— В конце концов, ты не пустое место, — Нина с вожделением высказывала возмущение по поводу поведения Олега, не отрывая взгляда от черного бархатного клатча, стоящего больше чем месячная аренда чайного магазина, — Он же относиться к тебе, как шмель к комнатному растению. Пыль протер раз в месяц, пыльцу собрал, нектаром сбрызнул и опять в свой улей, чертежи рассматривать.

Интересное сравнение.

— А ты, между прочим, женщина! Молодая привлекательная женщина!

— Нина, ну хватит. Пойдем лучше кофе выпьем? — с надеждой спросила я, удивляясь, как в этой маленькой девушке, умещается грозная женщина, удрученная жизненным опытом. Конечно, в словах Нины была толика истины, но соглашаться с этим упорно не хотелось.

Девушка вздохнула, положила клатч на место и зашагала на выход.

— Ну не расстраивайся, — сказала я, обнимая ее за плечи, — когда-нибудь, я сделаю тебя своим заместителем, и ты сможешь позволить себе купить эту сумочку.

Нина округлила глаза в притворном ужасе.

— Нахрена мне сумка от "Prada" в девяносто? Носить кефир и булочки с изюмом?

— А еще библию, сердечные капли и футляр для вставной челюсти. Идеальный комплект.

— Единственное, что меня радует, так это то, что у тебя будет такой же, — парировала Нина, рассматривая свое отражение в тонированных окнах, припаркованных вдоль тротуара подержанных иномарок с облупившейся краской на дверцах и потрескавшимися зеркалами дальнего видения.

Мы зашли в небольшую кофейню со звучным названием "Аришель" и не без труда отыскав свободный столик в дальнем углу, устроились подальше от любопытных глаз. Заказали латте со вспененным молоком и брауни с малиновым джемом.

— Нина, ты осуждаешь меня? — спросила я, желая удостовериться, что есть человек способный в случае необходимости оказать мне необходимую поддержку. Она высыпала два пакетика сахара в свой кофе, размешала и..

— Нет, — просто ответила девушка, — У меня нет такого права. Судить могут люди с нимбом над головой и белоснежными крыльями за спиной, а таких в нашем мире не существует. Современный мир слишком жесток и порочен. Даже самые целомудренные не в силах противостоять искушениям, что говорить о нас, простых смертных. Я верю, что случайностей не бывает и если Алекс появился в твоей жизни спустя столько лет это не просто так. Просто Лера, чтобы не происходило в твоей жизни, не предавай этому слишком большого значения.

— Вот посмотри на меня, — продолжала Нина, пока я, подперев голову рукой, внимала ее словам, — Я едва не покончила с собой, провела две недели в психушке, больше месяца два раза в неделю ходила на встречи группы психологической поддержки, а по факту всего этого можно было избежать. Подумаешь, оказался мой парень кобелем, а мать — сукой. Ну и что с того? Я помогла им обрести друг друга, но даже то, что я оказалась причастна к их счастью, не стоит того, что мне пришлось пережить.

Господи, как эта девушка может быть такой хрупкой и в тоже время невероятно сильной?

— Ты простила их?

— Сложно сказать. Больше да, чем нет, — Нина пригубила кофе и тыльной стороной ладони смущенно стерла пенку с верхней губы. Подождите, она, что покраснела? Я обернулась и увидела привлекательного парня, с улыбкой смотрящего на Нину, поверх крышки лэптопа.

— А…они все еще вместе?

— Да. Через два месяца собираются пожениться. Представляю, как мать будет ухмыляться своим подругам, и рассказывать, как ей повезло встретить свою любовь на пятом десятке, а Стас делать вид, будто жениться на вдове преподавателя естественных наук предел его мечтаний.

— Ты пойдешь?

— Не думаю. Не хочу быть частью этого дешевого представления.

Еще некоторое время, мы с Ниной болтали о разных женских глупостях, и все это время я наблюдала за негласной игрой в переглядки, отчего мне в голову пришла совершенно странная идея. Проходя мимо парня, которому удалось заставить мою секретаршу покраснеть, я протянула ему сложенную салфетку, с несколькими заветными цифрами и, подмигнув, удалилась из кафе.

"Позвони ей. Она этого заслуживает".

Возможно я тоже, смогу кому-то помочь обрести свое счастье.


