Алекс Фог помог израильтянке вновь обрести надежду.

Когда женщина ушла, я снова расплакалась не в силах остановить слезы. Этот мужчина делал действительно невероятные вещи.

Любить Лекса Тумана было сложно, а влюбиться в Алекса Фога оказалось невероятно легко.

— Босс, как думаешь, мы не слишком поторопились со свадьбой? — спросила Нина, отрывая меня от журнала. Всего через месяц моя секретарша выходит замуж, за того самого парня, который с моей легкой руки, заполучил номер ее телефона. Видя пылающие глаза Нины, мне было радостно от того, что она счастлива, и я имею к этому отношение. Ведь все эти месяцы она поддерживала меня. Позволяла выплакаться на своем плече, варила для меня глинтвейн и приносила свои фирменные круассаны с яблочным джемом.

— Конечно, нет.

— Но мы встречаемся всего четыре месяца.

— Ну и что? Вам хорошо вместе, а остальное уже не имеет значения. Люди могут встречаться годами, а заключив брак, развестись буквально на следующей неделе, а кто-то знает друг друга два дня и способен идти рука об руку до конца жизни. Так что, для настоящей любви время не имеет значения, — произнеся последнее предложение, я поймала многозначащий взгляд Нины и снова уткнулась в журнал.

— Ты сходишь со мной на финальную примерку? — попросила Нина и я услышала неловкость в ее голосе. Уверена, когда — то она мечтала примерять свадебное платье в компании с матерью, но учитывая их напряженные отношения теперь это вряд ли возможно.

Я подняла глаза и взглянула на девушку.

— Схожу. А ты сходишь со мной на перманентный макияж бровей?

— Ни за что.

— Так я и знала.

Послышались раскаты грома, и первые капли дождя ударили по стеклу. Нина встала с кресла и закрыла окно.

— Может чаю? — спросила она, собираясь вернуться на рабочее место. Дождавшись от меня кивка головой, Нина вышла, а я закрыла журнал, возвращаясь к планированию богемной свадьбы в стиле "бохо".

Спустя час, так и не дождавшись обещанного чая, я вышла из кабинета на поиски Нины. Пропажа нашлась в комнате для персонала, склонившейся над столом и внимательно изучающей какую — то статью в журнале.

— Нина, где мой чай? — услышав мой вопрос, девушка резво подпрыгнула при этом, стукнувшись коленом о внутреннюю часть стола и с быстротой молнии закрыв журнал, спрятала его за спину.

— Нина, в чем дело? — было очевидно, что она пыталась что — то скрыть.

— Ни в чем. Ты хочешь чай? Иди, я сейчас принесу.

Выгнув бровь, я протянула руку.

— Нина, дай мне журнал.

— Какой журнал?

— Тот, что у тебя за спиной.

Девушка потрясла головой, отступая назад, тем самым еще больше подогревая мое любопытство.

— Нина, не смотря на то, что мы подруги я все еще босс и могу уволить тебя, — пригрозила я и, недовольно хмыкнув, она все — таки сдалась, протянув мне журнал.

Как только журнал оказался в моих руках, я поняла, почему Нина так старательно прятала его. С обложки сверкающего глянца на меня смотрел Лекс, держа в руках свою невесту.


" Один из самых завидных холостяков Америки, владелец холдинга "Фог корпорейшн" Алекс Фог, наконец, решил связать себя узами брака".


Дрожь отчаяния смешанная с гигантской дозой ревности пробежала по моему телу, всасываясь в кровь, царапая своими острыми когтями сердце и выкинув журнал в мусорное ведро, я рванула в уборную и там, склонившись над раковиной, яростно плескала в лицо ледяной водой, не давая слезам вырваться наружу. Если бы я только знала, что это еще не конец, я бы делала это в несколько раз сильнее.


***

По дороге домой я делала все возможное, чтобы выкинуть из головы тот проклятый заголовок, который словно рекламный баннер, стоял у меня перед глазами. Туманов, на самом деле, жениться на Лии. Это оказалось реальнее самого ужасного кошмара. Как ему удалось так легко забыть меня? Как он смог так быстро избавиться от испытываемых ко мне чувств? И почему у меня не получается сделать то же самое? Но не я ли сама попросила его перестать жить прошлым? Он перестал, а вот я, кажется, до сих пор продолжаю.

Пройдя в квартиру, я увидела сидящего на диване Олега. На его коленях лежал открытый ноутбук. Он старательно что-то печатал, сосредоточенно вглядываясь в экран монитора. Не желая отвлекать мужа, я зашла на кухню и, вымыв руки, занялась приготовлением ужина. Видимо услышав шум, Олег пришел следом за мной.

