстлейк к лондонскому поезду и обратно – совсем не то удовольствие, о котором мечтал Робби.

Очутившись в окружении камней, Кэтлин топнула ногой.

– Я не знаю, что и делать! Кажется, она начала в него влюбляться. И это после нескольких дней знакомства! Она говорит против него невообразимые глупости, но я-то знаю, что она сама не верит ни единому слову. Мне нравится это высказывание Шекспира – «леди слишком сильно бранится».

Робби никогда не читал Шекспира, но знал о леди Макбет все – разве шотландец может не знать о шотландской пьесе? И он не хотел, чтобы руки Кэтлин снова оказались в крови Купера.

– Может быть, тебе… нам… не делать ничего, и пусть природа берет свое? Помни, я тоже влюбился в тебя меньше чем за неделю. Дурак я, вот и все. Не могу я все время думать, как бы вывести его из игры. Право же, ты должна мне верить. Мне казалось, что затея с лошадью просто гениальная, да еще у всех на глазах. Джимми не так легко отвлечь.

– Ба! Твоя затея не удалась. Но понимаю, что ты прав. Нас могут застукать. Луиза твердит, что будет носить пистолет. Я спрашиваю тебя, как можно спрятать пистолет под ее вечерним платьем? Она хочет, чтобы во все ее платья вшили карманы. Они нарушат линию кроя. Не будь мистер Уорт уже в могиле, он бы застрелился, когда увидел бы, как я уродую его одежду. Может быть, ей следует выйти за этого человека по-настоящему? Я слышала, сегодня он устроил ужасный разнос и Грейс, и Хью.

– Грейс и Хью? – передразнил Робби. – Ну и бесстыдная ты девица. Где твое уважение к хозяевам?

Кэтлин фыркнула. Черт, какой хорошенький носик, маленький, как пуговка, и весь в золотистых веснушках. Робби сунул руки в карманы, чтобы не уступить соблазну его ущипнуть.

– К ним у меня нет никакого уважения. В любом случае, Робби, я отзываю наш план. Нам просто придется поверить в то, что миссис Ивенсонг знает свое дело и капитан – человек хороший. В конце концов, она ведь прислала мне тебя, верно? Должно быть, Купер прошел проверку. Миссис Ивенсонг весьма дотошна.

– Да уж, она такая. – И эта дама здорово разбиралась в автомобилях, в ее-то пожилом возрасте.

– Тогда поцелуй меня.

Робби не стал возражать. Нашлись бы мужчины, которые сочли бы, что Кэтлин слишком уж любит командовать. Но какая разница, если она велела ему делать то, что хотелось сделать самому?

На ее губах он почувствовал вкус чая с мятой. Робби пропустил свой чай с конюшими и Хэторном, потому что боялся смотреть им в глаза. Из-за происшествия с шурупами в конюшне все было вверх дном, и Робби чувствовал себя виноватым, хотя намерения у него были самые благие.

Но Кэтлин отказалась от своего плана, и Робби был счастлив идти за ней, куда ей заблагорассудится его повести. Лишь бы ее следующая затея не оказалась столь же безрассудной. В душе он был человеком мирным, и очень обрадовался, что не нужно больше бить капитана Купера по голове. Парень и без того достаточно настрадался. Потерял глаз, но, черт возьми, не утратил зоркости с уцелевшим. В нем был вес – не в физическом смысле, потому что Купер был тощ, как гончий пес, но нечто такое лежало на его плечах тяжелым грузом, и внуку шотландской ведьмы это было очевидно. Нельзя сказать, что Робби так уж верил, будто его старая бабушка действительно ведьма. Однако она много чего ведала и, наверное, иногда проделывала.

Робби, к примеру, знал, что теперь, когда мистер Хью вернулся домой, к вечеру заявится миссис Лэнг, чтобы запирать горничных в их спальнях. Этому типу Робби не верил ни на грош. Кэтлин ни разу не говорила ему ничего, что подтвердило бы его подозрения, но он мог бы спорить на месячное жалованье, что очень скоро Хью попробует завести шашни с одной из горничных – или с несколькими сразу.

И Хью не придется особенно стараться. Пока Кэтлин была в отъезде, Робби отверг несколько предложений. Были девушки, которые не отличались скромностью, чего вполне можно было ожидать, однако Робби дал обещание и намеревался его выполнить.

Он крепко прижимал к себе Кэтлин, защищая от ветра вперемешку с морскими брызгами, который свистел в скалах. Она всегда может на него рассчитывать – он ее защитит. Чем скорее они поженятся, тем лучше, потому что такие поцелуи, как этот, были началом его конца. Робби сходил с ума каждый раз, когда Кэтлин гордо удалялась, чтобы заниматься Луизой и ее платьями от Уорта, в то время как ей следовало бы ухаживать за ним, греть обед на маленькой плите, а потом делить с ним трапезу, сидя за столом напротив, и огоньки свечей отражались бы в ее орехового цвета глазах. Он помог бы ей убрать со стола, а потом сразу в постель – хотя ей, возможно, захотелось бы сначала почитать какую-нибудь романтическую книжку. Робби не против чтения как такового. Но он мог бы предложить на вечер занятия поинтересней, нежели чтение историй о вымышленных людях и их страстях. Зачем тратить время, чтобы прочесть триста страниц, если, в конце концов, герой и героиня все равно окажутся в постели? Зачем волновать себя вымышленными бедами, если реально существующие люди, которых знал Робби, всегда готовы доставить кучу неприятностей?

О господи. Ее рука медленно двинулась вниз, а ведь Кэтлин знала, как ему тяжко, когда она всего в нескольких дюймах. Он почувствовал, как победно округлились ее губы. Вот маленькая негодяйка. Он всего-навсего мужчина, притом на взводе. Стоило Робби просто подумать о ней, и он начинал возбуждаться. Держать ее гибкое тело в объятиях было сущей пыткой, потому что не было ни времени, ни места, чтобы закончить дело. То есть время- то ладно, потому что Робби не хватило бы надолго. Но он совсем не готов к тому, чтобы взять ее под открытым небом, прижав спиной к холодной шершавой скале – хотя соблазн был ужасный.

Он отступил на несколько шагов и вытер рукавом рот.

– Тебе лучше уйти, пока я не забылся окончательно.

Она усмехнулась:

– Твоей крепкой памяти хватит на нас обоих.

– Кэт, не дразни меня. У тебя есть свои обязанности, а мне нужно привезти домой старую ведьму.

– Помни, у миссис Лэнг траур. Будь повежливей.

– Ее матери, должно быть, было за сто. Самой миссис Лэнг давно стукнуло семьдесят.

Кэтлин поправила отделанный кружевом чепец.

– И она всю жизнь проработала здесь, в Роузмонте. Представь, что ты целую жизнь проторчал на одном месте.

– Это не по мне, Кэтлин. Я тебе говорил – хочу для себя доли получше. Когда-нибудь мы распростимся с этим местом.

– И что будем делать?

Робби взял ее за руку, и они пошли рядом по влажному песку.

– У меня будет собственный гараж. А ты будешь дома, с детьми.

Кэтлин остановилась.

– Дети?

– Ну да. Их будет столько, сколько я смогу прокормить. И поскольку я собираюсь добиться успеха, то, скажем, восемь? Но это как даст нам добрый боженька.

– Восемь детей? – взвизгнула Кэтлин, перекрикивая ветер. – Ты шутишь? Да я умру или сойду с ума. Трое, не больше, а потом застегни штаны, если не хочешь узнать, почем фунт лиха.