***

Часы показывали половину десятого вечера. Олег лежал на диване, в полудреме следя за событиями, происходящими на экране телевизора, пока я делала вид, что читаю книгу. На первый взгляд гармоничный семейный вечер, на самом деле был пропитан напряжением, которое чувствовалось в каждом несовершенном движении, в каждой невысказанной фразе, в каждом несделанном вдохе. Все ощущалось так неловко, что, кажется, эту неловкость можно было с легкостью попробовать на вкус или коснуться кончиками пальцев.

Перелистнув очередную страницу, я услышала, как в спальне звонит мой телефон. Обрадовавшись возможности встать с кресла, в котором провела последние несколько часов, я отправилась на поиски телефона. Увидев имя звонящего, я удивилась, но подумала, что возможно Князев решил уточнить что-то насчет предстоящей свадьбы.

— Привет, Макс, — ответила я, сдерживая непонятно откуда появившуюся дрожь в голосе.

— Лера, привет. Извини, что так поздно, но мне нужна твоя помощь.

— Что-то случилось? — я обернулась проверить, не вошел ли в спальню Олег, на интуитивном уровне чувствуя, что дело в Лексе.

— В том то и дело, что я не знаю. Понимаешь, я второй день не могу дозвониться до Лекса, его номер заблокирован. Дома его тоже нет, я проверял. Поэтому, я подумал, может, ты знаешь, где он может быть? — я начала лихорадочно перебирать в голове места возможного нахождения Туманова, надеясь, что он не пустился во все тяжкие. Единственное место, которое имело для нас обоих значение, и в котором мог находиться Лекс, находилось в двадцати минутах езды от города, но я уже скинула с себя халат, настежь распахивая дверцы шкафа.

— Макс, есть одно место, но я сама туда съезжу.

— Ты уверена, что это удобно? Уже поздно.

— Да, уверена. Я перезвоню, — откинув телефон на кровать, я наспех влезла в серое трикотажное платье, думая, как лучше добраться до озера. Посмотревшись в зеркало, я несколько раз провела расческой по волосам и, похлопав себя по щекам, вылетела из спальни, наткнувшись на твердую грудь Олега.

— Ты куда-то собралась? — хмуро спросил муж, глядя на меня сверху вниз.

— Да. Нина позвонила, ей срочно нужна моя помощь, — оказывается, лгать на ходу не так уж и сложно.

— А это не может подождать до завтра? Я хотел поговорить с тобой.

— Нет, это срочно.

— Лера, мне…

— Олег, давай позже. Я возьму твою машину, хорошо? Ложись без меня, я буду поздно, — протараторила я, хватая ключи от автомобиля Олега и выбегая за дверь. Мне даже не было стыдно за то, что я делаю. Вдруг мне в голову пришла мысль, что последние несколько месяцев, я практически ежедневно слышала от мужа фразы, подобные тем, что только, что произнесла. А что если он поступает так же? Что если его постоянное отсутствие не имеет никакого отношения к работе? И знаете, где-то глубоко внутри я бы хотела, чтобы это было именно так, ведь тогда, мне бы не пришлось так остро ощущать свою ничтожность.

Оказавшись внутри салона автомобиля, я выдохнула, но ненадолго. Эти двадцать минут окажутся не простыми. Только сейчас, я вспомнила, что последний раз садилась за руль три года назад. После того, как пьяный мажор в фирменном спортивном костюме, подрезал меня на спортивной машине, подаренной ему богатеньким папой — адвокатом, и я познакомила бампер своей машины с фонарным столбом, я всячески избегала возможности снова сесть за руль. Тогда меня спасла подушка безопасности и, уповая на то, что в случае необходимости, она сделает это снова, я завела машину и повела ее за город.

К нашему озеру.

Мне потребовалось немного больше двадцати минут, но все же, когда я свернула с пустынной трассы, на дорогу, усыпанную мелкими камнями, и разглядела мужскую фигуру, сидящую на потрескавшемся бревне, я была рада, что смогла преодолеть свой страх. Неподалеку стоял припаркованный Лексус Туманова. Темноту, поглотившую все вокруг, нарушал свет фар, отражающийся в ровной глади зеркального озера и крошечный оранжевый огонек, зажженной сигареты в руках Лекса.

Я вышла из машины и шагнула вперед. Каблуки увязали в размокшей после дождя земле, смешанной с прошлогодней листвой. Ледяной ветер забирался под распахнутые полы куртки, но я не обращала на это внимания. Какой к черту холод, когда от одного взгляда на Лекса, становилось жарко?

— Погоди, — сказал Лекс, как только я собиралась присесть с ним рядом. Он стянул с себя куртку и положил на бревно, жестом указывая, чтобы я села.