— Привет, милая, — сказал муж, приложившись губами к моей щеке, — Я не слышал, как ты пришла.

— Ты работал. Я не хотела тебя отвлекать.

— Что на ужин?

— Лосось.

Одобрительно кивнув, Олег протянул мне тонкую папку с бумагами.

— Знаю еще целая неделя, но думаю условности нам ни к чему.

— Неделя? О чем ты? — спросила я, непонимающе уставившись на мужа. Его брови взметнулись вверх, когда он сказал:

— О нашей годовщине. Я думал, обычно женщины зациклены на подобных вещах.

Немедленно пристрелите меня.

Все эти переживания связанные с Тумановым совершенно выбили меня из реальности, и я впервые забыла о годовщине нашей с Олегом свадьбы.

Лера, ну ты и дура!

— Олег, прости. Я что — то совсем замоталась.

— Лера, ты слишком много работаешь, — строго сказал муж, продолжая протягивать мне папку. Приняв ее, я смогла разглядеть две путевки в Париж.

"Романтический уик-энд на двоих" .

"То, что нужно!" — не без сарказма подметила я.

— Помнишь, я обещал, что отвезу тебя в Париж?

— Конечно, помню, — изобразив радостную улыбку, я обняла Олега за шею и поцеловала, сгорая от желания ощутить вкус совершенно иных губ, — Спасибо.

Я искренне задавалась вопросом, сколько еще я смогу поддерживать иллюзию идеальной семьи, каждый миг, находясь в шаге от прыжка в бездну? Но, казалось, Олега все устраивало, а мне это было только на руку.

За ужином мы с Олегом обсудили детали нашей грядущей поездки в Париж, и в какой — то момент я даже прониклась этой идеей. Возможно, мне просто нужно сменить обстановку, оказаться наедине с Олегом в романтическом уголке земли и я смогу вырвать из книги своей жизни главу, насквозь пропитанную запахом Лекса, и начну все с чистого листа. Возможно, после этого путешествия у меня получиться уговорить Олега родить ребенка и в нашей семье воцариться утерянная гармония.

Когда Олег скрылся в своем кабинете, я вымыла посуду, выпила кофе и вспомнила, что забыла забрать в агентстве флеш — карту с материалами к последнему заказу. Идти пешком не хотелось, поэтому я решила взять машину Олега.

— Олег, мне нужно съездить в офис. Я возьму твою машину? — спросила я, войдя в кабинет мужа. Его рабочий стол был завален ворохом чертежей, а сам он, держа в руках карандаш, навис над одним из них.

— Что — то срочное? — Олег вскинул голову и посмотрел на меня, перекатывая карандаш между пальцами.

— Просто забыла флешку.

— Хорошо, только будь осторожна. Ключи в коридоре у зеркала.

Зябкий осенний ветер кружил вихрем опавших листьев, а моросящий дождь неприятно покалывал кожу. Выбежав из подъезда, я поежилась и запрыгнула в автомобиль. Как только я оказалась в салоне, в груди странно застучало, но, не предав этому значения, я потянулась к замку зажигания. Ладони внезапно покрылись, потом и ключ выскользнул из моих рук.

Что за идиотское наваждение?

До сих пор не понимаю, как мне удалось это сделать, но, несмотря на повисшую темноту, когда я нагнулась за упавшим ключом, мои глаза наткнулись на, лежащий под сиденьем, файл с бумагами. Мне казалось, будто кто-то нашептывает, чтобы я немедленно заглянула в них и, поддавшись этому таинственному голосу, я протянула руку, вытаскивая бумаги. Множество счетов, неизвестные мне ранее названия лекарств, медицинская страховка…и фотография. Со снимка на меня смотрел маленький темноволосый мальчик, примерно четырех лет отроду, поразительно похожий на мужчину, чью фамилию я носила последние шесть лет. Перевернув снимок обратной стороной, я ощутила будто поезд, в котором я ехала последние несколько лет, потерпел неминуемое крушение.

Гейден Михаил Олегович.

У моего мужа есть ребенок.

Может ли моя жизнь быть еще хуже?


***

Взбешенная, но, тем не менее, испытывая непонятное чувство облегчения, я со скоростью свистевшей пули, влетела обратно в квартиру и понеслась прямиком в кабинет Олега. Нараспашку открыв дверь, я застала мужа в том же положении, согнувшимся над чертежами.