— Откуда ты здесь? — несмотря на то, что Лекс говорил тихо, в окружающей тишине, его слова были отчетливо слышны.

— Мне позвонил Макс. Сказал, что не может тебя найти. Он волновался.

— Почему ты решила, что я здесь?

Я растеряно пожала плечами, не зная, что ответить. Наверное, мы оба прекрасно знали, что это место особенное и таит в себе слишком много хорошего, чтобы мы могли просто отпустить его.

Лекс повернул голову, глядя на мою машину. Он как будто намеренно не смотрел на меня.

— Не знал, что ты водишь.

Хотелось бы мне сказать, что он еще многого обо мне не знает, но это не так. За эти десять лет в моей жизни изменилось не слишком многое, а о том, что все же изменилось ему уже известно.

— Редко. Честно говоря, сегодня первый раз за три года.

— Почему?

— Расскажу в другой раз. Ну, а что заставило тебя приехать сюда?

Усмехнувшись, Лекс подался вперед, упираясь локтями в колени.

— Расскажу в другой раз. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что было бы, если бы мы могли выбирать, кого любить?

Ух ты…

— Нет. Но совершенно точно, жизнь была бы намного скучнее. Не было бы душераздирающих расставаний, достойных книжных романов. Вы бы мужчины, не напивались в барах со своими друзьями, после очередной ссоры с подружкой, а мы бы не предавались бессмысленным рыданиям, съедая горы шоколада.

Что это вообще за незапланированный урок философии?

— Ты любишь шоколад, — сказал Лекс, направляя на меня жгучий взгляд бездонных янтарных глаз.

— Знаешь, я иногда и порыдать не прочь, — я нервно рассмеялась, перемещая взгляд на озеро, в такой поздний час, кажущееся мрачным и зловещим.

— А если бы ты все-таки мог выбрать, кого любить, ты бы обратил на меня внимание десять лет назад?

Господи, что я несу?

Лекс, серьезно посмотрел на меня и ответил:

— Ласточка, если бы я мог, я бы разлюбил тебя и полюбил снова. Я бы делал так, каждый чертов день своей жизни и так до бесконечности.

Я едва не задохнулась, услышав, с каким трепетом он произнес это признание и от осознания того, что мы сами разрушили то, что у нас было, мне действительно хотелось разрыдаться.

— До края вселенной, — прошептала я, поднимаясь на ноги, намереваясь уехать. Лекс не останавливал меня, несмотря на то, что мне хотелось этого. Мне хотелось, чтобы он схватил меня за запястье, приказал остаться, и я бы осталась.

И он схватил.

Его сильные пальцы сомкнулись на моем запястье, когда Лекс резко развернул меня к себе, пригвождая своим упругим мускулистым торсом, к двери машины. В следующее мгновение мои губы оказались в плену искрометного глубокого поцелуя, зарождая огонь желания, который отныне я смогу испытать только с ним.

— Не могу без тебя. Десять лет коту под хвост. Все напрасно, — бормотал Лекс, оставляя жалящие поцелуи на щеках, спускаясь к шее, и возвращаясь к губам. Я обмякла в его ладонях, ощущая себя плавящимся воском, в умелых руках пиромана. Небо разверзлось, беспощадно осыпая нас крупными каплями дождя, но мы целовались, как безумные, сумасшедшие люди, истосковавшиеся по прикосновениям друг друга.

Лекс стащил с себя свитер, теснее прижимаясь, яростнее вдавливая меня в прохладный металл автомобиля. Одной рукой он обхватывал мой затылок, а второй поднимал подол промокшего платья, скользя по кромке кружевных чулок. Мы были одни, и только озеро, небо, цветочное поле и лес, останутся свидетелями безумства, охватившего наши тела и души. Я царапала спину Лекса, впиваясь ногтями в его кожу, пока он расстегивал ремень брюк. Одним точным пронзающим движением он ворвался в меня, поглощая стон наслаждения, сладостным поцелуем.

— Только ты. Всегда была только ты. Ты — единственная, Лера, — отчаянно шептал Лекс, неистово двигаясь внутри меня, поднимая все те чувства, которые я так долго старалась спрятать. Как же он нужен мне. Как свет, как вода, как воздух.

Как сама жизнь.

Дождь хлестал по разгоряченной коже, но даже ему не удалось заглушить страсть, что возникла между нами, и которой уже не будет конца. Одновременно дойдя до предела, мы стояли, обнимая друг друга, ощущая, как дрожат наши руки и ноги, а сердца бьются в унисон.