— Милая, что…, - начал, было, Олег, но когда я швырнула на стол перед его лицом свою находку, резко замолчал. С бледнеющим выражением лица Олег переводил взгляд с меня на бумаги и обратно, очевидно подбирая подходящие слова. Нужны ли мне были его объяснения? Наверное, да. Но в одном я была уверенная однозначно. Поездка в Париж отменяется.

Я не собиралась изображать из себя злобную фурию, поймавшую мужа на измене, потому что моя репутация тоже была подорвана связью с Тумановым, но мне действительно хотелось знать, когда все это началось и как долго продолжалось.

Присев на край дивана, я наблюдала за метаниями Олега, который подошел к бару, достал бутылку рома и не потрудившись налить в бокал, сделал несколько обжигающих глотков.

— Это твой сын? — спросила я, хотя это и так было очевидно. Хотелось ли мне услышать отрицательный ответ? Нет, не хотелось.

— Да, — он произнес это настолько тихо, будто сам не до конца верил, в то, что это правда и, поставив бутылку на стол, подошел ко мне и, приземлившись на колени, схватил меня за руки.

— Малышка, прости меня. Умоляю тебя, прости, — шептал Олег, целуя мои ладони.

Тяжело сглотнув, я посмотрела в глаза мужа, заволоченные пеленой отчаяния, и спросила:

— Как давно ты изменял мне?

— Один раз. Клянусь, это было только один раз, — срывающимся шепотом, признался Олег, — Пять лет назад, когда я только начинал работать на фирме. Мы тогда немного повздорили, и я хотел остаться на ночь в офисе. Ева работала секретаршей у шефа и пригласила меня в кафе. Короче, я напился, а утром проснулся в ее квартире. Через месяц она сообщила мне о своей беременности и сказала, что собирается оставить ребенка. Я сразу предупредил ее, что не собираюсь бросать свою жену, но ребенка я бросить тоже не мог. Когда она родила, я настоял на тесте на отцовство. Оказалось, Мишка, действительно мой сын. Прости, что не нашел смелости признаться. Я просто боялся тебя потерять, — слезы беспрестанным потоком текли по лицу Олега. Я пребывала в ступоре, словно очутившись в бездарном индийском фильме, и не могла понять, что мне теперь со всем этим делать.

— Сколько ему лет?

— Четыре.

— Ясно. Теперь я все поняла. Зачем заводить ребенка от жены, когда есть любовница, — усмехнувшись, произнесла я.

Муж потряс головой:

— Лера, нет. Дело не в этом. Просто Мишка…в общем…он…он болен. У него врожденный порок сердца. Я не мог допустить, чтобы с нашим ребенком случилось нечто подобное, поэтому отказывал тебе.

Господи помилуй!

— А командировка в Стокгольм? Ты был там по работе?

— Частично. Я действительно летал на переговоры с инвесторами и попутно возил Мишку на обследование. Скажи, ты сможешь простить меня?

А нужно ли ему мое прощение?

Посмотрев в печальные, полные слез, глаза Олега, я поняла, что пришло время признаться. Вот он, момент, когда я должна открыться ему, сказать, что я не такая идеальная, как он думает. Сказать, что в то время, когда он возил сына в Стокгольм, я не ждала его возвращения смиренно сидя в четырех стенах квартиры, а находилась в объятиях другого мужчины и совершенно не жалею об этом.

— Олег, послушай. В последнее время я тоже была не слишком честна с тобой.

— Фог, — сказал Олег, понимающе кивнув головой, и моя челюсть едва не стукнулась о пол.

— Как ты узнал?

Встав с коленей, муж сел рядом со мной на диван и сцепил руки в замок. Он был повержен, сокрушен, его тайна оказалась раскрыта, и по его виду стало ясно, что он совсем не ожидал такого поворота.

— Честно говоря, я еще на свадьбе Князевых заподозрил, что между вами что-то есть. Знаешь, вы очень правдоподобно делали вид, что не были знакомы прежде. Я заметил, как он смотрит на тебя. Просто, я слишком часто видел подобный взгляд в зеркале, поэтому сразу все понял. Скажи, ведь это он тот парень, с которым ты встречалась в юности? Лекс Туманов?

Когда — то я сама рассказала Олегу о печальном опыте своей первой влюбленности и в том, что он так умело, сложил фрагменты этого жизненного пазла, не было ничего удивительного. А мне стало легче. Будто я, наконец, вылезла из петли, душившей меня все эти месяцы, и смогла сделать необходимый живительный вдох. Освободиться от терзающего меня чувства вины и понять, что не я одна оказалась неверной.